Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 2 Mb.
|
«Большая тройка» совещается И вот я на совещании «Большой тройки». Утро слегка туманное, но солнце уже пробило в тумане заметную брешь. Мы выходим из квартиры Ворошилова на свежий воздух. Набережная Шевченко. Тут мы и располагаемся на двух лавочках друг против друга — Ворошилов, Стеценко, Андреева и я. К нам жмутся бродячие собаки, а почтенные пенсионеры, строго поглядывая на нас, укоризненно качают головами. По-своему они правы, потому что посторонним оживленный разговор наш может показаться довольно странным и даже подозрительным. — «Слышу, склонясь на подушки, как падает снег на Сен-Лу. Вижу, подняв занавеску, ветку сакуры»,— произносит Владимир Ворошилов. Это японское стихотворение — прелюдия к одному из вопросов. — По-моему, очень красиво,— комментирует Наталия Стеценко.— Только стихи надо давать на японском, а затем перевод. И хорошо бы показать японский дворик... С этим никто не спорит. И Валентина Андреева записывает в свой гроссбух: «Заказ в Японию. Снять двух изящных японок, читающих стихи...» Сегодня «большая тройка» пропустит сквозь сито добрую сотню вопросов: что-то откинут, какие-то пойдут на отборочные туры в команды «знатоков», а самые лучшие начнут готовить для очередных передач. Это такие вопросы, которые заставят «знатоков» размышлять, делать логические выкладки, строить интуитивные догадки, идти нестандартным путем к ответу. Чаще всего так бывает, если в вопросе скрыта информация на стыке разных областей знаний. Желательно, чтобы вопрос был «телегеничным» — тогда в передаче его можно сопроводить редкой фотографией, кинокадром, демонстрацией неожиданного предмета, какого-то растения, животного. — Таверна Тайгера на холме Тауэр,— продолжает Ворошилов.— Раз в десять лет мэр Лондона приходит в эту таверну, среди его свиты — человек в кожаных штанах. «Кожаные штаны» садятся на лавку... Вопроса здесь пока еще нет, но ответ очень забавный... Минуту, словно во время передачи, он ждет от нас ответа и, очень довольный, что орешек и в самом деле оказался твердый, сообщает: — Это инспекция качества пива. Пиво проливают на лавку, на нее садится человек в кожаных штанах и, если не прилипнет к скамье через несколько секунд, с хозяина берут солидный штраф. — Действительно, забавно,— соглашается Стеценко.— Вероятно, это старинный ритуал. Но сохранился ли он сегодня? Надо выяснить... — Конечно, надо. Позвоните в Англию, собкору телевидения Всеволоду Шишковскому, — обращается Ворошилов к Андреевой. Вопросы следуют один за другим. А на ближайшей лавочке, вытянув шеи, сидят любопытные — хотят лучше понять, что здесь происходит. — Почему тибетцы, живя в снегах, не болеют снежной слепотой? — Интересно. Но ответ сомнительный: «У тибетцев очень длинные волосы, они падают на лоб, защищая глаза». — Не будем выбрасывать? Тогда давайте проверять. Валя, подберите консультантов. Достоверность ответа в игре «Что? Где? Когда?» — превыше всего. Малейшая неточность вызывает бурю писем с претензиями — и тогда только держись! Такие случаи бывали, а потому проверка ведется самым тщательным образом. Помнится, как по этой причине не сыграл отличный вопрос: «Как пасечник в период роения пчел заставляет рой, готовый улететь с пасеки, вернуться в улей?» Автор вопроса утверждал, что пчелы боятся грома, так как он предвестник дождя, а при дожде они не могут летать. Поэтому, чтобы усмирить рой, достаточно выстрелить из ружья. А вот специалисты кафедры пчеловодства Тимирязевской академии оспорили этот ответ. Они авторитетно заявили, что пчелы, конечно, боятся дождя, но узнают о его приближении не по раскатам грома, а с помощью особых «датчиков», мгновенно реагирующих на повышение или понижение влажности воздуха. За подтверждением точности информации, содержащейся в том или ином вопросе и ответе, Валентина Андреева (это тоже ее обязанность) обращалась в архив Академии наук СССР, Библиотеку имени Ленина, Музей музыкальной культуры имени Глинки, Госавтоинспекцию, лабораторию ихтиологии МГУ, Пушкинский дом, Комитет по метеоритам, НИИ общественного питания, Спорткомитет СССР, в институты Арктики и Антарктики, этнографии, археологии, истории, Институт США и Канады... И в десятки других организаций и ведомств. А однажды, как рассказал в «Огоньке» журналист Валерий Красновский, пришлось даже организовать целый международный розыск: по системе связи Гостелерадио то и дело сообщали: «Алло, Останкино! Роберта Хирста нет в Калифорнии, ищите в Нью-Йорке»; «Алло, Останкино! Роберта Хирста нет в Нью-Йорке, он во Флориде»; «Алло, Останкино! Роберта Хирста нет во Флориде, он выехал в Денвер»... И лишь на второй день профессору Института мировой литературы Д. М. Урнову удалось найти профессора университета города Беркли Роберта Хирста. Только он как заведующий мемориальной библиотекой Марка Твена мог подтвердить, действительно ли этот популярнейший в СССР писатель изобрел блокнот с перфорацией. Но вернемся на набережную Шевченко, где продолжается совещание «большой тройки». — В марте была передача «Очевидное — невероятное», где Капица разговаривал с одним американским ученым,— говорит Ворошилов.— Тот утверждал, что мы живем, оказывается, в десяти измерениях, а знаем только три. — Здорово! — восклицает Андреева.— Надо найти этого американца. — И если он знает про остальные семь измерений, пусть задаст «знатокам» свой вопрос,— подхватывает Стеценко. — А вот еще интересный факт. «Как сохранить картошку в условиях сильных морозов?» Это вопрос. Но каков ответ! Оказывается, если положить картошку в мешок из полиэтилена и опустить в прорубь, она всю зиму не будет портиться. — Почему? — интересуюсь я. — Внутри этого мешка сохраняется температура, как в обычном овощехранилище. — Ну, это только на смекалку! — решает Стеценко.— Отдадим на отборочный тур. Ворошилов переходит к следующему вопросу: — Вчера шведский профессор, вице-президент фирмы «Тетрапак», рассказал мне реальный случай. Где-то под Мальме есть озеро, которое чуть не погибло от кислотных дождей. Это озеро спасла кондитерская фабрика, которую специально построили на его берегу. Как вы думаете, почему? — Я читала об этом в журнале «Наука и жизнь» — очень известный факт,— скептически замечает Стеценко.— Кондитерская фабрика для своей продукции использует много яиц. А их скорлупа, выброшенная в воду, нейтрализует кислоты, и таким образом... — Не возражаю, отложим,— соглашается Ворошилов. Я вижу, что в этом очень важном для игры обсуждении все на равных: стоит кому-то из троих выразить обоснованное сомнение — и вопрос тут же снимается с повестки дня. — Бестер Китон — чем отличается он от других знаменитых комических актеров мирового кино? — Китон никогда не улыбается. Простите, но, по-моему, об этом знает каждый ребенок. Здесь, на набережной, под ласковым майским солнцем, под аккомпанемент волн Москвы-реки, в окружении пенсионеров и просто любопытствующих прохожих, чувствуешь себя чуть ли не участником всамделишной игры. Вот зашла речь о швейцарском генерале Дефуре, памятник которому стоит в Женеве. Генерал этот боевыми подвигами вроде бы не прославился. Так за что же, спрашивается, женевцы поставили ему монумент? За то, оказывается, что он хотя и был военным, но не пролил ни капли крови! — В нравственном смысле очень хороший вопрос,— комментирует Стеценко.— Но годен только для «блица». Тут же обсуждает, к каким вопросам нужна съемка, а какие можно оставить просто в устной подаче Ворошилова. Стоит ли, например, снимать автора вопроса у касс транспортного агентства, чтобы там же и спросить: «Чем отличается наш авиабилет от зарубежных?» Решают, что, пожалуй, это ни к чему, «сухая» подача в данном случае сработает лучше. Внезапно Ворошилов спрашивает меня: — Как вы думаете, что общего между передачей «Что? Где? Когда?» и... художником Иеронимом Босхом? — Не удивляйтесь,— смеется Андреева.— Такой вопрос и в самом деле пришел из Тбилиси. И ответ замечательный: во всех передачах «Что? Где? Когда?» фигурирует сова, она же присутствует во всех картинах Босха. — Надо показать его картины. А автора вопроса снимет Наташа, когда поедет в Грузию,— решает Ворошилов. Идея этой очень желанной поездки, связанной с организацией в нескольких грузинских городах клубов «Знатоков», возникла давно. Но постоянно не хватало времени. А теперь возник конкретный повод, да не один. К первому грузинскому вопросу Ворошилов прибавляет второй: — Очень красивая загадка. В Зугдиди, в местном музее этнографии, находятся посмертная маска и личные вещи Наполеона Бонапарта. Как они туда попали? Оказывается, эти вещи привез сюда внук Мюрата, который был женат на грузинской княжне. — Поедешь в Грузию, поищи праправнука того внука, — дает задание Ворошилов.— Если именно он спросит «знатоков», будет еще интереснее. Бдительные пенсионеры, наблюдавшие за нами, уже разошлись обедать, а «большая тройка» только еще приступает к разбору «архива». Так Ворошилов именует папку, в которой хранятся вопросы, по тем или иным причинам не попавшие в игру. Андреева говорила мне, что недавно нашла письмо, которое лежит в этой папке с 1979 года! И, заметив мое удивление, объяснила, что любой вопрос, оставленный на всякий случай, может внезапно «выстрелить», если появятся условия. — Снова предлагаю вопрос 1986 года,— говорит Ворошилов.— «Почему в Якутии водители машин украшают ленточками боковые зеркала?» По-моему, этот вопрос забыт незаслуженно,— добавляет он. Но его соратницы безучастны.— Что ж, нет так нет... И письмо снова откладывается до следующего раза. Меня все-таки поражает, что Ворошилов, авторитет которого в творческой группе так высок, кротко расстается с вопросами, не вызывающими безусловного одобрения всей «тройки». Но видимо, на то и «тройка». Достав следующее письмо, Владимир Яковлевич задумчиво вертит его в руках. Потом произносит с нескрываемой досадой: — Геннадий Данилкин, слесарь с Трехгорки. Хороший и остроумный парень. Но как же ему не везет! Три года подряд мы клали его письмо на игровой стол, и ни разу стрелка волчка не остановилась на нем. Ни разу! А нам-то как обидно: три года назад вопрос Данилкина про хозрасчет — вот как был нужен! А теперь уже устарел... Из передачи от 9 августа 1979 года. Ведущий: — Добрый вечер! Вот мы и встретились с вами снова в клубе «Что? Где? Когда?». Мы — это команда телезрителей в составе двадцати пяти тысяч человек, приславших письма с вопросами в адрес клуба. (Крупным планом — стол для игры, на нем разложены письма.) Какое из писем сегодня сыграет? На этот вопрос может ответить только стрелка волчка. Быть может, она укажет на письмо из Алма-Аты от инженера Баландина? А может, прозвучит письмо из Новокузнецка от слесаря Кислицына? Или посчастливится радиотехнику Дьячкову с теплохода «Звенигород» Мурманского морского пароходства?.. А вот и наши соперники, «знатоки» клуба «Что? Где? Когда?». Сегодня они приехали из Ленинграда, Вильнюса, Воронежа. По заявке Общества книголюбов прибыла команда «знатоков» из Тбилиси. Она первой и садится за стол. Пока члены команды располагаются за столом, ведущий представляет их зрителям. Крутится волчок. Звучит музыка. Стрелка останавливается против письма номер 1711. На экране возникает фотография Татьяны Коваленко из Бийска. Ведущий читает ее письмо: — Уважаемые «знатоки»! Мы всегда соревнуемся с вами не на равных: один телезритель против шести «знатоков». У меня очень простой вопрос, поэтому я хотела бы предложить сыграть по-другому. Пусть, в виде исключения, команда оставит одного игрока. Тогда я и задам свой вопрос». Согласны ли вы на условие Татьяны Коваленко? «Знатоки» совещаются. За столом остается студент-биолог Давид Бердзинишвили. Звучит вопрос: — Почему бабочка, когда садится, складывает крылья? Шум в зале. Давид сидит, задумавшись. За его спиной яростно жестикулируют «знатоки». Ведущий: — Время истекло! Ваш ответ! Бердзинишвили: — Ответ тоже очень прост. Бабочка, садясь на цветок, старается быть незаметной в целях безопасности. Для этого она и складывает крылья, чтобы не отбрасывать тень. Ведущий: — Абсолютно правильный ответ! Который еще раз доказывает, что и один в поле воин. Но в дальнейшем вас ждут куда более сложные вопросы. ...Анализируя этот раунд (один «знаток» за игровым столом), сам Ворошилов потом признавался, что его трюк не имел успеха. Не будучи рождена экстремальной ситуацией, формула «один против одного» не вызывала интереса у зрительской аудитории. Кроме того, телезрители без особых на то оснований лишились самого увлекательного в игре — минуты обсуждения. Естественно, что для использования в дальнейшем такой формулы пришлось искать мотивировку. Именно в 1979 году состоялось одиннадцать передач «Что? Где? Когда?» — рекорд клуба. Тот год отмечен и взлетом популярности телеигры. Среди «знатоков» наметились будущие «звезды». Тогда же стало действовать новое правило: команды играют до шести очков. Нужно сказать, что Ворошилов вообще придает большое значение цифрам. Число «шесть» выделяет особо, считая его очень красивым и комбинационным. Однажды я спросил его, чем было вызвано появление нового правила, и почему первые годы не играли до шести очков. «Еще не придумали,— ответил он.— Играли лишь до первого поражения. А из-за этого не было того накала борьбы, какой появляется, например, при счете 55 перед финальным раундом». Как и в предыдущем сезоне, команды «знатоков» составлялись в 1979 году из троек, игравших по очереди. Но уже брезжила мысль о команде «на весь вечер». ЧЕГО НЕ ВИДИТ ЗРИТЕЛЬ В игре да в дороге узнают людей Народная мудрость Как это делается? Говорят, то, как ведет программу Ворошилов, достойно отдельной передачи. Нет ли тут преувеличения, спросил я однажды у Наталии Стеценко. — Нет,— ответила она.— И такую передачу хотят сделать — снять его прямо в дикторской кабине, откуда он ведет игру. Скажу прямо, это уникальное зрелище. Вы ведь знаете, что дикторская кабина полностью отделена от зала. Ворошилов видит игроков только на мониторе. Можно, конечно, выходить в зал, но тогда... Тогда он не будет знать, что видит зритель. А в этом вся соль. — Иначе говоря, Ворошилов намеренно ставит себя в такое положение, чтобы быть именно зрителем? — Конечно! Он и ведет передачу как бы от имени зрителя, смотрит его глазами. Если не показали на экране какой-то предмет, он тут же требует: «Не вижу, покажите!» — Так, значит, вот почему говорят, что Ворошилов всегда болеет за зрителей? — Честно говоря, не знаю, за кого он болеет. — А сколько народу в дикторской кабине? — Мы сидим там с ним вдвоем — я ему ассистирую. Но в самые напряженные моменты появляется кто-нибудь третий — для страховки. — Кто же этот третий? И в чем заключается страховка? — Страхует нас человек, кровно заинтересованный в игре, прекрасно ее понимающий и любящий. Это может быть и наш коммерческий директор, и администратор, и кто-то из близких друзей передачи. А для чего нужна страховка? Вот вам пример. Когда мы ездили в Болгарию, то не смогли взять туда ни одного «лишнего» человека. И однажды я забыла про таймер. Скандал вышел на две страны — мы просрочили целую минуту! — Как же можно было забыть о времени? — Можно!.. Ну, конечно, нельзя. Но поймите, у нас в это время в голове с десяток самых разных дел: карточки с вопросами, фамилии и адреса авторов писем, предметы для игры, кино- и фотоматериалы, общий счет, таймер, музыкальные паузы, запуск рекламы... По существу, в кабине, где работает Ворошилов, решается драматургия передачи. И у нас с ним по ходу игры бывают страшные споры. Скажу по секрету, иногда доходит до того, что я готова просто в драку вступить: засчитать ответ или не засчитать, присудить очко или не присудить? — А если вас услышат зрители? Ведь микрофон-то открытый! — У нас своя система сигнализации — что-то вроде азбуки глухонемых. ...Стеценко рисовала картину, на мой взгляд, нелепую и странную. В самом деле, люди, создающие такую сложную передачу, как «Что? Где? Когда», вынуждены делать еще и всю ту «черную» работу, о которой рассказывала Наталия Ивановна. Но, с другой стороны, не случайна же пословица «Нет худа без добра». Вот он, парадокс! Именно такая самоотверженная, захватывающая в свою орбиту всех без исключения работа (коммерческий директор страхует Ворошилова!) дает телезрителю ощущение азарта, взволнованности, энтузиазма — то, чего, пожалуй, не добиться с помощью одной лишь современной техники и холодного профессионализма. — Фотографии и видеоролики, сопровождающие вопрос,— продолжала Стеценко,— по нашему сигналу подают из операторской. Там находится специальный дежурный. Едва объявили номер письма, как он в мгновение ока находит нужное фото или ролик. ...До недавнего времени таким дежурным была радиожурналистка Лилия Черткова. Она пришла в группу «Что? Где? Когда?» еще первокурсницей факультета журналистики МГУ. Ворошилов приставил ее к фотографиям и роликам. С тех пор Лиля окончила факультет, несколько лет отработала на радио, но, как бы ни была занята, неизменно, вплоть до недавнего времени приходила на каждую передачу. И стала необходима на своем месте настолько, что ее взяли на первую международную игру в Софию, хотя Ворошилову и Стеценко этот «каприз» стоил больших хлопот и риска. Начальство категорически возражало: эка невидаль — ставить перед камерой «карточки»! Но дело было, конечно же, не только в «карточках». Группе требовалась именно она, Лилия Черткова. Обходными путями получили разрешение — и поехала она не за счет Гостелерадио, не в командировку, а как бы в отпуск... О том, как готовится каждая передача «Что? Где? Когда?» и кто ее готовит, можно рассказать много любопытного. Взять хотя бы участие в игре зарубежных команд. Сколько тут всяких сложностей! Началась эта одиссея с болгарских встреч. Тогда и стало очевидно, что в придуманную Ворошиловым игру могут играть люди из разных стран. Но как это осуществить? Стеценко, например, была уверена, что передачу «Что? Где? Когда?» за рубежом просто не знают. И вдруг прибегает кто-то из «знатоков», победно размахивая «Советской культурой». А там — материал о том, что одна американская фирма ставит на дома всем желающим антенны, чтобы смотреть советское телевидение. Такую антенну имеет, в частности, Колумбийский университет. Тут же навели справки и узнали еще больше: в Колумбийском университете есть, оказывается, даже семинар по советскому телевидению. Ведет его профессор Джонатан Сандерс. Не теряя времени, заказали телефонный разговор с Америкой. И только когда на проводе появился профессор Сандерс, Стеценко с ужасом вспомнила, что плохо говорит по-английски. Впрочем, Сандерс заговорил на отличном русском. А услыхав про «Что? Где? Когда?», сказал: «Я знаю, это передача Ворошилова. Мы уже давно ее смотрим и болеем за ваших «знатоков». Стеценко спросила: «А не хотели бы вы с нами поиграть?» На что тут же последовал ответ: «Почему бы не поиграть? Наверное, это будет очень интересно». Вскоре переговоры о встрече с игроками из Америки, Франции и других стран дали практические результаты. Но, как известно, «любишь кататься — люби и саночки возить». — Вот иностранцы вылетели на игру, — рассказывает Валентина Андреева,— и тут в дело вхожу я. Вербую «знатоков» — Мишу Смирнова, Мишу Дударева, Лену Медведкову, Лиду Кравченко... На этих ребят можно положиться. А как положиться на хозяйственную службу нашего телевидения? Иностранцы прилетают из четырех стран сразу, все в один и тот же день, но в разное время и в разные аэропорты. Узнаем мы об этом только накануне. А ведь не подашь вовремя заявку (на завтра можно заказать только до двух часов дня!), пиши пропало — машин не дадут. И тут просто на ушах приходится стоять, чтобы «выбить» транспорт. И скандалишь, и упрашиваешь, и к кому только не обращаешься с мольбой — помогите! ...Но вот, наконец, встретили. Устроили в гостиницу. Повели в Большой театр. Свозили в Загорск. Перед самой игрой зарубежные гости побывали вместе с нашими «знатоками» в бане — это уже своего рода традиция. А тем временем идут репетиции. И ночью, в самый канун передачи, ее огромное хозяйство переезжает из Останкина в «Совинцентр» (там, как помнят зрители, долгое время проходила телеигра). Весь клуб участвует в переезде, иначе просто невозможно было бы все упаковать, погрузить и перетащить. — Однажды,— вспоминает Андреева,— вышло ЧП: у одного американца багаж улетел в другую страну. Несколько дней мы его искали. А у этого парня почти все вещи остались в чемодане. Поэтому «знатоки» сложились и... купили ему брюки. Пришел он на игру, ощупывая свои новые брюки с каким-то тихим изумлением. «Не нравятся?» — спрашиваю. «Нет, ничего,— говорит.— Но почему такие дорогие?» Не привык к нашим ценам. ...Однако и этот случай, и многие другие курьезы, которые неизбежно подстерегают добросовестных людей в нашем крайне бесхозяйственном мире,— все это, как говорится, еще цветочки. Главное — то, что непосредственно связано с проведением передачи. Кульминация постоянного напряжения, в котором находится вся группа, начинается за несколько дней до эфира. Наверное, больше всех тут достается Стеценко и Андреевой. Подумайте: в зал, рассчитанный на двести человек, придут пятьсот зрителей. И каждого нужно знать, каждого встретить и объяснить ему все, что требуется. Чтобы не сбиться, не запутаться, существует целая система, без которой Стеценко и Андреева просто не смогли бы работать. Что касается Валентины Андреевой, то ей к тому же приходится и заполнять пригласительные билеты. Кстати, приглашения бесплатные. Я поинтересовался, почему бы не брать со зрителей деньги за право «живьем» видеть игру. За рубежом, насколько я знаю, так и делают, причем билеты стоят довольно дорого. Оказалось, не все так просто. — Раньше, когда передача шла в записи,— объясняет Наталия Стеценко,— нам и в голову не приходило, что на этом можно заработать: зрители были для нас своего рода массовкой. А вот когда начался прямой эфир... Тут же приехали ребята из спецотдела — проверять, как бы чего не вышло. Первая «живая» передача шла из особняка на улице Герцена. Выхожу перед самым началом во двор и вижу: какой-то человек закапывает телевизионный кабель в землю. Я подумала — кто-то безобразничает, хотела остановить. Но он строго посмотрел на меня и говорит: «А если во время передачи кто-нибудь перерубит кабель? Что будете делать?» И я все поняла. С тех пор Валя и заполняет сама все билеты. Полное имя, год рождения, место работы — целая анкета. От нас требуют эти сведения о каждом, когда мы приглашаем: а вдруг кто-то захочет выкрикнуть что-нибудь непотребное в прямой эфир?! Поэтому о продаже билетов и речи быть не может. Ведь тогда их купит кто угодно. ...Но вот, наконец, настает день передачи. За пятнадцать минут до эфира каждый сотрудник должен зайти в кабину Ворошилова и сообщить, все ли в порядке. А дел у каждого — хоть отбавляй. На Андреевой, в частности, все проблемы, возникающие у зрителей до входа в зал: кто-то пришел без билета, кто-то рвется с женой, а билет у него один... Она же отвечает за выход «знатоков». Это тоже не пустяк. Надо построить ребят в затылок (иначе не пройдут — такая теснота), а они справедливо возмущаются: «Мы что вам — пионеры?» Валя говорит непокорным: «Не встанешь — убью!» Встают... А когда передача началась, у Андреевой новые заботы. Она неусыпно следит за порядком в зале (в зале ведь тоже свои правила игры) и за каждой минутой обсуждения. Если играет зарубежная команда, нужно мгновенно вооружить переводчика наушниками и самой их надеть, чтобы слышать каждое слово. Если между ведущим и игроками вдруг возник спор, Андреева с информацией, полученной от консультантов, мчится к Ворошилову. Эта дополнительная информация и поможет решить, кто прав, засчитать ли ответ или переиграть вопрос. Валя рассказывает, что во время передачи приходится как бы раздваиваться. За спиной зал — не подсказывают ли, не слишком ли шумят, не стало ли кому-нибудь плохо из-за духоты и тесноты... А впереди — игровой стол, вопросы, «знатоки». И нужно усилием воли мгновенно переключать свое внимание (этому учат психологи). Пошла минута обсуждения — и зал для Вали отступил, растворился в небытии. А потом наоборот: минута кончилась — и зал снова ожил в сознании. Без секунды промедления! Знакомясь с создателями передачи и с кругом их обязанностей, я каждый раз удивлялся и каждый раз был уверен, что вот этому человеку достается все-таки больше всех. Так было вначале со Стеценко, затем с Андреевой, потом с Бялко... Хозяйство Елены Бялко, открывшееся мне на одной из передач, потрясло меня навсегда. Я знал, что именно Лена заведует призами, а также множеством предметов, фигурирующих при решении вопросов. На ее попечении — и это я тоже знал — находятся легендарный распорядитель зала официант Александр Михайлов и его «черный ящик». Но то, что я увидел воочию, превзошло все ожидания. По одной стороне отведенной для Лены комнаты громоздились призы, среди которых выделялись горы красивых книг. На двух или трех плитах что-то подогревалось и жарилось в кастрюльках и горшочках; пыхтел на углях старинный самовар; обложенное льдом, лежало необыкновенное мороженое, а рядом — огромный торт со свечами... Здесь же в клетках томились белые мыши, хомячки, кричали попугаи, ворчал бобер. И все это ждало своего часа, своей минуты. Минуты обсуждения. Для Елены Бялко нет ничего невозможного. Однажды Ворошилову потребовался для какого-то вопроса козел. И в назначенный день козел явился, ведомый юной пастушкой из подмосковного совхоза. Это был очень здоровый козел. Когда нужно было вывести его к столу «знатоков», он громко блеял, бил копытами, упирался и каждый метр площади уступал с боем... А в другой раз помощники Бялко доставили в зал огромный камень, подаренный передаче «Что? Где? Когда?» каменотесами с Востряковского кладбища. Я не помнил той передачи и полюбопытствовал у Лены, для чего понадобился камень. — Был такой вопрос: «Как открыть консервную банку без ножа?» — ответила она. — А камень лежал в зале, будто бы просто так. Но «знатоки» догадались о его назначении и открыли банку за одну минуту, потерев ее о камень. Говорят, на следующий день все московские пьяницы терли консервные банки об асфальт... Из передачи от 27 апреля 1980 года Ведущий: — Здравствуйте, уважаемые телезрители! Прежде чем начать нашу игру, мы покажем вопрос, прозвучавший в предыдущей программе. Кадры, которые вы сейчас видите, сняты осенью 1979 года. На перекрестке — автоинспектор Геннадий Лойко. На экране — московские улицы, машины, здания «Метрополя» и Большого театра. Геннадий Лойко обращается с экрана к «знатокам»: — Здравствуйте, уважаемые «знатоки»! Как говорили классики, автомобиль — это не роскошь, а средство передвижения. И он несет благо. Но всем нам известно, что автомобиль несет не только благо: возникает проблема аварийности, связанная с дорожно-транспортными происшествиями или, как принято называть их у нас в ГАИ, ДТП. Полвека тому назад на этом самом месте, где я сейчас нахожусь, произошло одно ДТП, о котором помнят до сих пор. Итак, мой вопрос: какие дорожно-транспортные средства участвовали в этом ДТП, кто пострадал и каким образом? Желаю успеха! Ведущий: — «Знатоки» быстро догадались, что это ДТП произошло на страницах романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев». Тем не менее, клуб присудил Лойко специальный приз за интересный вопрос. И на другой день «знатоки» ожидали машину ГАИ на Загородном шоссе. Кадры встречи «знатоков» с автоинспектором Лойко. Александр Седин: — Здравствуйте, Гена! Лойко: — Здравствуйте! Седин: — Хотя мы ответили на ваш вопрос и выиграли раунд, разрешите поздравить вас от имени клуба и вручить приз — «Атлас пород собак». (Вручает приз.) А теперь скажите, какие качества людей вашей профессии пригодились бы членам нашего клуба? Лойко: — Наблюдательность. Цепкая память. Умение находить контакт. Ведущий: — Мы, телезрители, тоже поздравляем Геннадия Лойко с этой наградой и начинаем очередную встречу команды телезрителей с командой клуба «знатоков». ...В 1980 году учредителем передачи «Что? Где? Когда?» кроме Общества книголюбов выступило и общество «Знание». Появился приз «За уверенность в своих знаниях». Первым его выиграл Олег Долгов: отвечая на вопрос о «Пиковой даме», он сказал, что Герман — это фамилия, а не имя пушкинского героя. В том же году было введено новое правило: в критической ситуации, если какая-то из команд (телезрителей или «знатоков») проигрывала, ей давался особый шанс. Так, в первой передаче сезона, когда команда телезрителей оказалась на грани поражения, «знатокам» было предложено сыграть в финальном раунде всем клубом. Но с условием: в случае неправильного ответа им засчитывается проигрыш. Ту встречу «знатоки» проиграли. Зато потом они шесть раз выигрывали в ситуациях на грани поражения, оставляя против команды телезрителей только одного своего игрока. Победителями стали Александр Бялко, Борис Еремин, Сергей Ильин, Александр Седин, Владимир Лутовинов и Александр Гурков. Они и составили команду финала —1980, которая впервые в истории клуба играла весь вечер без смен. Финал команда выиграла. |
