Законодательство
Скачать 2.66 Mb.
|
С. ГРИГОРЬЯНЦ. Что тут можно сделать? Надо сказать, что в малой степени что-то уже сделано, хотя бы тем, что проведение этого круглого стола дало информацию об упразднении отдела. Ни газета, ни журнал, ни радио, ни телевидение ни разу об этом даже не упомянули. Мы проведем пресс-конференцию и попытаемся сделать еще одно. Мы можем создать представление о нынешнем российском режиме в мире, как о режиме, который не желает судебной реформы. К сожалению, сейчас это единственное, с чем считаются в руководстве России. А теперь мы перейдем к следующему разделу, к разделу сообщений. Одно из них – сообщение нашего сотрудника Андрея Шкарубо. Мы познакомимся с делом, которое велось против него и его матери лет десять назад и ведется до сих пор. Спасая сына, она пыталась уехать с ним из Советского Союза, прорывалась в Американское посольство… И мать, и сына сажали в психушку, выгоняли с работы… Если учесть, что они к тому же еще жили в Звездном городке, то вы понимаете, какую активность проявляли спецслужбы. СООБЩЕНИЯ Надзор за мной продолжается Андрей ШКАРУБО В январе 1995 года моя мать, Е.Т. Шкарубо, обратилась в суд Щелковского района Московской области, требуя компенсацию от Центра Подготовки Космонавтов, командование, политический и особый отделы которого подвергали ее многолетней травле. Еще в 1981 г. она, надеясь спасти меня и отчаявшись найти справедливость в своей стране, пыталась обратиться через посольство США в ООН, за что была помещена в психиатрическую больницу. Там ей поставили диагноз "шизофрения", а после этого ее лишили работы и, как следствие, пенсии. Долгие годы она жила только огородом. Лишь в 1991, в 58 лет, она получила минимальную пенсию по старости. (44) После того как она обратилась в суд начались обычные "странности", которые нам уже были знакомы. Весной 1995 организовали небольшой погром на огородном участке. Были вытоптаны грядки, порвана и разбросана редиска и лук, разбиты двери сараев, сбиты замки и т.д. Ничего не взяли, просто продемонстрировали силу. Заявления из суда мать не забрала… Тогда стали "перекрывать кислород" на моей прежней работе. Почувствовав, что снова "идет охота на волков", я перешел в "Гласность". Первое заседание суда, назначенное на август, было перенесено на сентябрь, и я решил поехать в свой отпуск к родственникам на Украину, которые давно приглашали меня погостить у них в Днепродзержинске. Мать, словно предчувствуя что-то, отговаривала меня, но я все же поехал. Еще в Москве я понял, что дело неладно: до Курского вокзала меня "провожали". В Днепродзержинске "встретили". Странно, но дотоле гостеприимная родня не очень обрадовалась моему приезду, была чем-то попросту напугана. Дядя, которого я просил заранее купить обратный билет на 28 августа (в этот день в Москву возвращался мой родственник, и я хотел выехать вместе с ним), почему-то взял мне билет на 27-е, хотя это был день рождения тети, который предполагалось отпраздновать вместе. Я подумал, что спецслужбы, вероятно, планировали какую-то провокацию на обратном пути (репутация Украинской таможни хорошо известна), видимо, родственник-свидетель им мешал. В Днепродзержинске я ни с кем не общался, кроме родни, и никуда не ходил, кроме как на местный пляж и на рынок. Но меня не оставляли своим вниманием – я постоянно загорал вместе с наружкой. Один – справа, другой слева. Посредине, ближе ко мне, "наживка" – пляжные девочки, мальчики. Однажды, видя, что я читаю книгу на английском, мальчики, чтобы привлечь мое внимание, пошли на комичный шаг: заговорили между собой на убогом английском, причем пробелы компенсировали "щирым" украинским акцентом. Тут я как переводчик и учитель английского не выдержал и засмеялся им в лицо. 22 августа, я опять спокойно загорал с наружкой на полупустом пляже. И вдруг "девочки и мальчики" исчезли. Потом, к концу "пляжной смены", быстро оделась наружка и тоже исчезла. Меня удивило, что я остался один. Я тоже оделся и вышел на дорогу. Там стояли светлые "Жигули" и возле них трое парней. Я поравнялся с ними. Огромный парень-шкаф преградил мне дорогу и начал цеплять, задавая глупые пустые вопросы, требуя ответа. Двое других, которые никак не были похожи на рэкетиров, как первый, а скорее на оперов, внимательно следили за происходящим. Вдруг я увидел, что "опера", как по команде, разом начинают двигаться ко мне. Я понял, что еще два-три слова со "шкафом" и будет спровоцирована словесная перепалка, я буду мгновенно избит и в лучшем (45) случае арестован. Я повернулся и прогулочным шагом пошел прочь, спиной чувствуя, как те сделали еще пару шагов в мою сторону. Потом кто-то из них что-то сказал сквозь зубы, и они отстали. По дороге домой я попытался проанализировать цель этого "активного мероприятия". Просто напугать нормального человека вполне хватило бы того "шкафа". Для чего были двое других? Почему были задействованы различные типажи, которые и вели себя по-разному? Первый, типичный рэкетир, вальяжный, почти наголо остриженный, со счастливой улыбкой дебила. Двое других с "охотничьей стойкой" – спортивного вида ребята, аккуратно и строго одетые, напряженно следившие за каждым движением, – никак не походили на уголовников, это был не тот типаж, который пристает к случайным прохожим. Вывод напрашивался неутешительный: меня не пугали, а пытались спровоцировать на активные действия. Расчет был на то, что в последний момент, когда ситуация станет особенно критической, нервы мои не выдержат и я полезу в драку. Думаю, заказывая наблюдение и еще что-то, спецслужбы из особого отдела Звездного городка рассказали о свойствах моего характера (за 27 лет, прожитых в городке, они хорошо меня изучили). Дальнейшие действия с их стороны предугадать несложно… После этих действий матери будет не до судебных тяжб. Я решил немедленно позвонить домой в Звездный городок. С телеграфа это сделать не удалось. Прихожу домой к родственникам. Пытаюсь дозвониться с их домашнего телефона – он перестает работать. Родня всполошилась. Рассказали, что весь день были какие-то странные звонки по телефону, потом кто-то трезвонил в дверь… Все-таки я дозваниваюсь матери, рассказываю об инциденте с местными спецслужбами и предупреждаю: если не появлюсь 28 августа, пусть обращается к Григорьянцу. На следующий день мать узнает по справочному телефон украинского посольства, звонит родне в Днепродзержинск, желая узнать подробности инцидента. И тут происходит что-то странное. После моего совета обратиться к Сергею Ивановичу и после ее намерения звонить в украинское посольство телефоны всех моих родственников в Днепродзержинске, даже те, что барахлили несколько лет, стали работать безупречно. Дядя, обиженно сопя, спросил: "Что ты там наговорил матери про какие-то инциденты, будто к тебе кто-то пристает? У нас тихий город… Здесь ведь уже другое государство, и того КГБ, который тебя столько лет травил, уже нет". Эта провокация провалилась. Но и на этот раз меня так просто не оставили. В поезде "Днепропетровск-Москва" моя попутчица из Желтых Вод вдруг стала рассказывать, что ее отец работает на урановых рудниках, что она сама посещала эти шахты, что там добывают какие-то новые элементы, что будут строить обогатительную фабрику, дабы не платить Красноярску-26, что… Ситуация была до боли знакомой. Из меня снова делали агента ЦРУ. (46) Анализируя теперешнее положение, я понимаю, что они опять отложат судебные слушания и организуют новую провокацию. Против кого она будет направлена в этот раз, против меня или против матери, не знаю. Если против меня, то в какую страну они меня заманят в следующий раз, не знаю. Знаю только одно: признавать свои ошибки эти ребята не любят, тем более каяться в своих преступлениях. О деле А. Витухновской Карен НЕРСЕСЯН Законы "Об оперативно-розыскной деятельности" и "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых", которые мы сегодня обсуждаем, имеют непосредственное отношение к делу Алины Витухновской, которым я сейчас занимаюсь. Алина Витухновская обвиняется по ч. 2 ст. 224 "Незаконное приобретение и сбыт наркотических веществ". Наказание по данной статье – до 15 лет лишения свободы. Об этом деле было много публикаций. Следствие пока в самом разгаре, но уже сейчас можно сказать, что обвинение в совершении тяжкого преступления не подтверждается. Однако я обращаю ваше внимание на это дело потому, что новый закон "Об оперативно-розыскной деятельности" и разрешенные в нем методы послужили основными мотивами обвинения. Материалы для создания дела были добыты с применением этих методов. Вещественным доказательством, приобщенным к делу, послужила аудиозапись телефонных разговоров. Запись была сделана за 10 дней до возбуждения дела. Однако на ведение этих записей не было получено разрешения судьи. В суде мы попросили, чтобы нам представили постановление судьи о проведении таких записей и сведения о сроках выдачи постановления (что оно выдано именно в октябре), но судья не смог нам ответить обоснованно и объявил перерыв в суде на два дня. Через два дня это постановление также не было представлено, а через три дня на судебное заседание в качестве свидетеля был вызван начальник управления ФСБ полковник Воронков, в руках которого имелась какая-то бумага, которая называлась решением и постановлением судьи. Все были удивлены, почему при рассмотрении рядового уголовного дела, в каком-то обычном эпизоде появился такой высокий начальник и стал давать информацию. Оказывается, Алина Витухновская является одним из крупных представителей наркобизнеса международного масштаба, и ею занимались за восемь месяцев до возбуждения уголовного дела. Наконец-то российским спецслужбам крупно повезло – их операция по задержанию такой важной птицы увенчалась успехом. (47) А всякие непонимающие судьи и адвокаты, вместо того чтобы аплодировать и радоваться успехам нашей разведки, обвиняют ее в каких-то незаконных действиях. Однако, когда в ходе судебного расследования стали выяснять, какие были основания для ведения слежки за Алиной, выявилось следующее. Алина Витухновская, член Московского отделения Союза писателей, по мнению таких корифеев поэзии, как Андрей Вознесенский, Юна Мориц и другие, чрезвычайно одаренная поэтесса, уже в 20 лет имевшая два сборника, пришла в поэзию из журналистики. Примерно за год до задержания она занималась подготовкой материалов о наркомании для журнала "Новое время". Тема наркомании интересовала ее не с обычной точки зрения. Ее интересовали чисто психологические аспекты ухода молодежи в мир наркомании, что их заставляло это делать и т.п. Она занималась сбором материалов около восьми месяцев. Она как журналистка сумела войти в сферу общения производителей наркотиков. Ей удалось встретиться с некоторыми юными "химиками" – российскими гениями, которые из простого любопытства пытались производить наркотики, а потом превратились в марионеток в руках торговцев наркотиками… Я не буду описывать ее задержание. Самые серьезные детали обвинения были сфабрикованы. Но меня, как и многих, волнует мотив ее ареста. Какие струны затронула эта девушка, это юное создание, чтобы стать настолько опасной для государства, что против нее заработала государственная судебная махина, а для показаний в суде был приглашен начальник Управления Федеральной службы безопасности "сверхдержавы"? Оказывается, Алина Витухновская интересовала ФСБ с нескольких точек зрения. Во-первых, потому что в результате своей журналистской деятельности она получила обширную информацию о производителях наркотиков, о лабораториях в Ленинграде и в Москве, но это было ее журналистской тайной, и она не могла ее раскрыть, тем более что обязала себя честным словом. Во-вторых, как Алина рассказала уже в суде, за день до ее ареста к ней пришли, чтобы поговорить о занимающихся наркоманией сыновьях и дочерях сильных мира сего – финансистов, политиков, журналистов. Она не могла понять, причем здесь эти дети… Круг общения Алины – московская богема, и Алина нужна была ФСБ скорее всего как источник компрометирующих сведений о влиятельных людях Москвы. В-третьих, ее пытались завербовать. Но Алина оказалась крепким орешком. Она не поддалась, и все сфабрикованные против нее материалы не смогли сломить ее. С момента задержания и до последнего заседания суда в отношении Алины были испробованы, я думаю, все способы, включая провокации. Был испробован весь арсенал ФСБ, милиции и медицины. Мне бы хотелось обратить ваше внимание на одно обстоятельство. Дело Алины Витухновской является сигналом того, что в (48) нашей стране происходит что-то не так. Появление на судебном заседании в качестве свидетеля полковника ФСБ о чем-то говорит. Б. УВАРОВ. У нее что-нибудь было изъято? К. НЕРСЕСЯН. Изъято было у тех, кто купил у нее наркотики. Но оказалось, что продавец и покупатель никогда друг друга не видели. "Покупатели" это подтвердили и признали, что были избиты сотрудниками ФСБ. Б. УВАРОВ. На следствии они говорили, что это она дала им наркотики. К. НЕРСЕСЯН. Эти двое такие же жертвы, как и Алина. Вероятно, у ФСБ в отношении их есть какие-то веские основания, скорее всего их держат на каком-то компромате. Но это моя версия. Б. УВАРОВ. Какие наркотики фигурируют в деле? К. НЕРСЕСЯН. Синтетические. Была экспертиза. То, что было обнаружено у этих ребят, и то, что якобы было обнаружено у Алины, – абсолютно разные порошки. У Алины был произведен обыск в 12 часов ночи. Дома были 90-летняя бабушка, полуглухой отец и она. Двенадцать работников ФСБ и двое понятых. От помощи соседей, которые раньше работали в военной прокуратуре и предлагали свои услуги в качестве понятых, отказались. Приведенные понятые были допрошены в суде, после чего всем стало ясно, кто они такие и почему были приглашены. Ни у кого не было сомнений, что это доверенные лица ФСБ. По мнению судьи, основным и единственным аргументом вины Алины являются записи телефонных разговоров. Мы требовали исключить записи, во-первых, потому что они получены непроцессуальным путем, во-вторых, были грубо нарушены статьи 23 и 25 Конституции, в-третьих, до поступления дела в суд нам не дали ознакомиться с содержанием телефонных разговоров. Судебный процесс был запланирован на один день, но оказалось, что и двух недель мало… А. ЛАРИН. По поводу показаний полковника, который рассказывал о наружном наблюдении. Он осуществлял это наблюдение лично или ссылался на кого-то, кто это делал? К. НЕРСЕСЯН. В суде выяснилось, и полковник это подтвердил, что он "сам лично задержал", "сам лично бегал", "сам лично наблюдал", "сам лично обыскал", "сам лично написал". А это ведь полковник ФСБ, а не обычный следователь. С. ГРИГОРЬЯНЦ. Евгений Евгеньевич Даенин, корреспондент Объединенного московского корпункта радио "Фокус" в Германии расскажет о положении, в котором находится расследование по делу убийства журналистки Натальи Алякиной. (49) Об убийстве журналистки Н. Алякиной Евгений ДАЕНИН Я хочу рассказать вам пример достаточно успешного воздействия общественного мнения на ход конкретного уголовного дела. До недавних пор дело об убийстве Натальи велось следователем военной прокуратуры Пятигорского военного округа Мишиным. Велось оно безобразно. И это определение не наше, коллег и друзей Наташи Алякиной, а Кондратьева, следователя по особо важным делам Главной военной прокуратуры, который в настоящий момент ведет его. Дело было затребовано Главной военной прокуратурой потому, что "получило широкий общественный резонанс". И это опять формулировка не наша, а той же самой прокуратуры в ответ на депутатский запрос фракции "Женщины России". На сегодня все наши ходатайства признаны обоснованными и по большей части удовлетворены, во всяком случае, те, которые находятся в компетенции Главной военной прокуратуры, а также Генеральной прокуратуры РФ. Не удовлетворены пока требования, изложенные в докладной записке, которая поступила на имя Бориса Ельцина 19 июня, через день после убийства Наташи под Буденновском. Но это уже не в компетенции прокуратуры. С. ГРИГОРЬЯНЦ. А какие удовлетворены? Е. ДАЕНИН. Во-первых, теперь дело ведет Главная военная прокуратура. Будут проведены все следственные эксперименты с участием потерпевшего, которым признан Мрозек, подследственного и всех свидетелей. В ходе предварительного следствия, которое осуществляла Пятигорская военная прокуратура, был допущен ряд грубых ошибок, в частности, исчез ряд вещественных доказательств, в том числе пробитые стекла автомобиля "Жигули", но кое-что осталось, например, пробитое сиденье. Стекла как вещественные доказательства были достаточно важны. Ведь до сих пор неизвестно, сколько было выпущено пуль. В заднем стекле, по словам всех свидетелей, было пробито два отверстия, в переднем – тоже два. Настораживает характер ранения. Сзади на плече Натальи было очень маленькое входное отверстие, а на груди – дыра величиной с кулак. Либо это была разрывная пуля с надпиленной головкой, одна часть которой пробила стекло, а вторая – сиденье водителя (сейчас он в больнице, и ему предстоит очень сложная операция), либо это была пуля со смещенным центром, применение которых запрещено. Решение о передаче дела в Главную военную прокуратуру было принято благодаря, как я уже сказал, широкому общественному резонансу – это публикации в прессе, информация на (50) телевидении, депутатский запрос фракции "Женщины России", открытое письмо Борису Ельцину, Бутросу Гале, Роману Герцогу, которое подписали крупнейшие политики, государственные деятели и деятели культуры как России, так и Германии. За день до визита Хельмута Колля в Москву на форуме свободной прессы Борис Ельцин назвал имена трех журналистов, гибель которых требует расследования, – Холодова, Листьева и Алякиной. Как нам стало известно, на следующий день, во время встречи Ельцина с Коллем, в числе других вопросов обсуждался и ход уголовного дела, а уже в начале следующей недели военная прокуратура нас уведомила, что дело будет вести их следователь по особо важным делам. Сейчас организуются общественные объединения – Фонд имени Натальи Алякиной в Германии и Форум "Свободная пресса" в России, а также российско-германский международный фонд. Мы планируем провести международный трибунал по данному делу, но не в России, так как не уверены, что здесь это получится, а скорее всего в Германии или в третьей стране. Б. УВАРОВ. Выстрелы были одиночные или была очередь? Е. ДАЕНИН. Все свидетели говорят, что слышали два выстрела один за другим из машины БМП. Б. УВАРОВ. Кто находился в машине? Е. ДАЕНИН. Первую версию, как ни странно, мы узнали из заметки в газете "Красная Звезда", в которой говорилось, что военнослужащий возвращался с ужина и, влезая в БМП, неосторожно задел ногой гашетку. Машина, в которой находилась Алякина, после проверки у всех пассажиров документов отъехала метров на 50, и после этого военнослужащий, задев ногой гашетку пулемета, произвел два выстрела. Т. КУЗНЕЦОВА. Судя по тому, что вы рассказали, выстрелы были не только в заднее стекло? Е. ДАЕНИН. Заднее стекло было пробито, одна пуля осталась в водителе, вторая вышла, но и в переднем стекле, как утверждают свидетели, также было два отверстия. Я считаю, что либо пуля была разрывной с надпиленной головкой, либо было три выстрела. К. НЕРСЕСЯН. Как вы считаете, это было преднамеренное убийство или несчастный случай? Е. ДАЕНИН. Как следует из уведомления Главной военной прокуратуры, дело, которое сейчас возбуждено по ст. 251 (неосторожное обращение с оружием, повлекшее смерть потерпевшего), может быть переквалифицировано в неосторожное или умышленное (51) убийство. Но нас не удовлетворяет, чтобы судили только одного солдата, чтобы не нес ответственности офицер, командир блокпоста. Мы сейчас добиваемся частного определения в адрес МВД. Т. КУЗНЕЦОВА. Скажите, могли последние публикации Алякиной затрагивать чьи-либо интересы? Е. ДАЕНИН. Не думаю. Об умышленном убийстве мы речи не ведем. Мы думаем, что скорее всего причина в безобразной ситуации, которая сложилась и в МВД, и в Министерстве обороны, – нагнетание негативного отношения к журналистам. Я считаю наиболее верной версию мужа Алякиной Гизберта Мрозека: хотели пугнуть, но попали. Б. УВАРОВ. Есть ли основания сомневаться в объективности следствия? Какая необходимость в международном трибунале? Ведь в мире сейчас происходят массовые убийства и на Балканах, и в Чечне, а тут единичный случай, и идет объективное расследование. Стоит ли проводить трибунал? Е. ДАЕНИН. Этот единичный случай очень показателен для той обстановки, которая у нас сложилась, в том числе и во внутренних войсках. Он характеризует роль так называемых психологов, бывших замполитов. Нас очень интересует, как и какой инструктаж осуществлялся перед отправкой войск в Чечню. О деле бывшего майора КГБ В. Казанцева Аркадий ДАНИЛОВ Я расскажу о деле Владимира Казанцева, которое привлекает всеобщее внимание и решается в камере Лубянки. Суть его в том, что в 1993 году Главное управление охраны заключило два договора с российской фирмой на поставку спецтехники из-за рубежа. По этим контрактам за рубежом, в свою очередь, были заключены другого рода соглашения. Технику должны были поставить в ближайшие месяцы. Однако из-за событий 3-4 октября 1993 года контракты были расторгнуты с очень интересной формулировкой. Начальник Главного управления охраны М.И. Барсуков в письме российской фирме мотивировал расторжение контрактов тем, что произошли такие события, после которых спецтехника больше не потребуется, поскольку в Белый дом въезжает правительство Российской Федерации. Если перенести это на понятный всем язык, то получается, что спецтехника была предназначена лишь для подслушивания и подглядывания за депутатами Верховного Совета. (52) Дальше на протяжении нескольких долгих месяцев шла напряженная переписка между Главным управлением охраны и российской фирмой по выяснению того, кто, сколько и кому должен, какие издержки и штрафные санкции в связи с досрочным расторжением контракта. Со стороны фирмы, подписавшей договор, выступил бывший майор КГБ, уволившийся в 1990 году, Казанцев Владимир Михайлович. Юридическое лицо другой стороны представлял Барсуков. Их подписи значатся на большинстве документов. В одном документе бывший начальник Главного управления охраны лично своим распоряжением и платежным документом перечислил значительную сумму (более двух миллионов долларов) на зарубежный счет фирме, которая напрямую в этом контракте не участвовала. Хотя эти деньги находились на счету западногерманской фирмы, тем не менее, они были возвращены Главному управлению охраны после того, как договор был расторгнут, за исключением сумм штрафов, которые причитались как раз на случай такого обстоятельства. Эта сумма составила 450 тысяч долларов. Эти деньги и являются камнем преткновения. Последовали неоднократные разбирательства в гражданском и уголовном порядке. В конце концов, все закончилось тем, что 21 августа с. г. Казанцев Владимир Михайлович с санкции исполняющего обязанности прокурора города Москвы был заключен под стражу и помещен в Лефортовский изолятор. Я был введен в дело 24 августа. Из бесед с ним я понял, что назначение бывшего начальника Главного управления охраны Барсукова на пост директора Федеральной службы безопасности он напрямую связывает с тем, что попал за решетку. Барсуков решил расправиться со своим оппонентом самым крутым образом, используя свое теперешнее положение и прокуратуру. Определенный резон в словах Казанцева есть, поскольку в основе его уголовного дела лежит чисто гражданская правовая сфера, которая должна быть урегулирована через арбитражный суд. Однако главное управление охраны не обратилось в арбитражный суд, чтобы решить эту проблему. И поскольку путем переговоров противоборствующей стороне решить дело не удалось, Казанцева поместили в Лефортовскую тюрьму. Казанцев говорит, что если вопрос о 450 тысячах долларов будет решаться в законном порядке, то деньги должны быть переведены в российский банк. После того как это будет сделано и деньги будут лежать на счету любого из солидных московских или российских банков, можно будет вести разбирательство цивилизованным путем, как этого требует закон. Однако законные требования Казанцева никто не рассматривает и рассматривать не желает. В этом деле допущена масса процессуальных нарушений, (53) в том числе связанных с двумя рассматриваемыми сегодня законами. Казанцев на протяжении длительного времени был подвергнут оперативной разработке, за ним постоянно велась слежка, телефоны прослушивались, велась запись телефонных переговоров. Я не знаю, что можно почерпнуть из телефонных разговоров, если и так ясно, и Казанцев не отрицает, что 450 тысяч долларов у него есть, вернее, есть у западногерманской фирмы, которая им контролируется. Но попали они туда вполне законно, и изъять их незаконным путем никто не может. Сейчас я пытаюсь с помощью средств массовой информации привлечь внимание общественности к этому делу. Ведь каждый может попасть в такую ситуацию завтра, через месяц или через год. К сожалению, мы находимся на таком рубеже, когда либо возобладает право, и мы сможем говорить о правовом государстве, либо мы снова будем бессильны перед акциями спецслужб. А. ЛАРИН. Что Казанцеву вменено в вину, как квалифицируются его действия? А. ДАНИЛОВ. Владимиру Михайловичу Казанцеву вменено мошенничество – ч. 3 ст. 147. Однако Казанцев при заключении договора и при получении денег не мог предвидеть такого оборота событий, в том числе событий 3-4 октября, поэтому здесь не может вестись речь о мошенничестве, ведь он не мог заложить в договор политический переворот в стране. Кроме того, он везде выступал только от имени юридического лица, то есть от имени организации, не говоря уже о том, что это юридическое лицо было учреждено самим же Комитетом государственной безопасности… С. ГРИГОРЬЯНЦ. Не связываете ли вы это дело с попытками нынешних руководителей спецслужб, и в частности Барсукова, вернуть какие-то деньги КГБ, розданные так неосмотрительно в 1990 году своим сотрудникам? Говорят, что сейчас идет такая кампания. А. ДАНИЛОВ. Деньги, которые являются здесь предметом разбирательства, ушли за границу в 1993 году. Это два с лишним миллиона долларов, из которых 450 тысяч долларов осталось нам. Направил эти деньги, и я это еще раз подчеркиваю, лично Барсуков. Своей подписью он распорядился перечислить туда эти деньги. С. ГРИГОРЬЯНЦ. Я разговаривал с начальником пресс-службы Главного управления охраны. Он мне сказал, что было внутреннее расследование, касающееся господина Барсукова, которое вполне его оправдало. Но, оказалось, что это расследование касалось другого аспекта. Вы сказали, что при расторжении договора начальник Главного управления охраны написал, что в оборудовании нет нужды, поскольку нет нужды его устанавливать в Белом доме. А Владимир Казанцев в своей статье утверждал, (54) что оборудование было предназначено для установки в Кремле. Более того, он обвинил начальника Главного управления охраны в сотрудничестве с организацией, которая работает с ЦРУ. Чем объясняется такое противоречие? А. ДАНИЛОВ. Сам Казанцев считает, что в этом деле несколько пластов. Один – это тот, что вы затронули. Когда Главное управление охраны вошло в контакт с западными службами, которые поставляют соответствующее оборудование, Барсуков и подчиненные ему лица, как предполагает Казанцев, могли попасть в сферу интересов западных спецслужб, таких, как ЦРУ. Казанцев говорил, что его задачей было осуществлять коммерческие операции в пользу Главного управления охраны, исключить его контакты с людьми, которые, возможно, будут заниматься управлением по своей непосредственной работе, стать барьером между ними. Когда Главное управление охраны все же пошло на прямые контакты с западными фирмами по поставке оборудования, Казанцев сделал вывод, что скорее всего речь пошла уже об оперативной разработке западными спецслужбами наших спецслужб, причем на очень высоком уровне, и как опытный контрразведчик пытался какими-то путями, в том числе и путем общения с прессой, пресечь этот возможный вред нашей стране, и по этой причине, в том числе, попал в немилость. Что касается места установки оборудования, я читал бумагу, подписанную Барсуковым, в которой тот недвусмысленно давал понять, что оборудование предназначалось для Белого дома. Эти деньги находятся сейчас на трастовом доверительном счету некой юридической фирмы, которую Главное управление охраны пригласило, чтобы она помогла их сохранить. То есть эти деньги пока никому не принадлежат, и никто не может их использовать без решения российских либо германских правоохранительных органов. Б. УВАРОВ. Мошенничество – это корыстное преступление, а какая корысть тут, я не понимаю. Е. МЫСЛИЦКИЙ. Логика простая. Это – штрафные санкции, а фирма принадлежит Казанцеву, следовательно, все деньги принадлежат Казанцеву, и он их незаконно удерживает. Весь вопрос в другом: зачем им все это нужно? С. ГРИГОРЬЯНЦ. Что можно сказать в заключение? Наши обсуждения становятся все более страшными. Каждый рассказ о том, что происходит в стране, заставляет нас заглядывать во все более глубокую пропасть, которая все ближе… Так давайте делать все, что от нас зависит, чтобы не свалиться со всей Россией в эту пропасть. (55) VIII круглый стол, 12 октября 1996 года Законопроект "О борьбе с организованной преступностью" Александр ЛАРИН Этот законопроект внесен депутатами Государственной Думы Виктором Илюхиным и Виктором Рожковым. Илюхина я знаю по работе в Генеральной прокуратуре СССР, где он был начальником Управления по надзору за органами госбезопасности и очень ретиво направлял в суды дела диссидентов. Других врагов народа в тот период не обнаруживалось, а вот инакомыслящие… Сейчас он один из руководителей фракции КПРФ. Законотворчеством, направленным на борьбу с организованной преступностью, занимаются Илюхин и его коллеги уже давно. В 1994–1995 годах они представляли подобного рода проекты, которые были подвергнуты критике и отклонены как неэффективные, противоречащие Конституции и представляющие угрозу правам и свободам законопослушных граждан. Теперь мы располагаем очередной модификацией этого проекта. Много лет проработав следователем, я в первую очередь обратил внимание на те аспекты закона, которые могут действительно отразиться на борьбе с преступностью. Проект закона с этой точки зрения удручает. Одна из его центральных идей – создание внутри МВД, ФСБ, Генеральной прокуратуры РФ централизованных структур, специализированных органов, которые монополизируют борьбу с организованными преступлениями на всех этапах – от оперативно-розыскной работы, возбуждения уголовного дела вплоть до исполнения наказания. Неизбежным результатом такой реорганизации ныне действующих силовых ведомств становится, во-первых, появление на всех уровнях большого числа руководящих должностей, что повлечет за собой увеличение числа секретарей, персональных шоферов, гардеробщиков и т.д. Увеличение в личном составе доли обслуги и руководства произойдет за счет сотрудников, непосредственно занятых оперативной, следственной, прокурорской работой. Во-вторых, это приведет к распылению сил, особенно ощутимому на местах. Представьте районный отдел милиции, где работают, допустим, три сотрудника уголовного розыска. И вот там проходит реорганизация, и одного или двух из них забирают на борьбу с организованной преступностью. Пока она там обнаружится, угрозыск окажется серьезно ослабленным. В то же время будет отстранена от борьбы с организованной преступностью основная масса (56) неспециализированных подразделений милиции, налоговой полиции и спецслужб, то есть угрозыск, отделы по борьбе с экономической преступностью, следственный аппарат. Их немалые возможности не будут использованы по делам соответствующей категории как неподследственным. Если я работаю в уголовном розыске, почему я должен трудиться на дядю из отдела по борьбе с организованной преступностью? Появляются новые внутриведомственные перегородочки на всех уровнях с весьма тяжкими последствиями – пререканиями, спорами и тому подобным. Я застал такое еще в 40-е годы, когда были специализированные отделы по борьбе с бандитизмом. У них шли непрерывные склоки с уголовным розыском – что такое бандитизм, а что не бандитизм. Вместо того чтобы работать, занимались подобными пререканиями. От таких нововведений могут выиграть только преступники. В ст. 1 проекта целью закона объявлена защита прав и свобод человека и гражданина, юридических лиц и так далее. В ст. 4 провозглашены принципы законности, уважения прав и свобод личности. Во времена моей молодости, в 40-е годы, мой учитель и руководитель Давид Львович Голинков, следователь по особо важным делам, учил меня читать газеты. Он говорил: "Если написано в газете о защите демократических прав, значит жди, что будут давить людей. Если в передовой говорится о нерушимой дружбе народов, значит какую-то народность обязательно задавят, загонят в угол". Подобным эзоповым языком написан этот проект закона. В тексте проекта написано: "Права предприятий, организаций и юридических лиц". А какие новшества предлагаются на самом деле? По действующему законодательству письменное заявление о преступлении должно быть написано заявителем, а устное – заносится в протокол, который тоже подписывает заявитель. При этом ему должны разъяснить об ответственности за ложный донос. В проекте же предлагается, во-первых, обязать всех и каждого извещать органы по борьбе с организованной преступностью о финансовых и имущественных операциях, если есть основания полагать, что они незаконны. При этом гарантируется анонимность и безнаказанность – в пп. 3 и 4 ст. 39 записано, что за ложные донесения никто отвечать не будет. Ну а если это станет реализовываться на практике? Тогда возникнет поток недостоверных и безответственных сообщений, которые, даже не подтвердившись, причинят тяжкий урон правам частных, юридических лиц и, помимо этого, парализуют работу органов, обязанных проверять эти сообщения. В свое время, когда США вступили в войну против гитлеровской коалиции, ФБР провозгласило такой лозунг: "Заявляйте все и вся". Этим воспользовалась немецкая агентура, чтобы парализовать деятельность ФБР. Шла масса телефонных сообщений, проверить которые было невозможно, выбирать нужные – затруднительно. (57) Но почему-то этот опыт не учитывается. Сама идея превратить в осведомителей всех, кто осуществляет кредитно-финансовые операции и гражданско-правовые сделки, весьма утопична и не выдерживает критики с нравственных позиций. Законопроект устанавливает условия, благоприятствующие фальсификации обвинительных доказательств. Обычный процессуальный способ собирания доказательств содержит гарантии прав личности, гарантии достижения объективности. В ст. 75 действующего УПК закреплена общепризнанная норма, не допускающая в качестве доказательств показаний свидетеля, если он не может назвать источник своей осведомленности. А вот в ст. 30 проекта, наоборот, предусмотрено сокрытие от суда и сторон непосредственного источника оперативно-розыскной информации, и ее используют в качестве доказательства. Как же это мыслится? Приходит в суд руководитель оперативно-розыскного подразделения и говорит: "По имеющимся у меня данным, которые я вам назвать не могу, потому что это государственная тайна, дело было так… Хотите верьте, хотите нет!". И это предлагается признать доказательством. Значит, в суде могут поверить и заявлениям, которые нельзя проверить. В статьях 29 и 31 предусмотрено сокрытие от обвиняемого и его защитника сведений о свидетеле и потерпевшем. При допросах эти лица идут под псевдонимами, с изменением внешности, голоса и т.д. То есть суд и прокурор могут знать, как зовут этого свидетеля. Им авторы законопроекта еще разрешают это знать, а обвиняемому и защитнику – нет. Таким образом, подрывается один из фундаментальных принципов цивилизованного уголовного процесса – принцип состязательности, зафиксированный в Конституции РФ. В этом случае совершенно невозможно отличить реального свидетеля от подставного лица. Может прийти наемник, провокатор, который покажет что угодно, а адвокат будет не в состоянии выяснить, живет ли такой человек в городе, кто он и какое имеет отношение к делу. Эти нововведения губительны для цивилизованного процесса. Участие понятых в следственных действиях является гарантией прав личности. Проект же разрешает следователю проводить следственные действия без понятых или, что по сути одно и то же, в условиях, исключающих контакт участников следственных действий и понятых. Неясно, где должны находиться понятые во время обыска. Недавно мне рассказали, что у одного банкира нашли три глушителя к пистолету. Это вообще очень необычные предметы. Их используют наемные убийцы, а для самообороны они не служат. Пятнадцать человек проводили обыск, а понятыми были два технических сотрудника из этого же отделения милиции. Как там оказались эти глушители, банкир до сих пор теряется в догадках. Зачем ему были нужны эти глушители да еще три сразу? Этот (58) банкир – очень богатый человек, даже не миллионер, а миллиардер. Попутно украли, как утверждает его жена, 8500 долларов. Далее. В проекте предусмотрено предъявлять для опознания лицо без его ведома и при условии, что оно не видит опознающих. Такой порочный прием был известен в милицейской и следственной практике, когда для надежности сначала исподтишка подозреваемого показывали потерпевшему, а потом уже он опознавал его среди нескольких лиц официально. Это очень увеличивает результативность опознания. И такую практику фальсификации доказательств предлагается возвести в закон. Недавно, два-три месяца назад, министр внутренних дел Куликов на коллегии МВД сказал, что за последние пять лет число правонарушений среди сотрудников органов внутренних дел увеличилось в полтора раза. А в этих органах на службе состоит более 90 процентов следователей страны. Только в первой половине 1996 года предано суду 550 сотрудников органов внутренних дел, изобличенных в преступлениях. Это только опубликованные данные. А сколько не изобличено, не предано суду? Но вернемся к проекту. Ст. 38 предусматривает предварительную проверку финансово-экономической деятельности и имущественно-финансового состояния. В проекте не указано, ни на каком основании проводится эта проверка, ни ее формы, ни длительность, ни полномочия тех, кто ее проводит, ни прав проверяемых граждан и организаций. А ведь это открывает широкий простор для злоупотребления. Статья 37 проекта предоставляет начальнику спецподразделения по борьбе с оргпреступностью право осуществить предварительный арест с санкции прокурора – без суда и даже без возбуждения уголовного дела – сроком на месяц с последующим продлением ареста, с изъятием денежных средств и другого имущества юридических лиц при наличии данных о противоправном получении этих ценностей. Владелец ценностей обязан представить доказательства законности их происхождения и приобретения. Непредставление же доказательств влечет за собой конфискацию имущества. Значит, человека подозревают, и он должен доказывать, что он не верблюд. Но ведь он занимается нормальной коммерческой деятельностью, а если на месяц или два наложить арест на его расчетный счет, то он разорится! А далее он окажется неисправным должником со многими вытекающими отсюда последствиями. Если этот закон будет принят, то именно так все и будет делаться. В ст. 39 предусмотрено право руководителя подразделения по борьбе с организованной преступностью приостановить на 48 часов платежи, перевод денежных средств, оформление сделок того, на кого поступил анонимный донос. Но приостановление даже на 48 часов операций по расчетному счету способно причинить (59) серьезный ущерб, а то и разорить предпринимателя. Правда, в этой же статье предусмотрена возможность возместить ущерб пострадавшему, включая упущенную выгоду. Представляете такую утопию: банк с миллиардными оборотами взыскивает упущенную выгоду, скажем, с начальника милиции, доходы которого не декларируются. Статья 40 проекта предусматривает не ограниченное судебным контролем раскрытие банковской и коммерческой тайны по первому требованию любого из многочисленных сотрудников органов по борьбе с организованной Преступностью. В законе предусмотрено также включение в следственную группу должностных лиц органов дознания. Тут есть определенная тонкость, касающаяся органов дознания. Короче говоря, речь идет о спецслужбах, которые по действующему закону должны, в общем-то, выполнять распоряжения следователя. Они никогда этого не делают. Будучи включенными в состав следственной группы, они оказываются в равном положении со следователями. Они будут в двойном подчинении: у следователя и у своего начальства. Все это, конечно, серьезный дезорганизующий фактор. Наконец, одно из новшеств проекта – досмотры, а точнее, обыски, которым "начальник места содержания под стражей уполномочен подвергать участников уголовного судопроизводства, должностных и иных лиц, имеющих доступ к лицам, содержащимся под стражей", – так написано в ст. 40. Речь идет об оперативных работниках, следователях, адвокатах. (В предыдущем проекте досмотр относится только к адвокатам.) Мы все помним случай, когда следователь принесла заключенному, своему возлюбленному, пистолет. Но это был исключительный случай. И вот из-за такого исключительного случая устанавливается унизительная процедура досмотра для любого из профессиональных юристов, обязанных посещать эти места. Ввести такое правило, значит, не считаться с человеческим достоинством, человеческими чувствами. Между тем необходимые предосторожности могут быть обеспечены другим путем. Например, установить подковы, рамки, которые есть в аэропортах, у входа в правительственные здания, и т.п. Но для того чтобы поставить такую подкову при входе в следственный изолятор, не нужно издавать закон. Я не хочу останавливать ваше внимание на вопросах юридической техники, хочу только сказать, что в этом проекте немало уголовно-правовых норм, которые не соответствуют нормам УК. Наконец, те процедурные нормы, которые предлагаются в этом проекте, не отражают специфики дел о преступлениях, относимых к организованной преступности. Какая разница – предъявлять для опознания лицо, обвиняемое в организованном преступлении или в каком-либо ином? Опознание должно быть опознанием. Никаких исключений для отдельных видов дел вводить нет смысла. (60) И другие нормы, отклоняющиеся от общих правил, – тоже не в пользу проекта. Судите сами: по УПК срок проверки заявления о преступлении составляет трое суток и лишь в исключительных случаях – десять суток. А в проекте сроки увеличены соответственно до десяти и двадцати суток. За двадцать суток преступник может уже в Африке оказаться. По действующему закону до возбуждения дела не разрешается проводить следственные действия, а здесь предлагаются и выемка, и ревизия, и освидетельствование. Еще нет достаточных данных, что совершено преступление, возможно, его не совершали, а следственные действия, связанные с возможностью принуждения граждан, уже проводятся. Суррогат предварительного следствия ведет к тому, что возрастает губительный для раскрытия преступления разрыв между моментом совершения преступления, появления сведений о нем и возбуждением дела. В. ОЙВИН. В Думу сейчас представлены два законопроекта о борьбе с организованной преступностью. Один отрецензировал сейчас Александр Михайлович, а другой разработан в недрах Государственного правового управления (ГПУ) при президенте РФ. Второй законопроект, с моей точки зрения, вообще не подлежит рассмотрению по той простой причине, что предлагает внесение поправок в старый УК, который доживает последние месяцы. С 1 января будущего года вступает в силу новый УК РФ. Вернемся к законопроекту, представленному Комитетом по безопасности Госдумы. Как известно, он разработан Институтом укрепления законности и правопорядка при Генпрокуратуре РФ. (К сожалению, авторов проекта здесь нет. Попытки пригласить их не увенчались успехом. По словам А.И. Долговой, это обсуждение ее не интересует. В. Рожков, член упомянутого комитета, считает, что слишком высок рангом для таких мероприятий.) Непонятно, почему так необходимо принимать именно сейчас этот закон, многие нормы которого попали в новый УК. Кроме того, появление отдельных законов, предусматривающих уголовное наказание за определенный вид преступлений, нарушает логику нашего законодательства, которое строится по принципу кодификации. Введение отдельных законов значительно запутывает правоприменительную практику, когда применяют и кодекс, и отдельные законы. Законопроект внутренне противоречив. В ч. 1 ст. 1 нового УК записано, что новые законы, предусматривающие новую уголовную ответственность, подлежат включению в настоящий кодекс. И уголовно-правовые нормы законопроекта "О борьбе с организованной преступностью" в соответствии с ч. 2 ст. 49 подлежат включению в УК РФ, а до вступления его в силу применяются непосредственно. Но даже если закон будет принят и подписан президентом РФ, то он начнет действовать уже после вступления в силу УК РФ. Таким образом, его принятие вообще теряет смысл. (61) В ч. 1 ст. 3 говорится, что настоящий закон предусматривает специальные меры по борьбе с бандами и прочими преступными организациями и сообществами, дополняет и конкретизирует общие принципы и положения уголовного, уголовно-процессуального, оперативно-розыскного и иного законодательства. В то же время в ч. 3 ст. 3 записано, что этот закон является актом прямого действия. Как же быть? Либо включать его в УК, либо это применять напрямую. Если он будет включен в УК, тогда законопроект надо в принципе строить так, как построен законопроект ГПУ, – в виде поправок, но уже в новый УК РФ. Не странно ли вносить поправки в еще не начавший работать УК РФ? Хорош он или плох, но дайте поработать новому кодексу и тогда вносите в него поправки. В части 8 ст. 2 идет разговор о легализации преступных доходов, в то время как этому посвящен отдельный уже разработанный и внесенный правительством в Думу закон. Опять правая рука не знает, что делает левая. В ч. 2 ст. 3 обсуждаемого проекта сказано, что этот закон не применяется в отношении зарегистрированных в установленном порядке общественных объединений, преступная деятельность членов которых не вытекала из целей и задач объединения. А что если все члены этого объединения – банда, которая создала его в качестве крыши? Вероятно, здесь было бы целесообразно указать, что наличие в числе членов общественного объединения отдельных членов преступных организаций не должно быть причиной закрытия и снятия с регистрации этого общественного объединения. В то же время, если это общественное объединение создано только для маскировки преступной деятельности, то его надо закрывать на основании решения суда. Но это уже сфера действия закона "Об общественных объединениях". |
Похожие:
 | Закон республики узбекистан 12. 12. 2002 г. N 439-ii о принципах... Законодательство о принципах и гарантиях свободы информации состоит из настоящего Закона и иных актов законодательства | | ● edu "Российское образование" Федеральный портал. Каталог образовательных... Каталог образовательных интернет-ресурсов: Российское образование. Законодательство. Нормативные документы и стандарты. Образовательные... |
| Виталиев Г. В., Денисов Г. М. Интеллектуальная собственность. Законодательство... Белов В. В., Виталиев Г. В., Денисов Г. М. Интеллектуальная собственность. Законодательство и практика его применения: Учебное пособие.... | | Законодательство по бжд Общая трудоемкость дисциплины: 100 часов, в т ч лекции 36 ч., семинары – 18 ч., самостоятельная работа – 46 ч |
| Законодательство статьи Аннотированный каталог изданий на русском языке, имеющийся в Антикоррупционном ресурсном центре ти-р |  | Доклад о состоянии законодательства Законодательство о государственном устройстве, организации государственной власти и местного самоуправления |
| В чем заключается сложность определения термина «культура»? Проследите влияние религиозной культуры на нравственность, законодательство, быт, творчество | | Совет безопасности Российской Федерации Законодательство о принципах и гарантиях свободы информации состоит из настоящего Закона и иных актов законодательства |
| Региональное законодательство Земельное право: учеб метод пособие / сост. П. А. Политахин. Красноярск: Сибирский федеральный ун-т; Ин-т естественных и гуманитарных... | | Законодательство об охране интеллектуальной собственности (изобретений,... Интеллектуальная собственность: составные части, основные понятия и определения |
| Учебно-методический комплекс по дисциплине «Европейское законодательство о труде» Рассмотрено и переутверждено на заседании кафедры трудового права и основ правоведения от «06» июня 2012 г | | Научно-практическая конференция студентов, аспирантов и молодых ученых Законодательство о принципах и гарантиях свободы информации состоит из настоящего Закона и иных актов законодательства |
| Законодательство о поощрении военнослужащих нуждается в более эффективном правовом регулировании Зорин О. Л., соискатель кафедры военной администрации, административного и финансового права Военного университета | | Кыргызская республика стратегия и План действий по сохранению биоразнообразия Содержание Существующее законодательство, имеющее отношение к сохранению биологического разнообразия 43 |
| Законодательство Дети не для насилия. Сайт Общественного объединения по предупреждению жестокого обращения с детьми. Странички для детей, родителей,... | | «Реальность этноса. Образование и этническая безопасность» (ргпу... Законодательство о принципах и гарантиях свободы информации состоит из настоящего Закона и иных актов законодательства |
