Первый доклад Дорнах, 8 сентября 1924года
Скачать 1.72 Mb.
|
Десятый доклад Дорнах, 17 сентября 1924г. Мои дорогие друзья! Что в наше сегодняшнее время постоянно упускается из виду в исходящем из духовного мира действии, и воле к действию, - так это то, что, вобщем, свойственно любому духовному действию: что в человеческих мыслях и чувствах может содержаться активность, творческая сила. То, что лежит в основе этого, полностью забыто в эпоху материалистического образа мышления, и, по-сути, человечеством сегодня совершенно не осознается. Поэтому именно в этой области постоянно совершается, своего рода, безобразие, - безобразие, которое среди нас в условиях нашей цивилизации получило весьма широкое распространение. Вы ведь знаете, что из всевозможных центров, или как их еще можно назвать, людям посылаются различные указания, относительно того, как можно развить мыслительные силы, как сделать мысли более мощными. Но хотелось бы сказать, что тем самым, повсюду рассеиваются семена того, что ранее в духовной жизни называли, и продолжают называть сейчас, «черной магией». Как раз, на такие вещи, являющиеся причиной одновременно и душевных, и телесных заболеваний, должны, в процессе распространения своего влияния на культуру и развитие цивилизации, обращать внимание как врач, так и священник. Поскольку, когда уделяется внимание, именно, таким вещам, совершается то, что играет очень важную роль как в предупреждении, так и в более успешном познании болезни и болезненных явлений душевной жизни человека. Ведь, такими указаниями хотят наделить человека силами, которые в нём обычно отсутствуют, и это часто используется для достижения нечистых целей. В этом направлении уже сегодня существует множество разнообразных рекомендаций: например, как к этому могут прийти торговые агенты, чтобы совершать свои торговые операции и тому подобное. В этой области сегодня ужасно много злоупотреблений. Но, смотрите, что же лежит в основе этого? Если относительно этих вещей не будет достигнуто истинного знания, как раз, в областях медицины и теологии, положение будет всё хуже и хуже. Поскольку мышление современных людей, а, именно, научное мышление, сформировалось под мощным влиянием материализма. Поэтому, когда сегодня в различных формах высказывается удовлетворение относительно того, что в науке материализм будто бы поколеблен, что повсюду наблюдается тенденция выходить за рамки материализма, - как раз, это, мои дорогие друзья, на того, кто в этих вещах разбирается, производит крайне неприятное впечатление. Эти ученые, которые на современный лад хотят преодолеть материализм, а также те теологи, которые на современный лад хотят преодолеть материализм, для того, кто эти вещи понимает, собственно, еще хуже, чем закосневшие материалисты, которые, вследствие абсурдности своего собственного предмета, постепенно делают невозможным и этот. Со всеми своими разговорами о спиритуализме, идеализме, и тому подобном, они только пускают пыль в глаза и себе и другим. Ведь что делают, когда пытаются, на манер Дриша или каким-нибудь другим способом, выйти за рамки материальных явлений? Берут те же самые мысли, которые на протяжении столетий служили для того, чтобы мыслить материальное, и которые абсолютно не пригодны ни для чего другого, кроме как мыслить материальное, и применяют их для того, чтобы мыслить духовное. Но эти мысли для этого не пригодны! Это возможно только в действительной духовной науке. Поэтому появляются такие странные вещи, которых сегодня совершенно не замечают. Так, например, официально признанный миром, в действительности же ужасный дилетант Дриш, говорит о том, что нужно признать существование «психоидов». Но, мои дорогие друзья, если вы хотите что-либо уподобить какой-то вещи, эта вещь должна где-то существовать. Вы не можете говорить об обезьяноподобном существе, если не существует обезьян. Вы не можете говорить о психоидах, если вы не признаете существования в человеке души! И такая болтовня считается сегодня настоящей и даже устремленной к лучшему наукой. Это нужно понимать. Поэтому тот, кто, обладая научным образованием, стоит внутри антропософского движения, сможет представлять собой какую-то ценность для развития цивилизации только в том случае, если он не будет позволять ослеплять себя блеском заблуждения, а будет совершенно точно видеть то, что действительно необходимо, и использовать это в отношении материализма. Поэтому надо спросить: каким образом сегодняшнюю пассивность мышления можно снова преобразовать в активность, творческую силу? Как должны действовать священник и врач, чтобы творческое вливалось в ведомую духом, стремящуюся быть ведомой духом, работу человека? Мысли, а именно те, что развились на материальных процессах, оставляют творческое снаружи, в материи, а сами остаются совершенно пассивными. В том и особенность сегодняшнего мира мыслей, используемых в современной науке, что они совершенно пассивны, бездеятельны, инертны. То, что в этих мыслях не содержится ничего творческого, связано с воспитанием, целиком погруженным в сегодняшнюю пассивную науку. Человек сегодня образован и воспитан так, что он не приходит к творческим мыслям из-за страха, что прийдя к какой-нибудь творческой мысли, он будет не фиксировать объективную реальность, а будет к ней нечто добавлять. Это вещи, которые нужно понимать. Но как же можно прийти к творческим мыслям? Смотрите, к творческим мыслям можно прийти только в том случае, если развить действительное познание человека; поскольку человек не позволяет познавать себя не творчески, - он сам является творческим по существу. Если хочешь познавать, надо творчески воспроизводить познаваемое. Посредством пассивного мышления сегодня познается лишь периферия человека, внутреннее же его содержание остается незатронутым. Нужно добиться действительного понимания положения человека в мире. Поэтому сегодня мы поставим нечто вроде цели, лежащей в конце отдаленной перспективы, но которая может сделать наши мысли творческими, а также, действительно, содержит в себе тайну как сделать мысли творческими, - такую цель мы поставим перед душой, включив при этом в наше рассмотрение некоторые моменты, уже известные нам из общих антропософских докладов. Представим себе схематично, мои дорогие друзья, зарождающуюся вселенную в форме окружности (табл. 7). Мы можем сделать это схематично, поскольку становление вселенной во времени действительно представляет собой своего рода ритмические повторения, правда, по восходящей линии, - относительно некоторых явлений, также и по нисходящей линии, - но повсюду во вселенной мы находим, например, ритмы смены дня и ночи, другие ритмы, ритмы смены ледниковых периодов и так далее. Если мы будем придерживаться тех ритмов, которые для человеческого восприятия являются наибольшими, мы придем к так называемому платонову году, который, ведь, всегда, когда ещё рассмотрения мира были лучше, играл в них важную роль. К этому платонову году приходят, наблюдая точку восхождения Солнца в день начала весны, 21 марта. Тогда Солнце восходит в совершенно определенной точке неба. Эту точку можно видеть в созвездии, и её местонахождение отмечают в продолжении всех времён, поскольку каждый год она немного смещается. Если мы точно определили местоположение точки весеннего равноденствия на небесном своде, скажем, в прошлом, 1923 году, и наблюдаем её снова в 1924 году, то она оказывается уже не на том же самом месте, а будет сдвинута по линии, соединяющей созвездие Тельца с созвездием Рыб. В этом зодиакальном направлении происходит сдвиг точки весеннего равноденствия. Итак, она ежегодно немного сдвигается. Это указывает на то, что во всей констелляции звездного мира ежегодно происходит сдвиг, который может быть зарегистрирован описанным образом. Если теперь проверить, как выглядит сумма этих сдвигов, - вы, ведь, можете наблюдать эти сдвиги, - то видно, что в этом году эта точка здесь, в следующем году здесь, и так далее. Сначала точка сдвигается сюда, потом сюда, пока не вернется на первоначальное место. Это значит, что по истечении определенного времени точка весеннего равноденствия возвращается на то же самое место небесного свода. То есть, происходит одно полное обращение всего солнечного пути относительно утреннего восхождения. Расчеты показывают, что этот промежуток времени в среднем равен 25920 лет. Таким образом, мы охватили ритм, который содержит наибольший интервал, доступный восприятию человека: платонов мировой год, длящийся приблизительно 25920 обычных лет. Здесь мы выходим в мировые дали, и здесь наши мысли некоторым образом наталкиваются на нечто, от чего установленные нами числа отскакивают, как горох. Наше мышление наталкивается на нечто, как на стену. Дальше этого мышление поначалу не идёт. Чтобы пойти дальше, требуется уже ясновидение. Но поначалу мышление дальше не идёт. Все развитие протекает внутри того, что охватывается этим периодом в 25920 лет, и, если мы хотим, мы можем представить себе этот охват, ограниченный, правда не пространством, а пространством-временем, в виде стенок некой космической матки. Таким образом, мы представляем его как самое удалённое, что окружает нас в космосе (табл. 7). А теперь, от того, что в виде ритма окружает нас как самое удалённое в космосе, что несёт в себе наибольшие доступные нам интервалы, мы перейдем к тому, что является нам как наименьший интервал, поначалу в человеке, - циклу дыхания. Но если мы берём дыхательный цикл, то тут мы, естественно, также должны использовать аппроксимативные числа: восемнадцать дыхательных циклов в минуту; а теперь рассчитаем, сколько дыхательных циклов человек делает в сутки, - получим 25920 циклов. Тот же ритм, который существует снаружи с большими интервалами, мы обнаруживаем в человеке, в микрокосмосе, с малыми интервалами. То есть, здесь человек живёт в мировом космосе, который он воспроизводит в ритме, являющемся ритмом самого этого мирового космоса. Это относится только к человеку, не к животному, - именно в этих тонкостях и обнаруживается различие человека и животного. Для человека дело обстоит так, что плотность, сущностное его физического тела, может быть познана только тогда, когда мы выведем её из платонова мирового года. 25920 лет – в них коренится сущность нашего физического тела. Взгляните только в моих "Очерках тайноведения" на то, какие огромные периоды времени были определены поначалу не посредством времени-пространства, не количественно-цифровым образом, а посредством метаморфоз Солнца, Луны, Земли, благодаря которым различные компоненты были сведены воедино, чтобы понять теперешнее человеческое физическое тело из его элементов. Если мы теперь войдём в середину того, где мы имеем 25920 циклов дыхания (табл. 7), которые, так сказать, ставят человека в центр мировой матки, тогда мы подойдем к Я. Поскольку, ведь, в этих циклах дыхания, - учитывая то, что я рассказывал о дыхании, которое идет к верхнему человеку и утончается до, так называемой, духовной жизни, - в дыхании заключается выражение индивидуальной человеческой жизни на Земле. Таким образом, здесь мы имеем Я. Как мы постигали связь нашего физического тела с большими временными эпохами, с платоновым мировым годом, так же мы должны постигать и связь нашего Я, которое мы можем, ведь, ощущать в каждой нерегулярности дыхания, с нашим ритмом дыхания. Видите, жизнь человека на Земле лежит между обеими этими вещами, между циклом дыхания и мировым годом. Посредством дыхания регулируется все то, что имеет значение для Я. В тех колоссальных процессах, которые регулируются ритмом в 25920 лет, заключена жизнь нашего физического тела. Закономерности процессов в физическом теле связаны с великим ритмом платонова мирового года так же, как деятельность Я связана с ритмом нашего дыхания. Между обоими лежит человеческая жизнь, которая для нас снова заключена между физическим и эфирным телами, - астральным телом и Я. С одной определённой точки зрения, мы можем сказать, что человеческая жизнь на Земле лежит между физическим телом, эфирным телом, - астральным телом и Я, а, с другой точки зрения, мы можем сказать, что человеческая жизнь, рассматриваемая в божественно-космическом аспекте, лежит между суточным дыханием и платоновым мировым годом. Поэтому дыхание в одни сутки представляет собой целое. Дыхание в одни сутки связано с тем, что представляет собой человеческая жизнь. Теперь рассмотрим с этой космической точки зрения то, что лежит между человеческим дыханием, то есть, между жизнью и деятельностью Я и прохождением платонова мирового года, то есть, жизнью и деятельностью снаружи, в макрокосмосе. Видите, с тем, что хочет действовать в нашей дыхательной системе, дело обстоит так, что в 24-часовом суточном дыхании, в том, что находится между ним и тем, что в этом дыхании мы имеем как полный ритм дыхания, мы всякий раз встречаем тот ритм, который представлен нам как ритм смены дня и ночи и связан с существом Солнца, как оно стоит в отношении с существом Земли. В ежедневном восходе и заходе Солнца, в движении Солнца по небесному своду, в затмении Солнца Землей, - в этом суточном движении Солнца содержится то, с чем мы сталкиваемся в нашем дыхательном ритме. Тем самым мы приходим к суткам, к суткам, состоящим из двадцати четырех часов, то есть, к человеческим суткам, состоящим их двадцати четырех часов. А теперь рассчитаем дальше, как мы тут, некоторым образом, исходя из дыхания, вчленяемся в мир. Рассчитаем, как мы тут вчленяемся в то, что мы встречаем в ходе макрокосмических суток, как мы стоим в них. Смотрите, тут мы можем считать так: у нас имеются сутки, положим, что год состоит из трехсот шестидесяти дней, – мы ведь оцениваем эти вещи аппроксимативно, –тогда получим триста шестьдесят дней. Будем считать продолжительность жизни человека равной 72 годам, – патриархальный возраст, –получаем 25920 дней. Мы имеем человеческую жизнь как целое, состоящее из семидесяти двух лет, то есть, ритм, в котором это целое вписывается в мир, и этот ритм подобен платонову солнечному году. Своим дыхательным ритмом мы вставляем себя во всю нашу человеческую жизнь в соответствии с ритмом 25920. К тому, что таким образом вставлено внутрь этой человеческой жизни, мы подходим так, как один цикл дыхания стоит в пределах суток. Теперь посмотрим, что в пределах 72 лет, в пределах 25920 дней, стоит так же, как цикл дыхания, вдох и выдох? Что мы здесь имеем? Во-первых, мы имеем вдох и выдох. Первая фаза ритма. Во-вторых: в продолжении дня мы вставляем себя в жизнь, переживаем жизнь также приблизительно 25920 раз. Что же, именно? Сон и бодрствование. То есть, во-вторых, мы имеем сон и бодрствование. Это чередование сна и бодрствования повторяется в человеческой жизни 25920 раз, так же, как вдох и выдох повторяются 25920 раз в продолжении суток, в продолжении одного суточного оборота Солнца. Но подумайте-ка хорошенько, что же это тогда такое: засыпание и пробуждение, засыпание-пробуждение, засыпание-пробуждение? Всякий раз, когда мы засыпаем, мы выдыхаем не просто углекислоту, а, как физический человек, мы выдыхаем наше астральное тело, и наше Я. При пробуждении мы вдыхаем их обратно. Это более крупный дыхательный цикл, который длится двадцать четыре часа, то есть, одни сутки. Это второе дыхание, которое подчиняется тому же самому ритму. Таким образом, мы имеем самое малое дыхание, состоящее из обычного вдоха и выдоха. И мы имеем более крупное дыхание, в котором уже человек врастает в мир, - то, что изживается во сне и бодрствовании. Пойдем дальше. Попробуем теперь человеческую жизнь, продолжительностью около семьдесяти двух лет, вписать в платонов год. Эти семьдесят два года примем за год, один год, состоящий из дней, каждый из которых равен одной человеческой жизни. Таким образом, мы берём большой мировой год, также состоящий из 360 дней, каждый из которых равен одной человеческой жизни, то есть, 360 человеческих жизней; получаем: 360 человеческих жизней умноженные на 72, - равняется 25920, то есть, точно платонов год. Но что мы делаем, проходя этот платонов год? Мы начинаем нашу жизнь и умираем. Что мы делаем, умирая? Умирая, мы выдыхаем в отношении нашей земной организации нечто большее, чем астральное тело и Я. Мы выдыхаем во вселенную наше эфирное тело. Мною уже часто показывалось, как эфирное тело выдыхается в мироздание и как оно расширяется во вселенной. Когда мы возвращаемся назад, мы снова вдыхаем эфирное тело. Это одно гигантское дыхание. Эфирные вдох и выдох. Утром мы вдыхаем астральное. С каждым дыхательным циклом мы вдыхаем кислород, но всякий раз, заканчивая земную жизнь, мы выдыхаем эфир, и с каждым началом земной жизни мы вдыхаем эфир. Таким образом, в качестве третьего у нас: жизнь и смерть. Если жизнь мы будем рассматривать как жизнь на Земле, а смерть как жизнь между смертью и новым рождением, мы придем к платонову году, добавляя к малому дыханию сначала более крупное дыхание, а затем к более крупному дыханию - наибольшее дыхание. Вдох и выдох самое малое дыхание Сон и бодрствование более крупное дыхание Жизнь, смерть наибольшее дыхание Такое положение мы занимаем, так сказать, по отношению к звёздному миру. С одной стороны, вовнутрь, мы обращены к нашему дыханию, с другой стороны, наружу, мы обращены к платонову году. В промежутке разыгрывается наша человеческая жизнь, но в самой этой человеческой жизни снова обнаруживается тот же ритм. Но что же входит в этот промежуток между платоновым мировым годом и ритмом нашего дыхания? Попытаемся теперь то, что мы обнаружили на основании числового выражения ритма, - подобно художнику, который создаёт основу для дальнейшей работы, грунтуя полотно, - попытаемся, создав это основание, на нем рисовать. Тогда мы найдем, что как в отношении платонова мирового года, так и в отношении малого временного ритма, и совсем явно в отношении годового ритма, постоянно происходит смена во внешнем мире, которая легче всего воспринимается нами, прежде всего, в рассмотрении качеств тепла и холода. Нам нужно только представить себе, что зимой холодно, а летом тепло, и мы получим то, что вырисовывается на нашем числовом основании, мы получим качественные характеристики, выраженные в тепле и холоде; и человек всей своей жизнью вписан в эту смену тепла и холода. Смотрите, природа может позволять осуществляться смене тепла и холода, и это происходит, и для, так называемой, природы эта смена тепла и холода чрезвычайно целебна. Но для человека она непозволительна. Человек должен некоторым образом сохранять в себе нормальное тепло, или нормальный холод, - смотря по тому, относительно чего они рассматриваются. То есть, он должен развивать в себе внутренние силы, посредством которых он сберегает солнечную теплоту для зимы, и зимний холод – для лета. Он должен осуществлять внутреннюю компенсацию, правильную внутреннюю компенсацию, быть постоянно деятельным в своей организации так, чтобы она уравновешивала тепло и холод как внутри себя, так и по отношению к внешней природе. Это влияния в человеческом организме, которые совершенно упускаются из виду. Человеческий организм внутренне вносит в себя лето зимой и зиму летом. Летом мы вносим в себя то, что наш организм пережил зимой. Мы несём в себе зиму, проходя через точку весеннего равноденствия, вплоть до дня Ивана Купалы, затем она уравновешивается. Когда же время склоняется к осени, мы начинаем нести в себе лето, неся его в себе вплоть до Рождества, до 21 декабря, - затем снова устанавливается равновесие. Так что эту смену тепла и холода мы постоянно носим в себе в уравновешенном виде. Но что делаем мы при этом? Смотрите, если мы исследуем то, что мы при этом делаем, мы придем к исключительно интересному результату. Если представить человека таким образом (см. рисунок), то даже поверхностное наблюдение покажет нам, что все то, что выступает в виде холода внутри человека, проявляет тенденцию в направлении нервно-чувственного человека. Так что сегодня можно доказать: все, что действует как холод, как зимнее, участвует в формировании головы, нервно-чувственной организации. Все, что является летним, все, что содержит тепло, действует в системе обмена веществ и конечностей человека. Таким образом, когда мы смотрим на нашего человека обмена веществ и конечностей, мы видим, как в нашу организацию вносится всё летнее. Рассматривая же наши нервно-чувственные функции, мы наблюдаем, содержание в них всего того, что мы воспринимаем в себя из космоса как зимнее. Так головой мы переживаем всю зиму, организацией обмена веществ и конечностей – всё лето, а ритмической системой осуществляем внутреннее равновесие, черпаем из систем обмена веществ и головы тепло и холод, и приходим к тому, что, собственно, только и регулирует всё остальное. Тепло вещества – это, ведь, только следствие процессов тепла, а холод вещества - это следствие процессов холода. Мы приходим к игре мирового ритма в человеческой организации. Мы приходим к тому, чтобы сказать себе: зима в макрокосмосе – это творящее начало в головной, или нервно-чувственной системе. Лето в макрокосмосе – это творящее начало в системе конечностей и обмена веществ человека. Видите, если мы вглядимся в человеческую организацию таким образом, мы снова найдем отправную точку для той медицины посвященных, о которой я говорил, что начало её положено в книге, написанной мною вместе с госпожой доктором Вегман. Это начало того, что действительно должно все больше и больше внедряться в науку. Если мы вскарабкаемся на скалы, где произрастают зимние растения, где почва такова, что там произрастают зимние растения, мы подойдём во внешнем мире к тому, что связано с организацией головы человека. Предположим, что мы, в качестве собирателей лекарственных средств, заботимся о том, чтобы те духовные силы, которые выступают при болезни, коренящейся в нервно-чувственной системе, были излечены с помощью духа во внешнем мире; мы взбираемся на высокие горы, собираем там минералы и растения, и приносим оттуда лекарственные средства для лечения болезней головы. Мы действуем, исходя из нашего творческого мышления. Оно приводит наши ноги к тем вещам на Земле, в которых мы можем найти соответствующее средство. Правильные мысли, идущие из Космоса, должны окрылять человеческое деяние вплоть до конкретного. Так человеку, работающему в бюро, ведь, тоже, по меньшей мере, иногда бессознательно приходят мысли, подчиниться своему инстинкту и пуститься во всякие странствия. Неизвестной остаётся только причина этого. Это, ведь, и не так важно. Это становится важным только при рассмотрении врачом или священником. Но точное наблюдение даёт также окрылённость для того, что необходимо делать конкретно. И снова, если мы замечаем заболевание в системе конечностей и обмена веществ, мы ищем более земное-растительное и земное-минеральное, обращая наш взор на то, что осаждается, а не на то, что растёт вверх кристаллическим образом, и там получаем минеральное и растительное лекарственное средство. Такое совместное наблюдение процессов в макрокосмосе и в человеке действительно может вести нас от патологии к терапии. Видите, эти вещи также нужно представлять себе совершенно отчетливо. В прежние времена такие отношения были хорошо известны. Гиппократ является уже, собственно, своего рода, последышем в отношении древней медицины. Но если вы почитаете приписываемые ему тексты, которые, по крайней мере, ещё сохранили его дух, вы непременно обнаружите понимание этого. Там повсюду содержится нечто из того, что в отдельном, конкретном примыкает к этому глобальному воззрению, которое, посредством чего-то подобного, можно получить. Затем пришли времена, когда в воззрениях людей эти вещи уже отсутствовали, когда люди все больше стали погружаться в абстрактно-интеллектуальное мышление и внешнее наблюдение природы, что привело затем к голому эксперименту. Теперь нужно снова найти путь к тому, что некогда было видением связей между человеком и окружающим миром. Таким образом, видно, что как люди мы живём на Земле, находясь между нашим Я и нашим физическим телом; мы живём в промежутке между дыхательным циклом и мировым годом, платоновым мировым годом, и нашим дыхательным циклом примыкаем к суткам. К чему же мы примыкаем нашим физическим телом? С платоновым мировым годом? – Тут мы примыкаем к предельным соединениям и отношениям в климатических изменениях в крупных природных процессах, изменяем в этих крупных природных процессах наш облик, человеческий облик, так что в определённой последовательности формируются расы, и так далее. Мы примыкаем также ко всему тому, что происходит при более коротких качественных переменах, мы примыкаем к тому, что приносят нам следующие друг за другом года, дни, - короче, как люди мы развиваемся между этими обеими предельными границами, эмансипируясь, однако, в середине, поскольку в середине, также и в макрокосмосе, действует один замечательный элемент. Можно, ведь, действительно прийти в изумление, если допустить действовать на себя этот ритм, состоящий из промежутков, равных приблизительно 25920 годам. То, что разыгрывается между человеком и космосом, действительно удивительно. И если в это полностью углубиться, весь мир окажется организованным относительно человека согласно мере, числу и весу. Всё, так сказать, замечательно упорядочено, но это лишь человеческий расчёт. Поэтому в решающих местах, если мы хотим их рассмотреть,– хотя это в них содержится и действует, - мы всегда должны добавлять это странное слово «аппроксимативно», приближённо. Всегда что-то не сходится. Рациональность присутствует, она здесь, внтури, она живёт, действует: живёт всё, что я описал. Но теперь в это врывается нечто, нечто в космосе совершенно иррациональное, что заставляет нас изумляться, - даже если мы посвящённые, - когда, например, выходя на прогулку, на пару часов, мы берём-таки с собою зонт, в том числе и как посвящённые. Мы берем с собой зонт, поскольку вступает нечто иррациональное, поскольку в этой реальности проявляется то, что не поддаётся числам, и потому мы нуждаемся в високосных годах, месяцах и тому подобном. Все это, ведь, всегда требовалось для определения времени. То, что предлагает нам развитая астрономия, астрономия, углубленная астрологией и астрософией, – ведь, можно представить её и такой – всё, что она нам предлагает, разрушается в непосредственной жизни метеорологией, которая не доводит это до ранга рациональных наук, которая уже проникнута и всё более проникается созерцанием, развёрнутым созерцанием, и которая идёт другим путём, которая живёт в том, что остаётся от других. И если мы возьмем, как раз, сегодняшнюю астрономию, то она, ведь, действительно живет в названиях, она действительно лишь даёт названия звёздам и ничего более. Поэтому, ведь, уже «Серениссимо» утратил понимание смысла наименования звёзд. Он посещал обсерватории своей страны, рассматривал всё, что можно, дальние звезды в телескоп, а затем, после всего увиденного, сказал: „Всё это мне понятно. Но откуда вы знаете, что та далекая звезда называется именно так, - это я не могу понять». Видите, разумеется, существует точка зрения, с которой вы можете посмеяться над Серениссимо. Но есть и другая точка зрения, которая заставит вас посмеяться над астрономами. Я бы больше посмеялся над астрономами, поскольку внутри движения мира скрывается нечто совершенно странное. Если вы исследуете древние наименования, Сатурна и других звезд, то, чтобы что-то понять, вам нужно вспомнить наш курс лекций о языке, на котором большинство из вас присутствовало, - вспомнить, что древние имена давались в соответствии со звуковыми ощущениями, которые астрологи и астрософы получали от определенной звезды. И в отношении каждого древнего имени звезды мы можем сказать: это имена, данные Богом, данные духом. У самих звёзд спрашивали, как они называются, поскольку воспринимали тон звезды и в соответствии с ним давали ей имя. Но теперь вы подходите к определённой границе астрософического, астрологического развития. Они должны были получать имена с небес. Если вы перейдете к нашему времени, где были сделаны великие открытия, например, относительно удельных весов малых звёзд, - тут всё смешивается. Одному созвездию дают имя Андромеды, другому - другое греческое имя, здесь уже царит произвол. Мы не можем считать, что Нептун и Уран получили свои имена так же, как Сатурн. Здесь все подчинено человеческому произволу, и Серениссимо сделал только одну ошибку, думая, что астрономы продолжили традиции древних астрософов. Они этого не сделали. В астрономии содержится лишь человеческая ограниченность, в то время как знание астрософов древних времен, астрологов древних времен, исходило из общения людей с богами. Но если, как раз, сегодня снова перейти от астрономии к астрологии, к астрософии и, тем самым, вжиться в нечто подобное макрокосмосу, обладающему разумом, - тогда достигается София. Тогда, с другой стороны, обнаружится, что в пределах этого разума и Софии в вещах, не поддающихся расчёту, живет метеорономия, метеорология и метеорософия, ответы от которой можно получить только по её собственной свободной воле. Это совсем другая дама. Внешне, в обычной физической жизни, ее называют капризной. Но метеорологическое действительно довольно капризно, от дождя и вплоть до комет. Но по мере восхождения от метеорологии к метеорософии, мы приходим и к лучшим свойствам этой мировой управительницы, к тем свойствам, которые исходят не просто из каприза, не просто из космической эмоции, а, так сказать, из внутренней сердечности этой дамы. Но, дорогие мои друзья, нет никакой альтернативы тому, чтобы расчету, мышлению, всему тому, что можно рассчитать, противопоставлять также непосредственное знакомство с мировыми существами, познание их такими, каковы они есть. Тогда они показываются, поначалу несколько осторожно, ненавязчиво. Но по мере того, как мы все дальше и дальше продвигаемся в своих расчетах, мы все более удаляемся от собственной сущности мира. Мы приходим лишь к останкам прежних свершений. Если от обычного грубого расчёта перейти к ритмическому, каковым для гармонии сфер была астрология, то от ритмического расчёта можно прийти к созерцанию мировой организации в фигурах, числах, которые присутствуют в астрософии. С другой стороны, приходят к тому, что начинают уже показываться правящие мировые сущности, хотя и несколько осторожно. Они являются не сразу. Вначале они могут показать только своего рода Акаша-фотографию, о которой нельзя сказать с уверенностью, откуда она взялась. Мир присутствует, но только в виде обозначенных в мировом эфире фотографий. Однако, непонятно откуда они берутся. Затем наступает инспирация. Тогда, через образ, это существо начинает сообщать нечто о себе самом. Вначале мы идём просто от «-номии» к «-логии». И только когда мы целиком пронизаны интуицией, когда выступает само существо инспирации, мы подходим к «-софии». Но это индивидуальный путь развития, поглощающий человека целиком; он должен познакомиться также и с той дамой, которая стоит за метеорологией, и, в той степени, в какой она захватывает элементы, скрывается в ветре и непогоде, в Луне и Солнце. Тут должна быть задействована не только голова, как в «-логии», но весь человек целиком. Исходя из этого видно, что в этом отношении имеется возможность вступить на ложный путь, поскольку, переходя от антропономии, являющейся сегодня, собственно, единственной правящей наукой, к антропологии, вы можете и к антропософии подходить через голову. Тогда вы будете вносить сюда только разум, а в разуме нет жизни. Разум отмечает только следы жизни, которые не предполагают учёта частностей. Но жизнь содержится именно в частностях, в иррациональном. Поэтому то, что постигнуто головой, вы должны перевести в остального человека, и уже со всем человеком целиком двигаться тогда от «-номии» к «-логии» и «-софии». Это то, что мы должны чувствовать, если мы хотим оживить, с одной стороны, теологию, с другой стороны, медицину, с помощью того, что действительно может оживить и то, и другое, - с помощью пастырской медицины. Это то, что мы намерены завершить завтра некоторыми специальными рассмотрениями. Но главным является то, что мы, поначалу при первом вхождения в пастырскую медицину, наметили пути, по которым должна двигаться пастырская медицина в рассмотрении мира. |
Похожие:
 | Первый доклад Дорнах 27 сентября 1920 г Рабочая учебная программа дисциплины «Философия» подготовлена в соответствии с Федеральным государственным образовательным стандартом... | | Первый доклад дорнах, 21 марта 1920 Код и наименование специальности по Перечню направлений подготовки (специальностей) 020300 |
| Первый доклад Дорнах, 23 декабря 1920 г Губарева Л. И., Мизирева О. М., Чурилова Т. М., Практикум по экологии человека (учебное пособие) / Под ред. Л. И. Губаревой. – М.:... | | Первый доклад дорнах, 25 июня 1924 года Охватывает разнообразные виды творческой деятельности, которые выделены в три основных направления: декоративно-прикладное, художественно-эстетическое... |
| Первый доклад дорнах, 23 декабря 1921 года Полтора месяца длится война, но сколько горя и слез уже принесла она. И сколько еще принесет. Фашистский сапог топчет землю Прибалтики,... | | Первая лекция дорнах, 5 сентября 1924 г Полное наименование Общества в соответствии с Уставом: Закрытое акционерное общество «Морстрой» |
| Первый доклад базель, 15 сентября 1909 г Рабочая учебная программа дисциплины «Философия» подготовлена в соответствии с Федеральным государственным образовательным стандартом... | | Первый доклад берн, 1 сентября 1910 г Гэф. Цель проекта, с учетом предшествующих достижений, укрепление регионального контроля за окружающей средой и применение нового... |
| Урок знаний 1 класс Тема: «Первый раз в первый класс» Цель: создать праздничное настроение 1 сентября, познакомить учащихся друг с другом, школой и учителем, развивать речь, воспитывать... | | Первая лекция дорнах, 4 ноября 1916г ... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Оформление: класс празднично украшен воздушными шарами, на доске надпись «Здравствуй, школа!», плакаты «Первый раз в первый класс!»,... | | Ежегодно 1 сентября, в первый день нового учебного года, в России Ежегодно 1 сентября, в первый день нового учебного года, в России отмечается День знаний |
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Оборудование:- плакаты "Первый раз в первый класс", "День Знаний", "1 сентября", "Добро пожаловать в Страну Знаний!", "Здравствуй,... | | Муниципальное общеобразовательное учреждение Я помню светлый день 1 сентября, когда пришёл первый раз в первый класс. Много незнакомых лиц, среди которых одно стало для меня... |
| Урок-игра "1 сентября" Учитель. Сегодня 1 сентября. Прошли весёлые каникулы, вы все отдохнули, набрались сил, и мы снова собрались в нашем классе. Пришла... | | 28 сентября 11 класс : Конференция молодых ученых в ибх (доклад учащихся... Октябрь–февраль 7–11 классы: Московская городская конференция проектных и исследовательских работ (естествознание), I тур |
