Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 3.38 Mb.
|
| Санкт-Петербургский государственный университет Факультет филологии и искусств ______________________________________________ СЕРЕБРЯНЫЙ ВЕК РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Сборник статей_______________________ Санкт-Петербург 2009 ББК 83.3(2Рос=Рус)6 С31 Ответственный редактор — д. ф. н. О. В. Богданова С31 Серебряный век русской литературы: Сборник статей. — СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2009. — 247 с. ISBN 978-5-8465-0691-6(2) Сборник «Серебряный век русской литературы» выходит в серии книг «Три века русской литературы». Называние веков русской литературы «золотым», «серебряным» и «бронзовым» в данном случае носит не строго-научный, а скорее условно-метафорический характер. Настоящий сборник включает в себя научно-исследовательские статьи современных специалистов-филологов Санкт-Петербургского государственного университета по произведениям русской литературы начала – середины ХХ века (от Л. Андреева и А. Блока до А. Платонова и М. Булгакова). Пособие предназначено для школьников и школьных учителей, для абитуриентов и студентов филологических факультетов вузов, для всех интересующихся проблемами развития русской литературы, ее «серебряного века». © Коллектив авторов, 2009 ISBN 978-5-8465-0691-6(2) © Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2009 ОГЛАВЛЕНИЕ Иезуитова Л. А.Первые шаги русской эмиграции: публицистика…… 3 Иезуитова Л. А. Три литературные притчи Леонида Андреева………. 8Титаренко С. Д.Жизнетворческий миф о Вечной Женственности в поэзии и философии В. Соловьева…………………30 Сухих И. Н.Прыжок над историей: «Петербург» А. Белого……. 51Сухих И. Н.Художественный мир лирики Блока. Поэма «Двенадцать»………………………………… 76 Титаренко С. Д. Петербург и Москва в мифопоэтической картине мира Вяч. Иванова………………………………….. 105 Сухих И. Н.Роман Е. Замятина «Мы»…………………………… 114 Сухих И. Н. «Сентиментальные повести» М. Зощенко………... 142 Григорьева Л. П.О пародийном подтексте романа А. Толстого«Аэлита»…………………………………………….. 160Сухих И. Н.Русские странники в поисках Китежа(«Чевенгур» А. Платонова)………………………… 171 Сухих И. Н.Русская любовь в темных аллеях («Темные аллеи» И. Бунина)………………………. 201 Сухих И. Н. Евангелие от Михаила («Мастер и Маргарита» М. Булгакова)…………… 221 СЕРЕБРЯНЫЙ ВЕК РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Сборник статейОригинал-макет подготовлен М. В. Васильевой Подписано в печать 25.12.2008. Формат 60х84 1/16. Авт. л. 15,2. Уч.-изд. 16,4. Тираж 1000. Заказ № 72. Факультет филологии и искусств 199034, С.-Петербург, Университетская наб., 11 ОНУТ факультета филологии и искусств 199034, С.-Петербург, Университетская наб., 11 _____________________________________________________________________ _______________________________________________________ ● Л. А. Иезуитова Первые шаги русской эмиграции: публицистикаПублицисты эмиграции ставили своей задачей осознать роль обеих революций в судьбе России и в судьбе самой эмиграции, этих революций не принявшей по множеству причин. Может показаться странным, но первым публицистом стал Максим Горький, автор пятидесяти семи заметок, статей, очерков 1917–1918 годов противобольшевистского содержания в газете «Новая жизнь», получивших заглавие «Несвоевременные мысли». Они послужили поводом фактической эмиграции Горького с осени 1922 года до весны 1933. Она завершилась его возвращением в Россию и обернулась его кончиной в 1936. Мотивом борьбы с властью Горький назвал свою «мучительную и тревожную любовь к России, к русскому народу» (из письма к Е. П. Пешковой от 10.12.1917). Первым из публицистов Горький заговорил на языке ветхозаветных пророков: «Три года мы переживаем катастрофу. <…> Мы на краю гибели <…> мы живем скверно и позорно»1. Вожди революции – «сектанты и фанаты», для них «догмат выше человека»; своей задачей они ставят «поголовное истребление несогласно мыслящих», для чего они ловко «переводят анархо-коммунистические лозунги на язык родных осин», виртуозно используя “упрощенные приемы Владимира Ленина”» (c. 69). «Окаянные кремлевские мудрецы» ввели в обиход «арифметику безумия и трусости» и готовы «мстить смертью тысячам голов за одну (большевистскую. – Л. И.) голову» (с. 69, 72). Одну из своих пламенных проповедей Горький окончил приговором правительству «экспериментаторов и фантазеров», суровым предупреждением русскому пролетарию: «Тебя ведут на гибель, тобою пользуются как материалом для бесчеловечного опыта, в глазах твоих вождей ты все еще не человек!» (с. 96). Однако вся впечатляющая деятельность Горького в качестве организатора отечественной культуры своей эпохи получила противоречивую оценку современников, живших и в России, и в эмиграции: признавая его великие заслуги, люди помнили и о его вине, вменяя ему сотрудничество с большевистской властью. Отношение к Горькому выразил его крестник, поэт Даниил Андреев, в связи с открытием памятника Горькому в 1951 году у Белорусского вокзала: «День мчится – народ не редеет: / Ложится венок на венок, / Слова “От правительства” рдеют / На камне у бронзовых ног. / Но, слушая рокот и крики, / Он нем на багровой скале – / Последний писатель – великий / И странник по русской земле. / Все глуше мольбы его, тише… / Какие столетья стыда, / Чья помощь бесплотная свыше / Искупит его? и когда?». Тема гибели России в публицистике М. Горького (и не только в ней одной) была сквозная, тема ее спасения – главенствующей. Вторым после Горького писателем, ее заявившим, был Алексей Ремизов. Пятого – седьмого октября 1917 года он окончил «Слово о погибели земли русской», а 29 октября в литературном приложении к правоэсеровской газете «Воля народа» его опубликовал. Похоже, это была реакция на большевистский переворот. В «Слове» Ремизов передал все самое заветное о Руси. Это было так важно, что в последующее время он возвращался к «Слову»: дополнял, уточнял, изменял. Во втором сборнике «Скифы» (декабрь 1917; на титуле – 1918) Ремизов печатает вторую редакцию «Слова о погибели русской земли». Затем на страницах «Воли народа» публикует «Заповедное слово русскому народу» (12 апреля 1918) и «Письмо запечатленное: Судьба Петрова» (28 апреля 1918). Во всех названных произведениях, построенных на диалогах с древними текстами и подчеркнуто стилизованных под старину, Ремизов сосредоточен на теме «конца» (гибели православной веры в русском народе за годы войн и революций как причине и начале гибели всей земли). Он указывает и на дополнительную причину «гибели» – на действия политиков – «новых Каинов»: «Нет им дела до тебя». В «Заповедном слове» Ремизов добивается единства проповеди, моления, плача и пророчества: «Горе тебе, русский народ! Ты расточил богатства веков <…> предки твои умели собрать многоязычную землю воедино. Велика была вера. Верою <…> собирали <…> русскую землю… Смирись и кайся, и покаявшись, раскаленная, станешь ты, Русь, новая, Русь грядущая…». В «Письме запечатленном» Ремизов акцентирует особо важную для себя конструктивную тему «собирания Руси», деяния Петра, града Петрова – спасителей терпеливой и безмолвной родины от смуты и шатания. В споре с Ивановым-Разумником и его единомышленниками (Блок, Белый), которые упоены «музыкой метели» и одержимы идеей возмездия за грехи поколений, Ремизов ищет корни самостояния Руси, способные ее возродить. Все начала, заложенные в «Слове о погибели» и ее «спутниках», станут основанием эмигрантских книг «Огненная Россия», «Взвихренная Русь» и др. Попытку участия в борьбе с жестокой и безнравственной диктатурой большевиков предпринял Леонид Андреев, обратясь к союзным державам с призывом «S.O.S.» – помочь народу России отстоять право восстановить российское государство после потрясений войны и революций. Большевизм Андреев называет реальной угрозой миру и демократии: «Нужно совсем не иметь Разума, чтобы не понять <…> действий и вожделений большевизма»; «надо не иметь глаз, чтобы не видеть <…> огромной России, сплошь превращенной в пепел, огонь, убийство, разрушение, кладбище, темницы и сумасшедшие дома, каким стал от голода и ужаса город Петроград и многие другие»; «надо не иметь ушей <…> чтобы не услыхать воплей и стонов, воя женщин, писка детей, треска непрерывных расстрелов <…> в течение последних полутора лет»; «надо совсем не иметь памяти, как не имеют ее умалишенные, чтобы забыть <…> о происхождении русского большевизма из недр германского имперского банка и преступной души Виль- гельма»1. Андреев зовет страны к всеобщему Согласию, к защите России, ее женщин, детей, стариков – народ от преступлений, убийства, лжи и грабежа большевиков. Действия цивилизованных стран Европы публицист сравнивает с действиями римского прокуратора Пилата, умывшего руки, чтобы не быть объявленным участником или виновником убийства Иисуса. «Если союзники России, – писал Андреев, – знают, что такое большевизм, то намерения вести с ними переговоры о совместной деятельности – предательство; если же они этого не знают – это безумие…». Андреев зовет каждого отдельного француза, каждого отдельного англичанина, американца, итальянца, шведа, индуса, людей всей земли подняться не за русского человека или русский народ, но против вселенского Хаоса и Тьмы. «S.O.S.» Андреева выдержало 12 изданий на русском языке, 4 – на английском, 4 – на французском, и было переведено на венгерский, голландский, немецкий, чешский, шведский языки и вызвало широкий резонанс в цивилизованном мире. В публицистике Ивана Бунина наиболее весомыми были его дневник-хроника «Окаянные дни» (1918–1919) и Отрывки из Дневника 1920–1921 годов. «Окаянные дни» Бунин называет «страшным романом», прослеживающим постепенный ход погибели русской земли. Первая часть хроники называется «Москва, 1918». Она открывается разговором автора со старухой-нищенкой, которой «некуда деваться», потому что «Пропала Россия... пропала!»2. Лейтмотив «Москвы» – постоянное ожидание и пребывание в «оргии смерти». И все это «во имя светлого будущего, которое якобы должно родиться из этого мрака» (с. 43). Бунин спорит с Волошиным, Блоком и другими, кто воспринимал революцию как стихию, как ветер. «О, словоблуды!» – восклицает публицист. «Реки крови, море слез, а им все нипочем» (с. 46). Бунин, как и Ремизов, постоянно прибегает к фактам древней истории и литературы, когда «брат шел на брата, сыневе против отцев, рабы на господ», замечая, что в сознании народов не видно «сдвига к чему-то, будто бы совершенно новому, доселе не бывалому!» (с. 50–51). Публицист называет легкомыслие русской интеллигенции (герценов и чацких) «родом нервной болезни», а не «запросами русской души» (с. 55). К этой мысли Бунин вернется в «Жизни Арсеньева». Для него революция, гражданская война – свидетельство «дьявольского мрака» человечества, «вечная сказка про красного бычка» (с. 43). Вторая часть «Окаянных дней» – «Одесса, 1919»; по дням и неделям автор следит за «нашей погибелью», а последним днем погибели он называет 6 марта 1919 года, когда из Одессы бежали французы и Россия осталась во власти большевиков. Дневник 1920–1921 годов рассказывает о жизни в эмиграции после погибели: «8. VI. 21. Париж. Страшна жизнь! Сон, дикий сон! Давно ли это было – сила, богатство, полнота жизни – и все это наше, наш дом, Россия! <…> И всему конец! И все это было ведь и моя жизнь! И вот ничего, и даже последних родных никогда не увидишь!..» (с. 132). «1 января 1922. Да, вот мы и освободились от всего – от родины, дома, имущества… Как нельзя более идет это нам, и мне в частности» (с. 134). Оказавшись эмигрантом в отечественной Гатчине, А. Куприн-журналист выступает как бескорыстный искатель народной правды, правды простых людей, противостоящей «правде» толпы. «Мы, честные журналисты, в своей детской наивности называем вещи и явления своими именами: кровь – кровью, воровство – воровством, холуйство – холуйством, невежество – невежеством…» («Молва». 1918. № 5). Куприн работает репортером более чем в 10 газетах Гатчины, Нарвы, Риги, Ревеля, Гельсингфорса, Парижа. Как и все публицисты, он касается проблем большевизма и говорит о нем в словах, поражающих своей убедительной образностью. Большевизм – «политика великого разрушения», как доменная печь, сжигающая все лучшее: «честь армии, достоинство и богатство родины, уважение к революции, браку, семье, свободе слова и печати, неприкосновенности личности и имущества, и жизни. Интеллект страны и ее культура – все пошло на растопку этой дьявольской печи, глупой, прожорливой и бесцельной…» («Эхо». 1917. № 3). Своей задачей Куприн ставит не разоблачение политики и политиков, говоря: «Меня <…> мутит от смрада и крови <…> вопреки здравому смыслу я пытаюсь разобраться в этом безобразном клубке, в котором спуталась российская действительность, ощупью пытаюсь прислушаться к сокровенному замирающему пульсу страны» («Молва». 1918. № 4). Особое место среди русских публицистов эпохи революции занимала З. Гиппиус. Будучи свидетелем множества событий, она внимательно следит за действиями политиков, разоблачая всяческую ложь, мифологию и обнаруживая их фактографию и действительный смысл. Она делает это в своих дневниках, получивших названия «Синяя тетрадь», «Черная тетрадь» и «Серый блокнот». К примеру, она разоблачает кадетскую провокацию «на Выборгской, из-за хлеба»: «Будто бы убили пристава, будто бы пошли на Шпалерную, высадили ворота и остановили завод. <…> Все будто бы. Опять кадетская версия о провокации <…> чтобы голодные бунты оправдали желанный правительству сепаратный мир. Вот глупые и слепые выверты»1. Политические интриги, усталость и ужас современников вызывают горечь и отчаяние публицистки: «Какая мука. Молчу. Молчу. <…> Бедная земля моя. Очнись» (с. 75–76). Каждый из русских писателей-публицистов эпохи революции выработал свой взгляд на драматические события, разработал свою индивидуальную стилистику их трактовки. Можно сказать, что публицистика стала началом литературы русского зарубежья. ____________________________________________________________________ _______________________________________________ ● Л. А. Иезуитова |
Добавить документ в свой блог или на сайт
