2.1.4. Вопрос о принадлежности учения о возбуждении страстей к тому или иному из основных разделов риторики в науке XVIII – XIX вв. остался нерешенным. Ряд областей науки, включающих описание страстей достаточно разнообразен: а) «возбуждение страстей» относится к разделу общей риторики «изобретение» и рассматривается как определенный способ эмоционального воздействия на слушателей и убеждения в речи в трудах М.В. Ломоносова, Амвросия Серебренникова, И.С. Рижского;
б) в «Сокращенном курсе российского слога» В.С. Подшивалова исследование страстей образует отдельную главу риторического труда и стоит как бы вне традиционных разделов риторики;
в) описание страстей встречается в разделе «выражение» и рассматривается среди фигур речи в риториках А.Ф. Мерзлякова, Я.В. Толмачева, Н.Ф. Кошанского;
г) А.Ф. Мерзляков, Н.И. Греч, И.И. Давыдов относят возбуждение и утоление страстей к теории ораторской прозы и таким образом определяют этот предмет как область частной риторики;
д) в труде А.И. Галича риторические страсти соотносятся с особенностями их выражения в произношении, мимике и телодвижениях.
Самый полный список, перечисляющий виды риторических страстей с их подробным описанием мы находим в сочинении, открывающем исследуемый период – «Кратком руководстве к красноречию» М.В. Ломоносова. Как отмечает В.И. Аннушкин, «глава VI «О возбуждении, утолении и изображении страстей»… явилась уникальной попыткой разработать учение о риторическом наведении доказательств с помощью страстей» [Аннушкин, 2003: 282]. Пространное описание страстей, восходящее ко II книге «Риторики» Аристотеля включает определение страсти, описание характера ее проявления, способ возбуждения и пример. Ломоносов разделяет страсти на мягкие и нежные и жестокие и сильные и приводит следующий список страстей: радость, печаль, утешение, любовь, ненависть, надежда, боязнь, скука, гнев, сожаление (милосердие), честь (честолюбие), стыд, зависть, ревность, раскаяние, смех и слезы.
Амвросий Серебренников относит страсти к средствам аргументации или «возбудительным доказательствам», которые «предмет имеют возбуждение или утоление страстей» [Серебренников: 19]. Возбуждение страстей Серебренников понимает как одно из наиболее действенных средств убеждения. Не следуя Ломоносову, он разделяет страсти на первоначальные: радость и печаль, и производные: любовь, сожаление, зависть, удовольствие, стыд, надежда, боязнь, ужас, трепет, отчаяние, ревность, гнев, злоба и ненависть.
Ключевыми понятиями риторики делает страсти и «сильное чувствование и живое воображение» М.М. Сперанский, открывающий свои «Правила высшего красноречия» ярким заявлением, что «основание красноречия суть страсти». «Возбуждение страстей» Сперанский понимает как средство доказывания в риторическом тексте, отмечая, что «страстное долженствует занимать главное место в доказательствах, ибо доводами начинается убеждение, но оно совершается потрясением сердца» [Сперанский: 37]. Анализируя природу страстей, М.М. Сперанский приводит их классификацию, происходящую «из различного сопряжения различных родов чувствительности и воображения» [Сперанский: 27 ] и разделяет страсти на «беглые, легкие, живые» и «порывистые и сильные». Другая классификация страстей представляет такие их виды, как «тихие или нежные и медленные» страсти и страсти «порывистые или жестокие и быстрые» [Сперанский: 88]. Как мы видим, второй вид классификации фактически повторяет ломоносовское разделение риторических страстей на «мягкие и нежные» и «жестокие и сильные».
В «Основаниях российской словесности» А.С. Никольского идет речь о выделяемых данным ритором «положениях души говорящего», среди которых названы такие, как гнев, радость, скука. Примечательно, что, не названные страстями и не развернутые до учения об их возбуждении и утолении «положения души» рассмотрены А.С. Никольским с точки зрения их стилистического выражения: «Положение души говорящего делает то, что оно объясняется иногда обильно и обширно, иногда сокращенно и отрывисто; иногда сильно и стремительно, иногда кратко и спокойно; иногда красиво и пленительно, иногда просто и сухо» [Никольский: 40].
Перечисление страстей, а также краткое представление их «свойств и признаков» включает в «Опыт риторики» И.С. Рижского. «Знание страстей» он называет одним из верных способов к тому, чтобы стать «самовластным победителем» души читателя [Рижский: 79]. В описании Рижским риторических страстей очевидна его ориентация на учение М.В. Ломоносова – это видно и из достаточно близкого ломоносовскому отбора страстей, и из сходства некоторых формулировок. При этом значительны и новации этого теоретика, отмечаемые В.И. Аннушкиным: «…если Ломоносов последовательно описывает каждую страсть с определениями, способами ее возбуждения и примерами, то Рижский лишь сопоставляет страсти друг с другом на нескольких страницах. При этом каждая страсть содержит синонимическое и антонимическое описание» [Аннушкин, 2003: 280]. И.С. Рижский перечисляет такие виды страстей, как надежда, отчаяние и страх, радость и печаль, любовь и ненависть, сожаление, зависть и соревнование, услаждение совести, раскаяние, любочестие и стыд, гнев.
Практически в точности данный перечень страстей повторяется в вышедшем в том же 1796 году «Сокращенном курсе российского слога» В.С. Подшивалова. Входящая в «Сокращенный курс российского слога» глава «О страстях» содержит проблематику, отражаемую в заголовках входящих в нее параграфов: «Что такое страсти?», «Как возбуждать и утолять страсти?», «Что вообще заметить, когда хочешь владеть страстьми?», «Что еще к тому служит?», «Как разделяются страсти?»
В.С. Подшивалов стал последним автором в истории русской риторики второй половины XVIII – первой половины XIX вв., посвятившим отдельную главу теории возбуждения риторических страстей.
А.Ф. Мерзляков обращается к возбуждению и утолению страстей в главе «Краткой риторики», посвященной ораторским речам. Затронуть души слушателей, пишет Мерзляков, - одна из важнейших задач красноречия, и для достижения такого результата «...оратору необходимо нужно глубокое познание каждой страсти особливо, ее тайных побудительных причин, ее хода, действия в многочисленных порывах и изменениях…» [Мерзляков: 105]. При этом Мерзляковым не приводится исчисление и классификация страстей, встречавшихся в трудах его научных предшественников.
В XIX веке «страстное в слове» начинает рассматриваться с точки зрения его стилистического выражения. Так в «Краткой риторике» А.Ф. Мерзлякова достаточно подробно рассматриваются «фигуры, которые служат к возбуждению или утолению страстей»; говорит о «фигуральном языке страстей» и перечисляет фигуры страстей Я.В. Толмачев, он же вновь возвращается к риторическим страстям, рассуждая о «частных и особенных совершенствах слога»; в классификации риторических фигур Н.Ф. Кошанского мы находим соотносящиеся со страстями «фигуры мыслей, пленяющие сердце».
В трудах Н.И. Греча и И.И. Давыдова термины возбуждение и утоление страстей обозначают композиционную часть ораторской речи («патетическую или страстную часть» в терминологии И.И. Давыдова)
Достаточно оригинален подход к изучению риторических страстей в труде А.И. Галича. Наиболее подробное описание страстей в «Теории красноречия» мы находим в соотнесении различных видов страстей с их выражением в произношении («извитиях голоса»), телодвижениях и мимических действиях. Из всех риторов XVIII – XIX вв. А.И. Галич предлагает наиболее развернутый список страстей (25 «страстей, выражаемых извитием голоса») и сопровождает его достаточно пространным описанием способов появления каждой страсти.
Опыт обращения к описанию страстей А.И. Галича стал не только самым оригинальным, но и последним в науке XIX века. Со временем обучение эмоциональному воздействию на аудиторию в теории риторики XIX в. постепенно оставляется без внимания, и учение о возбуждении страстей переходит в ведение психологии.
2.1.5. Учение о вкусе и способности выражать изящное в слове как категория общей риторики не уходит из проблематики науки на протяжении всего анализируемого периода. В конце XVIII в. учение о вкусе и эстетических началах красноречия центральной проблемой раздела «Изобретение» делает М.М. Сперанский. Он резко и весьма эмоционально критикует риторов («законодателей человеческого слова»), которые при помощи обращения к топической теории изобретения «научают нас только хромать известным образом, а не ходить с твердостию» [Сперанский: 61]. Собственную теорию изобретения он сводит к советам «размышлять» и совершенствовать эстетический вкус («…наша наука о изобретении разрешится на простое рассуждение о вкусе»1). М.М. Сперанский на многих страницах «Правил высшего красноречия» анализирует явление вкуса в главах «О вкусе в красивом», «О красивом в мыслях или о тонкостях и глубокости мыслей», «О красивом в страстях или о нежном», «О вкусе в простом или естественном», «Усовершенствования вкуса», «О чувствительности вкуса», «О утонченности или нежности вкуса», «О верности вкуса», «О соразмерности начал вкуса». Терминами этого раздела риторики в «Правилах высшего красноречия» становятся такие понятия, как вкус («способность чувствовать изящное в вещах» [Сперанский: 63]), логика вкуса («не что другое… как тот же самый рассудок или разборчивость ума, посредством коего мы судим о вещах» [Там же]), чувство изящного («чувствие высокого, красивого, тонкого и естественного»), высокое, высокое в слове, высокое в мыслях, высокое в страстях, прекрасное, изящное, красивое, простое, верность вкуса, чувствительность вкуса, вкус тонкий и нежный, вкус твердый и верный и др.
В «Опыте риторики» И.С. Рижского учение о вкусе входит в раздел, затрагивающий проблемы стилистики; здесь вместе со «способами к усовершенствованию собственного слога» полагается учение о важности совершенствования собственного вкуса, для чего требуются:
творческий дар или творческий ум (genie) – «способность нашей души, приводящая в действие каким-нибудь посредством внушаемые красотами и изяществами ощущения»;
здравая критика [Рижский: 401].
Здесь же ведется рассуждение о различных качествах вкуса: вкусе правильном и неправильном (ложном), вкусе времени или века, вкусе народном (национальном), вкусе тонком или нежном, вкусе грубом – и их проявлениях.
Л.Г. Якоб вновь возвращает теорию выражения изящного в круг основных понятий словесности. В первое «отделение» своего труда – «Умозрение словесного изящного искусства вообще» - немецкий филолог включает рассуждение о таких эстетических категориях, как изящное, прекрасное, высокое, физически и эстетически великое и нек. др. Именно с позиции эстетической оценки в «Умозрении словесных наук» рассматриваются вопросы, позднее перешедшие в ведение стилистики: учение о тропах и фигурах речи, а также разделении слога или «штиля» мы находим в разделе труда «Об эстетическом совершенстве языка».
Рассуждение о категории вкуса мы находим в начальной части «Частной реторики» Н.Ф. Кошанского, где ученый рассуждает о важнейших качествах писателя. Здесь Кошанский обращается к таким понятиям, как вкус («какое-то легкое, эфирное, неприкосновенное для нас чувство приятности или неприятности при виде красот или безобразий в натуре и искусствах» [Кошанский, 1832: 12]), гений («счастливое соединение всех способностей и сил души в возможном совершенстве» [Кошанский, 1832: 13-14]), талант («сильное и счастливое воображение, соединенное со здравым умом и вкусом» [Кошанский, 1832: 14]) а также чувствительность, «образованный ум и сердце», знание «нравов своего народа» и «страстей людей», и «доброту его души, проникнутую верою». В этой связи вспоминается критика В.Г. Белинского, упрекавшего риторов, и в частности Н.Ф. Кошанского, в сухости и формализме, и упрекавшего их в пренебрежении данными категориями.
В труде В.Т. Плаксина учение о вкусе и выражении изящного в слове помещается в вводной части «Краткого курса словесности» в главе «Об изящном вообще и в речи». Изящное, выражаемое в слове, здесь понимается как гармоничное соединение формы, стремления к доблестному и приятному. Гений и талант определены как «силы, движением коих производится изящное» [Плаксин: 55]. Плаксин обращается к таким понятиям, как высокое, прекрасное и выспреннее, а также «отрицательно изящное» или смешное. На основании идеала изящного, варьирующегося в зависимости от «духа времени» и происхождения В.Т. Плаксин различает стили в искусстве: классицизм, романтизм, готику, «восточный идеал» и др.
Обращение к категориям вкуса и изящного как к категориям словесных наук мы вновь находим в «Чтениях о словесности» И.И. Давыдова. Во вводном чтении ко второму разделу (или «курсу) этого труда - «Основания науки об изящном» - мы находим пространные рассуждения о сущности искусства вообще («проявлении идеи изящного»), гении, вкусе (способности «ощущать или созерцательно познавать изящное и чувствовать от того удовольствие» [Давыдов]), изящном и его «проявлениях».
2.2. Теория расположения риторического сочинения
2.2.1. Во многих риторических трудах сохраняется раздел о расположении мыслей, композиционных частях речи и правилах их построения, практически каждым из авторов предлагается типовое расположение («план») различных видов прозаических сочинений (в работах В.С. Подшивалова, А.С. Никольского, Л.Г. Якоба – только ораторских речей). Важно отметить, что этот раздел в риторике XVIII – XIX вв. является самым традиционным и здесь наблюдается наибольшее единство терминологии. От исследования к исследованию может меняться количество терминов, называющих части сочинения, однако список их названий можно охарактеризовать как единообразный на протяжении всего анализируемого научного периода.
М.В. Ломоносов в первом из своих риторических трудов, «Кратком руководстве к риторике» 1744 года, в главе «О расположении вообще» приводит следующие термины, называющие композиционные части речи: 1) вступление, 2) истолкование, 3) утверждение, 4) доказание, 5) возражение и 6) заключение. Терминология «Краткого руководства к красноречию» 1747 года не повторяет этого списка. Различие этих трудов состоит в первую очередь в том, что в первом изданном сочинении раздел «расположение» содержит главы, в которых описывается «расположение слов публичных» и «расположение приватных речей и писем». В «Кратком руководстве к красноречии» 1747 года Ломоносов не приводит никакого универсального плана расположения сочинения и перечисляет только несколько видов расположения: расположение по хрии, по силлогизму натуральное расположение (построение текста, основанное на том, что рассказчик при изложении придерживается естественного хода событий), художественное расположение, основанное на том, что части сочинения располагаются по правилам риторического искусства, соединительное и разделительное расположение, основанные на синтетическом или аналитическом способе построения текста.
Ближайший последователь Ломоносова по времени и по научным представлениям, Амвросий Серебренников, также предлагает целый ряд способов расположения сочинения, в большинстве случаев зависящих от жанровой принадлежности текста. Так, в «Руководство к оратории российской» включены главы «О расположении вообще», «О соединении предложений», «О хриях», «О расположении по силлогизму», «О расположении по разговору и повествованиям», «О расположении надписей», «О расположении больших слов». Перечисление терминов, называющих композиционные части сочинения, в труде Амвросия Серебренникова мы находим только в части, посвященной расположению «больших слов». Здесь автор предлагает такие термины, как начало, предложение, исследование и заключение в речи, отмечая при этом, что «существенные в слове только две части, предложение и исследование, другие две потребны для благопристойности и слабости слушателей» [Серебренников: 91].
Два рода расположения предлагает и М.М. Сперанский: «одно из них касается мыслей, другое – частей слова; одно можно назвать частным, другое общим» [Сперанский: 150] . Идеальное построение сочинения Сперанский видит в четырех частях, то есть включающее две «существенные» части слова – предложение и доводы – и дополняющие их вступление и заключение, «одно, чтоб приуготовить ум, другое, чтоб собрать в одну точку всю силу речи и тем сделать сильнейшее в нем впечатление» [Сперанский: 155]. Двумя основными частями сочинения М.М. Сперанский называет «часть логическую или философическую, в которой оратор должен говорить уму», и «часть витийства», цель которой – «склонить ум и тронуть сердце» [Сперанский: 158].
В риторическом труде А.С. Никольского терминологию данного раздела мы находим в главе «О расположении больших слов». Никольский называет такие «части слова и рассуждения», как начало («некоторое приуготовление или приступ к тому, о чем говорить хотим в речи»), предложение («содержание всего слова»), исследование («собрание, размножение и украшение доказательств») и заключение («окончание всего слова»). Как можно отметить, выраженная в данной терминологии четырехчастная схема является аналогичной схеме Амвросия Серебренникова.
И.С. Рижский в раздел своего труда «О расположении и о различных родах прозаических сочинений» включает следующий ряд вопросов, отмеченный в исследовании В.И. Аннушкина:
о размещении и о связи мыслей;
о периоде и его родах сложного периода;
о хрии;
о кратких речах;
о письмах;
о риторических силлогизмах;
об описаниях;
о разговорах и их построении;
о больших речах, их родах и их построении;
об исторических сочинениях [Аннушкин, 2003: 296-297].
Таким образом, можно сделать вывод о том, что проблему расположения частей риторического сочинения И.С. Рижский видит в первую очередь как композиционную организацию речевых произведений различных жанров.
Названия композиционных частей сочинения, как и в труде А.С. Никольского, перечислены автором только в связи с описанием «большой речи или слова». Автор использует такие термины, как приступ, повествование, предложение, исследование и заключение. Существенно отметить, что Рижский использует собственную терминологию для выделения частей сочинения и не повторяет полностью состава терминов, использованных до него другими риторами.
Раздел «расположение» отсутствует в «Сокращенном курсе российского слога» В.С. Подшивалова, изданном его учеником А. Скворцовым в 1796 году. Терминология данного раздела приводится автором в частнориторическом разделе в главе «О речах», где перечисляются следующие термины:
1. приступ;
2. главное предложение;
2.1. разделение;
3. объяснение;
3.1. философическое объяснение;
3.2. богословское объяснение;
3.3. историческое объяснение;
4. доказательства;
5. опровержение возражений;
6. возбуждение страстей или утоление;
7. заключение.
Не включают в свои сочинения раздел «расположение» и такие авторы, как А.Ф. Мерзляков и Л.Г. Якоб. А.Ф. Мерзляков говорит о плане сочинения только в главах «Учебные сочинения», где называются такие композиционные части, как вступление, собственно рассуждение и заключение и «Речи ораторские», где перечисляются вступление, в котором "оратор стремится заранее приуготовить дух и сердце слушателя к разбираемому им предмету", изложение, рассуждение или рассказ, содержащее доказательства или риторические доводы и заключение, в котором "всё доказание истины повторяется с большею силою и убедительностью, дабы остановить мнение слушателей на своей стороне и убедить их в тех чувствах, которыми исполнен сам оратор"[Мерзляков 98-99].
Л.Г. Якоб в главе, посвященной «убедительным речам» приводит обновленный список терминов данного раздела и перечисляет такие термины, как приступ, изъяснение (expositio), изложение доводов (argumentatio) и заключение.
Н.И. Греч в части «Учебной книги российской словесности», посвященной «общим правилам риторики», возвращается к традиционному включению в состав риторики раздела «расположение» и называет как общие правила построения текста по трехчастной структуре (вступление, предложение, заключение), так и частные рекомендации, предлагаемые в соответствии с различными родами риторических сочинений - повествований, исторических сочинений, описаний, предметов поучительных и убедительных. Ораторские речи строятся по следующему плану: 1) вступление, 2) изложение или определение предмета и его разделение, 3) объяснение или исследование, 4) доказательства и доводы, 5) возбуждение страстей, 6) заключение.
В «Военном красноречии» Я.В. Толмачева теория расположения представлена как построение краткого образца рассуждения по хрии или по силлогизму и расположение длинных рассуждений или больших речей по восьмичастной схеме: 1) приступ, 2) предложение, 3) разделение, 4) повествование, 5) объяснение, 6) доказательства, 7) опровержение, 8) заключение.
Н.Ф. Кошанский до частного исследования прозаических произведений в ключе функциональной стилистики предлагает деление сочинений на традиционные функционально-смысловые типы речи: описание, повествование (частный вид описания) и рассуждение, тесно связываемое с хрией как видом риторического упражнения, и предлагает способы расположения для каждого из них.
В «Частной реторике» в главе, посвященной построению больших ораторских рассуждений, Н.Ф. Кошанский называет следующие термины, обозначающие части ораторской речи: 1) приступ (exordium), 2) предложение (propositio), 3) разделение (partitio), 4) рассуждение (tractatio) и 5) заключение (peroratio).
В «Теории красноречия» А.И. Галич так же, как и Н.Ф. Кошанский предлагает две схемы расположения – более краткую, описывающую общие правила построения для всех родов прозаических сочинений и развернутую, перечисляющую части ораторской речи. Так краткая схема ораторского расположения предполагает построение сочинения вне зависимости от его жанровой или стилевой принадлежности по таким частям, как 1) начало или приступ, 2) середина или изложение дела, 2.1) разделение, 3) конец или заключение. Схема расположения ораторской речи включает такие термины, как 1) приступ, 2) переход к главной материи, 3) разделение, 4) повествование или изложение дела, 5) доводы, 5.1.) изобретение мыслей, 5.2.) размещение, 5.3) облечение, 5.4) противоположности или антитезы, 5.5) доказывающие примеры, 5.6) опровержение, 6) заключение.
В.Т. Плаксин, как и ряд его предшественников – Н.Ф. Кошанский, А.И. Галич – теорию расположения связывает с различными видами прозаических сочинений, предполагающими различные способы их построения. Так в его «Кратком курсе словесности» приводятся «Общие правила описаний», «Общие правила повествований», «Общие правила научительной или дидактической прозы», «Общие правила убеждательной прозы», описывающие правила построения этих видов прозы. Отдельной части труда, в которой содержалось бы перечисление терминов, относящихся к теории расположения, «Краткие правила словесности» не содержат.
В «Чтениях о словесности» И.И. Давыдова терминология расположения вновь представлена только в разделе, посвященном ораторской речи как частному виду прозаических сочинений. Ее композиционными частями И.И. Давыдов называет 1) приступ (естественный приступ (principium) и искусственный приступ (insinuatio)) 2) предложение, 3) разделение, 4) повествование, 5) доводы, включающие 5.1) изобретение доказательств и 5.2) патетическую или страстную часть – возбуждение или утоление страстей, 6) заключение.
К.П. Зеленецкий традиционно определяет «общий состав речи письменной» - принадлежность общей риторики – и относящиеся к области частной риторики специфические особенности расположения ораторской речи. Композиционными частями «речи письменной» или сочинения любого стиля и жанра он называет 1) вступление, разделяемое на 1.1) предисловие, в котором «автор говорит об обстоятельствах, при которых писал» и 1.2.) введение, в котором автор излагает «основные начала своего рассуждения», 2) изложение главное, которое «содержит в себе полное развитие основной мысли… и предполагает разделение ее по частям», 3) изложения вставочные, включающие различные обстоятельства, 3.1) эпизод как вид вставочного изложения и 4) заключение [Зеленецкий, Общая риторика: 55]. Следующим образом выглядит по К.П. Зеленецкому композиция ораторской речи: 1) приступ (приступ естественный, приступ искусственный и приступ внезапный), 2) главное предложение, в котором «кратко, но ясно излагается главное содержание речи… зерно, из которого развивается она» [Зеленецкий, Частная риторика: 92], 3) разделение содержания речи, 4) изложение обстоятельств предмета, 5) доказательства или доводы, 6) часть теоретическая, цель которой тронуть сердце и воспламенить страсти», и 7) заключение [Там же: 94].
Завершая анализ терминологии раздела «расположение» можно сделать вывод о том, что при видимом ее единстве ни один из авторов полностью не повторяет концепции своих последователей. Риторы по-разному видят композиционный состав сочинения и не приходят к единой традиции ее построения.
2.2.2. С теорией расположения в риторике XVIII – XIX вв. тесно связаны учение о хрии как виде риторического упражнения, и способе построения текста-рассуждения по определенному образцу.
Учение о хрии в истории науки вызывало едва ли не столько же споров и нареканий, как и теория изобретения при помощи топосов или общих мест. Это не случайно: суть научной дискуссии сводилась к обсуждению того, насколько верно с педагогической точки зрения «механическое» обучение построению рассуждения при помощи общеизвестных логических ходов. Характерно то, что авторы, отказывающиеся от изобретения замысла речи при помощи топосов, одновременно критикуют и хрию, находя ее правила бесполезными и излишне сухими. Например, правил построения хрии мы не найдем в сочинении М.М. Сперанского, сводившего все советы относительно развития замысла речи к призыву «Размышляй!». Автор одного из наиболее популярных и влиятельных риторических учений А.Ф. Мерзляков, находивший, что правила системы общих мест «более вредны, нежели полезны» [Мерзляков: 63], также не включает ее в свою риторическую концепцию. Эту же зависимость мы видим в трудах Л.Г. Якоба, В.С. Плаксина, И.И. Давыдова, К.П. Зеленецкого. В.Т. Плаксин при этом замечает, что, по его мнению «учение хрийное есть главная причина той холодной и однообразной формальности, которою отличаются многие писатели; так точно, как учение бессистемное, основанное на одном только развитии вкуса или на практических занятиях образуют писателей многословных, но не умеющих дать отчета в том, что говорят или о чем пишут» [Плаксин: VI].
В открывающем исследуемый период «Кратком руководстве к красноречию» М.В. Ломоносова учение о хрии помещено в раздел «Расположение». Саму хрию М.В. Ломоносов определяет как «слово, которое изъясняет и доказывает краткую нравоучительную речь или действия какого великого человека» [Ломоносов, ПСС: 295]. М.В. Ломоносов приводит классификацию видов хрии, основывая ее а) на разделении предметов рассуждения и б) на особенностях формального построения рассуждения. В первом случае выделяется 1) действительная хрия, которая «изъясняет и доказывает действие», 2) словесная хрия, которая «изъясняет и доказывает какую-нибудь краткую нравоучительную речь», и 3) смешенная хрия, которая «изъясняет и доказывает действие с краткою нравоучительною речью соединенное» [Ломоносов, 1848]. По способам построения М.В. Ломоносов выделяет 1) полную хрию, состоящую из восьми частей, 2) неполную, «которая некоторых частей не имеет», 3) порядочную, в которой «все части по предписанному порядку расположены» и 4) непорядочную, в построении которой нарушен порядок расположения ее частей.
Полная порядочная хрия по М.В. Ломоносову включает восемь частей: 1) приступ, в котором «похвален или описан быть должен тот, кто оную речь сказал или дело сделал», 2) парафразис, в котором «изъясняется предложенная тема через распространение», 3) причина, содержащая доказательства темы, 4) противное – «то, что предложенному в теме учению в противность бывает», 5) подобие, содержащее указание на сходную ситуацию или идею, 6) пример – исторический пример, иллюстрирующий рассуждение, 7) свидетельство – «мнение или учение древних авторов, которое сходствует с предложенной темой» и 8) заключение, содержащее краткое увещевание.
А. Серебренников, так же, как и М.В. Ломоносов, главу своего труда, посвященную хрии, помещает в раздел «расположение». Этот автор, видящий процесс создания речи как распространение слова до предложения и предложения до развернутого сочинения, понимает хрию, как союз нескольких предложений, распространенных большим количеством придаточных, при этом хрия в представлении Амвросия является не столько риторическим упражнением, сколько способом развития мысли. Классифицируя виды распространения рассуждения по хрии, Серебренников не прибегает к использованию схемы Ломоносова и на основании особенностей построения выделяет хрию простую, искушенную, полную, неполную, порядочную, непорядочную и искусственную, частично повторяя, но при этом расширяя аналогичный список М.В. Ломоносова.
Состав хрии также описывается терминами, не заимствованными у влиятельного и почитаемого предшественника. Простая хрия по Амвросию включает в себя семь частей: 1) предложение (protasis), 2) причина, 3) противное, 4) подобие или сравнение, 5) пример, 6) свидетельство, 7) заключение. Характерно, что именно данная семичастная схема оказалась наиболее популярна в конце XVIII – начале XIX вв. В дальнейшем ее повторяли такие авторы, как А.С. Никольский, И.С. Рижский, Я.В. Толмачев. Частями искусственной хрии Серебренников называет 1) приступ, 2) причину, 3) союз, 4) следствие и 5) окончание.
А.С. Никольский, определяет хрию как «союз нескольких периодов, служащих к доказательству или изъяснению какого-нибудь предложения» [Никольский: 41]. Из видов хрии этот автор называет только хрию порядочную, «в которой первое место занимает предложение, второе – причина, а за нею следуют доводы объясняющие» [там же], и хрию превращенную, «в которой предлагается сперва причина, а после самое предложение; и в сем случае называется она расположенною через предыдущее… и последующее» [Никольский: 44]. Состав порядочной хрии по А.С. Никольскому полностью повторяет концепцию Амвросия Серебренникова. Состав превращенной хрии также называется терминами, встречающимися в «Руководстве к оратории российской» Амвросия: приступ, союз, окончание.
В «Опыте риторики» И.С. Рижского хрия представляется не как вид словесного сочинения, а «способ, которым располагаются и разумножаются иногда целые небольшие сочинения, а иногда части больших речей»; «имя хрии известно одним только витиям, поелику сие сочинение никогда не выдается в свет под сим наименованием» [Рижский: 1824]. Видами хрии И.С. Рижский называет автонианскую хрию, темой которой служит цитата из какого-либо автора, неполную хрию, в построении которой пропущены одна или несколько частей, превращенную или искусственную хрию, расположение частей которой не повторяет классический образец. Перечисляя части хрии, И.С. Рижский повторяет термины, использованные в «Руководстве к оратории российской Амвросия Серебренникова: предложение, причина, противное, подобие, пример, свидетельство, заключение.
В.С. Подшивалов снова возвращается к пониманию хрии как самостоятельного жанра прозаического произведения. В его «Сокращенном курсе российского слога» учение о хрии находит место в частнориторическом разделе наряду с баснями, историческими романами, повестями, письмами и другими видами сочинений. Примечательно, что ориентация на ломоносовскую традицию очевидна не только из исследования терминологии данного раздела. В главе своего труда, посвященной хриям, В.С. Подшивалов приводит редкую для трудов своего времени ссылку на сочинение Ломоносова, предлагая рассмотреть примеры хрий «в Ломоносова Риторике, с. 233 и далее» [Подшивалов: 32]. Классификацию видов хрии этот автор вслед за М.В. Ломоносовым основывает на разделении тем рассуждения, однако несколько изменяет терминологию и вместо ломоносовских действительной, словесной и смешенной хрии называет хрию словесную, вещественную и смешенную. Называя состав хрии, В.С. Подшивалов также во многом опирается на ломоносовскую схему, однако сокращает ее до семи композиционных частей и переводит на русский язык греческий термин парафразис, заменяя его объяснением материи. Таким образом, хрия по В.С. Подшивалову состоит из 1) приступа, 2) объяснения материи, 3) причин, 4) противных доказательств и опровержения оных, 5) сравнений или подобий, 4) примеров и 5) заключения.
В риторическом труде Н.И. Греча хрия или «пояснение мыслей по известным правилам» отнесена к разделу риторики «изобретение». Этот ученый и педагог так же, как и некоторые его предшественники, отказывается от теории топов или общих мест и главным руководством в изобретении называет «собственное размышление»: обдумывание и всестороннее рассмотрение предмета рассуждения. При этом Н.И. Греч не отрицает полезности хрии как риторического упражнения, основанного на «пояснении мыслей по известным правилам». Как виды хрии Н.И. Греч называет 1) хрию порядочную или 2) прямую и хрию обращенную. Терминология, называющая состав порядочной хрии, в его труде оказывается несколько обновленной: в ее составе перечисляются 1) предложение или мысль, 2) пояснение или пополнение, 3) утверждение, 4) противное, 5) подобное, сравнение, 6) пример, 7) повторение главной мысли с приложением и увещанием.
В «Военном красноречии» Я.В. Толмачева хрия также понимается как краткий образец рассуждения. Вслед за многими риторическими предшественниками Толмачев называет такие ее виды, как хрия порядочная, в которой «полагается главное предложение в начале, потом оно доказывается, поясняется и оканчивается заключением» [Толмачев, 1826: 137] и хрия превращенная, построенная на том, что «доказательства и пояснения помещаются в начале, а в конце поставляется самое предложение» [там же] а также афониевая хрия, предложение которой «заимствуется из других писателей» [там же: 139] (ср. с термином И.С. Рижского автонианская хрия).
В риторике Н.Ф. Кошанского хрия или образец риторического упражнения тесно связана с таким типом речи, как рассуждение. Не опираясь на сложившуюся риторическую традицию, Н.Ф. Кошанский отказывается от термина «хрия», заменяя его «рассуждением», и сохраняет ставшее традиционным название только в приводимом в скобках латинском написании (chria). На основании типов построения рассуждений по синтетическому и аналитическому способу Кошанский предлагает два образца: рассуждения простые (chria ordinata), которые «начинаются просто предложением и оканчиваются заключением, выводимым из оного» и рассуждения искусственные (chria inversa), которые «начинаются заключениями, выводимыми из главной мысли, и оканчиваются предложением» [Кошанский, 1829: 61]. В составе простого рассуждения Н.Ф. Кошанский перечисляет 1) причину, 2) противное, 3) подобие, 4) пример, 5) свидетельство и 6) заключение. В начале рассуждения также могли приводиться само предложение и похвала автору темы рассуждения с изъяснением его слов. Искусственное рассуждение может быть построено двумя возможными способами: через предыдущее и последующее или положение и приложение - и включает в себя 1) приступ, 2) предыдущее или положение, 3) связь, 4) последующее или приложение и 5) заключение.
«Общая реторика» Н.Ф. Кошанского стала последним сочинением, в котором мы находим учение о хрии. В дальнейшем, критикованная как сухое и бесполезное упражнение, она уходит из педагогической практики XIX в. и сменяется советами, направленными на развитие оригинального творческого подхода к развитию рассуждения.
2.3.3. С учением о хрии в риторических трудах второй половины XVIII – первой половины XIX в. достаточно тесно связана теория построения силлогизма. В трудах большинства риторов данного периода силлогизм является принадлежностью раздела «Расположение» и понимается как способ построения рассуждения.
М.В. Ломоносов определяет силлогизм как умозаключение, которое «составляют два предыдущие предложения и следствие» [Ломоносов, 1748], и его видами называет условный, разделительный, положительный силлогизм, энтимему, дилемму и сорит. Амвросий Серебренников, частично повторяя классификацию Ломоносова, перечисляет условный силлогизм, разделительный силлогизм, ентимему, и наведение. Традиционное понимание силлогизма видно и в определении А.С. Никольского: силлогизм – это «умствование… в котором из двух предложений выводится третье, заключающее в себе следствие соединения оных» [Никольский: 46]. Классифицируя силлогизмы по способам построения, Никольский употребляет новый термин: сложенный силлогизм – силлогизм со сложной первой посылкой.
И.С. Рижский в главе своего труда «О расположении и о различных родах прозаических сочинений» вводит термин риторический силлогизм – «силлогизм, которого каждая часть бывает размножена по правилам риторики»2 и, таким образом, определяет данный термин не только как особый способ построения умозаключения, но и как отдельный жанр прозаического сочинения.
Я.В. Толмачев и Н.Ф. Кошанский снова возвращаются к пониманию силлогизма как схемы построения умозаключения. При этом данные авторы классифицируют виды силлогизмов на разных основаниях, так Я.В. Толмачев называет 1) философский силлогизм, имеющий традиционную композицию и 2) ораторский силлогизм, особенность которого в несоблюдении стандартного построения; Н.Ф. Кошанский, выделяя виды силлогизмов, использует терминологию, ставшую традиционной в риторике его периода и перечисляет: условный, разделительный силлогизм, дилемму, энтимему, сорит и наведение, а также называет новые термины: трилемму, тетралемму, эпихрему, аномалию.
Большое внимание силлогизму уделяет К.П. Зеленецкий, посвятивший значительную часть своей «Общей риторики» рассмотрению логических основ науки. Термин силлогизм Зеленецкий частично заменяет термином умозаключение и в отчасти обновленной терминологии перечисляет такие виды умозаключений, как умозаключение безусловное, условное, разделительное, силлогизм сокращенный или энтимема, силлогизм сжатый, и софизм («силлогизм, хотя по виду и правильный, но приводящий к ложному заключению» [Зеленецкий, Общая риторика: 23]).
С темой построения силлогизма как простейшего вида умозаключения в риторике второй половины XVIII – первой половины XIX вв. тесно связано обращение к логическим основам создания речи. К данному разделу риторики мы можем отнести достаточно немногочисленную терминологию, представленную главным образом в «Общей риторике» К.П. Зеленецкого, называющую понятие и его виды (понятие видовое (вид), понятие главное, понятие неделимое или индивидуальное, понятие опытное или эмпирическое, понятие, показывающее качество, понятие пояснительное, понятие раздельное, понятие родовое (род), понятие сбивчивое, понятие темное, понятие умозрительное или рациональное, понятие ясное, понятия противоположные, понятия различные, понятия согласные, понятия тождественные), виды суждений (аподиктическое, ассреторическое, безусловное, единичное, общее, отрицательное, проблематическое или предположительное, разделительное, условное, утвердительное, частное) и умозаключений (умозаключение безусловное, разделительное, условное).
2.3. Теория слововыражения
2.3.1. Постепенно в науке второй половины XVIII – первой половины XIX вв. главенствующим становится учение о словесном выражении мыслей и, в частности, учение об украшенном слоге и стиле. Данный раздел науки оказывается включенным во все риторические сочинения после трудов М.В. Ломоносова; принципы обучения риторике в трудах таких влиятельных авторов, как И.С. Рижский, А.Ф. Мерзляков и А.И. Галич, оказались сведены именно к «способам к образованию собственного стиля» (И.С. Рижский). В изучаемый период науки теория украшенного слога и стиля насчитывает наибольший объем терминологии, и это можно связать с тем, что каждым из авторов риторик была предложена собственная детальная разработка теории стиля (штиля, слога) и его классификация на различных основаниях.
Интересна история ключевых терминов данного раздела: штиль - слог - стиль. В наиболее ранних трудах - «Кратком руководстве к красноречию» М.В. Ломоносова и «Руководстве к оратории российской» Амвросия Серебренникова - мы находим имеющий немецкое звучание термин штиль. Очевидно, что М.В. Ломоносов вводит этот термин, будучи ориентированным на филологические труды немецких авторов (известно, что основа его риторической теории почерпнута из сочинений европейских авторов, в частности Х. Вольфа). В XIX в. этот термин мы встречаем еще один раз в «Умозрении словесных наук» немецкого ученого Л.Г. Якоба. Во всех других риториках конца XVIII – первой половины XIX в. мы встречаем термин слог, при этом такие авторы, как В.С. Подшивалов, А.Ф. Мерзляков, Н.Ф. Кошанский используют его наряду с синонимическим термином стиль (напр. см. у Н.Ф. Кошанского: слог – стиль – перо – проза – это «способ выражать мысли, искусство писать» [Кошанский, 1829: 86]). Термины слог и стиль разводит лишь К.П. Зеленецкий в «Общей риторике» (1848), характеризуя стиль как явление, которое «определяется вообще тем или другим воззрением писателя на мир внешний»3 и слог как «различный характер письменной речи в отношении к слововыражению»4, добавляя при этом о слоге: «в старину сей последний называли также стилем» [там же].
Многочисленную терминологию, называющую виды стиля можно разделить на несколько основных групп: 1) разделение стиля на высокий (возвышенный), средний (посредственный) и низкий, 2) классификация видов стиля по его основным отличительным чертам (краткость, пространность и др.); 2) термины, называющие качества стиля (его достоинства и недостатки); 3) виды стиля, выделяемые по жанровой и функционально-стилевой принадлежности.
Выделение высокого (возвышенного), среднего (посредственного) и низкого (простого, низшего) видов слога, безусловно, наиболее традиционно в риторике XVIII – XIX вв., мы встречаем его на протяжении всего исследуемого периода практически во всех исследуемых сочинениях (исключение составляют «Краткое руководство к красноречию» М.В. Ломоносова, «Правила высшего красноречия» М.М. Сперанского, «Военное красноречие» Я.В. Толмачева).
Разделение видов стиля по их основным чертам, а также перечисление терминов, называющих качества стиля, основные стилистические достоинства и ошибки присутствует во всех риториках второй половины XVIII – первой половины XIX вв. после трудов М.В. Ломоносова.
Описание жанровых и функциональных видов стиля мы находим в сочинениях Амвросия Серебренникова, А.С. Никольского, И.С. Рижского, В.Т. Подшивалова, Н.И. Греча.
Разделение штиля на три известных вида: высокий, средний и низкий впервые мы встречаем в теории М.В. Ломоносова. Так рассматривает историю данной классификации стиля В.В. Виноградов: «Несмотря на то, что уже со второй половины XVI в., а особенно в начале XVII в. у нас стали интенсивно разрабатываться вопросы стилистики литературной речи и начали определяться различия между тремя «родами глаголания», между тремя стилями русского литературного языка, образовавшимися к тому времени на основе взаимодействия прежних двух типов древнерусского литературного языка, общие структурно-языковые качества и свойства этих трех стилей, а также их существующие между собой различия, точное распределение их по сферам культурно-общественного употребления или функционирования, оставались до 30-40 гг. XVIII в. в деталях не выясненными и строго не регламентированными» [Виноградов, 1978: 210].
В.П. Вомперский отмечает, что появляющийся у Ломоносова «принцип трехчастного деления исследуемого объекта» [Вомперский, 1988: 141] ученый использует на самых разных уровнях классификации языковой действительности: предметов сочинения, тематики, «родов сочинений», «штилей», жанров, звуков, грамматических и синтаксических конструкций [См. Вомперский, 1988: 141]. В.П. Вомперский отмечает, что целью стилистической теории М.В. Ломоносова «…является выработка такого описания, с помощью которого можно представить «штили» литературного языка в виде системы или, точнее говоря, системы систем (высокий, средний и низкий «штили») [Вомперский, 1988: 142].
Амвросий Серебренников классифицирует виды штиля на следующих основаниях:
«в рассуждении способа, каким что-нибудь предлагается» - штиль риторический, стихотворческий, разговорный, письменный, многословный или азиатический, соразмерный или родийский, аттический или сокращенный, лаконический или прерывистый;
«в рассуждении материи или вещей, о которых оратор предлагает» - штиль высокий, посредственный, низкий, богословский, философический и исторический;
«в рассуждении места, где предлагается слово» - штиль церковный или поучительный, придворный, судебный, училищный, театральный, комический и трагический.
|
