Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «тамбовский государственный университет имени Г. Р. Державина» тамбовское региональное отделение
Скачать 4.55 Mb.
|
К ВОПРОСУ ИДЕНТИФИКАЦИИ «ИСКОННОГО» В ИСТОРИИ РУССКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ Медийный дискурс начала 90-х годов отчётливо содержит тему «угрозы американизации» для России, в частности, посредством «Макдональдсов», воспринимавшихся «культурно-идеологическим оружием Запада». Сейчас все воспринимают «Макдональдсы» как хорошо организованную систему общественного быстрого питания, где можно дешево поесть и при этом не отравиться. Никто уже не интерпретирует их как доказательство превосходства американского стиля жизни. То же касается и всех других импортных элементов иных культур. Прямых культурологических проекций типа «Сегодня носит Adidas, а завтра родину продаст», то есть предполагаемых ориентаций на некую иную систему ценностей, исходя из того, что человек ест, или что он носит, в России уже никто не делает. Так меняемся ли мы или не меняемся? Остаемся ли самими собой и блюдем свою национальную традицию, или постоянно трансформируемся в не совсем русское нечто? Ответ на этот вопрос – и да, и нет. Еще со времен дискуссии «западников» и «славянофилов» середины 19-го века в российском общественном сознании продолжают существовать два штампа:
В каждом из этих противоположных тезисов есть своя доля истины. Если подняться над идеологической составляющей этих двух конфликтующих течений, то можно будет попытаться примирить эти две, казалось бы, непримиримых позиции. Все перемены можно условно разделить на два основных типа:
Как правило, последние вытекают из первых. Но, как показывает российский опыт, стилистические перемены слабо зависимы от перемен институциональных. Наоборот, они скорее маскируют их отсутствие или недостаточно быстрое осуществление. Другими словами, они позволяют модифицировать внешние проявления социальной жизни, не затрагивая ее основ, и зачастую довольно радикально меняют быт, не меняя суть отношений между людьми. Классическим примером являются петровские реформы. Все переоделись по-европейски, сбрили бороды и начали курить табак на ассамблеях, а существовавшая система крепостничества не только сохранилась в неприкосновенности, но даже усилилась. Оценивая результаты петровских реформ, «западники» делали акцент на том, что люди недостаточно изменились по сути, а «славянофилы» - на том, что уж слишком основательно они переоделись. Вопреки сложившемуся стереотипу Петр I не был первым «переодевальщиком». Он был самым громким и скандальным. Как пишет историк Василий Ключевский, переодеваться начали при отце Петра - Алексее Михайловиче [1]. Причем «переодеваться» и институционально, и стилистически. При Алексее Михайловиче была сделана попытка создать прообраз регулярной армии, строились мануфактуры и в большом количестве завозились иностранные специалисты. Возник легендарный Кукуй - эдакий «поселок экспатов» в тогдашнем ближнем Подмосковье. Там целыми днями пропадал юный Петр и черпал вдохновение для своих дальнейших планов. Что касается перемен стилистических, то наиболее продвинутые придворные Алексея Михайловича переоделись по польской моде (в короткие кунтуши вместо долгополых боярских шуб), а польский язык стал первым языком галантности и «международного общения», который полагалось изучать строящим карьерные планы российским «отрокам». По Ключевскому, то, что происходило дальше – это постоянная смена стилистики при мало изменяющейся сути российской жизни. Петр избавился от полонофилов (поскольку они ассоциировались с ближним окружением ненавистной ему царевны Софьи, его сестры и конкурентки в борьбе за престол) и объявил знание польского и умение складывать на нем вирши совершенно никчемным навыком. Велено было учить голландский и во всем ориентироваться на Северную Европу. А вот дочь его – Елизавета Петровна – полностью обесценила интеллектуальный капитал, накопленный «птенцами гнезда Петрова». При ней умение строить корабли и ругаться на голландском с иностранными мастеровыми оказалось совершенно ненужным. Востребованным стало знание французского языка (очередной лингвистический вектор), умение куртуазно вести себя за столом (при Петре этим себя не особо утруждали и по-средневековому бросали объедки на пол), фехтовать на шпагах и танцевать. При Елизавете переодевание стало не метафорой, а сутью правления. Чего только стоил ее гардероб, состоявший из 15 000 платьев! Однако даже здесь можно констатировать вышеупомянутую «неизменность сути российской жизни». Если в Европе подражание монарху в манере одеваться являлось способом выразить свои верноподданнические чувства, то в России середины XVIII века любые вольности в костюме граничили с оскорблением императорского достоинства. Известно, что Елизавета чинила скорую расправу прямо на куртагах над теми, кто осмеливался выделиться из толпы особой щеголеватостью наряда [2]. Будучи немкой, Екатерина II, тем не менее, закрепила франкофонско-куртуазное направление в переменчивой, в смысле стилистики, русской жизни. А вот попытки германофилов Петра III и Павла I сделать в России модной прусскую дисциплину – вместо французской пышной беспечности - окончились преждевременной насильственной смертью обоих венценосцев. В какие бы инокультурные «одежды» не рядились жители России, становясь псевдо-поляками, псевдо-голландцами, псевдо-французами, псевдо-немцами, «псевдо-марксистами» а, в последние времена, и англоговорящими «псевдо-либеральными общечеловеками», – они продолжали сохранять все основные паттерны русской жизни, несмотря на смену костюмов и речевого вокабуляра. Начиная с 18-го века, Россия функционирует как одетое по-западному и пытающееся осмыслить себя исключительно в рамках западного дискурса общество. Все основные политические, философские и литературные идеи, циркулирующие в нашем обществе со знаком «плюс» или знаком «минус», пришли в Россию с Запада – своей собственной мощной философской системы, способной составить альтернативу западной, такой как, например, конфуцианство в Китае у России не было. При этом бытовая и политическая основа была по-прежнему восточного типа. Это - разрозненные и порой антагонистичные кланы людей, повязанных общими интересами, и возвышающаяся над ними фигура государя/генсека/президента, к которому восходят все чаяния народа и нити управления, в рамках политической культуры, которую принято называть «византийской», хотя на самом деле заимствована она напрямую от Золотой Орды. В результате этой коллизии двух идентичностей (культурной западной и политико-бытовой восточной) русские предстают в глазах западных людей культурными «евроазиатами». Выглядя довольно похоже на европейцев (по цвету кожи и типу одежды), русские ведут себя совершенно по-другому (говорят – одно, делают - другое, думают – третье). Обозревая историю русской цивилизации, можно сделать вывод, что русским нравится «переодеваться», поскольку в процессе переодевания возникает эффект новизны, который столь необходим людям на фоне практически неизменной сути русской жизни – будь то при царях или генсеках. Люди всегда хотели «выпустить пар» и почувствовать, что они стали совершенно иными, хотя основы окружающего их бытия претерпевали не такую большую трансформацию. Яркий пример – проблема, так называемых, «стиляг» в советском обществе, которая полностью отсутствовала в странах запада. Это явление, как и всякий другой способ выделиться из толпы, встречало однозначное осуждение этой самой толпы. Архетип общинности, соборности, построенной на равенстве, взаимной поддержке, укорененный в сознании народа, проявлялся исключительно в негативной форме по отношению к индивидуальности, «дезертирующей» таким образом, по мнению «общины», из системы взаимопомощи. Как известно, на Западе в то же время никаких «стиляг» не было: «чем свободнее человек, тем проще он выглядит» - говорит один из героев фильма «Стиляги» [3], давая тем самым психологическую оценку явлению «стиляжничества», как всего лишь форме выражения внутренней несвободы личности. На фоне «непереносимой одинаковости бытия» русский человек оказался довольно податлив к карнавальной смене личин. Неправота «западников» состояла в том, что русские якобы слишком резистентны к переменам. А «славянофилы» были неправы в том, что преувеличивали роль государственного насилия в акцептации этих перемен местным населением. Для более наглядной иллюстрации сравним последствия реформ Петра и реформ Мейдзи в Японии, которые стартовали в Японии в 60-х годах 19-го века. Подобно Петру, реформаторы эпохи Мейдзи в директивном порядке предписали правящему классу, армии и чиновничеству переодеться по-европейски. Те, скрепя сердце, – кто с большим энтузиазмом, кто с меньшим, а кто и вовсе без оного – это распоряжение выполнили. В чем же была разница между двумя сходно реформируемыми странами? В России образованное сословие уже никогда не возвращалось к допетровским формам быта. А в Японии в непубличной сфере люди продолжали пользоваться тем, что им мило и дорого – кимоно, татами, оригами, ну и, конечно же, укороченными мечами для совершения харакири по тому или иному личному или корпоративному поводу. Японская традиционная кухня сейчас завоевала весь мир. А что мы можем сказать о русской традиционной кухне? Сказать, что борщ – это русское национальное блюдо, тогда украинцы возмутятся. Сказать, что пельмени – китайцы пришлют ноту протеста. Ну а холодец? Он от немецкого зельца практически ничем не отличается. Что же тогда исконно русское? Даже вездесущие матрешки – это тоже абсолютная подделка - плагиат. Это, по сути, русифицированная фантазия на тему японских традиционных деревянных кукол-неваляшек Дарумы, которые вставлялись одна в другую на манер кокона. Типологическое заимствование произошло в конце 19 века. Получается, что практически ничего «традиционного русского» в России не сохранилось, за исключением религиозной культуры: православного христианства (которое, однако, так же было заимствовано у Византии), и дохристианских, языческих элементов, имеющих, в свою очередь, явное сходство с аналогичными элементами ведического индуизма. Японцы под железной пятой реформаторов-вестернизаторов из последних сил цеплялись за свои традиции. И если нельзя было этим традициям демонстрировать приверженность публично, то традиции уходили в частную сферу и там консервировались. А в России все сдавалось практически без боя (если не считать бурных протестов при жизни Петра I и Пугачёвского бунта). Почему так? Для японцев традиция – это красота и сложность феодальной Японии, самурайские ритуалы и цветение сакуры, чайные церемонии и чудеса каллиграфии. Это то, что наполняет жизнь и делает ее содержательной. Это то, что не хочется терять, потому что такая потеря грозит и потерей своей идентичности. А в России традиция – материально-культурная или идейно-ментальная – не связаны прочно с тем, что можно назвать истинно-русской идентичностью. Матрица «чисто русского» неочевидна, трудно уловима. Многие из русского народа сами отрицают её существование. Но, в то же время, всякое иностранное сознание не перестаёт упоминать в диалоге с русской культурной средой наличие «загадочной русской души». Неопределённость, безмерность, загадочность, непредсказуемость – всё это категории, которыми только и можно, по мнению западных русологов, оперировать в вопросе идентификации «русскости». Следует признать, что данная статья лишь обозначила проблему, которая, безусловно, требует дальнейшего исследования и разрешения. Примечания
Н.С. Загорская ДИНАМИКА ИДЕАЛОВ В КОНТЕКСТЕ СМЕНЫ ПАРАДИГМ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОГО ЗНАНИЯ Понятие «парадигма социально-философского знания» рассматривается нами как исторически меняющаяся система категорий, с помощью которых описывается существующая социальная реальность, характеризуется историческое прошлое общества и делаются прогнозы о его будущем. Их смена обусловлена радикальными изменениями в обществе, выражающими себя в социальных и научных революциях. Изучение истории общественной мысли Европы позволяет выделить мифологическую, мифо-космоцентрическую, теоцентрическую, естественно-правовую, культуро-историческую парадигмы социального знания [1]. Идеалы, трактуемые как представления о высшем итоговом совершенстве, играют в них особую роль, поскольку «центрируют» представления о желаемом, должном состоянии социальной системы. Понятие будущего в различных парадигмах социального знания наполнялось разным смысловым содержанием. Так, для мифологической парадигмы характерны идеалы изобильного и безопасного существования, присутствовавшие в синкретичном сознании архаичного общества в виде неясных образов, возводимых к незапамятным временам. Фактически речь идет о протоидеалах, поскольку идеал по определению артикулируется только при наличии оппозиции «сущее – должное» и лишь на таком историческом этапе, когда сама общественная практика уже сформировала альтернативные формы социальной организации. Возникновение раннеклассовых государств сопровождалось становлением мифо-космоцентрической парадигмы знания, в рамках которой идеал основывался на натурфилософском учении о бесконечном едином начале Космоса, в гармонии с которым и заключается подлинное бытие. В античном идеале «золотого века» уже отсутствовало обещание возврата утраченного благоденствия и указание на необходимость его восстановления собственными силами. В теоцентрической парадигме идеал абсолютного счастья не только ретроспективен, но и в значительной степени негативен. Этот идеал призывал к самоограничению, покорности, терпению, повиновению судьбе во имя потустороннего вечного блаженства. Однако уже к середине XVIII в. складывается естественно-правовая парадигма социального знания. С этого времени социальный идеал начинает существовать как сознательно творимый идеологами образ будущей человеческой деятельности в любой из ее сфер (материально-практической, политико-правовой и духовно-познавательной). Базовыми социальными ценностями провозглашаются свобода, равенство, братство как модусы индивидуального и общественного блага. Необходимыми условиями их реализации выступают социально-политические институты, которые основываются на разделении властей, верховенстве законодательной власти над исполнительной, развитом парламентаризме, естественных правах человека, политическом равенстве. Изменяется и вектор направленности – от настоящего к будущему. Объективный процесс все ускоряющегося общественного развития побуждал мыслителей создавать проекты модернизации экономических, социальных и политических отношений (Реформация, Просвещение). С середины ХIХ в. вплоть до середины ХХ в. доминирующую роль в социальном знании начинает играть культуро-историческая парадигма. Ее «вдохновителем» стала не только немецкая классическая философия с представленными в ней идеями историзма и системности, но и марксизм как идейная основа третьего проекта модернизации. Прогрессистский характер социальных идеалов приводит к обоснованию как эволюционного, так и революционного путей их достижения. Конкретно-исторический путь развития различных стран порождает вариативность содержательного наполнения идеалов (консервативно-националистический, либерально-космополитический, анархистский, социал-демократический, национал-социалистский, коммунистический). Однако одновременно обнаруживается и скепсис по отношению к идеалам, поскольку они создают проблему «обманутых надежд». Отрицая возможность проектов рационального обустройства мира, постмодерн объявляет себя последней, несменяемой фазой культуры и оказывается «утопией вечного настоящего». В итоге проблема идеала, характерная для классической философии, отодвинулась на периферию социально-философского анализа, уступив место теме антропологической катастрофы. Сравнительный анализ социальных идеалов в контексте смены парадигм социально-философского знания позволяет сделать следующие выводы. Во-первых, в динамике присутствует постоянно нарастающее системное усложнение социальных идеалов, первоначально существующих в виде неясных, размытых, ностальгических образов, которые впоследствии превращаются в рационально обоснованные социальные модели будущего. Во-вторых, обнаруживается структурирование социальных идеалов, которое приводит к выделению в качестве относительно самостоятельных экономических, политических, собственно социальных, духовно-нравственных, научных идеалов. Более того, если на начальных этапах преобладают духовно-нравственные ориентиры, то впоследствии акценты смещаются к ценностям и нормам двух основных сторон социальной жизни – социально-экономической и социально-политической. В-третьих, обостренное отношение к социальным идеалам в сознании общества обнаруживается в транзитивные времена, допускающие изменение как улучшение. В-четвертых, обнаруживается два основных типа репрезентации идеала – в обоснованиях на базе общефилософского мировоззрения, которое учитывает целостный исторический опыт человечества, а также в требованиях реформ, в публицистических проектах политических мыслителей. В-пятых, эволюция идеалов свидетельствует о том, что всякий социально значимый идеал сочетает в себе прагматический и утопический аспекты. До тех пор, пока идет реализация прагматической стороны идеала, он движется к своему акме, но когда он исчерпывает свой потенциал, то становится утопией, и попытка его реализации терпит крах. В-шестых, ретроспективно выявляется содержательная вариативность, проявляющаяся в наличии идеалов, которые обосновываются в рамках консервативного, либерального и социалистического мировоззрений, которые и в настоящее время сосуществуют в ментальном пространстве человечества. Однако анализ данных «рецептов светлого будущего» свидетельствует о том, что они не выходят за рамки культуро - исторической парадигмы, для которой характерны такие черты, как безудержный антропоцентризм, историцизм, европоцентризм, логоцентризм, сциентизм и технократизм. Тем не менее, в-седьмых, смысл борьбы идеалов заключается в том, что в соответствии с законом интеграции и дифференциации идеалов из множества терпящих крушение частных (относительных) идеалов постепенно формируется и реализуется общечеловеческий (абсолютный) идеал. Современная социально-философская мысль выработала подходы не только к критике несостоявшихся идеалов, но и к разработке новых социальных проектов, однако в иной перспективе, а именно, по принципу «будущее определяет настоящее». Знакомство с исследованиями свидетельствует о том, что в футурологических прогнозах выделяются, как минимум, четыре подхода, которые условно могут быть обозначены как информационно-технологический (Е. Масуда, У. Хэлал), природо-экологический (Н.Н. Моисеев, В.А. Зубаков), социетальный (А.А. Зиновьев) и гуманитарный (Г. Йонас). Данное разделение условно, а их отношения следует рассматривать через призму комплиментарности, поскольку в условиях глобализационных процессов дальнейшее развитие человечества может рассматриваться только в рамках миро-системы, подошедшей к точке бифуркации. Нахождение точек соприкосновения и расхождения между вышеназванными подходами к проектам будущего позволяет сделать следующие выводы. Во-первых, существует настоятельная необходимость в переходе к интегральной глобалистико-футурологической парадигме социально-философского знания, для которой характерны критицизм в отношении универсалий культуры техногенного общества, антропокосмизм как концепция бытия, постнеклассическая научная рациональность как новый тип научного мышления, футуросинергетика и мир-системный анализ как методология социального познания, глобальная социальная демократия и диалог культур как принципы социально-экономического и политического развития общества. Во-вторых, футурология должна сблизиться с этикой, поскольку сама жизнь подтверждает необходимость и неотмененность гуманного, человеческого измерения мира в его прошлом, непростом настоящем и тревожном будущем. В-третьих, глобальный экологический кризис, непредсказуемая стихийная технологическая и социальная динамика, угроза человеческой идентичности требуют придания этической категории ответственности статуса интегральной или системной ценности, организующей философию будущего. В-четвертых, эта же ответственность инициирует необходимость гуманитарной экспертизы предлагаемых проектов будущего (как ближайшего, так и отдаленного) в форме диалога, когда во главу угла ставится не столько конечный результат, сколько процесс, в ходе которого участники приходят к более глубокому пониманию контуров будущего. |
Похожие:
 | "Тамбовский государственный университет имени Г. Р. Державина" программа... Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования |  | Государственное образовательное учреждение высшего профессионального... Актуальные проблемы рекламной деятельности: теория и практика : сб науч тр. / отв ред. А. В. Прохоров; м-во обр и науки рф, г оувпо... |
| Российской федерации государственное образовательное учреждение высшего... Примерный перечень курсовых работ по основам менеджмента (для направления «Менеджмент» по теории менеджмента) 6 | | Министерство образования и науки российской федерации государственное... Форма обучения – очная, заочная, заочная (сокращенная) на базе впо, очно-заочная (вечерняя) на базе спо |
| Педагогические условия формирования основ читательской компетентности младших школьников Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Тамбовский... | | Государственное образовательное учреждение высшего профессионального... Государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
| Государственное образовательное учреждение высшего профессионального... Цель: освоение современных информационно-аналитических технологий и технологий информационно-аналитической деятельности, знакомство... | | Государственное образовательное учреждение высшего профессионального... Цель: освоение современных информационно-аналитических технологий и технологий информационно-аналитической деятельности, знакомство... |
| Методические указания для обучающихся по дисциплине «Пропедевтика... Государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального Государственное бюджетное образовательное учреждение... | | Программа внутренних вступительных экзаменов для абитуриентов, поступающих... Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования "Московский государственный... |
| Российский государственный торгово-экономический университет (гоу впо ргтэу) Подраздел н 74 5 Государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Красноярский государственный медицинский... | | «Саратовский государственный технический университет имени гагарина ю. А.» Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
| «эстетика» Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования "Московский государственный гуманитарный университет... | | Государственное образовательное учреждение высшего профессионального... По своему характеру история государства и права зарубежных стран пра вовая (юридическая) наука, поэтому она входит в число основных... |
| Решение заседания Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования "Московский государственный гуманитарный университет... | | «Грыжи живота» Государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования Красноярский государственный медицинский... |
