1.2. Классификация и предмет словесных наук в филологических концепциях 2-й половины XVIII – 1-й половины XIX вв.
Для определения предмета риторики в филологических концепциях XVIII – XIX вв. представляется важным изучение богатого материала терминов, называющих классификацию словесных наук, с толкования которых начинались все филологические и, в частности, риторические труды того времени. Это явным образом связано с тем, что в период становления и развития риторики терминологический аппарат словесных наук только начинал формироваться и возникала необходимость всякий раз определять состав понятий, вводимых в круг науки. Также это указывает на стремления определить место риторики в ряду филологических дисциплин, установления ее предмета и целей.
При обращении к определениям таких терминов наибольшее единомыслие можно отметить в понимании основных словесных наук – логики, грамматики, поэзии (пиитики) и риторики.
Как отмечает в своем исследовании В.И. Аннушкин, классификация словесных наук в риториках XVIII – XIX вв. начинается с сочинений М.В. Ломоносова. В 1743 году М.В. Ломоносов издает свое первое риторическое сочинение, «Краткое руководство к риторике на пользу любителей сладкоречия», где в самом названии вводит термин риторика - «наука о всякой предложенной материи красно говорить и писать» [Ломоносов, 1952: 100 ]. Также обращает на себя внимание использованный в названии термин сладкоречие. В тексте сочинения данный термин не повторяется и не определяется, можно лишь предполагать, что в понимании автора этот термин является синонимичным введенному им в более позднем труде термину красноречие. «Красноречие» появляется в новой редакции Ломоносовского учебника, вышедшей в 1748 г. и определяется как «искусство о всякой материи красно говорить и тем преклонять других к своему об оной мнению» [Ломоносов, 1748: 5]. Важно отметить, что М.В. Ломоносов не просто производит синонимическую замену терминов в поисках более удобной формы выражения, но разделяет два понятия, называя риторику «наукой» «учением о красноречии вообще», а красноречие – «искусством» «красно» и убедительно выражать свои идеи, «говорить и писать». Другое значение термина красноречие заключается в том, что говоря о «правилах обояго красноречия: оратории и поэзии», Ломоносов понимает под красноречием совокупность текстов или словесных произведений – аналог будущей словесности» [Аннушкин, 2003: 253].
Термина словесность мы не находим в риторических сочинениях М.В. Ломоносова, однако обращает на себя внимание употребленное в названии «Краткого руководства к красноречию» словосочетание словесные науки, обозначавшего известный тривиум: грамматику, логику и риторику.
Во многом следующий ломоносовской теории А. Серебренников отказывается от его терминологии и заменяет термин красноречие ораторией, которая «есть искусство преклонять словом других к своему намерению» [Серебренников: 3]. При этом он, очевидно, понимает ее также и как науку, содержащую правила изобретения, расположения, украшения и произношения.
Новаторством Амвросия Серебренникова является включение термина словесность, который он определяет как владение языком, способность выражать мысли в слове.
М.М. Сперанский в классификации словесных наук придерживается традиции Ломоносова и вслед за ним определяет красноречие как «дар потрясать души, переливать в них свои страсти, сообщать им образ своих понятий» и риторику как науку, «средство усилить красноречие» [Сперанский: 5]. Термин витийство встречается в терминосистеме М.М. Сперанского в качестве синонимической замены термина красноречие
А.С. Никольский ключевым понятием своего курса, фигурирующим в самом названии его сочинения, делает словесность, понимаемый так же, как и у Амвросия Серебренникова: «словесность – дар слова, … способность выражать мысли словами» [Никольский: ]. При этом словесность также представляет собой и науку, разделяющуюся на грамматику («научающую правильному употреблению слов») и риторику - «искусство излагать и приятно изъяснять свои мысли» [Никольский: 1]. Как отмечает В.И. Аннушкин, А.С. Никольский нивелирует обозначенное М.В. Ломоносовым разведение красноречия и риторики, называемых «искусством» и «наукой» убедительно выражать мысли.
И.С. Рижский предметом риторики называет красноречие, искусство «силою слова проницать в душу других, повелевать их умами, растрогать их чувствительность разительным изображением нравственного, восхитить их воображение живейшим выражением вещественного изящества» [Рижский: 1]. Красноречие (искусство выражения мысли в слове) разделяется на два вида, первый из которых, «…имея подлинником то, что действительно находят в природе, изображает сие с таким искусством, что речь его при всех украшениях не удаляется чрезвычайно от естественной и обыкновенной в общежитии; а вторый, не уважая того, что слово его не будет казаться обыкновенным, истощает все, чтобы достигнуть своей цели, то есть, чтобы привести в восторг воображение…» [Рижский: 10]. В соответствии с этим разделением в науке красноречия выделяются две ее части: риторика и поэзия. «Риторика, показав общия прозаического и стихотворческого красноречия правила, особенно наставляет первому; а поэзия занимается единственно тем, что касается до стихотворения» [Рижский: 10].
В.С. Подшивалов общий курс по теории словесности называет «слогом» и разделяет его на три части: 1) грамматику - «учение о языке или такую науку, которая, показывая правильное слов употребление, учит вместе, как соединять их между собою», 2) риторику, определяемую как «наука о красноречии вообще или наука, показывающая правила и средства, каким образом преклонять других к предполагаемому намерению» и 3) пиитику – теорию стиха [Подшивалов].
В «Краткой риторике» А.Ф. Мерзлякова все словесные науки разделены на 1) логику или диалектику, «которая учит думать, рассуждать и выводить заключения правильно, связно и основательно», 2) грамматику, «которая показывает значение, употребление и связь слов и речей», и 3) риторику, «которая подает правила к последовательному и точному изложению мыслей, к изящному и пленительному расположению частей речи, сообразно с видами каждого особенного рода прозаических сочинений» [Мерзляков: 1]. Также риторика определяется как «теория прозаических сочинений», «полная теория красноречия» [Мерзляков: 2], наука «научать наш разум и занимать воображение, или трогать сердце и действовать на волю» [Мерзляков: 6]. В традиции М.В. Ломоносова А.Ф. Мерзляков разделяет риторику и красноречие: если риторика – это «теория», «наука», то красноречие – «способность выражать свои мысли и чувствования на письме или на словах правильно, ясно и сообразно с целию говорящего или пишущего» [Мерзляков: 2]. В.И. Аннушкин так подводит итог исследования классификации основной терминологии словесности и риторики в теории А.Ф. Мерзлякова: «1) риторика – это наука, правила; красноречие – искусство, способность; 2) при этом логика занимается мыслями, грамматика – словами, риторика – служит красоте и стройности, изящному представлению мыслей и слов, стремится убедить, доказать, научить разум, занять воображение, тронуть сердце (определения А.Ф. Мерзлякова); 3) словесность представлена в двух значениях: «искусство» и «совокупность текстов»… 4) красноречие как искусство необходимо «всем наукам»» [Аннушкин, 2003: 258].
Интересна терминология немецкого филолога и философа, профессора Харьковского университета Л.Г. Якоба. В выпущенном им в 1812 г. «Умозрении словесных наук» он приводит оригинальную классификацию способов выражения мыслей на 1) просторечие, «не терпящее большой степени изящности», 2) сладкоглаголание – «род слова, которым составляются нарочно делаемые изустные или письменные речи», он «требует большей степени изящности», 3) красноречие, которое состоит из «собственно так называемых торжественных речей, в которых истощается вся эстетическая сила, совместная, однако ж, с целию убеждения» и 4) поэзию, которая «метит на изящность выражения и избирает токмо такие мысли, которые допускают прекрасное изложение» [Якоб: 33].
Все произведения словесности («словесное искусство») Л.Г. Якоб разделяет на поэзию («произведения стихотворства или поэзии») и прозу («произведения красноречия»), основывая на этом выделение двух словесных наук или искусств: риторику, цель которой - «научить, каким образом можем мы сообщать речам нашим всевозможную красоту с их природою совместную» [Якоб: 3] и пиитику – «умозрение стихотворчества или поэзии» [Якоб:3]. При этом обращает на себя внимание то, что часть «Умозрения словесных наук», посвященная собственно риторике («риторике в особенности»), не включает в себя проблематику общей риторики, а посвящена исключительно частнориторическим вопросам – описанию различных видов прозы («умозрительным» речам, описаниям, историческим сочинениям, «деловому слогу» и убедительным речам»). Все общие вопросы, относящиеся к выражению мысли в слове и произношению речи отнесены Якобом к «обозрению изящного словесного искусства вообще». Предположительно мы можем сделать вывод о том, что, говоря о «риторике в особенности», Л.Г. Якоб имеет в виду именно особенную (у других авторов – частную, прикладную) часть науки; с другой стороны, очевидно, что, несмотря на то, что ученый определяет риторику как теорию всех прозаических сочинений, он не называет ее общих правил. Не вполне однозначно и понимание красноречия: мы видим, что Л.Г. Якоб использует этот термин и для названия всех видов прозы, и в более узком смысле – для обозначения видов публичных речей.
Следующую схему представляет понимание словесных наук в «Учебной книге российской словесности» Н.И. Гречем: дисциплины, обращенные к изучению произведений словесности, разделяются на риторику («правила писать прозою») и пиитику («правила стихотворчества»). Риторика и поэтика в свою очередь содержат каждая две части. В первой «предлагаются общие правила сочинять прозою и стихами», а в последней «рассматриваются свойства различных родов прозаических и пиитических произведений» [Греч: 3]. Изложенная таким образом риторика распадается на «общие правила риторики» и часть «о различных родах прозаических произведений».
Термин словесность фигурирует в названии сочинения Н.И. Греча, но в самом тексте его определение отсутствует. Очевидно, понимание его в «Учебной книге российской словесности» близко к теории А.Ф. Мерзлякова: словесность обозначает корпус текстов определенной языковой культуры, либо науку, искусство, объединяющее различные словесные дисциплины – риторику и пиитику.
Развитие схемы словесных наук в сочинениях Я.В. Толмачева, как отмечено В.И. Аннушкиным, происходящее в основном в традиции, заданной А.Ф. Мерзляковым [Аннушкин, 2003: 258], представлено в его сочинениях достаточно оригинальным образом. Словесность определенную как «природная способность человека изъяснять свои мысли и чувствования голосом, членораздельным» Я.В. Толмачев разделяет на стихотворную и прозаическую словесность [Толмачев: 1]. Красноречием, в представлении ученого, является «способность, показывающая отличное искусство выражать …<мысли> сильно и красиво”, тогда как витийством - искусство выражать мысли «сильно и убедительно» [Толмачев: 2]. Учит такому выражению мыслей риторика, иначе названная «наукой красноречия». Словесности как языковой способности Толмачев противопоставляет науку слова, разделами которой являются логика, грамматика и риторика – «мысли, слова и соглашение одних с другими: правильному действию мыслей учит логика; правильному употреблению слов грамматика; правильному соглашению мыслей со словами, показывающему известную степень искусства в употреблении речи, научает риторика» [Толмачев: 165].
В описании схемы словесных наук Н.Ф. Кошанского сказывается общая особенность его ттеории, заключенная в том, что они являются своеобразным итогом научного знания, накопленного в русской риторике XVIII - начала XIX, и во многом определяют дальнейшее развитие науки. Рассуждение о классификации наук о слове Кошанский начинает с рассуждения об отличительных свойствах человека, в качестве которых он называет «силу ума» и «дар слова» (словесность). «Сила ума» определяется как предмет логики, «дар слова» - словесных наук, которые «рассматривают дар слова, силы его и действия» [Кошанский, 1929: 2]. Словесные науки (studia literarum) разделены на грамматику, которая «занимается преимущественно словами» [там же], поэзию, предмет которой – поэтические тексты, - и риторику, которая «занимается преимущественно мыслями». Сама же риторика в свою очередь разделяется на «общую реторику», содержащую «начальные, главные, общие правила всех прозаических сочинений», и «частную», которая, «основываясь на правилах общей, рассматривает каждое прозаическое сочинение порознь, показывая содержание его, цель, удобнейшее расположение, главнейшие достоинства и недостатки» [там же].
Термин красноречие в трудах Н.Ф. Кошанского не имеет отдельного толкования и используется в контексте «истинное красноречие», «мнимое красноречие», «ораторское красноречие», «гражданское красноречие», «политическое красноречие» и т.п. Очевидно, его значение может быть определено в традиции, заданной М.В. Ломоносовым – это «искусство», способ выражения. В своем исследовании терминологии «реторик» Кошанского В.И. Аннушкин отмечает, что говоря о конкретных родах речей ученый отказывается от термина красноречие, заменяя его термином ораторство – витийство - ars oratoria («искусство даром живого слова действовать на разум, волю и чувства других») [Кошанский, 1932: 82]. «Не исключено, - отмечает В.И. Аннушкин, - что это произошло вследствие влияния латыни на терминологию автора (ведь все термины у него имеют в скобках латинское слово как источник своего происхождения, а латынь не давала источников для слов красноречие и витийство…)[Аннушкин, 2003: 261].
Двояко понимание Н.Ф. Кошанским термина словесность. С одной стороны, это «дар слова», с другой, «словесность или литература вообще - наука, объемлющая полное знание одного или многих языков и все письменные произведение и писателей» [Кошанский, 1932: 1].
Оригинальная классификация словесных наук представлена в «Теории красноречия для всех родов прозаических сочинений» известного философа и филолога XIX века А.И. Галича. В названии своего труда А.И. Галич помещает термин красноречие, в духе ломоносовской традиции определенный как «искусство мыслить и говорить» [Галич: 2]. Риторика же названа теорией красноречия, которая «научает систематически обрабатывать сочинения а письме и предлагать изустно так, чтоб они и со стороны материи, и со стороны формы нравились читателю…» [Галич: 2]. Вслед за Н.Ф. Кошанским А.И. Галич включает в собственную терминологическую систему термин витийство, являющийся синонимичным термину красноречие. Интересно, что вся «Теория красноречия» А.И. Галича построена именно на разведении двух видов витийства – витийства словесного и витийства телесного, представляющих собой выражение мысли в слове или в декламации и мимике. Словесное витийство в свою очередь также разделено на 1) чистую или общую часть словесного витийства, содержащую правила изобретения, расположения и выражения мысли, и 2) особенную или прикладную часть словесного витийства – приложение правил чистой или общей части «к различным родам прозаического слога».
В.С. Плаксин снова возвращается к термину словесность, вынося его в заглавие своего курса. Этому термину в труде В.С. Плаксина соответствует несколько определений, и четкое разведение видов этого понятия подводит итог колебаний риторов XVIII - начала XIX относительно его понимания. Итак, а) словесность или дар слова – это «способность вполне выражать внутренние движения души звукораздельным голосом» [Плаксин: 1] (см. в трудах А. Серебренникова, А.С. Никольского, Я.В. Толмачева, Н.Ф. Кошанского); б) словесность как наука «занимается образованием дара слова или учит выражать внутренние движения души словами согласно желанию» [Плаксин: 2] (см. в трудах А.Ф. Мерзлякова, Н.Ф. Кошанского); словесность или литература – «совокупность словесных произведений, в которых соблюдены правила науки или… которые могут быть образцами для науки» [Плаксин: 2] (см. в трудах А.Ф. Мерзлякова, Н.И. Греча).
В «Краткий курс словесности, приспособленный к прозаическим сочинениям» (здесь словесность понимается как наука, цель которой – «усовершение речи») В.С. Плаксин включил начальные сведения психологии и логики, грамматику и риторику. Грамматикой названа наука, которая определяет «правила словосоставления (правописания), видоизменения слов (словопроизведения), словопроизношения (словоударения) и словосоединения (словосочинения)» [Плаксин: 29]; «показывает отношения слов к представлениям или понятиям и различные формы выражений» [Плаксин: 29] . Пиитика понимается как теория поэзии, при этом не исключено, что автор смешивает понятия поэзии и пиитики, говоря о том, что последняя «облекает вымыслы в прекрасные формы» [Плаксин: 58]. Риторика определена как наука, которая «учит излагать и располагать речь прозаическую сообразно намерению писателя» [Плаксин: 53]. Вслед за Н.Ф. Кошанским В.С. Плаксин разделяет риторику на две части: общую риторику, содержащую «правила, которые говорят вообще об изложении мыслей словами, о свойствах речи всех родов» [Плаксин: 59], и частную риторику –правила, которые «предписывают способы применять речь прозаическую к известным назначениям и частным целям писателя» [Плаксин: 59].
Красноречие в традициях своего научного периода В.С. Плаксин понимает как искусство, плод риторики: «красноречие относится к риторике, как отрасль искусства к общей науке, и отличается от словесности вообще, как часть от целого; оно посредством слова управляет волею читателя или слушателя» [Плаксин: 59].
Оригинальна система понимания словесных наук, изложенная в «Чтениях о словесности» И.И. Давыдова. Словесность рассматривается им двояко: с точки зрения искусства («творчество в изящном слове») и науки («постижение изящного в слове»). Наука словесности на основании различия методов познания разделена на философию словесности, «постигающую законы слова», ее историю, предмет которой – «явления изящного в творческих созданиях словесных» и критику – «способность наблюдать степень приближения образцовых словесных творений к своим идеалам, развитие и облагородствование чувства изящного» [Давыдов, 1837: 91]. С другой стороны, наука словесности разделяется на «материальную или объективную» и «идеальную или субъективную» часть словесности. Первой принадлежит изучение «основных законов слова»: грамматическое, сравнительное и историческое изучение языка. «Идеальная или субъективная» философия словесности «показывает творчество духа человеческого, проникнувшего идеей изящного, как выражение мира действительного и возвышенного». К субъективной философии словесности принадлежат красноречие и поэзия, понимаемые как два рода словесного искусства. Роды прозаических и поэтических произведений сопоставлены друг с другом в виде бинарных противопоставлений: эпос – история, лира – философия, драма – ораторская речь.
Понимание словесных наук К.П. Зеленецким изложено в ряде его трудов и, главным образом, в «Исследовании по реторике в ея наукообразном содержании и в отношениях, какие имеет она к общей теории слова и к логике» (1846). Новаторство К.П. Зеленецкого в понимании основных словесных наук заключается в первую очередь в понимании риторики (в ряде своем сочинений 1846 года он, как и Н.Ф. Кошанский использует термин «реторика») как науки не об одном только «красноречии» - изящной, украшенной речи, но как науку, включающую изучение «общих условий всякой речи вообще». Общее учение о словесных науках Зеленецкий называет «наукой о слове», в современной ему науке неопределенной конкретным термином («техническим названием»). К.П. Зеленецкий отмечает, что другие авторы называют ее филологией, философской грамматикой, словесностью и др., при этом сам он отказывается от перечисленных им терминов, выбирая наиболее нейтральное название.
Основываясь на том, что «необходимые формы слова суть: речение, предложение, период и речь», Зеленецкий выделяет следующие отрасли науки о слове:
лексикология («объемлет собою значение, образование и свойства речений»);
грамматика (изучает «значение, состав и изменение предложений»);
синтаксис (изучает «периоды в их значении, разделении, составе и пр.);
реторика («имеет предметом своим речь в ее грамматическом построении из предложений, в логическом расположении ея частей, словом, в ея образовании и составе и, наконец, в ея особых чисто реторических условиях и свойствах») [Зеленецкий, 1846: 55]: общая реторика («излагает условия, общие всякой прозаической и стихотворной речи»); частная реторика (изучает «частные условия различных родов прозы в отдельности»); пиитика (излагает «условия речи стихотворной в различных родах поэзии») [Зеленецкий, 1846: 77].
Интересна отмеченная К.П. Зеленецким связь дисциплин, относящихся к Науке о Слове и понятий логики: «Лексикология или учение о речениях находит свое основание в теории понятий, грамматика, учение о предложениях, - в теории суждений; синтаксис или учение о периодах – в теории умозаключений» [Зеленецкий, 1846: 65]; полное и многостороннее выражение мысли выражается в речи, которая есть предмет «реторики».
Таким образом, обращаясь к терминологии риторики второй половины XVIII – первой половины XIX вв., можно отметить, что в качестве основных словесных наук, в большинстве научных концепций традиционно названы логика, грамматика, риторика и поэзия (пиитика).
Всеми учеными исследуемого периода логика определяется как дисциплина, обучающая связно мыслить и верно основывать суждения. Грамматика призвана научить правильному словоупотреблению, познанию грамматических форм. Правила для создания и познания поэтических сочинений преподает поэзия или пиитика. Риторика, признанная практически всеми лингвистами того периода как главнейшая наука о языке, названа «наукой», «средством», «правилами» для изобретения, расположения, устного и письменного выражения мыслей, обучающая воздействию на аудиторию.
Наибольшее количество толкований имеет термин красноречие. Во второй половине XVIII - первой половине XIX века оно понимается и как «дар», «искусство», «способность» правильно, целесообразно, убедительно высказывать мысли (М.В. Ломоносов, М.М. Сперанский, А.С. Никольский, И.С. Рижский, Я.В. Толмачев, А.И. Галич, И.И. Давыдов, К.П. Зеленецкий), и более узко, как искусство ораторского мастерства (А.Ф. Мерзляков, Л.Г. Якоб), весьма часто этот термин используется, как синоним прозы (В.С. Подшивалов, И.И. Давыдов и др.).
Периодически в риторических трудах появляется термин словесность. Восходящий к употребленному М.В. Ломоносовым сочетанию «словесные науки», он появляется впервые в 1792 году, вынесенным в название филологического курса А.С. Никольского. Позднее, через двадцать лет сочетание «словесные науки» употребляет Л.Г. Якоб, и после этого термин присутствует во всех риторических руководствах.
Неодинаковые толкования термина словесность мы находим в разных риторических учениях исследуемого периода: она может пониматься как а) «дар слова», «природная способность» выражения мыслей (А. Серебренников, А.С. Никольский, Я.В. Толмачев, Н.Ф. Кошанский, И.И. Давыдов, В.С. Плаксин); б) наука о языке и произведениях слова (Н.Ф. Кошанский, В.С. Плаксин, И.И.Давыдов, К.П. Зеленецкий); в) литература, созданная в определенной языковой культуре (Н.Ф. Кошанский, В.С. Плаксин, И.И. Давыдов).
Глава 2
ТЕРМИНОЛОГИЯ ОБЩЕЙ РИТОРИКИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII – ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВВ.
Одним из наиболее показательных аналитических способов к тому, чтобы проследить историческое развитие науки, можно назвать обращение к понятийному аппарату составлявших ее трудов. Изучение терминологии, входившей в наиболее известные и влиятельные труды второй половины XVIII – первой половины XIX века позволяет выявить круг проблем и понятий, составлявших риторику данного периода, определить особенности становления науки, отметить, кто из ученых-риторов имел наибольшее научное влияние в различных научных областях, сделать выводы о разработанности терминологии в том или ином разделе риторики.
2.1. Теория изобретения
2.1.1. Больше других в риторике XVIII – XIX вв. терпит изменения раздел об изобретении мысли при помощи общих мест или топов, а также состоящее с ним в косвенной связи учение об амплификации речи. Именно теория общих мест или топов в послеломоносовский период стала предметом острых споров теоретиков науки. Многие авторы не просто оставляли этот раздел без внимания, но делали предметом жесткой критики и насмешек. «Кто не получил от природы ума изобретательного, тот тщетно будет прибегать к сим оракулам», - пишет в «Правилах высшего красноречия» М.М. Сперанский, в 1792 году впервые критиковавший классическую теорию общих мест [Сперанский]. В дальнейшем ее полезность отрицал также профессор Московского университета и известный поэт А.Ф. Мерзляков; немецкий ученый Л.Г. Якоб, видевший науку об изобретении как часть логики. В «Учебной книге российской словесности» Н.И. Греча (1819) также нет исчисления общих мест или топов, а основным правилом изобретения, как и в концепции Сперанского, называется собственное размышление. При этом в помощь неопытным сочинителям предложены своеобразные планы, с опорой на пункты которых можно распространять сочинение. Например, при наставлении «надлежит: 1) пояснить главное понятие (определение); 2) определить, что в нем существенно и что случайно; 3) приискать надобные пояснительные понятия; 4) опровергнуть ложные понятия; 5) привести свидетельства и примеры» [Сперанский 50]. Последними резко критическими замечаниями в адрес теории общих мест стали высказывания К.П. Зеленецкого, видевшего не только бесполезность, но и существенный вред в таком способе риторического образования. По мнению этого ученого, обучаясь изобретать предмет речи по источникам изобретения, ученик «не обращается вниманием к живому акту своей мысли, не держится коренных законов ея развития, не старается проследить ея собственных сторон и особенностей, а блуждает между семью вопросами и двадцатью четырьмя источниками» [Зеленецкий, 1846: 41]. Характерно, что данное отношение к теории общих мест высказано в последнем труде периода расцвета русской риторики и, таким образом, стало своеобразным итогом многолетнего спора по этому предмету. При этом нельзя не обратить внимания, что более половины наиболее влиятельных ученых второй половины XVIII – первой половины XIX в. (восемь из пятнадцати) все же обращаются к теории общих мест, видя в ней безусловную пользу.
Терминология предмета, вызывавшего так много споров в риторике, включает довольно существенный объем, однако при этом является относительно устоявшейся, единой в концепции различных авторов. Различными терминами представлено само обозначение ключевого понятия теории изобретения – топов или общих мест. Так термин общие места в своих трудах используют М.В. Ломоносов, А. Серебренников, Я.В. Толмачев, А.И. Галич и И.И. Давыдов; термин риторические места - М.В. Ломоносов, А. Серебренников и И.С. Рижский. Греческий термин топики, топические места появляется в трудах М.М. Сперанского и И.И. Давыдова; при этом можно отметить, что оба эти автора отказываются от теории общих мест и не обращаются к их перечислению. Я.В. Толмачев и Н.Ф. Кошанский называют источники изобретения; В.С. Подшивалов, не используя конкретного термина, называет пособия, при которых можно преуспеть в сочинении.
Перечисляя источники изобретения, ученые XVIII – XIX в. называют разное их количество, но термины, используемые для их названия, в основном, повторяются. М.В. Ломоносов перечисляет 24 основных топоса (в его терминологии – общих места): 1) род, 2) вид, 3) свойства материальные, 4) свойства жизненные, 5) душевные жизненные свойства, 6) страсти, 7) пороки, 8) приобретенные дарования, 9) телесные дарования и свойства, 10) чувства, 11) имя, 11.1.) имя собственное, 11.2.) приложенное имя, 12) действие, 13) страдание, 14) время, 14.1.) указательное время, 14.2.) количественное время, 15) место, 16) происхождение, 17) причина, 18) предыдущее, 19) последующее 20) признак, 21) обстоятельства, 22) подобныя вещи, 23) противныя вещи, 24) несходные вещи. Во многом следующий за Ломоносовым в своей теории риторики Амвросий Серебренников не повторяет его перечня общих мест и называет такие из них, как 1) род, 2) вид, 3) свойства, 3.1.) свойства лиц, 3.2.) свойства вещей, 4) целое, 5) часть, 6), обстоятельства, 6.1.) обстоятельство историческое, 6.2.) обстоятельство нравственное, 7) причина, 7.1.) причина действующая, 7.2.) причина материальная, 7.3.) причина конечная, 7.4.) причина формальная, 8) противные, 9) имя, 10) сравнение, 11) свидетельства, 12) определение 12.1.) определение риторическое, 12.2.) определение философское.
В «Опыте риторики» И.С. Рижского мы находим всего 16 общих мест: 1) род, 2) вид, 3) жизненные свойства, 4) целое, 5) части, 6) материальные свойства, 7) действие, 8) страдание, 9) обстоятельства, 10) время, 11) место, 12) причина действующая, 13) признаки, 14) противные, 15) подобие, 16) имя, 16) сравнение, 17) свидетельство, 18) пример. При этом легко отметить, что приводимая им система терминов данного раздела, в целом, повторяет ломоносовскую, будучи при этом несколько сокращенной.
В.С. Подшивалов в «Сокращенном курсе российского слога» перечисляет семь «пособий, при которых можно успеть в сочинении», которые по сути своей являются основными риторическими общими местами. Это 1) причина, 2) противные, 3) подобие, 4) сравнения, 5) пример, 6) повествование, 7) доказательства.
Я.В. Толмачев, не повторяя полностью ни одного из своих научных предшественников, называет такие общие места, как род, вид, целое, части, действие, страдание, обстоятельства, время, место, причины, качества, противоположное, определение, принадлежность и описание.
Наибольшее число источников изобретения мысли мы находим в «Общей реторике» Н.Ф. Кошанского. Одну из основных целей общей риторики этот выдающийся ученый видит в том, чтобы «… раскрывая источники изобретения, раскрыть все способности ума…» [Кошанский, 1829: 3]. Среди источников изобретения («указаний, откуда почерпываются новые слова – мысли и доказательства»), Кошанский перечисляет такие, как 1) причина (causa), 1.1) действующая причина (causa causalis), 1.2) конечная причина (causa finalis), 2) сравнение (collatio), 3) подобие (simile), 4) пример (exemplum), 5) свидетельство (testimonium), 6) обстоятельства (rationes rerum), 7) уступление (consessio), 8 условие (conditio), 9) противное (adversatium), 10) время (consecutio), 10.1) время в прошедшем, 10.2) время в настоящем, 10.3) время в будущем, 11) место (locus), 12) признаки (signa), 13) качества (qualitates), 13.1) наружные качества, 13.2) внутренние качества, 14) принадлежности (attributa), 15) свойства лица, 16) свойства бездушного предмета, 17) действие (actio), 18) страдание (reactio), 19) имя (derivatio), 20) целое (totum), 21) части (partes), 22) род (genus), 23) виды, 24) определение (definitio), 25) следствие (conclusio).
Последним в XIX в. к теории общих мест обращается А.И. Галич. В части своего труда, посвященной «ораторскому изобретению», он называет ряд общих мест: 1) описание, 2) сравнение, 3) противоположение, 4) пример, 5) сторонние, 6) обстоятельства, 6.1) причины, 6.2) следствия, 6.3) страдания.
В последующих риторических трудах XIX в. теория изобретения уже не находит себе места, и приходится признать, что ее критика побеждает в длительном научном споре и последнее слово остается за ее противниками, в том числе К.П. Зеленецким, который в конце исследуемого периода эмоционально утверждал невозможность изобретения мысли («… нельзя сказать: изобресть мысль; потому что каждая мысль наша есть самостоятельное, живое действие самого духа нашего») [Зеленецкий, 1846: 39].
2.1.2. Учение о способах распространении (амплификации) простого, предложения, периода и речи, , развертывании замысла сочинения находит место в немногих трудах второй половины XVIII – первой половины XIX в. При этом, однако, трудно говорить, что она постепенно уходит из проблематики общей риторики: на протяжении всего исследуемого периода ее терминология встречалась в трудах наиболее авторитетных риторов, таких как М.В. Ломоносов, И.С. Рижский, Я.В. Толмачев, Н.Ф. Кошанский и А.И. Галич.
Интересно отметить, что, несмотря на относительную схожесть взглядов различных ученых на данный раздел риторики, его понятийный аппарат является достаточно разнообразным, что очевидно из анализа терминологии.
М.В. Ломоносов в «Кратком руководстве к красноречию» говорит о распространении риторическом, определяя его как «присовокупление идей к кратким предложениям, которые их изъяснять и в уме живее представить могут» [Ломоносов, 1748 ]. Ломоносов приводит два способа риторического распространения: умножительный, который «расширяет и служит к пополнению периодов» и увеличительный способ, придающий периоду «больше важности» [там же].
И.С. Рижский связывает распространение речи, со способами изобретения замысла для «больших» и «малых» сочинений. Так, если для распространения объемных сочинений предлагается обращение к риторическим местам (топам), то изобретение для «малых сочинений» состоит только в поиске подобнозначащих слов и выражений, противных понятий и использовании вопросов кто?, что?, каким способом?, где?, когда?, от чего? или для чего?, как?
В «Военном красноречии» Я.В. Толмачева способы амплификации речи или прибавочные понятия (accessoires) описаны в главе «О наполнении предложений и составлении простых периодов». Простые периоды, впоследствии распространяемые до сложных и образующие развернутую речь наполняются
понятиями подобнознаменательными, которыми могут являться, «во-первых, слова, то же означающие… во-вторых, речения, выражающие одну и ту же идею, но различающиеся степенью и силою значения…; в-третьих, мысли, происшедшие из раздробления понятий общих, как то рода, вида и целого»;
противоположными понятиями, представляющими собой антонимические выражения;
словами, показывающими качество предмета или «словами прилагательными» (эпитетами);
пояснительными понятиями, которые «бывают двоякого рода: а) определяющие значение общих слов и b) показывающие причину соединения сказуемых с подлежащим»;
общими словами - словами существительными или прилагательными, используемыми "для показания, к какому именно предмету из целого рода должно быть отнесено общее имя»;
подобиями;
сравнениями [Толмачев, 1825: 67] .
Терминологический состав данного раздела частично обновляется Н.Ф. Кошанским, и в качестве «способов к распространению предложения» называется использование синонимов, эпитетов и противных, которые «служат к приисканию слов», а также «семи известных вопросов»: кто?, что?, где?, при чьей помощи?, для чего?, каким образом?, когда? При описании распространения предложения до простого периода, Н.Ф. Кошанский, видимо откликаясь на полемику, ведущуюся по поводу полезности обучения по приведенной схеме пишет: «Скажут: гению правил не нужно, он не учась учен, как придет в восхищение (Дмитриев)… Но сочтите гениев. И притом не забудьте, что и кедр сначала растет наравне с травою и греется тем же солнышком, и питается тою же росою» [Кошанский, 1829: 8].
Последним к приемам амплификации речи обращается А.И. Галич, перечисляя такие «словесные распространения», как эпитеты, синонимы, прибавления в вещах или в мыслях, определения, описания, доказательства и раздробления.
Более поздние авторы не включали в свои учения методы амплификации речи и даже критиковали их. В.Т. Плаксин в «Кратком курсе словесности» (1832 г.), упоминает «способы сочинения по синонимам, эпитетам и пр.» как бесполезное упражнение, которое не стоит включать в учебный курс [Плаксин: VI]; резкую критику «семи вопросов и двадцати четырех источников» мы находим и в учении К.П. Зеленецкого, писавшего, что «синонимы, эпитеты и противные не устанавливают собой мысли, а только определяют ее с разных сторон… Синонимы, эпитеты и противные суть те же прилагательные и наречия. Следовательно их теория есть часть лексикологии, теории речений» [Зеленецкий, 1846].
2.1.3. Важным разделом теории изобретения в риторике всегда являлось учение о логических основах речи. В науке второй половины XVIII – первой половины XIX вв. основы этого учения сводились главным образом к описанию риторических доводов и доказательств. В трудах второй половины XVIII – первой половины XIX вв. эта тема была разработана довольно мало, терминология, определяющая виды риторических доводов или доказательств не являлась единой и могла быть отнесена к различным разделам науки: изобретению или расположению. Большинством риторов исследуемого периода термин доказательство или довод использовался как обозначение композиционной части сочинения, содержащей логическое обоснование авторской позиции; исследование доказательств как процесса аргументации в речи мы находим только в трудах М.В. Ломоносова, Амвросия Серебренникова, И.С. Рижского, В.С. Подшивалова, А.Ф. Мерзлякова и А.И. Галича.
М.В. Ломоносов, использующий в своих трудах синонимичные термины доказательство и довод, понимает процесс риторической аргументации как часть изобретения замысла сочинения и тесно связывает его с амплификацией речи. Так в «Кратком руководстве к риторике» Ломоносов пишет, что, если распространение служит к тому, «…чтобы слово… было ясно», то доказательство – к тому, «…чтобы тема была основательно доказана» [Ломоносов, 1952: 33]. В «Кратком руководстве к красноречию» (1747) понятие риторического довода соотносится с учением о составляющих доводы силлогизмах и также понимается как средство распространения риторического произведения.
В дальнейшем к разделу «Изобретение» теорию доказательств отнесут также А. Серебренников, В.С. Подшивалов, поместивший ее в главе «О материалах к сочинению» и А.И. Галич обратившийся к этой теме в главе своего труда «Ораторское изобретение».
Первую разработку теории доказательств («предложений, имеющих отношение к теме») [Серебренников: 16] мы находим в «Руководстве к оратории российской» Амвросия Серебренникова (1778). Здесь анализируются следующие виды доказательств:
уверительные доказательства («относятся к справедливости или несправедливости темы»);
утвердительные доказательства («изобретаются от прилежного рассмотрения состава вещей»);
истолковательные доказательства (состоят в подробном описании имени или свойств предмета);
изъяснительные доказательства («изобретаются от подобия, от противного, от примеров свидетельств»);
советовательные доказательства (содержат совет, обращенный к аудитории);
возбудительные доказательства («предмет имеют возбуждение и утоление страстей»)
доказательства, касающиеся до благонравия [Серебренников: 17]
В риторике исследуемого периода наиболее детально теория риторических доказательств представлена в «Опыте риторики» И.С. Рижского. Здесь наряду с описанием композиционных частей ораторской речи автор говорит и о доказательствах, определяемых как «причины, служащие к подтверждению той стороны материи, какую в рассуждении ея принимает оратор» [Рижский: 200]. Главное внимание в изучении этой темы Рижский уделяет исследованию источников доказательств - основания ораторской аргументации. К их видам И.С. Рижский относит доказательство от честного, доказательство к Богу, доказательство к ближнему, доказательство от полезного, доказательство с точки зрения нравственности, доказательства тела, доказательства общественные, доказательства семейственного, домашнего или хозяйственного состояния, доказательство от приятного, доказательство с точки зрения разума, доказательство с точки зрения чувств, доказательство от удобного и доказательство от необходимого.
Последним в исследуемый период к теории риторических доводов и доказательств обращается А.Ф. Мерзляков, который вновь связывает приведение доказательств с композиционной организацией речи. Часть ораторского сочинения, называемая термином доказательства или риторические доводы распространяется по Мерзлякову при помощи доказательств a priori, a posteriori, доказательств по аналогии и исторических доказательств.
|
