Глава 6 Национальный идеал в социально-философской мысли русского зарубежья
В каждой нации на определенном этапе общественного развития формулируется идеологический и социальный заказ на разработку и обсуждение в общественном дискурсе национального идеала или национальной идеи. Обычно под ними подразумеваются ценностные установки, опирающиеся на исторический опыт нации, а также особенности национальной ментальности и психологии. В России они включают ценности этатизма и этического (т. е. нравственного) восприятия государства. Национальный идеал может помочь в соединении отдельных разрозненных социальных групп в единое гражданское общество. В последние десятилетия в ходе многочисленных социально-экономических кризисов национальный идеал России осознанно практически не формулировался, и сейчас стоит задача его выработки.
Однако уже в последнее десятилетие XX века, когда значительно усилились негативные тенденции в российском обществе и происходила неуклонная потеря цивилизационных ориентиров и целей, к которым должно двигаться общество и российское государство, в интеллектуальных кругах возродился интерес к русской философии, политической мысли и социологии. Именно поэтому столь актуален в настоящее время анализ в трудах русских зарубежных философов первой половины ХХ века таких социально-философских понятий как «национальный идеал» и «национальное самосознание», согласие по поводу которых необходимо для преодоления разрушительных процессов политической дезинтеграции российского государства. Период поверхностного изучения творческого наследия русских философов, у которых сохранилась верность традициям русской культуры, религиозно-философского постижения жизни, а также духовности, приверженности исторической конкретности и поиску истины, уже прошел. Социально-философские исследования мыслителей русского зарубежья способствуют углубленному пониманию важного периода российской истории начала XX века, а также намечают перспективы выхода из трагических тупиков социального прогресса, с которыми Россия сталкивалась на протяжении всего века.
Русские зарубежные философы длительное время занимались разработкой отдельных аспектов проблемы национального идеала. Кроме того, такие православные философы-эмигранты С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, Г.П. Федотов, Ф.А. Степун, С.Л. Франк, Н.О. Лосский, И.А. Ильин активно размышляли над вопросами, так или иначе связанными с изучением русской национальной идеи, реализация которой должна послужить воплощением национального идеала. Проблема «русской идеи» является одной из основных и ключевых проблем русской философии. В ее обсуждение входили вопросы, прежде всего:
представления о России;
представления о русском народе;
роль православия в судьбе России.
Взгляды православных философов можно рассматривать как пример религиозного мировоззрения, основанного на твердой убежденности в приоритете духовного начала в общественной жизни, а также на вере в религиозные основы развития России. Для философов этого направления продвижение национального духа - это единственный путь индивидуального и общественного спасения. Сам эмигрантский статус мыслителей существенно менял угол зрения в православной интерпретации и трансформировал само понятие «национального»: Россия стала рассматриваться не только как родина в территориальном смысле, но и как на внетерриториальное «живое существо». Россия - мать, олицетворяемая Богородицей. Одновременно российское государство стало анализироваться как особого рода духовная субстанция, несущая в себе особенный божественный смысл для всех российских народов. Поэтому эти философы были убеждены, что именно Россия сможет указать путь другим европейским нациям к подлинно духовной, а значит и к более человечной жизни [56].
Однако со временем аксиологическое содержание этого спора трансформировалось в свою прямую противоположность. Религиозные философы начали изучать национальные и психологические качества, которые отличают русский народ от других народов. Вслед за славянофилами и западниками, положившим начало общественно-политическим дискуссиям, они стали задаваться вопросом об идеале государственного устройства России. На этот вопрос было несколько ответов. К примеру, европейский и модернизационный проект предполагал, что национальный идеал, как и национальное самосознание, могут существовать в общественном дискурсе только в форме теоретического и научного знания, в частности, теории постепенной вестернизации, разработанной академическими интеллектуалами XX века. Интеллектуальным ответом российских философов стала «русская идея» - т.е. своеобразное видение не только будущего России, но и всего человечества – которая может существовать в форме религиозно-философского знания.
Как свидетельствуют философские труды классиков начала XX века, «русская идея» непосредственно и адекватно может соотноситься с идеей евразийства, и одним из ее вариантов может служить евразийская идея. Как писал один из идеологов евразийства П.Н. Савицкий: «В делах мирских настроение наше есть настроение национализма. Но мы его не хотим заключить в узких рамках национального шовинизма. Более того, мы думаем, что стихийный и творческий национализм российский, по самой природе своей, расторгает и разрывает стеснительные для него рамки «национализмов» западноевропейского масштаба, что даже в этническом смысле он плещет также широко, как широко расплескалась по лицу земному леса и степи России. В этом смысле мы опять-таки примыкаем к «славянофильству», которое говорило не только о русском народе, но и «славянстве». Правда, перед судом действительности понятие «славянства», как нам кажется, не оправдало тех надежд, которые возлагало на него славянофильство. И свой национализм мы обращаем, как к субъекту, не только к «славянам», но к целому кругу народов «евразийского» мира, между которыми народ российский занимает серединное положение. Русские люди и люди народов «Российского мира» не суть ни европейцы, ни азиаты. Сливаясь с родною и окружающей нас стихией культуры и жизни, мы не стыдимся признавать себя евразийцами» [96].
Хотя в публичный дискурс впервые понятие «русская идея» ввел еще Ф.М. Достоевский, ее системное и философское обоснование принадлежит В. Соловьеву, который придал ей концептуальную форму. В 1888 году в Париже им был прочитан доклад под названием «Русская идея». В этой работе, по мнению М.И. Косоруковой, «В. Соловьев весьма определенно высказывается против националистической ограниченности, подчеркивая, что лицо нации определяется высшими достижениями ее духовности, ее вкладом в мировую цивилизацию, в реальное единство человеческого рода, а не тем, что она думает о себе» [54].
Истолкование русской идеи можно начинать с любого момента русской действительности, но нельзя не обращать внимания на самые несомненные основы русского духа. Нельзя, в частности, считать второстепенным фактором русскую религиозность, в которую включается и русский воинствующий атеизм. Как раз в таком духе трактуют это свойство русской идеи Н. А. Бердяев и Н. О. Лосский. Религиозность - исходное качество, был убежден Л. Карсавин, потому что в ней высказано отношение человека к абсолютному.
«Русская идея» во многом соотносится и с русским языком, который становится носителем идеи евразийства. Другими словами, одним из ключевых элементов национального идеала является русский язык, который в настоящее время служит объединительным фактором на евразийском пространстве России. На это обстоятельство указывал В. Путин в своем послании Федеральному собранию 2007 года: «В этом году, объявленном Годом русского языка, есть повод еще раз вспомнить, что русский - это язык исторического братства народов, язык действительно международного общения. Он является хранителем целого пласта поистине мировых достижений, но и живым пространством многомиллионного «русского мира», который, конечно, значительно шире, чем сама Россия. Поэтому, как общее достояние многих народов, русский язык никогда не станет языком ненависти или вражды, ксенофобии или изоляционизма» [82].
Значение идеи евразийства для современной России, а также разработки учеными - евразийцами тем национального идеала и национального самосознания как необходимых основ, укрепляющих российскую государственность и развивающих общество отметил в своей работе Б.С. Ерасов: «Евразийство как одно из наиболее содержательных и разработанных направлений российской общественной мысли, возникшее в 20-х гг., но имевшее основательные истоки в предшествующей идейной жизни, продолжает привлекать внимание многих ученых, общественных деятелей и политиков. Евразийцы внесли существенный вклад в понимание России, в ее имперском варианте или в форме СССР, как уникального симбиоза народов и культур, как целостного исторического, цивилизационного и геополитического образования. Огромное значение имеет и отстаивавшийся евразийцами цивилизационный подход, основанный на выявлении самобытности и самостоятельности различных цивилизаций, в том числе и России наряду с другими. Этот подход вполне отвечает содержанию цивилизационной теории, соединенной с геополитическими критериями общества» [36]. Кроме того, важнейшей частью наследия евразийской мысли является ее стремление разрушить идеологизированные представления о просвещенной динамичной Европе и отсталой, статичной Азии», что открывает новые горизонты для исследователей.
При анализе идеи евразийства как одного из вариантов национального идеале необходимо учитывать исключительность и уникальность Российской Федерации как единственной в мире евразийской державы. Как писал Н.А. Бердяев: «Россия не может себя определить как Восток и противополагать Западу. Россия должна сознавать себя и Западом, и Востоко-Западом, соединителем двух миров, а не разграничителем». Там же выдающийся русский философ отмечал: «На Востоке - колыбель трех религий и культур. И на вершинах европейской культуры подлинно культурный человек не может чувствовать презрения к своим древним истокам» [12].
Ранее существовавшие на территории российского государства - т.е. евразийского пространства, обладали преемственностью и непрерывностью государствообразования народов. Они были многоэтническими образованиями и во внутренней своей структуре отличались четко обозначенными федеративными структурами и конфедеративными ассоциациями. На нынешней территории Российской Федерации продолжается процесс складывающейся российской общности из народов, проживающих на общей территории. Незнание евразийской идеи и непонимание законов этого процесса являются существенным препятствием к становлению национального идеала и национального самосознания, которое также исследовалось в трудах русских зарубежных философов. Этому процессу в историческом плане способствует и то, что цивилизация России - это цивилизация сберегающая, цивилизация, охраняющая все народы - большие и малые. Это цивилизация единства в многообразии.
Известный русский философ Н.С. Трубецкой в одной из своих работ отметил: «Сама природа указывает народам, обитающим на территории Евразии, необходимость объединиться в одно государство и создавать свои национальные культуры в совместной работе друг с другом... Государственное объединение Евразии было впервые осуществлено туранцами (тюрками), и носители общеевразийской государственности сначала были тюркские кочевники. Затем, в связи с вырождением государственного пафоса этих тюрков и с ростом национально-религиозного подъема русского племени, общеевразийская государственность из рук тюрков перешла к русским, которые сделались ее преемниками и носителями. Россия - Евразия получила полную возможность стать самодовлеющей культурной, политической и экономической областью и развивать своеобразную евразийскую культуру …. Задача России в будущем состоит в том, чтобы осознать, наконец, свою подлинную природу и вернуться к выполнению своих исторических задач .... России силою вещей приходится все больше и больше иметь дело с Азией, а ныне ее большая часть территории и ресурсов находится в Сибири, то есть Северной Азии, а в своем внутреннем строительстве осуществлять то братание племен Евразии, которое является неизбежным следствием исторической миссии России - государственной объединительницы Евразии» [103].
Евразийство как философское, идейно-политическое и организационное движение, возникшее в русском зарубежье после революции 1917 года, на сегодняшний день требует дальнейшего глубокого изучения. Потребность в анализе и осмыслении этого явления, учитывая сложившуюся после развала СССР геополитическую ситуацию в Евразии, очень актуальна. Об этом говорят все, кто, так или иначе, касается в своих трудах идеологии и теории евразийцев. «В нашей стране евразийское движение еще ждет своего всестороннего исследования», - пишет Л.Г. Филонов. Поэтому «духовное и политическое явление первой волны русской эмиграции» должно быть глубоко изучено [106]. Эти слова были написаны в 1993 году, но они актуальны и сегодня.
Тема евразийства – «это особая и большая тема», - писал один из идеологов евразийства С.С. Хоружий [114], поскольку «поставленная в экстремальные условия, переживаемые ею как крах привычного образа жизни, сложившихся представлений о добре и зле, как утрата национальной почвы, русская интеллигенция почувствовала себя не просто изгнанной, но и загнанной в тупик. Евразийство - это реакция на вынужденное изгнание той части интеллигенции, которая уже определила свое место в борьбе за сохранение русской культуры и формы этой борьбы».
Одним из самых заметных идеологов евразийства был Н.С. Трубецкой, известный славянист и языковед, а также один из авторов первого сборника статей евразийцев «Исход к Востоку. Утверждение евразийцев». «Евразийцы выступили шумно и самоуверенно, - пишет Н.А. Бердяев, - с большими претензиями на оригинальность и на открытие новых материков» [13]. Н.С. Трубецкой называл себя и своих единомышленников сторонниками национализма, но не шовинизма. Истинный национализм, по мнению Н.С. Трубецкого, во главу угла ставит национальное самосознание и, как результат, развитие самобытной культуры. Он не стремится насаждать ее другим народом, но в то же время не копирует раболепно достижения других народов и культур. Н.С. Трубецкой соглашался с П.Н. Савицким о том, что русские люди и люди народов «Российского мира» по сути ни европейцы и ни азиаты. В статье «Мы и другие» Н.С. Трубецкой попытался определить политическое, идеологическое и культурно-историческое содержание евразийства, показать его отношение к другим идейно-политическим течениям. Отвергая европейскую культуру, он подчеркивает значение и важность самобытной русской культуры, которая органично связана с православием.
В политических установках евразийцы были близки к большевикам, которые «глубоко перепахали русскую целину, вывернули на поверхность пласты, лежавшие внизу, вниз - пласты, прежде лежавшие на поверхности» [104]. Это полезно для создания новой и прогрессивной культуры. Октябрьская революция способствовала превращению русского народа из единственного хозяина государства в первый между равными и тем самым было спасено государственное единство России. Следовательно, национальный идеал должен измениться, поскольку прежний русский национализм («черносотенный») серьезно нарушит государственное равновесие. Национализм приведет к тому, что от России отпадут все окраины. Крайний русский националист «оказывается с государственной точки зрения сепаратистом и самостийником - совершенно таким же, как всякий украинский, грузинский, азербайджанский и т. д. Национальным субстратом СССР может быть только вся совокупность народов, населяющих это государство, рассматриваемая как особая многонародная нация и в качестве таковой обладающая своим национализмом. Эту нацию мы называем евразийской, ее территорию - Евразией, ее национализм - евразийством. Каждый гражданин евразийского государства сознает не только то, что он принадлежит к определенному народу, но и то, что этот народ входит в евразийскую нацию.
Оппонентом евразийского подхода выступил Г. Федоров. Задумываясь в статье «О национальном покаянии» [123] над проблемой духовного и национального возрождения родины, он утверждал, что «восстановление России, мыслимой как национальное и культурное единство, невозможно без восстановления в ней христианства, без возвращения ее к христианству как основе ее душевно-духовного мира». В основе страны должно лежать православное христианство. «При всякой иной - даже христианской, но не православной - религии это будет уже не Россия». Религия представляется ему столь существенным компонентом национального идеала, что он довольно безапелляционно заявляет: «без религии - это не нация, а человеческое месиво, глина ...». И культура, и философия, и литература «были существенно христианскими», восточно-православного толка. Поэтому евразийский проект – это просто синоним гибели России, лишенной единого стержня.
|
