Издание третье
Скачать 9.37 Mb.
|
| § 9. СЛЕДЫ СРЕДНЕВЕКОВОГО ФЕТИШИЗМА ПЕРЕД «СВЯЩЕННЫМ ПИСАНИЕМ» В СФЕРЕ ЦЕРКОВНОКНИЖНОЙ РЕЧИ Новые, европейские тенденции в составе церковнославянского языка разрушали цельность его семантики, колебали образно-идеологические и религиозно-мифологические основы его смыслового строя. Для старорусского книжника из среды духовенства и феодальной знати не только литературное изображение, но и бытовое переживание мира в религиозном аспекте было подчинено образам и символическим схемам церковной мифологии. Все формы языка, вплоть до грамматических категорий, понимались и толковались как непосред- 1 Цит. по: Библиотека Московской синодальной типографии. М„ 1899, вып. 2. Сборники и лексиконы. Описал Валерий Погорелов, с. 101 —102. 2 Заслуживает чнимания мысль Gimnar Gnnnaisson (Recherches syntaxiques sur la decadence de l'adjectif nominal en Slave. Paris, 1931), что украинско- польскому влиянию в XVII — начале XVIII в. обязаны своим появлением в со ставе сказуемого, содержащего вспомогательный глагол или вообще глагол с ос лабленным вещественным значением, формы членных имен прилагательных (вроде сколь сегь богатый). - 40 - ственное отображение религиозных сущностей и церковных догматов. Казалось, что изменение формы слова, перемена имени чего-нибудь влечет за собой искажение самого существа религиозного понятия или предмета культа. «Священное» слово представлялось наделенным религиозно-магической силой. Чрезвычайно показательны для этой стадии понимания и употребления церковнокнижного языка суждения раскольников, защитников старых форм религиозного выражения, отражающие во всей непосредственной яркости мифологический процесс реального восприятия церковных имен и церковной фразеологии. Поборники церковной старины восставали против замены одних слов другими, так как от этой замены, по их представлениям, искажается внутреннее существо предметов культа и подлинная связь лиц и вещей в мире религиозного созерцания. Никита Константинов Добрынин («Пустосвят»), один из вождей и мучеников раскола, пишет: «...Он, Никон, словенское наречие превращал и бутто лучшее избирал и печатал вместо креста — древо, вместо церкви — храм.., вместо обрадованная — благодатная и прочие речи изменил: и то ево изменение само ся обличает, — посему, что крест ли лучше и честнее глаголати, или древо? и церковь ли честно писати, или храм? Ей всяко речется, что крест честнее древа благодати, а церковь храма»-. Таким образом, Никита Добрынин категорически отвергает замену слов церковь — храмом и креста—древом, так как эта замена, по его мнению, унижает «честь и честность» самих предметов. Еще характернее протест его против замены выражения молитвы тебе молятся звезды выражением тебе собеседуют звезды. Он понимает этот образ как обозначение реального отношения звезд к богу. Никита Пустосвят поэтому категорически отрицает применимость самого слова собеседовать к этой ситуации. Ход его мыслей таков: даже ангелы не сопрестолъны, т. е. не сидят за одним столом, престолом, с богом и, следовательно, не могут беседовать с богом как с равным. Тем более нельзя сказать это про звезды: «А о звездах в писании не обрящется, чтоб собеседницы богу писались»2. Против этого мифологического истолкования рационалист-западник Симеон Полоцкий выдвигает символическое объяснение. Он должен был доказывать, что речь идет о метафорическом изображении гимна природы божеству, а не «о собеседовании устном или умном, ибо звезды ни уст, ниже ума имеют, суть бо вещь не одушевленная»3. Так устанавливается социально-стилистический контраст между русским литературным языком, реформирующимся на основе западноевропейских традиций, на основе украинско-латинско-польского 10 Цит. по: Румянцев И. Никита Константинов Добрынин. Сергиев Посад. 1"1/. Приложения, с. 387; ср. протест Тредиаковского против употребления Сумароковым слова церковь в значении «храма», «капища» (Пекарский П. П. История Академии наук в Петербурге. СПб., 1873, т. 2, с. 461). Цит. по: Румянцев И. Никита Константинов Добрынин. Приложения, с. 339; СР- в исследовании с. 380. Симеон Полоцкий. Жезл правления. 2-е изд. М., 1667, л. 43; Румянцев И. Никита Константинов Добрынин, с. 381. — 41 — просвещения, и между старомосковским церковнославянским языком. Древняя московская традиция постепенно уходит в раскольничье подполье, однако подвергается здесь своеобразному опрощению. § 10. НАЦИОНАЛЬНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ СТИЛИ ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА. ПРОЦЕСС ПРИСПОСОБЛЕНИЯ ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКОГО ЯЗЫКА К РАЗГОВОРНОМУ РУССКОМУ ЯЗЫКУ Стили старомосковского церковнославянского языка культивировались и охранялись в раскольничьей среде. Тут в высоких жанрах развивалась традиция «плетения словес», продолжалась разработка того высокопарного книжного стиля, который восходил к старой цер-ковнобогослужебной речи и опирался на традиционную идеологию, лексику и фразеологию средневековья (ср., например, славянский язык сочинений соловецкого ннока Герасима Фирсова '). Но архаические формы фразеологии, свободные от европейской изысканности, были ближе к народной речи. И тут же, рядом с охраной традиций «славянского» языка, уживаясь с ними в одних и тех же стилях, глубоко проникает в письменность живая устная речь, идет борьба за литературные права народного языка, т. е. письменной и разговорной речи широких слоев народа. Наиболее ярким выражением этих демократических тенденций в системе церковнолитературиого языка являются некоторые раскольничьи сочинения — например сочинения идеологов и руководителей раскола (диакона Федора*1, Епифания *2, Аввакума *3) «Отразительное писание о новоизобретенном пути самоубийственных смертей» и др. Так, протопоп Аввакум подчеркивает свое «небрежение о красноречии», «о многоречии красных слов». Он прямо называет свой язык «просторечием», «природным» т. е. исконным русским языком, противополагая его «виршам философским», т, е. языку книжников, усваивавших юго-западную культуру, языку латино-польской книжности, западноевропейского схоластического образования. «Не позазрите просторечию моему, — пишет Аввакум в одной из редакций своего жития, — понеже люблю свой русской природной язык, виршами философскими не обык речи красить, понеже не словес красных бог слушает, но дел наших хощет». Необходимо помнить, что «просторечие» противополагается «красноречию», а не вообще церковнославянскому языку. Очевидно, в понятии просторечия сочетались стили разговорно-бытового русского языка, не имевшие тогда устойчивых норм, хотя и имевшие в каждой социальной среде свои приметы, свои отличия, — и церковнославянская, но не «высокая», не витийственная стихия. «Природной русской язык» в понимании Аввакума и вмещался в эти границы. В «Книге толкований и нравоучений» Аввакум более подробно раскрывает свой взгляд на русский литературный язык в обращении к царю Алексею Михайловичу: «Воздохни-тко по-старому... добренько и рцы по русско- 1 См.: Никольский Н. К. Сочинения соловецкого инока Герасима Фирсова по неизданным текстам.— ЦДПИ. СПб., 1916, вып. 158. — 42 - му языку: господи, помилуй мя грешного... А ты ведь, Михайлович, русак, а не грек. Говори своим природным языком, не уничижай ево и в церкви, и в дому, и в пословицах. Как нас Христос научил, так и подобает говорить. Любит нас бог не меньше греков; предал нам и грамоту нашим языком Кирилом святым и братом его. Чево же нам еще хощется лутше тово? Разве языка ангельска?» (с. 475)'. Таким образом, «просторечие» противостоит и высоким «еллино-славянским стилям» литературного языка и ухищрениям юго-западной риторики. Свой стиль просторечия Аввакум называет «вяканьем». «Вяканье» обозначает более фамильярную, бытовую сферу народной устной речи. О том пренебрежительно-ироническом тоне, той простонародной окраске, которой были окружены в языке книжника XVII в. слова вяканье, вякать, дают представление такие цитаты из «Отразительно-го писания о новоизобретенном пути самоубийственных смертей»2: «Мужик тот, што мерен дровомеля деревенской, честнее себе и лутчи лаеть и бранить и пред госпожами своими невежливо седить и вякает и бякает, на все наплевать» (с.49); «Ныне еще есть учитель, бедной старчик-черничик, учит по уставам диким и лешим, вякает же бедной, что кот заблудящей» (с. 57)3. Литературное просторечие XVII в. («вяканье») не подчиняется принятым в «славенском диалекте» нормам. Оно нередко характеризуется свободным проявлением фонетических особенностей живой, иногда областной речи (например, оканье или аканье, е вместо я, о или я вместо неударного е, взрывное или фрикативное произношение гит. п.), ее морфологии (разговорные формы склонения; более частое употребление формы прошедшего времени типа: читал, видел; редкость форм аориста и имперфекта, причастий и т. п.) и синтаксиса (ср. конструкцию предложения, не осложненного распространениями, с глаголом как синтаксическим центром, вокруг которого располагаются два-три дополнения или наречия, ср. обилие бессубъектных и неполных предложений; редкость причастных присоединений; отсутствие развитого периода, господство «присоединительных» форм сочинения при слабой организованности подчинительных конструкций или смешении их с формами сочинения). Степень обнаружения устной «стихии» речи и ее характер зависели, с одной стороны, от темы, ситуации, речи, а с другой — от принадлежности пишущего лица к той или иной социальной группе4. Но главное, в тех литературных стилях, которые ориентировались ' Сочинения npoTqTona Аввакума/Под ред. П. С. Смирнова.— Памятники истории старообрядчества XVII в. Л., 1927, кн. 1, вып. 1. В скобках указаны страницы к этому изданию. 2 См.: Памятники древней письменности. СПб., 1895, вып. 108. 3 См.: Виноградов В. В. О задачах стилистики. Наблюдения над стилем «Жи тия протопопа Аввакума». — Сб.: Русская речь, Л., 1923, вып. 1*4. Ср. работу П. Я. Черных, посвященную изучению преимущественно фонетики и морфологии языка Аввакума: Очерки по истории и диалектологии северно-великорусского наречия. Ч. 1—2. «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное» как памятник северно-великорусской речи XVII столетия. Иркутск, — 43 —  на устную речь, происходила своеобразная «нейтрализация» церковнославянизмов приемами их конкретно-бытового осмысления, осуществлялся отбор церковнославянских выражений — применительно к уровню понимания, не искушенного в синтаксических ухищрениях и лексико-фразеологических условностях высоких «философских» стилей духовной и светской знати.В «демократических» раскольничьих стилях русской литературной речи XVII в. живая народная речь была вовлечена в смысловую атмосферу церковнокнижного языка и, так сказать, «освящена» им. В литературном языке XVII в. по разным направлениям намечался выход из традиционных границ. Борьба и взаимодействие двух цер-ковнокнижных языковых систем — московской и киевской—сопровождались резкой социальной дифференциацией стилей литературного языка. Медленно угасали, замыкаясь в узкую сферу профессионально-церковных интересов, «еллино-славянские» стили, подчиненные правилам греческой риторики. Зато пышно расцветают (особенно в кругах правящей светской и духовной знати) литературные стили, связанные с западноевропейской схоластической культурой, с влиянием средневековой латинской книжности и польской литературы. Но «центробежные», антинациональные тенденции получают резкий отпор со стороны широких народных масс. Естественной реакцией против заимствованных форм выражения было обращение к «коренным», т. е. к наиболее употребительным, формам церковнославянского языка и к «природному русскому языку», к народному языку, элементы которого у разных лиц, в разной степени и с разной силой проникают в церковную проповедь, в богословские трактаты, в высокие литературные сферы социально-языкового общения. Сочинения протопопа Аввакума особенно ярко отражают эту тенденцию стилистического «смешения», широкого ввода в литературу народного разговорного языка, в то время как у иных вождей раскола, например у Епифания, преобладает тенденция стилистического «опрощения» церковнославянской речи. В языке протопопа Аввакума создавались новые стилистические единства посредством семантических взаимопроникновений разговорных и церковнокниж-ных форм. «Крайности» сталкивались и сливались в стилистические единства. Так формировались новые «средний» и «низкий» стили. «Смиренный род иже не восстает над обычаем повседневного гла-голания» (как выражается риторика XVII в.) включал в себя цер-ковнобиблейские цитаты, религиозную символику. А рядом, в отрезках отвлеченного богословствования, показывались формы высокой речи, где от метафор и от «дальнейших вещей приятных размножение достаточно делается»*5. В демократических стилях литературного языка лексический и фразеологический состав церковнославянской речи был иной по сравнению со «славенским диалектом» «красных» стилей духовной и светской аристократии. Для церковнокнижной символики демократических стилей существенно то, что она почти целиком слагается из .наиболее употребительных церковнобиблейских фраз, т. е. групп слов, почти сросшихся, органически слитых в лек- — 44 — сические и семантические единства. Таковы, например, церковнобиб-лейские формулы в языке протопопа Аввакума '. Завопил высоким гласом (68); неразложимое единство этого речения очевидно из такого словосочетания в «Девгениевом деянии» (по сборнику Погодина, № 1773); завопи гласом велиим велегласно (356); ср. в «Житии» Епифания: завопел великим голосом (237); ср. Евангелие Матфея (XXVII, 50); в Апокалипсисе VI, 9—10; во~ зопиша гласом великим, ср. ту же формулу в «Книге бесед» у протопопа Аввакума (251). Воздохня из глубины сердца (70); ср. в «Житии» Епифания (Летопись занятий Археографической комиссии, вып. XXIV): воздохну из глубины сердца моего (252); в «Сказании о последних днях жизни митрополита Макария», изданном Г. Кунцевичем: воздохнув из глубины сердца своего (28); ср. в послании Аввакума к Морозовой: из глубины сердца твоя воздыхания утробу твою терзаху (409); с воздыханием из глубины сердца разторгши узы седящих в темницах (471). Вся сия яко уметы вменил (45); ср. в послании филиппийцам (111,8): вменяю вся уметы быти; ср. службу 29 июня ап. Петру и Павлу, канон, песнь I, троп. 3: вменил ecu вся уметы. Убойся бога, седящего на херувимех и призирающего в бездны (22); ср. в Отразительном писании: убойся страшного, седящаго на херувимех и призирающего в бездны (20) и т. п. Умягчил ниву сердца ее (112); ср. в «Книге бесед»: семя словеси божия на ниве сердца их подавлено (314) и мн. др. под. Особенно многочисленны буква \ьные цитаты изречений из так называемого Священного писания и из наиболее употребительных церковных книг, обычно без указания источника и с приурочением смысла их к описываемым событиям. Например, в «Житии» протопопа Аввакума: бог излиял фиал гнева ярости своея на русскую землю (4); излиял бог на царство фиал ьнева своего (20); ох горе! всяк мняйся стоя да блюдется да ся не падет (16); посем разумея мняйся стояти, да блюдется да ся не падет (81); ср. ап. Павла «Первое послание корифянам» (X, 12) и мн. др. Таким образом, из церковнославянского языка черпается традиционная фразеология, непосредственно направляющая религиозное сознание слушателя к знакомому церковнобиблейскому контексту. Но и эти церковнокнижные фразы и символы приспособлялись к разговорной речи, переосмыслялись на основе ее семантики, сопоставлялись с выражениями русского бытового языка, пояснялись его синонимами. Характерны такие примеры из сочинений протопопа Аввакума. Из «Жития»: бысть же я... приалчен, сиречь есть захотел (16); возвратилося солнце к востоку, сиречь назад отбежало (50). Из «Книги бесед»: и возратися в дом свой тощь, Не пригнал скота ничево (331); на высоких жрал, сиречь Сочинения протопопа Аввакума/Под ред. П. С. Смирнова.— Памятники истории старообрядчества XVII в. Л., 1927, ки. 1, вып. 1. b скобках указаны Страницы но этому изданию. — 45 — на горах болванам кланялся (467); зело древо уханно, еже есть вони исполнено благой (522); сотвори человека, сиречь яко скудельник скуделу, еже есть горшешник горшок (668); ангел... древле восхитил Авраама выспрь, сиречь на высоту к небуи др. Те же приемы реалистического национально-бытового понимания и изображения характеризуют и употребление церковнобиблейских метафор и аллегорий. В «Книге бесед», толкуя «апостольское слово» Павла (первое послание коринфянам, V, 7—8): яко мал квас все смешение квасит», Аввакум так поясняет значение «приводной речи», т. е. иносказания: «Павел... глаголет приводную речь, указуя не в квас, якоже в квас: от мала великая прокиснет, тако и в вас от злоб и лукавства добродетели будут непотребни» (372). Ср. еще пример перевода церковнославянской метафоры на общий язык: «Поспешим и потщимся, дондеже солнце не зайде, сиречь смерть не постигла (там же, 379). Просторечные выражения, вовлекаясь в систему литературного языка, подставляются под церковнокнижные формулы, скрещиваются с ними и придают им конкретно-бытовой облик. Примеры из сочинений протопопа Аввакума: держись за христовы ноги (81); ср. в «Книге бесед»: и сам дьявол не учинит вам ничево, стоящим и держащимся за христа крепце (411); ср.: не догадались венцов победных ухватити (62); за правило свое схватался, да и по ся мест тянусь помаленьку (43); бог старый чудотворец (64); ср.: полны сети напехал бог рыбы (231); вот, бес, твоя от твоих тебе в глаза бросаю (22б); из «Книги бесед»: само царство небесное валится в рот (253)' и мн. др. Вместе с тем церковнославянская фразеология, оказавшись в непосредственном соседстве с просторечными выражениями, в их смысловой атмосфере теряет свою высокопарность, ассимилируется с разговорной речью. Например: Логин же разжегся ревностью божественного огня2, Никона порицая, и через порог в алтарь в глаза Никону плевал (17); Tax меня Христос-свет попужал и рече ми: «По толи-ком страдании погибнуть хочешь? Блюдися, да не полма разсеку тя» (46)3; Запрещение то отступническое... я о Христе под ноги кладу, а клятвою тою — дурно молыть — гузно тру. Меня благословляют московские святители (40); и я... ко богородице припал: владычице моя, пресвятая богородице, уйми дурака тово, и так спина болит (180—181); ср. владыко человеколюбче... посрами дурака тово, про-слави имя твое святое (231); Венеи терноз на главу ему там возложили, в земляной тюрьме и уморили и др. 1 В «Книге бесед»: а иной вор церковной, с просвир христов крест схватил, да крыж римской положил (368). 2 Ср.: в «Книге бесед»: «разжегшася любовью духа; в «Книге обличений»: воздыхает огнем божественным снедаем; разгорится дух огнем божественным; в послании сибирской «братии»: огня ревность поясти хадет сопротивныя и др. 3 Ср. в письме к попу Исидору: Читал ли ты, старый 1руг, мои правила? Пишет там: проклят всяк творяй дело божье с небреженьем. Блюди я, да не полма растесан будеши (946); ср. «Евангелие» Матфея, XXIV, 51; ср. в «Книге обличений»: да, петь себе, перестань лаять — тоао на святая, полма растесан бу дешь в день он, вор церковной (624). — 46 — Отсюда возникают: смысловой параллелизм церковнославянского языка и просторечия, прием стилистических сопоставлений, перевода речи с одного стиля на другой. Например, в «Житии»: на нем же ка~ мень падет, сотрыет его... слушай, что пророк говорит со апостолом, что жернов дурака в муку перемелет (175). Так создается своеобразная атмосфера идеологического взаимо-освещення церковнокнижного и бытового народного языка. Одни и те же образы колеблются между библейской и обиходной разговорной лексикой. Например, евангельский образ волка то облекается в церковнославянизмы, то в просторечные формулы: сии бо волцы, а не пастыри, душегубцы, а не спасители (467). И рядом: Дети, чему быть? волки то есть. Коли волк овцы жалеет? Оне бы и мясо то мое съели (123); Наши, что волчанки, вскоча завыли (59); волки то есть не жалеют овец (52); ср. Мотаюсь... посреде волков яко овечька или посреде псов яко заяц (192); со Христом и большому тому волку, хохлатой той собаке глаз вырву, нежели щенятам (949). Таким образом, в национально-демократических стилях русской литературной речи конца XVII в. система церковнославянского языка, охраняемая от западных новшеств, выступает не как замкнутая сфера архаических форм церкорнобогословского выражения, но как основной структурный элемент общественно-бытовой речи. В повествовательных, эпистолярных и публицистических жанрах церковнославянский язык приближен к просторечию, приспособлен к его семантическим формам и, в свою очередь, притягивает их к себе. Яркой иллюстрацией этого взаимодействия церковных образов с устно-бытовыми и народнопоэтическими в языке Аввакума может служить фразеология, окружающая слово бес '. Свою борьбу с бесами Аввакум рисует в тех же реалистических тонах, что и отношения к никонианам (бился я з бесами, что с собаками — 71). Но трагический колорит здесь совсем ослаблен. Лишь при экспрессии иронического или ласково-великодушного снисхождения образы никониан сопоставляются с бесами, иногда метафорически приравниваются к ним: хотя маленко оплошися: тотчас ограбят до нага и сволокут ризу святого крещения, так стал игралище бесом, не попал никуды, толко разве в пекл огненный (463). Слово бес у Аввакума выступает обычно как синоним скомороха, как обозначение драчуна (73), вора и беспокойного скандалиста, любителя «поиграть» в разных смыслах этого слова (ср. значения слова игрец в современных народных говорах. — Словарь русского языка, составленный II отделением Российской академии наук, 1922, т. 3, вып. 1, с. 107)2 *6. Прокуда-таки ни бес ни што был в ней, много времени так в ней играл (76). Бесовским действом скачет столик на месте своем... И егда в трапезу вошел, тут иная бесовская игра (вариант: бесовская игрушка — ' Об эволюции образа беса в русской литературе см. статью Буслаева Ф. И. «Бес». — В кн.: Буслаев Ф. И. Мои досуги. М., 1886, ч. 2. О традиции этого образа беса-игреца, скомороха см.: Фаминицын А. С. Скоморохи на Русв. СПб., 1889, с. 69 и след; 76, 114, 159 и след. — 47 -  Вскочиша бесов полк в келью мою з домрами и з гуткамц, и один сел на месте, идеже просвира лежала, и начата играти в гутки и в домры, — а я у них слушаю лежа... (228).В стиле Аввакума вообще намечаются две основные тенденции изображения «беса». Бес рисуется чаще всего как «скоморох», собирая вокруг себя весь тот обличительный лексикон, которым оружены были в церковной проповеди скоморошьи игры и образы скоморохов. В «Послании братии на всем лице земном» к «нынешним духовным» (т. е. к официальному духовенству) непосредственно один за другим — применяются названия бесов и скоморохов: словом духов-нии, а делом беси: все ложь, все обман... По всей земли распространи-ся лесть, а наипаче же во мнимых духовных. Они же суть яко скомра-си ухищряют и прельщают словссы сердца незлобных... (780). В этом плане бес и становится «игрецом» '. В иных случаях, более редких, бес представляется в облике светского щеголя: И бес блудной в души на шее седит, кудри бедной раз-чесывает, и ус раэправляет посреде народа. Силно хорош, и плюнуть не на ково... (541). Впрочем, в обличительной литературе образы шута-скомороха и щеголя сливались2. Национально-демократические стили литературного языка XVII в. широко пользуются приемом смешения церковнокнижного языка с бытовым просторечием, даже в его вульгарных проявлениях. Это просторечие иногда как бы соприкасается с языком крестьянства, но не сливается с ним, вращаясь преимущественно в сфере форм фамильярно-бытового языка разных слоев городского населения. Слово мужик, например, в языке Аввакума чаще всего было окрашено эмоциональным тоном пренебрежения. И Аввакум охотно использует его в своих презрительных отзывах о «шептунах» и «волхвах»: смалодушничав, она... послала ребенка к шептуну-мужику (33). Волхв же той мужик...3 привел барана живова в вечер и учал над ним волховать, вертя его много и голову прочь отвертел (34). При помощи слова мужик Аввакум нередко обостряет изображение «все-губительства» никониан. Например, образ «обруганных» мучеников вызывает у Аввакума сравнение с «мужиками деревенскими»: острижены и обруганы, что мужички деревенские (60). Иногда Аввакум ' Ныне пускай их поиграют с бесами теми заодно над Христом, и над Николою и над всеми святыми с богородицею спасом нашим, да и над нами бедными, что черти над попами — пускай возятся. (285)... всю невесту Христову разорили. Разорили римляна, воры... разорили, зело обезчестили. Бесятся, играют в церкве той. Кой что ухватил, тот то и потащил (367). 2 Ср.: Фаминииын А. С. Скоморохи на Руси. СПб., 1889. Любопытна проб лема: идеологически отрицая скоморошье искусство, не перенес ли Аввакум не которые его формы в литературу? В высшей степени любопытно применение сло ва «играть» к Лазарю для обрисовки его психического состояния после казни (отсечения языка): Я на третий день у Лазаря во рте рукою моею гладил: ино гладко; языка нет, а не болит, дал бог. А говорит яко и прежде, играет надо мною: «Щупай, протопоп, забей руку в горло-то, небось, не откушу!» И смех с ним, и горе! Я говорю: «Чево щупать? На улиие язык бросили!» (212). 3 Ср. также название мужик в применении к «темному человеку», когда ои «задавил» протопопицу (31). — 48 — вкладывает презрительную кличку мужик в речь гонителей: «Вопросил его Пилат: «Как ты, мужик, крестишься?» Ср. рядом торжественно-книжное определение профессии этого кожевника Луки лично от Аввакума: усмарь чином (62). Ср. «И без битья насилу человек дышит... да петь работай, никуды на промысел не ходи; и верьбы бедной в кашу ущипать збродит и за то палкою по лбу: не ходи, мужик, умри на работе» (182). Социально-экспрессивная окраска слова мужик отчасти распознается и в таком отрицательном параллелизме: Бес-от веть не мужик: батога не боится; боится он креста Христова (29)'. Язык Аввакума лишь в более яркой и художественной форме отражает некоторые общие тенденции борьбы за литературные права народной речи в XVII в. (Ср. приемы смешения церковнославянизмов с элементами живой устной речи в письмах боярыни Морозовой, в письмах дьякона Федора, в переписке дворян Леонтьевых, отчасти в «Житии» Епифания и многих других памятниках раскольничьей письменности)2. |
Похожие:
 | Рефераты и презентации, подготовленные в рамках изучения дисциплины Экономическая информатика. Третье издание. Под ред. Косарева В. П. М : Финансы и статистика, 2006 г | | Информационно-библиографический отдел Третье издание, исправленное и дополненное Члены редакционного совета: Н. З. Шатохина, В. Г. Сидоров, Л. Н. Комиссарова, Ю. В. Жукова, В. А. Щекотихина, Е. В. Тимошук |
| Б. И. Кудрин электрика как развитие электротехники и электроэнергетики третье издание томск 1998 Першинский филиал ОАО нпо «Наука» осуществляет производство и отпуск тепловой энергии в виде теплоносителя (горячая вода) | | Ооо «Интерсертифика-тюф совместно с тюф тюринген» международный исо 9004 стандарт третье издание Менеджмент в целях достижения устойчивого успеха организации. Подход на основе менеджмента качества |
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Информатика и икт учебник для 8 класса (третье издание), Семакин И. Г., Залогова Л. А., Русаков С. В., Шестакова Л. В, М.: Бином,... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Информатика и икт учебник для 8 класса (третье издание), Семакин И. Г., Залогова Л. А., Русаков С. В., Шестакова Л. В, М.: Бином,... |
| Б. В. Прасолов учебно-методические Прасолов Б. В. Учебно-методические материалы по Жилищному праву. М., Ргу нефти и газа, 2009. – 112 С. Издание третье, переработанное... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Планирование составлено на основе программы (название, авторы) «Изобразительное искусство» Интегрированная программа 1-4 классы,... |
| Урока музыки в 5 классе по теме «Третье путешествие в музыкальный театр. Мюзикл» «Третье путешествие в музыкальный театр. Мюзикл» с использованием современных педагогических технологий | | Йога: искусство коммуникации издание третье, исправленное и дополненное «Под йогой индиец понимает стремление достигнуть освобождающего познания или самого освобождения посредством систематической тренировки... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Это новое, третье издание данной книги требует небольшого предисловия. Я перевёл её на английский язык в 1985 году, и сейчас, перед... | | Календарно-тематическое планирование на 2013/14 учебный год Учебный... Планирование составлено на основе программы (название, авторы) «Изобразительное искусство» Интегрированная программа 1-4 классы,... |
| Календарно-тематическое планирование на 2013/14 учебный год Учебный... Планирование составлено на основе программы (название, авторы) «Изобразительное искусство» Интегрированная программа 1-4 классы,... | | Электронное издание Электронное издание — издание, представляющее собой электронную запись информации (произведения) на магнитном диске, компакт-диске... |
| Дневники том 50 Издание: Л. Н. Толстой, Полное собрание сочинений в 90 томах, академическое юбилейное издание, том 50, Государственное Издательство... | | Электронное издание монографии «История репрессий в Нижнетагильском... Электронное издание состоит из 2-х блоков: 2-х страниц формата pdf с оглавлением, оформленном в виде гиперссылок |
