Горизонты
Скачать 5.48 Mb.
|
Классика в структуре современного культурного пространства Культурный универсум России, сформировавшийся в последние десятилетия, радикально изменил эстетическую картину мира современного человека и профессиональные установки эстетиков. Обновление всей художественной жизни и связанной с ней информации, перевод многих новых текстов классиков мировой философии, эстетики и искусствознания ХХ века – все это на фоне динамики процессов, протекающих в пространстве глобализации, существенно трансформировало не только эстетическое восприятие и представления о художественном процессе, но и бытие человека в целом. Однако сами эти трансформации, благодаря которым, бесспорно, произошло расширение границ и горизонтов культуры, по моему убеждению, требуют сегодня специального исследования с точки зрения экологии культуры и гуманистики, ибо их содержательность отличается непростым и противоречивым характером. Одно из главных таких противоречий мне видится в том, что искусство и принципы его обоснования, которые традиционно были призваны «очеловечивать человека», гуманизировать его природу, на практике все чаще становятся проводниками и трансляторами простейших форм технологизации и коммерциализации жизни. Искусство при этом утрачивает свою самодостаточность и автономность, поскольку его язык и воздействие оказываются перехваченными овеществленной средой. А эстетическое пространство в силу диспропорций в развитии высокой (элитарно-профессиональной и народной) культуры и культуры кичево-массовой становится на наших глазах все более «мелким» и плоским. Это во многом объясняет, почему содержание представлений об элите и элитарной культуре трансформировалось самым существенным образом: от верности высоким ценностям и идеалам, от чувства ответственности за судьбу всего подлинного в искусстве и жизни не осталось и следа. И напротив, стереотипы массы и ее культуры – утверждение права на пошлость и пошлости как права - стали основой новых элит. А.П.Люсый, исследуя концепцию К.Лэша, правильно подчеркнул: в современной социальной структуре «элиты озабочены не столько руководящей и направляющей ролью, сколько ускользанием от общей судьбы… При этом вероятность того, что элиты будут пользоваться своей властью безответственно, лишь усиливается», ибо они и сегодня немного обязанностей признают перед предшественниками[1]. В этих условиях бытие классики как недосягаемого образца и идеала искусства и ее место в перспективе развития культуры предстает все более проблематичным. Уже сегодня ее роль в обществе заметно упала. Следствием этого оказалось ее реальное положение: она – существует, но существует как изолированный «островок духовности» в информационном космосе и океане массовой культуре. При этом статус классики в общественном сознании и ее влияние на все социальные и культурные процессы продолжает снижаться. Неудивительно поэтому, что представители и носители высоких традиций художественной культуры все больше выглядят как реликты – странные и несколько экзотические. В такой ситуации представляется исключительно важным поставить вопрос о глубине как необходимом и реальном – а не метафорическом - измерении эстетического и культурного пространства современного мира. Пока, как видим, эта задача остается в большой степени за границами интересов большей части эстетико-культурологических и философских исследований. Абсолютное, вечное, высокое начало искусства и самой жизни исключены релятивистско-игровыми установками из сферы эстетической мысли, и это – что симптоматично – не вызывает тревоги в сообществе эстетиков и представителей гуманитарного знания. Между тем, классика всегда была и остается необходимым условием существования глубины культуры. Конечно, «надо радоваться, – справедливо замечает В.А.Кутырев, – что философы и гуманитарии тоже участвуют в информатизации и компьютеризации окружающей среды, но печалит, что при этом они плохо выполняют свою главную роль – осуществление рефлексии происходящих процессов, показу их значения для судеб мира и человека. Их (не)осмысление оставлено журналистам, фантастам и прогрессивным обывателям»[2]. Нельзя не видеть, что введение в обиход информационных и телекоммуникационных технологий привело к изменению всей культурно-ресурсной базы общества, многократному увеличению скорости протекания всех социальных и культурных процессов. На наших глазах модерн оказался реликтом, сметенным постмодерном, а тот, в свою очередь, уходит в небытие, рождая еще неясные очертания нового проекта, в центре которого специфика существования уже совсем не структурированного – даже языковыми практиками – субъекта в новом пространстве искусственной среды. Он уже заместил любые социальные нормы, границы, установки и приоритеты только и исключительно преференциями массовой культуры. Вследствие этого формы идентификации в новой эстетической среде осуществляются все чаще на основе абсолютно произвольной трактовки знаков, не обладающих никакой ценностью, кроме ситуативно и индивидуально воспринятых своих потребностей. Могут ли в таких условиях выжить гиганты культуры и действительно высокие идеалы искусства, удерживающие органичную связь вечного и преходящего, бесконечного и конечного? И не стоит ли за такой постановкой проблемы обычная ностальгия, сопровождающая смену парадигм, эстетических канонов и знакомых художественных форм? Думаю, ситуация последних лет отличается существенной особенностью. Новизну ее содержания зафиксировал и замечательно исследовал У.Эко в работах последних лет, изданных с характерным названием «Полный назад!». Смысл этой новизны заключен в вопросе - «при такой оргиастической толерантности, в таком абсолютном и неограниченном многобожии сохранится ли хоть какая-то линия водораздела, хоть какая-то мембрана между миром отцов и миром детей? Граница, которая необходима и детям, – чтоб они могли совершить… отцеубийство в ознаменование бунта и почтения, и отцам» (курсив мой – Э.Б.)[3]. Однако, раньше, бунт молодых был формой естественного протеста против уходящего, отжившего свое время искусства, против застывших и омертвевших норм жизни. И то, что приходило на смену понимавшемуся как высокое, или элитарное в культуре, представлялось низким, безвкусным, второсортным. Сегодня новации почти исключительно связаны с компьютером, но «первый компьютер, замечает У.Эко, – в семью, как правило, приносил отец»[4]. Эстетические формы современного протестного молодежного движения и эпатажа, которые характеризуют язык, формы поведения молодежи, имеют одну особенность: «большинство этих новаций технологичны. Они вырабатываются транснациональным и корпорациями (которыми обычно руководят пожилые люди) и маркетируются так, чтобы разжигать аппетит людей молодых»[5]. И «не в том дело, что отсутствует замещение моделей, – просто замещение проходит ускоренным порядком. …Если поначалу какая-нибудь молодежная хреновина (кроссовки «Найки», серьга в ухе) и оскорбляет эстетический вкус поколения отцов, она столь незамедлительно внедряется в сознание, благодаря информационной бомбардировке, что почти сразу же становится приемлемой и принятой даже пожилыми членами общества»[6]. В этой ситуации «возникает риск для всех», без наималейшей чьей бы то ни было вины, что непрерывные инновации приведут одних карликов на плечи к другим карликам»[7]. А великаны, гиганты – вымрут? Возможно ли человеческое общество без гениев-«великанов»? Понятна, не случайна, ибо исторически оправдана надежда У.Эко, для которой пока не видно оснований – «верю: из потемок уже бредут незнакомые гиганты, готовые сесть плотно нам с вами, карликам, на плечи»[8]. Но к этой встрече нам, «карликам» следует готовить почву – формировать установку на узнавание именно высокого, полноценного искусства, захватывающего дух, а не щекочущего нервы мещанина. Высокое, великое необходимо, и у У.Эко, безусловно, в этом сомнения нет. В связи с этим возникает проблема: как возможно в наше время обеспечение классикой на основе глубины культурного пространства ее гуманистической социально-воспроизводственной, «человекообразующие» функции? Заметим, сегодня ряд исследователей, отмечая кризис социокультурной жизни, связывают его с утратой высокого начала, высших ценностей бытия, в силу чего общество не может выполнять свои важнейшие функции. Так, – отмечает В.Н.Иванов, – «все возрастающие темпы производства энергии никак не соотносятся с высшими ценностями и смыслом человеческого существования, наоборот, все в большей мере вступают в противоречие с ними и грозят человечеству необратимыми последствиями…. Сегодня главным условием выживания мира является ускорение темпов социального прогресса, повышение его социальной зрелости, включение коллективного разума, инновационных ресурсов регулирования социального пространства» (курсив мой – Э.Б.)[9]. Уже это обстоятельство указывает на реальную потребность в сохранении и развитии не любых, а именно высших ценностей. Иначе говоря, между состоянием устойчивого развития социума и статусом высокого начала в жизни и классической культуры с ее высокими нормами и требованиями к воспринимающему ее человеку существует органичная и существенная связь. Классика оказывается не случайной для воспроизводства полноты и бытия целостности культуры. А раз так, то и в структуре современного общества могут быть открыты и исследованы (а не придуманы) новые формы этой связи. В чем же основания для надежды на сохранение классического искусства в структуре современного информационного пространства? Обратим внимание, в этой связи, прежде всего, на субстанциальную обособленность классики в социальном пространстве как особой человекообразующей нормы. Она всегда самодостаточна, поскольку моделирует целостность культуры и общества, создавая формы, в которых человеческие отношения выявляют свой конкретно-исторический предел. Можно сказать, поэтому, что классика представляет собой особое идеальное метапространство, задающее нормативно-ценностные установки и целевую направленность всей общественной жизни. В этом – одно из проявлений ее глубины. В силу этого статус классики в современном культурном пространстве оказывается двойственным: она включена внутрь культурного пространства и одновременно всегда выходит за его границы. Но потому и место классики оказывается здесь неопределенным, что и подтверждается реалиями современности. Возникает характерная антиномия: классика уже сегодня и существует и не существует. Как реальность, проявляющаяся в процессах трансцендирования и фиксирующая реально несуществующие феномены – идеалы, образы, ценности, она в современное социальное пространство «не помещается». Действительно, если учесть, что пространство современной культуры наполнено почти исключительно инструментальными формами и отношениями и реалиями настоящего времени, то трансцендентные сущности здесь и должны казаться бесполезными и бессмысленными. Там, где публика ориентирована на матрицу «здесь и теперь» и интересуется лишь результатами действия и рационально выверенными средствами его достижения, все движения и вещей происходит лишь в пространстве определенно заданных программ, технологий и стратегий. Ясно, что результатом этого становится одномерный, или частичный человек, которому комфортно существовать в таких рамках, превращаясь в проводника информационных процессов, смысл которых до него часто не доходит, да и не представляет интереса. Такому человеку не нужна классика и глубокие переживания. Однако такая культура оказывается незавершенной, недостроенной: она не может восстановить полноту бытия человека как субъекта. Культурное пространство, таким образом, должно из технически-инструментального стать человекообразующим. Возможно ли это? Думаю, возможность роли классики в этом смысле выражается в превращении информационно-технологических характеристик человека и общества в гуманистичски и ценностно ориентированные. Уже само совершенство художественной формы связано с нераскрытой пока тайной - возможностью классики «очеловечивать человека». Это значит, что внутри современного культурного пространства сохраняется потребность в «человекообразующем центре», в связи сакрального и профанного, целостности-тотальности и частичности-единичности, свободой и нормативностью. Если так, то классика, составляющая основу целостности и реальной высоты культуры, открывает здесь свою социально-воспроизводственную функцию. Традиционно считалось, что классика выполняет функции познания, воспитания, трансляции связи поколений, коммуникации и общения, она обеспечивает непрерывность духовного опыта, учит ориентироваться в мире ценностей. Но в этом смысле ее воздействие оказывается скорее социально-психологическим и регулятивным, чем онтологическим. Однако поскольку она живет до сих пор как одно из востребованных проявлений социального бытия, то, по-видимому, она необходима не только в этих качествах, но, прежде всего, в более общем – онтологическом и духовно-воспроизводственном плане. Отсюда следует, что и в современном пространстве должен существовать способ развертывания классики. И таким способом, по моему мнению, являются межкультурные коммуникации, благодаря которым публика включает в свое мышление, поведение и отношения трансцендентные смыслы, которые она осваивает через язык классики. Коммуникация при этом важна для того, чтобы само трансцендентное приобрело социальный статус, стало основой порождения норм и традиций, правил и условий социального поведения и общения людей. Поэтому межкультурные коммуникации выступают как особая форма социализации классики - нахождения той меры, в рамках которой трансцендентное пространство может быть сегодня реально освоено. Вот почему так важно вернуть высокому (в этом смысле элитарному) началу его место в современном обществе. Но для этого необходимо переосмыслить роль классики в системе образования и воспитания. Она должна сохраниться в качестве стержня в процессах формирования личности. Следовательно, изменено должно быть соотношение классического и неклассического, элитарного и массового и в средствах массой коммуникации. Это требует корректировки системы культурной политики, в соответствии с которой содержание классики должно быть выведено за границы рынка. Это важно потому, что классика представляет первичность бытия человека как субъекта и его независимость от любых конкретно-исторических форм существования. С этим связано еще одно направление возможного восстановления статуса классики, речь идет о процессе обеспечения социокультурной идентичности общества. В чем же состоит роль и место классики в современном обществе? Во-первых, она формирует те цели и идеалы, в направлении которых должен развиваться человек. Именно эти идеалы будущего не только проясняют смысл настоящего в существовании человека, но и фиксируют деструкции и издержки, которые при этом возникают. Во-вторых, классика позволяет отделить субъективность, духовность, свободу от унифицированной овеществленной среды. Если этого нет, происходит подмена роли человека как субъекта безликими информационно-массовыми потоками. Растворенный в таких потоках человек превращается в лишь некое чувствующее тело. В-третьих, сохранение высокого смысла классики позволяет трактовать обыденность и повседневные отношения и общение в контексте высоких смыслов в отличие от того, как это принято в последнее время в массовой культуре и социологии. Таким образом, классика должна рассматриваться не только как часть эстетического и художественного пространства, но как важное проявление социокультурного бытия, как его необходимое человеко-созидающее основание, которое регулирует весь духовно-культурный процесс через глубину и универсальность своего особого пространства. Примечания 1. Люсый А.П. Тексты восстания и ускользания // НГ-ЕХ. 2007. № 17. 24 мая. С.4. 2. Кутырев В.А. Крик о небытии. // Вопросы философии. 2007. № 2. С.79. 3. Эко У. Полный назад! «Горячие войны» и популизм в СМИ. М., 2007. С.568. 4. Там же. 5. Там же. С.569. 6. Там же. С.570. 7. Там же. С.571. 8. Там же. С.573. 9. Там же. С.10. Беккер М. кандидат философских наук Санкт-Петербург – Лейпциг |
Похожие:
 | Управление образования Администрации г. Иваново Форуме «Горизонты поиска и достижений» (далее – Положение) определяет порядок организации и проведения городского ученического Форума... |  | Конкурс проектных и исследовательских работ «Горизонты открытий 2014» Введение 3 |
| Новые горизонты христианской апологетики Требования к оформлению отчета по производственной (преддипломной) практике 12 | | Конкурс проектных и исследовательских работ учащихся «горизонты открытий» Подбор занимательных задач по математике и информатике |
| Мусина э. М Данная рабочая программа разработана также с учетом Рабочей программы к учебной линии «Горизонты» М. М. Аверина и др | | Значение: хозяйство + номос. 1 хоз-во 2 наука о хоз-ве Конспект урока по общей биологии в 11 классе по программе Сонина Н. И. «Горизонты гибридизации» |
| Тематика рефератОВ Отметить особый характер событийного плана. Простота и четкость композиции. За видимой простотой – глубочайшие горизонты и перспективы... | | Сценарий научно-практической конференции «Горизонты поиска и достижений» Сахапова Раушания Ревовна – заместитель директора по воспитательной работе моу «Заинская средняя общеобразовательная школа №4» |
| «интерра 2011» «Сибирское Сколково: тройная спираль» Научно-образовательный... Конспект урока по общей биологии в 11 классе по программе Сонина Н. И. «Горизонты гибридизации» | | Оползни в Саратовской области Встречающиеся оползни обычно приурочены к достаточно крутым склонам (более 7 80), сложенным преимущественно породами нижнего и верхнего... |
| Джин Ф., Рорман Л., Збранкова Аверин М. М. Немецкий язык. Рабочие программы. Предметная линия учебников «Горизонты» 5-9 классы / пособие для учителей общеобразовательных... | | Сильвия Крэнстон, Кери Уильямс – Перевоплощение. Новые горизонты в науке и религии Спбгэту "лэти" / Сост.: Н. В. Лысенко, Ю. Д. Ульяницкий, С. С. Соколов, А. М. Мончак, Л. Я. Новосельцев, В. С. Алексеев, А. А. Погодин,... |
| Программа элективного курса для 11 класса (для углубленного изучения) Раздвигаются временные и пространственные горизонты литературного развития в разных странах, открывается возможность познакомить... | | Рабочая учебная программа курса «Немецкий язык» Аверина М. М. «Рабочие программы к предметной линии учебников «Горизонты» для учащихся 5-9 классов общеобразовательных учреждений.... |
| М. Норбеков, Ю. Хван Энергетическое здоровье Первые наши две публикации — «Уроки Норбекова» и «Тренировка тела и духа» — вызвали огромную волну читательского интереса, которая... | | Пояснительная записка о предмете истории искусств Еще древние греки утверждали, что «многознание не есть мудрость». Основное назначение предмета истории искусств в другом – служить... |
