Пьеса без борьбы
В 2-х действиях
Действующие лица
Жанна, 14 лет
Вадим, 15 лет, ее сосед.
Отец Жанны
Мать Вадима
Соседи:
Люцина Станиславовна, 50 лет, учитель географии
Федор, 14 лет, дворовый авторитет
Человек в телогрейке
Необходимым элементом действия является экран, на который проецируется монитор компьютера.
Картина первая.
Сверху, над сценой – лестничная площадка верхнего этажа жилого дома. Мы видим двери четырех выходящих на нее квартир: 47, 48, 49, 50, и довольно массивные перила перед ними. Вниз и вверх уходит лестница.
Нижняя часть сцены – жилое пространство. Там – квартиры, где живут главные герои. Пока не очень понятно, где чья, и разделены ли они вообще. Впрочем, обстановка в них может радикально и не отличаться. Но Жанне необходим компьютер, Вадиму – магнитофон с наушниками, Федору – турник в дверном проеме, и всем троим – большое зеркало.
Герои этой пьесы, вроде бы, очень разные люди. Самостоятельная девушка из хорошей семьи, поучившаяся в Америке и в ней оставившая свои идеалы. Примерный сын матери-одиночки, общительный кривляка, загруженный необходимостью выбора профессии. Душевный хулиган, бомж, учительница «старой закалки», отец героини – образцовый специалист, мать героя – интеллигентка в первом поколении, разрывающаяся между претензиями к новым временам и желанием понять поколение сына. Им есть о чем поспорить, но они – под одной крышей. Поэтому когда фокус внимания зрителей сосредоточен на одном-двух героях, остальные тоже полностью не исчезают из поля зрения. Когда одни в «круге света», прочие могут продолжать жить своей жизнью в других частях сцены. Автор отмечает только некоторые из их появлений, предоставляя остальное фантазии читателя.
Сверху, над сценой, висит экран. На него спроецировано стандартное окошко Windows. Кстати, и пространство сцены можно бы организовать так, чтобы оно неуловимо напоминало какой-нибудь «интуитивно понятный интерфейс».
Для автора этот экран – ключевой образ пьесы. О компьютерных увлечениях молодежи сейчас любят рассуждать многие. Дескать, юноши и девушки уткнулись в мониторы и за яркими картинками не видят людей. Но свои яркие картинки есть у каждого, независимо от поколения, – впечатления вчерашнего дня или ранней юности, вдохновившие на что-то тексты или принятые без критики оценки людей и жизни вообще. За этим «экраном» мы порой не видим своих соседей. Однако если во времена Шекспира герои пытались обратить всех ближних в свою веру, то сегодня предпочитают просто отгородиться от того, что не укладывается в их схемы. Потому вместо борьбы и конфликтов автор выбирает экран компьютера. Мой монитор, как мне кажется, может отразить то, что герои не успевают выразить, и придать действию занимательность. Впрочем, главная героиня компьютером просто владеет, так что для нее он выступает в своей прямой функции. Но всем персонажам есть куда отвлечься, и не хватает им скорее контактов, чем побед. Такая вот гипотеза. Не знаю, каким образом смогут все это представить нам господа артисты, но в жизни сейчас такого, по-моему, куда больше, чем ярких страстей и запутанных интриг.
Курсор на экране нажимает на кнопку «Пуск», затем выбирает из списка программ какой-нибудь графический просмотрщик. На экране появляется несколько иконок графических файлов. Курсор останавливается на одном, невидимый оператор щелкает мышкой, картинка открывается и увеличивается. Это фотография юной девушки. Она подписана: Жанна, 14 лет, продвинутый пользователь. Затем фотография уменьшается до размера закрытых иконок, а на лестничную площадку из 50-й квартиры выходит сама Жанна. Она в джинсах и футболке с английской надписью. Под мышкой у нее папка, осанка прямая, на лице – любезная улыбка, порой кажущаяся не совсем естественной. Жанна звонит в 47-ю квартиру.
Голос из-за двери. Кто там?
Жанна. Откройте, пожалуйста, я ваша новая соседка.
Голос из-за двери. Что случилось?
Жанна. Ищу работу по дому. Помою окна, помогу на даче, наберу текст на компьютере.
Дверь открывается. На лестничную площадку выходит женщина средних лет, скромно, но очень аккуратно одетая. Экран открывает и увеличивает еще одну иконку. Фотография женщины подписана: Люцина Станиславовна, 50 лет, компьютером не пользуется принципиально. Затем, пока персонажи разговаривают, фотография также занимает прежнее место.
Жанна. О, здравствуйте! Кажется, вы у нас в школе работаете?
Люцина Станиславовна. Да, ты не ошиблась. Здравствуй. Какие трудности? Дома есть нечего? А с виду такие приличные родители…Ну, зайди, пообедаешь.
Жанна. (по-прежнему любезно улыбаясь, отступает на шаг). Извините, я чем-то компрометирую мою семью?
Люцина Станиславовна (не слышит вопроса). Вообще-то, понимаю, теперь у всех с деньгами туго. Но в школе же есть родительский комитет, можно обращаться туда. Питалась бы бесплатно.
Жанна. Знаете, у меня есть все необходимое. Я не попрошайничаю, мое предложение ни к чему вас не обязывает. Я просто хочу заработать. Нудными делами, от которых люди мечтают избавиться.
Люцина Станиславовна. (подходит ближе). Вот как? Зачем тебе деньги? На сигареты?
Жанна. (отступает на шаг). На Интернет.
Люцина Станиславовна. На что, на что?
Жанна. Я была в Америке, год училась. Остались друзья. Хочу встречаться с ними в Интернете. А за пользование сетью надо платить.
Свет на минуту перемещается в «жилую часть», где проходит парень, одетый в яркую рубаху из «сэконда» и тренировочные брюки. На экране появляется следующий портрет. Надпись: Вадим, 15 лет, начинающий пользователь.
Вадим говорит на ходу.
Вадим. Мама, ты помнишь, что тебе в сберкассу?
Женский голос из-за сцены. Могу я спокойно по телефону поговорить?
Свет снова на лестничной площадке
Люцина Станиславовна. А почему ты не идешь к социальному педагогу? Школе иногда предлагают рабочие места. Для трудных подростков – но, может, и тебе бы что нашлось.
Жанна. Так мне денег нужно – не на раз в кино.
Люцина Станиславовна. В твои годы? Сколько тебе, кстати?
Жанна. Четырнадцать.
Люцина Станиславовна. Немного.
Жанна. Мой сосед в Америке, моих лет парень, всему городку дорожки от снега чистил.
Снова свет в «жилой части», где появляется еще один герой – Федор, коротко стриженый юноша с хорошо развитой мускулатурой, одетый в спортивные трусы. Он подходит к турнику и начинает подтягиваться, пока сверху разговаривают. На экране его изображение: Федор, 14 лет. О компьютере не задумывался. Подтянувшись несколько раз, уходит.
Люцина Станиславовна. Здесь, слава Богу, не Америка. Советую умерить притязания.
Жанна. А чем я хуже американцев? По хозяйству даже больше могу, чем они.
Люцина Станиславовна. И почем продаешь свои услуги?
Жанна. А вам что-то требуется, или вы так, воспитываете?
Люцина Станиславовна. (Останавливается, делает шаг к двери). Действительно, американка. Раньше пожилым людям тимуровцы бесплатно помочь считали за честь. Ну и ну!
Жанна. Я же не о том, чтобы разок сбегать за лекарством в аптеку. Я предлагаю совсем другое.
Люцина Станиславовна. Совсем другое, вы слыхали! Любой каприз за ваши деньги! Это в четырнадцать лет! Скромнее надо быть. Мы друзьям письма по почте слали – и ничего, доходили.
Жанна. Извините, мне не нравится этот разговор. Я, кажется, не совершаю ничего противозаконного, но почему-то должна оправдываться. Я просто хочу заработать, мое дело, зачем.
Люцина Станиславовна. А завтра захочешь украсть...
Жанна. Почему вы так решили?
Люцина Станиславовна. Деньги не пахнут.
Жанна. Да, так говорили содержатели общественных туалетов. Дерьмо на улицах пахло бы сильнее.
Люцина Станиславовна. Какой кошмар!
Захлопыват дверь. Федор тоже покидает «жилую часть». На площадку из двери 48-й квартиры выходит Вадим, в том же облачении, в котором мы уже видели его в начале, только на шее появились большие наушники. Компьютер на него уже никак не реагирует, там – снова начало сеанса Windows.
Вадим. Привет, соседка. Случайно услышал ваш разговор. Круто ты с заслуженным учителем.
Жанна. В смысле?
Вадим. C учителями у нас обычно говорят почтительнее. Хоть знаешь, кто это?
Жанна пожимает плечами
Вадим. Это Люцина, Люцина Станиславовна. Очень серьезная дама. Ведет географию. (Опирается на перила, указывает вниз, говорит строго, подражая Люцине). Будьте любезны, девушка, какая самая высокая точка американского континента?
Жанна. (С недоумением). Гора Маккинли на Аляске. Вопрос сверх программы. Но случайно знаю.
Вадим. Была, что ли, там?
Жанна. Да ну. Там не всякий альпинист бывал. У одного нашего учителя, в Штатах, любимое сравнение было – «выше горы Маккинли». Он так рассказывал про наши будущие успехи.
Вадим. Вот ведь, страна чемпионов… Учись мечтать по-американски – это лучший способ мечтать на свете! Чем торгуешь? (показывает на папку у Жанны под мышкой).
Жанна. Компьютерным набором по-английски. Это образец. (Открывает папку).
Вадим. Ну-ка, ну-ка. Медленно читает: Blessed is the man who does not walk in the counsel of the wicked. Что это?
На экране в это время открывается еще одна иконка, там изображена Библия. Изображение, в отличие от фотографий живых людей, черно-белое. Подписано: Библия, книга книг. Одна из первых, появившихся в электронном виде. Затем мы видим слова, которые читает Вадим.
Жанна. Начало Псалтыря .«Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых…».
Вадим. Ничего себе. И кто здесь муж, а кто нечестивые?
Жанна. Просто на отвлеченных текстах тренироваться легче.
Вадим. А вообще наберешь какой угодно, без ошибок и даже с редактированием. Здорово! Но по-английски пока не надо. Если бы быстро по-русски, можно было бы моей матери предложить. По демпинговым ценам, конечно.
Жанна. По демпинговым и мне не надо. Мне деньги нужны, а не сам процесс.
Вадим. Так любишь деньги?
Жанна. А ты нет?
Вадим. А я не задумывался. Тебя звать-то как?
Жанна. Жанна.
Вадим. В честь Жанны Д’Арк?
На экране – черно-белый портрет Жанны Д’Арк. Подписано: Орлеанская дева Жанна Д’Арк, лидер освободительной борьбы французского народа.
Жанна. Вот уж нет. Терпеть не могу вождей. Просто имя…
Вадим. А я Вадим, что по-русски значит – смутьян. В честь дедушки, тишайшего из трактористов колхоза «Новый путь».
На экране ненадолго черно-белое изображение крестьянина на стареньком тракторе
Жанна. Не знаю, ты меня с ним пока не знакомил.
Вадим. Ах, простите нашу совковую навязчивость. Это не посягательство на личную жизнь, не sexual harrasment и даже не эмоциональный шантаж.
Жанна снова недоумевающе смотрит на него.
Вадим. Опять сказал глупость. Прости еще раз. Никогда так близко не видел американцев, очень волнуюсь. Да, и как вам у нас после Америки, каково падать с вершин цивилизации на почву неустроенного быта?
Внизу появляется Федор, уже одетый, старательно причесывается перед зеркалом, затем уходит.
Жанна. (Пожимает плечами). Быт как быт… Твоя Люцина всегда такая нервная?
Вадим. Почему моя? У нее сын бизнесмен, и в чем-то не оправдал маменькиных надежд. Темная история. Она с ним уже несколько лет на ножах.
Жанна. Что за страна: у педагога проблемы – а ученики мучайся! (Смотрит на часы). Пока, я спешу. Хочешь поболтать – заходи ближе к вечеру. (Уходит домой).
Вадим. Американка какая. (Уходит)
На лестничную площадку выходит Федор, жилец квартиры 49. Сейчас он пытается изображать примерного ученика. Ради этого начистил ботинки, причесался и застегнул все пуговицы на рубашке. В руках у него большой свернутый лист бумаги – географическая карта. По ходу этой сцены внизу, в разных углах «жилой части», появятся Жанна, Вадим и его мать. Жанна будет набирать на компьютере, Вадим слушать музыку в наушники, его мать что-то возьмет и уйдет. К концу разговора на площадке Вадим встанет и будет танцевать перед зеркалом.
Федор звонит в 47-ю квартиру.
Голос Люцины из-за двери. Что нужно?
Федор. Люцина Станиславовна, я карту принес. Сделал, как вы сказали.
Люцина Станиславовна открывает дверь.
Федор. Вот, починил, теперь как новая.
Выходят к перилам, разворачивают, вешают на перила. Та же карта – на экране
Люцина, удовлетворенно. Неплохо, неплохо. На пятерку.
Федор. В журнал и в дневник?
Люцина. Мы же договорились. По-хорошему, эту карту уже пять лет как списывать пора. А где теперь такую достанешь? Забайкалье, крупный формат, только в пору БАМа такие и выпускали.
Федор. Какого бума?
Люцина. Молодежь… БАМа, байкало-амурской магистрали. Знаменитой всесоюзной стройки. Я там когда-то бывала. Знал бы ты, Федя, какие там люди! Все честнее, искреннее, чище.
Федор. (С сомнением) Чище?
Курсор на экране нажимает на значок кинопроектора. На экране – хроника трудовых будней на БАМе, черно-белая, без звука. Она идет почти до конца сцены.
Люцина. Я про человеческие отношения. Там было не важно, какой ты институт закончил, сколько у тебя денег на сберкнижке. Там важно, какой ты человек.
Федор. Понятно. Все на пятерки учились?
Люцина. У меня там другая работа была. Вот здесь (показывает на карте) Не все пятерками определяется. (Мечтательно). Там о престиже вообще не думали. Там было к чему стремиться, всем вместе. Представляешь, Федор, встаешь утром, и знаешь – день будет прожит не зря.
Федор. Как лыжники из Африки?
Люцина. Какие еще лыжники?
Федор. Ну, они тоже патриоты, хоть их все и лажают.
Люцина. Что делают?
Федор. Ну, смеются над ними.
Люцина. Над бамовцами не смеялись, Федор, их весь народ уважал... А теперь… Выходишь на лестничную площадку – и не знаешь, надо ли домой возвращаться. (Разочарованно машет рукой, затем меняет тон на деловой и оборачивается к Федору). Кстати, ты знаешь нашу новую соседку?
Федор.(Картинка на экране останавливается, Федор складывает карту) Из пятидесятой? Не-а. Она во дворе не показывается. Только слухи ходят – американка. А что?
Люцина. Да вот, предлагает всем помочь по хозяйству. За деньги. Не от бедности. Ее так в Америке научили. Мне ей предложить нечего, твоим родителям, я думаю, тоже. А она и рада подчеркнуть – мол, цивилизованные люди себя от нудной работы освобождают.
Федор. По ушам ей надавать, чтобы не приставала к соседям?
Люцина. Нет, драться нельзя, Федор, тем более с девочками. Вопрос, зачем в нашем дружном дворе вообще взращивать эту акулу капитализма?
На экране загружается игра Counter Strike, но машина зависает. Затем появляется стандартная надпись: программа выполнила недопустимую операцию и будет закрыта.
Федор. Так сама выросла.
Люцина. Что про нее в школе говорят?
Федор. Учится хорошо, но выпендривается много. На спартакиаду не пойду, в театр и без вас схожу, короче, все вы гопники. Но мне это… все равно. Вообще мы в разных классах.
Люцина. Еще и коллектив ни в грош не ставит. Девушка! И одни деньги на уме. Деньги вообще – мужское дело. Все с нашего молчаливого согласия.
Федор. А что сделаешь, если драться нельзя?
Люцина. Можно бы предостеречь. Ненавязчиво, по телефону. Она ведь и объявления с телефоном давала.
Федор. Хорошо, я ее в порнуху сниматься приглашу. А придет – соберемся всем двором и постебаемся.
Люцина. (Морщится) Ну ты помягче.
Федор. Не волнуйтесь, я меру знаю. А реферат по географии мне это заменит?
Люцина неодобрительно качает головой и отступает к двери.
Федор. Карту возьмите.
Люцина. Пусть до завтра у тебя побудет. Лучше к уроку подготовишься.
Федор. (Сворачивает карту, пожимает плечами) К какому уроку? Задавали про ледниковый период. Или это тоже на БАМе?
Затемнение
Картина вторая. У Вадима.
Теперь хорошо освещена нижняя часть сцены. Это квартира, где живет Вадим и его мать: однокомнатная, довольно тесная и не слишком тщательно убираемая. Ее обитатели все время перемещаются с места на место, будто пытаясь компенсировать недостаток пространства избытком движения. Все приходящие тоже невольно попадают в эту суету.
|
