Глава 5 Современные философские подходы к изучению национального идеала
Важность национального идеала и его дискурсное отображение обычно выражает в себе секулярная и религиозная философская традиция. Это интеллектуальные продукты, которые И. Валлерстайн назвал «утопиксами». Под ними он понимает интеллектуальную инициативу, которая, в отличие от сознательного размышления, порождающего «утопические иллюзии и поэтому неизбежно разочарования», вовлечена в «разумную, рациональную и реалистичную оценку социальных человеческих событий, ограничений, которые могут у них быть, и зон, открытых для человеческой креативности» [93].
Еще одним важным признаком наличия национального идеала является хорошо развитая национальная литература (как художественная, так и философская и научная) и фольклорная традиция, в которой отражены модальные свойства личности и общие черты и закономерности психологии, связанные с историческим и культурным единством этноса, а также национальный характер, некоторые особенности которого должны быть присущи значительной части членов нации - государства. Интересно отметить, что для первых лет перестройки было характерно некритическое отношение к любой социальной философии и литературной традиции со стороны свободолюбиво настроенной общественности и интеллигенции. Единственным требованием было лишь пожелание, чтобы эта философия активно критиковала считающиеся еще недавно незыблемой доктриной положения марксизма-ленинизма.
Национальный идеал немыслим без национальной территории и суверенитета «народа», который обычно рассматривается как носитель государственного суверенитета, главный объект территориальной лояльности, и основа для коллективной солидарности [94]. Так, в качестве одной из важных цивилизационных черт современной России В.Л. Цымбурский называет ее отдаленность на западе от романо-германской цивилизации поясом народов и территорий, примыкающих к этой Европе, но не входящих в нее. Этот промежуток между европейской зоной модернизации и русской цивилизационной платформой он называет «территориями-проливами» [95].
Упадок государственного суверенитета в настоящее время происходит одновременно с элиминацией патриотизма и укорененности национальной культуры, переструктурированием социальной, в том числе исторической, памяти. По этому поводу можно вспомнить наблюдение Джона Джиллиса о том, что «память и идентичность не являются фиксированными предметами, а скорее репрезентацией или конструированием реальности, субъективным, а не объективным феноменом» [96]. Здесь можно упомянуть концепцию «пересекающихся суверенитетов» Энтони Гидденса: территориальность может быть поглощена более значимыми факторами, например, лояльностью по отношению к определенным ценностям и государственным институтам, которые превосходят государственные границы [97].
Национальный идеал воплощает в себе устойчивые ожидания о характере мира и возможном способе достижения гармонии внутри нации и между входящими в нее этносами. Являясь сложным социальным и духовным явлением, он выполняет ряд структурных функций, поскольку нация или этническая группа, которая знает, как вести себя в кризисных ситуациях, которая поддерживает традиции конструирования национального идеала и официальной историографии, которая легитимизирует в общественном дискурсе образы, как успешно их предки сопротивлялись врагам, будет, вероятнее всего, действовать эффективнее, чем группа, у которой такой традиции нет. Поэтому к числу наиболее социально значимых можно отнести функции:
1) консолидации;
2) адаптации;
3) мобилизации;
4) идентификации.
Национальный идеал как определенная совокупность идей, ценностных установок носит конкретно-исторический характер. Не существует национального идеала без осознания принадлежности людей к своей нации. «Сознание, - отмечали К. Маркс и Ф. Энгельс, - конечно, есть и осознание ближайшей чувственно воспринимаемой среды, и осознание органической связи с другими людьми и видами, находящимися вне начинающего сознавать себя индивида» [70].
Еще одним фактором формирования национального идеала является национальная психология, которая складывается под воздействием множества исторических, религиозных и социальных факторов. Основные из них следующие:
1) географические и природно-климатические условия;
2) экономические условия и характер материальной деятельности;
3) особенности социально-политической истории народа.
Национальный идеал играет важную роль в совершенствовании межнациональных отношений, в укреплении чувств взаимопонимания и уважения. Национальные ценности в духовной сфере – это огромное интеллектуальное богатство и неисчерпаемый источник и резерв воспроизводства общечеловеческих ценностей, культурных и нравственных традиций народов, процесса общенационального сознания. Однако иногда укрепление чувства чуждости может оказаться одной из целей политического конструирования под вывеской национального идеала альтернативных этноцентристских версий прошлого.
В формальном - юридическом аспекте национальный идеал часто воплощается в политике «национального возрождения», особенно в культурной сфере. Известный русский философ Г. П. Федотов указывал: «Большинство народов, населяющих Россию, как островки в русском море, не могут существовать отдельно от нее; другие, отделившись, неминуемо погибнут, поглощенные соседями. Там, где, как на Кавказе, живут десятки племен, раздираемых взаимной враждой, только справедливая рука суперарбитра может предотвратить кровавый взрыв, в котором неминуемо погибнут все ростки новой национальной жизни» [99]. Таким образом, национальный идеал необходим для обеспечения баланса взаимоотношений государства и развития наций, а также для создания условий наилучшего общественного прогресса. Содержание национального идеала с различной степенью объективности отражает положение нации в системе геополитических и международных отношений, ее место и значение в исторической эпохе и в содружестве других наций. Национальный идеал тесно связан с национальным самосознанием, в котором осознаются цели и задачи дальнейшего развития нации. Но сущностью национального идеала являются в основном осознанные национальные интересы и национальные потребности. Для успешного социально-философского анализа национального идеала важно провести четкое терминологическое различие между «нацией» и «народом». В социальной философии понятие «народ» имеет разное значение:
это и население;
это и этнос;
это и некоторая социально-политическая общность, например российский народ.
В марксистском обществознании «народ» рассматривается как творец истории и решающая сила процесса общественных изменений. В учении К. Маркса был сформулирован закон возрастающей роли народных масс в истории, что, следовательно, вместе с основательностью исторического действия будет расти и объем массы, делом которой оно является. Это толкование характеризует народ как объективный исторический фактор. Данное понимание народа тесно связано с его определением как важнейшей силы истории, оказывающей решающее воздействие на развитие материального производства, политической и духовно-культурной жизни общества.
Категория «народ» выполняет важную функцию в философском анализе национального идеала. Она позволяет зафиксировать массовую вовлеченность или, наоборот, не вовлеченность различных групп людей в процесс исторических преобразований, например, роль русского народа в становлении российской цивилизации. Именно характерная черта многоэтничной и многоконфессиональной российской цивилизации заключена в особой роли в ней русского народа, самого многочисленного этноса, проживающего на евразийской территории. Русский народ выступает ядром, интегрирующим началом всей российской цивилизации. В силу различных исторических причин именно русский народ стал государствообразующим народом (этносом), который вынес на себе все тяготы собирания и объединения других этносов, вместе составивших многонациональный народ России.
«Русская цивилизация, - считает историк О.А. Платонов, - принадлежит к числу древнейших духовных цивилизаций мира, ее основу составляют православные духовные ценности, нашедшие свое выражение в понятии Святая Русь. Опираясь на ценности своей цивилизации, русский народ сумел создать величайшее в мировой истории государство, гармонично объединившее многие другие народы» [81]. О роли русского народа пишет и русский философ зарубежья Н.А. Бердяев: «Интересы создания, содержания и охранения огромного государства, занимают совершенно исключительное и подавляющее место в русской истории. Почти не оставалось сил у русского народа для свободной творческой жизни, вся кровь шла на укрепление и защиту государства» [8].
В то же время термин «нация» нередко употребляется для обозначения граждан одного государства. Это обозначение является латинским по происхождению. В настоящее время под нацией чаще всего понимают исторически устойчивую общность людей, сложившуюся на основе общности языка, территории, экономической жизни, а также общности форм материальной и духовной культуры. В советский период в России признавалось наличие «наций» как сообщества людей, возникших в период наличия буржуазных общественных отношений, с ликвидацией которых и нации должны будут исчезнуть. Можно сказать, что в советском марксистской мысли подразумевалось существование «феодальной» нации, затем «буржуазной» и «социалистической», которую уже должен сменить интернациональный строй.
В современной России по Конституции РФ 1993 года подразумевается и предлагается определение национальности как «принадлежности лица к определенному этносу, т.е. устойчивой общности людей, характеризующейся особенностями культуры, психологии, традиций; производное от понятия «нация», индивидуальное свойство составляющих ее людей ... Термин «нация» правильно употребляется и должен употребляться в качестве указания на общность слившихся, ставших однородными вследствие общей судьбы национальностей (этносов), возникших до нации» [102].
Проблеме нации, национальности у Н. А. Бердяева [10] была посвящена целая глава «Проблема национальности. Восток и Запад». В первом ее разделе, анализируя проблему соотношения национальности и общечеловеческого, Н. Бердяев формулирует важный методологический принцип: работа мысли над проблемой национальности должна, прежде всего, установить, что невозможно и бессмысленно противоположение национальности и человечества, национальной множественности и всечеловеческого единства. Известный философ использует основные принципы исторической диалектики и логики, что бы показать сложность и внутреннюю противоречивость проблемы национальности.
Н. Бердяев предлагает увидеть диалектическую взаимосвязь между позициями космополитизма, с одной стороны, и национализма - с другой. Недопустимо с точки зрения исторической диалектики (а позднее и системного подхода) противопоставлять часть целому или орган организму и мыслить совершенство целого организма как исчезновение и преодоление множественности его частей и органов. Исходя из этого диалектического принципа, забота о бытии собственной нации никак не угрожает раздором человечества.
Единство человечества не должно подразумевать полное исчезновение всех наций. Национальность - это индивидуальное бытие, вне которого невозможно существование человечества. Человечество и национальность - это два равнозначных явления, диалектически связанных между собой как единичное и всеобщее, часть и целое. Поэтому существование одного из них не только не отменяет, но и предполагает существование другого. Так же диалектически связаны и понятия индивидуальность и национальность. Понятие «национальность» выступает в целом как более широкое по отношению к понятию «индивидуальность», а человечество в целом выступает как некая соборная личность. Установление совершенного братства между людьми не будет исчезновением индивидуальностей, но будет их полным утверждением. И установление всечеловеческого братства народов будет не исчезновением, а утверждением национальных индивидуальностей. Человечество есть некоторое положительное всеединство и оно не упраздняет, а органично предполагает бытие входящих в него реальностей – индивидуальностей национальных и индивидуальностей личных.
Другой известный русский мыслитель Н.О. Лосский пишет, что «учение об интимной бытийственной (онтологической) связи «я» с «ты» и «мы» есть характерная черта русской философии» [62]. Применительно к анализу межнациональных отношений это можно трактовать следующим образом, что стереотип «мы – они» в самосознании этносов должен быть оценен объективно, как необходимый компонент становления самосознания нации, который далеко не всегда служит источником причин межэтнических противоречий и конфликтов. Он может помочь диалектически осмыслить взаимодействие и сосуществование индивида, нации, человечества. Осознанное противопоставление «себя» другим этническим группам есть демонстрация своего превосходства и исключительности, которая приводит к стремлению силой навязать им свое миропонимание, идеологические установки и систему ценностей. Нет необходимости специально указывать, что подобный путь ведет в тупик.
Национальность рассматривается Н. Бердяевым как духовное образование, которое позволяет единичному и отдельному человеку приобщиться к целостности человечества, стать его органической частью. В каждом человеке есть родовые черты человека вообще и есть черты индивидуально – национальные. Тем самым диалектика единичного, особенного и всеобщего соединяется. Общее не имеет самостоятельного существования, а является стороной или сущностью отдельного, которое представляет собой единство единичного и общего, оно всегда находиться в неразрывной связи с единичным, так же как единичное находится в неразрывной связи с общим. Можно желать братства народов, но нельзя желать исчезновения с лица земли национальностей и различных национальных культур.
Появление человека и человечества без национальных признаков может быть достигнуто только путем уничтожения всех индивидуальных признаков и особенностей. В свою очередь, это приведет к утрате целостного мира ценностей и богатств. Культура как мировое явление, по мнению русского философа, никогда не была и никогда не будет отвлеченно – человеческой. Такая культура всегда конкретно – человеческая, т.е. национальная, индивидуально – народная. Лишь в таком своем качестве культура становится общечеловеческой.
Все творческое в культуре содержит национальные черты. Национальное и общечеловеческое в культуре нельзя противопоставлять. В соответствии с диалектическими представлениями, они являются неразрывными частями одного целого, органично связаны друг с другом. В национальном гении раскрывается всечеловеческое, через свое особенное оно реализуется во всеобщем. Объединение человечества, его развитие к вселенству совершается через мучительное, болезненное образование и борьбу национальных индивидуальностей и культур.
На примере рассмотрения Н. Бердяевым проблемы национального и общечеловеческого можно подчеркнуть, значение для исследований национального идеала диалектических принципов и диалектической методологии. Но при этом необходимо учитывать системность духовного феномена национальности, природа которой неопределима ни по каким отдельным признакам. «Ни раса, ни территория, ни язык, ни религия не являются признаками, определяющими национальность, хотя все они играют ту или роль в ее определении». Наиболее правы те философы, которые, по мнению Н.А. Бердяева, определяют нацию как единство исторической судьбы (в прошлом, настоящем и будущем). Сознание этого единства и есть национальное сознание, являющееся по своей сути иррациональной тайной. Чувствовать ее могут люди смешанной крови, происходящие от сложных расовых слияний. Как считает Н.А. Бердяев, раса играет определяющую роль в образовании нации, в ней природная действительность переходит в действительность историческую.
Н.А. Бердяев подчеркивает, что нация не есть эмпирическое явление того или иного отрывка исторического времени. Нация есть мистический организм, а не феномен исторического процесса. Нация не есть живущее поколение, не есть и сумма всех поколений. Нация не есть слагаемое, она есть нечто изначальное, вечно живой субъект исторического процесса, в ней живут и пребывают все прошлые поколения не менее, чем поколения современные. Н.А. Бердяев поясняет, что национальность - это сложное историческое образование, она формируется в результате кровного смешения рас и племен и многих перераспределений земель. Но проходят века, сменяются поколения, а нация сохраняет свою самобытность и индивидуальные национальные черты. Это важное наблюдение позволяет Н. А. Бердяеву выступить против крайнего национализма, представители которого всерьез обеспокоены тем, что внедрение технических достижений Запада нивелирует культурной своеобразие России. В результате она утратит свою самобытность. Философ указывает, что «европеизация» России вовсе не означает ее денационализацию и предлагает обратиться к недавней истории Европы. Усвоение достижений западной цивилизации ни чем не угрожают национальной самобытности народов, которые попадают в сферу их влияния, т. к. она, прежде всего, определяется духом народа, а не уровнем развития техники.
Путь к единству человечества лежит через национальный рост и развитие, а также через национальное творчество. В этом смысле лишено значения противопоставление общечеловеческого и национального. Реальность всечеловечества зависит от реальности России и других национальностей. Недопустимо противопоставление идеи национальности и идеи человечества, которые диалектически взаимосвязаны и органично дополняют друг друга.
Развивая свои идеи, Н. А. Бердяев связывает проблемы национальности и национализма с проблемой религиозного мессианизма. В этом проявляются религиозно – философские убеждения мыслителя. Он анализирует проблему национальности и национального идеала в связи с исторической ролью России и ее мессианическим и общественным сознанием. При этом мессианизм и национализм - противоположные по своей социальной и духовной природе явления, поскольку национализм можно обосновать биологически и он носит партикулярный характер. Мессианизм же, напротив, возникает только на религиозной почве. Его обосновать можно только мистическими способами. Н.А. Бердяев считает, что русская идея – идея мессианская, а русские как народ призваны играть достойную роль в истории мира. Однако мыслитель четко разграничивает национальную и националистическую идею и борется против всех проявлений национализма. Он даже считает, что находить точки соприкосновения нужно и с народами, идея которых прямо противоположна русской: «германская идея и русская идеи противоположны. Германская идея есть идея господства, русская идея – идея братства». Однако следует желать братских отношений с германским народом при условии отказа им от воли к могуществу. То же самое можно отнести и к любому другому народу. Интересно, что такая оценка Н. А. Бердяевым отношений с германским народом не изменилась и после войны. Он считал, что русская идея победила идею германскую во второй мировой войне, однако, так как она есть идея братства, необходимо выстраивать отношения с Германией на ее (идеи) принципах.
Первый исторический пример религиозного мессианизма – это мессианизм еврейского народа. Древнееврейский мессианизм носит исключительный характер: в нем подразумевается только один богоизбранный народ. В еврейском мессианизме нет идеи всечеловечности. Для христианства уже нет особого различия между эллином и иудеем, поскольку Христос пришел для всех народов. Поэтому христианство - это религия спасения всего мира и всего человечества. Характер русского мессианизма, по мнению Н. Бердяева, носит характер преимущественно апокалипсический, обращенный к явлению Христа Грядущего, а также его антипода – антихриста. Для русского национального самосознания и национального идеала характерны апокалипсические ожидания в высших проявлениях своей духовной жизни. В XIX и XX веках мессианические, апокалипсические и националистические ожидания переплетаются и смешиваются. Необходимо строго различать мессианизм и национализм. Смешение этих понятий недопустимо. Мессианизм принадлежит к другому кругу явлений, нежели национализм. Положительное содержание национализма заключается только в творческом развитии индивидуального народного бытия. Но в национальном сознании и национальном идеале должно быть органично представлено общечеловеческий идеал.
В русском сознании, утверждает Н.А. Бердяев, произошло все-таки существенное смешение разнопорядковых понятий – т.е. национализма и мессианизма. Причина в том, что у русского народа не было здорового национального сознания и национального чувства, а только крайности самоутверждения или самоотрицания (в традициях нигилистов и социальных демократов). А в XX веке – и отвлеченный утопический интернационализм. «Образ России двоится, в нем смешаны величайшие противоположности. Крайнее утверждение национализма у нас нередко соединяется с отрицанием русского мессианизма, с абсолютным непониманием мессианической идеи и отвращением от нее» [10]. Н. Бердяев считает, что национализм может быть только западным процессом европеизацией России, не допускающим возможность для России быть неким великим Востоком. И наоборот, полное отрицание национализма может быть явлением глубоко русским, вдохновленным вселенской идеей о России, ее миссии и мессианском призвании. С. А. Левицкий особенно подчеркивал своеобразность этой позиции Н.А. Бердяева: «Народы Запада своими добродетелями прикованы к земной жизни и земным благам, русский же народ своими добродетелями отрешен от земли и обращен к небу» [61].
В чистом виде русский мессианизм отрицает всякий национализм. Он даже желает, чтобы русский народ жертвенно отдал себя делу избавления всех народов (в виде, например, «перманентной революции» Л.Н. Троцкого). Русский народ постоянно стремится к образу всечеловека. К примеру, мессианской идеей о мировом избавлении от зла и горя, о зарождении новой жизни для всего человечества были одержимы такие разные во всем остальном мыслители как М. Бакунин и Н.Ф. Федоров, Ф.М. Достоевский и В. Соловьев. Мессианизм русского народа не является символом его исключительности, а служит, скорее, инструментальной целью великого служения в деле достижения новой жизни для всего мира. Подобной логикой Н.А. Бердяев обосновывает абсолютно не свойственное ни одному другому народу отрицание национализма, которое носит характер религиозный, а не «интернациональный».
Рассмотрев общие закономерности русского национального идеала, и, показав методологические принципы его анализа, Н.А. Бердяев обращается к проблеме национальности в связи с началом Первой мировой войны. По его мнению, как проблема национализма, так и проблема империализма были обострены мировой борьбой народов. В результате в области философии появилась философия национализма и философия империализма. До этого момента, по мнению мыслителя, национализм русского народа находился на очень низком уровне сознания, но война остро поставила вопрос о судьбе всех национальностей. Интерес представляет его мнение о России как великой державе, которая объединила много различных национальностей и народов, «но она не может быть рассматриваема как механическая смесь народностей – она русская по своей основе и задаче в мире» [10].
«Способность русского народа к высшим формам опыта» - так называется вторая глава исследования Н.О. Лосского, в которой национальный идеал трактуется с позиций интуитивизма и «универсального эмпиризма, по выражению мыслителя, и утверждается, что «русский народ весьма одарен способностью к высоким формам опыта, более значительным, чем чувственный опыт». О высоте нравственного опыта русских можно судить по тому, как «все слои русского народа проявляют особый интерес к различию добра и зла...». Об этом свидетельствует история литературы в России. Правда, склонны и грешить, но зато потом и каются всенародно. Поэтому «православная религиозность тесно связана с мистическим религиозным опытом», т. е. переживанием бога, до которого поднимаются только глубоко верующие люди. У простых, к примеру, русских крестьян, «способность к религиозному опыту проявляемся в их восприятии положительных аспектов природы как творения Божьего» [63].
Поскольку нация представляет собой соединение некоторого цивилизационного общего с этническими особенностями, она неизбежно формулирует некие универсальные принципы или идеалы. Российский национальный идеал сформировался под знаком поиска того, что объединяет русский народ с другими (прежде всего, европейскими народами) в рамках общей христианской цивилизации. Но отношение к российскому национальному идеалу было разным. Западники видели объединяющее начало в рациональных - правовых и научных (позитивистских) основах. Славянофилы указывали на особую роль православия. Можно сказать, что борьба за определение национального идеала была одним из показателей, что Россия становится нацией. Если государство рассматривать как форму существования нации, то от состояния и развития национального идеала непосредственно зависит прогресс общества. В то же время состояние государства и национальный идеал взаимозависимы. Выдающийся классик русской философии Л.А. Тихомиров писал: «Нация есть основа, при слабости которой слабо и государство; государство, ослабляющее нацию, тем самым доказывает свою несостоятельность» [100].
Народы и нации относятся, по терминологии Л.П. Карсавина, к коллективным историческим индивидуальностям. В этом они похожи на семьи, цивилизации и даже все человечество. Подчеркивая независимость национального идеала от каких-либо биологических, расовых или антропологических признаков, Л.П. Карсавин в одной из своих работ восклицает: «... сколько чистокровных немцев становились подлинными русскими государственными деятелями, патриотами и русскими людьми, и сколько коренных русских людей онемечивалось или офранцуживалось до полной утраты всяких национальных черт!» [53].
В силу персоналистических установок его философии, конкретными носителями национального идеала являются отдельные личности. Познание одной личности осуществляется через постоянное противопоставление ее другим. «Личность данного народа, данной социальной группы и т. п. познаваема и определима через противопоставление ее хотя бы одной из личностей того же порядка, т.е. через противопоставление ее другому народу, другой социальной группе и т.п.». «Мы не противопоставляем отвлеченного русского человека отвлеченному немцу, - поясняет Л.П. Карсавин, - но всегда - этого русского человека этому немцу». Но в этом противопоставлении дано соотношение более высокого порядка — личностей другого уровня определенных народов. Потому, «противопоставляя данного русского человека, например - П.А. Столыпина, данному немцу, например – О. Бисмарку, я в них противопоставляю русского вообще немцу вообще». В свою очередь, при сопоставлении народов вообще я «неизбежно обращаюсь к конкретным индивидуумам...» [53].
Показав, как диалектика единичного и общего обнаруживает себя в сравнительном анализе индивидуальных особенностей конкретных представителей разных народов, так сказать, в «горизонтальном срезе», Л.П. Карсавин демонстрирует ее в «вертикальном срезе», когда дело доходит до сопоставления личностей высшего и низшего порядков: класса и народа, народа и культуры и т.п. «Именно в этом человеке, в Л.Н. Толстом, в А.С. Пушкине, дано мне противостояние русского дворянина (дворянского сословия) русскому народу, русского народа - христианской культуре». То есть для изучения национального идеала необходимо познать отдельного представителя народа, поскольку, так или иначе, это будет способ познания в нем общих свойств нации и культуры, к которой нация, принадлежит. Для этого необходим более высокий уровень абстракции [102].
Подобно О. Шпенглеру, Л. Карсавин считает, что «культуры друг для друга абсолютно недоступны», ибо субъект одной культуры не может стать субъектом другой культуры. Однако принадлежность определенных национальных культур к высшему, общему единству, по мнению философа, облегчает доступность других культур для личности или целого народа.
Тема России и российского национального идеала, воплощенного в истории, литературе, философии и культуре, стала исключительно важной в работах Г. Федотова. Во всех работах, посвященных этой проблеме, можно четко увидеть три основных временных «среза». То есть прошлое, настоящее и будущее России. Во временной перспективе рассматриваются и важнейшие характеристики национального самосознания и национального идеала. Такой подход позволяет сохранить как конкретность, так и историчность. Общемировоззренческие и методологические основы подхода Г. Федотова к данным вопросам отличаются постоянным реализмом и логической доказуемостью.
«Нация, разумеется, не расовая и даже не этнографическая категория, - пишет он в работе «Новое отечество» [108]. Это категория, прежде всего, культурная, а во вторую очередь политическая. Мы можем определить ее как совпадение государства и культуры. Там, где весь или почти весь круг данной культуры охвачен одной политической организацией и где внутри ее есть место для одной господствующей культуры, там образуется то, что мы называем нацией. Не народ (нация) создает историю, а история создает народ». Культурное единство поэтому должно дополнять государственное единение, которое возникает прежде всего. При этом в понятие «культурное единство» «входят религия, язык, система нравственных понятий, общность быта, искусство, литература. Язык является лишь одним из главных, но не единственным признаком культурного единства». В качестве примера он называет Швейцарию и Россию. Тем самым культурное единство, в рамках конструируется национальный идеал, создается в процессе исторической эволюции народа, постоянного генезиса и трансформации нации.
Русским людям, говорит Г. Федотов, естественно думать, что отечество и нация совпадают, что государственное и культурное единство соединены всегда между собой. В реальной же истории такое «совпадение бывает скорее исключением, чем правилом». Лишь в древнем Египте и Китае государственные и культурные границы совпадали. Вавилон, Греция, Индия не знали целостных государств, хотя в них и возникли самобытнейшие культуры. С другой стороны, средневековая Европа существовала в относительном духовном единстве, хотя монолитное государство (за исключением Священной римской империи) в ней отсутствовало. Похожее утверждение можно сказать и об исламской культуре, замечает Г. Федотов. Возникшие в Новое время национальные государства Франции, Англии и Испании объединили соответствующие культуры (созданные в Средние века), с другой стороны, Германия и Италия, достигшие культурного расцвета уже в период Возрождения и Реформации, достигли государственного единства лишь в XIX веке. Да и Россия, полагает известный мыслитель, не сразу обрела свою имперскую мощь, поскольку Киевская Русь достигла высот в культурном отношении, однако «не была государством, а лишь системой ... независимых государств». Освобожденная от татарского ига, Русь создает Московское царство, но без западного своего края. И только с Петра I и Екатерины II начинается подлинно евразийская миссия империи, которая соединяла и просвещала подпадавшие под ее власть народы.
Однако можно ли в анализе национального идеала обнаружить ценностные слои, которые порождены историческими истоками? «Снимая, как с луковицы, слой за слоем культурно-исторические пласты, найдем ли мы в русском человеке основное, неразложенное ядро?» - весьма образно и точно формулирует этот вопрос Г. Федотов. «Национальная душа не дана в истории. Этническая психея служит сырым материалом для нее, да и психей этих множество: славяне, финны, тюрки - все отложилось в русской душе» [109]. Он отвергает «предустановленные», наперед заданные свойства души какого-либо народа, которые фатально определяют его последующую историю. Г. Федотов убежден в прямо противоположном: история формирует национальную душу во всех ее противоречиях: «нация не дерево и не животное, которое в семени несет все свои возможности. Нацию лучше сравнить с музыкальным или поэтическим произведением, в котором первые такты или строки вовсе необязательно выражают главную тему. Эта тема иногда раскрывается лишь в конце».
О необходимости развития национального идеала Г. Федотов говорит почти в каждом своем произведении, подразумевая, что эта деятельность является важнейшим способом актуализации бытия нации, а также источником ее жизненной силы и мощи. Будучи по своим ценностям православным и убежденным христианином (а также одним из видных богословов русского зарубежья) мыслитель, тем не менее, считал, что национальный идеал должен основываться на единстве христианства и традиционного для русского народа славянского язычества. «Наш путь лежит посредине - между отрешенным, космополитическим христианством и конкретным национальным язычеством» [109]. Лишь при соблюдении этого условия национальный идеал будет воплощать в себе и общечеловеческое, и узко национальное дело.
Таким образом, если исходить из того, что нация - это устойчивое объединение людей, связанных общим языком, общей территорией, общностью экономической жизни и некоторых особенностей психического уклада людей, выраженных в специфических чертах культуры данного народа, то из-за «общности экономической жизни» и «устойчивого объединения людей» влияние процессов глобализации непременно сказывается и на развитии нации и ее самосознания. По мнению российского ученого С. Кара-Мурзы, понятие «нации» очень многозначно. При его употреблении и в политике и в обыденном разговоре всегда надо иметь в виду какой смысл придается этому слову, в какой контекст оно выстраивается. Содержание его меняется «во времени и пространстве». Но, два «главных принципиальных смысла нации таковы: нация как гражданство, как коллективный суверенитет, основанный на общем политическом участии; нация как этничность, сообщество тех, кого связывают общие язык, история или культурная идентичность» [47]. К этому определению можно добавить, что для нации характерно и общее «национальное самосознание» и национальная идея.
Исследование «национальной идеи» в контексте проблем национального идеала часто принуждало социальных исследователей заниматься проблемой «русской идеи» как одного из вариантов реализации национального идеала и способа объединения общества. Исследователь «национальной идеи» в России А. Ю. Бахтурина пишет, что «национальная идея» в России «становится предметом исследования не только в контексте истории общественной мысли, государственной идеологии, но и внешней и национальной политики» [11].
В этом контексте можно разграничить понятия «русская» и «российская» идеи. Первая означает осознание русским народом своей идентичности и общего пути, а также подразумеваемая духовная обязанность строить гуманное и справедливое общество, при том, что четкое осознание собственной национальной идентичности должно быть у каждого из российских народов. Вторая идея может сыграть интегрирующую роль для всех народов России и служить осознанию российской идентичности. В то же время, «национальная идея» представляет более универсальную систему ценностей и, если русская идея может превратиться в национальную, т. е. стать интеграционной, то она станет приемлемой для всех российских народов.
Таким образом, в социальной философии (особенно в ее русском варианте) под «национальным идеалом» обычно подразумевается жизнеспособность нации, которая прямо или косвенно влияет на управление государственной властью и развитие всех сфер жизнедеятельности общества. Социально-идеологическое формирование национального идеала необходимо современной России, поскольку перспектива превращения органов государственной власти в инструменты гражданского общества все больше становится проблематичной в условиях нынешней формы глобализации.
Периферийный и полупериферийный капитализм [20], который развивается в России, углубляет существующий аксиологический и социальный раскол в обществе. В этом смысле преодоление глубокого отчуждения от власти и недоверия к государству невозможно без формирования национального идеала.
|
