Рецензент д-р филос наук, проф. М. В. Попович Редактор Р

69 которые могут быть определены как «синтагматемы». Каждая лексическая единица обладает некоторой комбинационной валентностью. На этом уровне могут развертываться риторические модификации, выполняющие в дискурсе смыслообразующие функции. Нарушение комбинационной валентности связано с модификацией семического содержания семемы, осуществляемой посредством вычитания и/или прибавления некоторой семы (см.: [103, с. 122—130]). Все эти формы располагаются на пересечении двух тенденций. Одна устанавливает отношение с частными составляющими (семами), другая с семантическими классами, выявляющими дистрибутивные состояния (классемами), которые можно определить как семы, итерированные в группе контекстов. Второй тип отношений учитывает образование синонимических и омонимических классов. В случае синонимии могут быть установлены четыре отношения: 1) исключение (нет ни одной общей семы), 2) пересечение (имеется по крайней мере одна общая сема), 3) включение (частичная синонимия) и 4) идентичность (полная синонимия). Полная сино-■нимия, то есть идентичность, в языке реально не встречается. В случае омонимии две субстанции представлены в одной и той же форме, образуя три типа отношений: 1) исключение, 2) пересечение (полисемия) и 3) включение (где при дискурсивном употреблении в семеме удерживается только часть сем). В последнем случае мы имеем дело с «метафорой» [103, с. 135— 1361. Предлагаемая Б. Поттье модель образует метаязык, с помощью которого описывается дистрибуция смысловых компонентов. Центральную роль играет понятие итерированной (повторяющейся) семы (классе-мы), которая задает функцию распределения элементарных компонентов и осуществляет коннексию между наборами свойств и терминальными классами. Однако в силу того, что на первом этапе анализа декомпозиции (разложению) подвергаются концепты, возникает частичное смешение терминов метаязыка и объектного языка. Более операциональной представляется дедуктивная модель структурной семантики, предложенная в 1966 г. А.-Ж- Греймасом. Здесь предполагается построение абстрактной системы отношений, с помощью 70 которой могло бы учитываться «трансфразовое» распределение смысловых компонентов в дискурсе. Понятие семы определяется с помощью артикуляции, реализуемой в замкнутом семантическом универсуме (что с самого начала предполагает отказ от ре-ференциального отношения). Восприятие термина связано с установлением различия, то есть с наличием по крайней мере двух терминов, объединенных некоторым отношением. Отсюда выводятся два следствия: 1) единичный термин не имеет значения и 2) значение предполагает наличие отношения между элементами. Для того, чтобы два термина воспринимались в одном ансамбле, необходимо, чтобы они имели что-то общее и в то же время в каком-то отношении различались. Отношение между ними одновременно является конъюнктивным и дизъюнктивным. Такой тип отношений А.-Ж. Греймас называет «элементарной структурой». Элементарные единицы следует искать на уровне структур, а не на урове элементов: «Язык является не системой знаков, а объединением структур сигнификации» [71, с. 20]. Общий знаменатель, на основе которого артикулируется значение, определяется как семантическая ось. Различительные признаки, артикулированные на одной оси, представляют собой семы. В простейшем случае артикуляция осуществляется на основании наличия/отсутствия различительного признака (как в случае: осел/ослица), что можно представить как (S/—S). Однако эта схема неприменима к оппозиции типа: мальчик (мужск.)/девочка (женск.), так как термин «девочка» располагает собственной семой. Такая артикуляция может быть выражена как (S/non—5). Эти два артикуляционных типа представлены в фонологической системе Р. Якобсона. Однако в ряде случаев в оппозиции может присутствовать третий Термин (напр.: большое/малое + среднее). В аксиоматике В. Брендаля это явление интерпретируется следующим образом: две полярные семы (S/non—S) могут принимать третью сему, не являющуюся ни (S), ни (поп—S), которая называется нейтральной. В других случаях эта сема может попеременно принимать значения (S) и (поп—5). Такие семы называются комплексными. В действительности, как отмечает А.-Ж. Греймас, у В. Брендаля комплексной является только артику- 71 ляция, число же сем остается постоянным. Это допущение о двойной артикуляции еемических категорий было уточнено в 1970 г. с помощью «семиотического квадрата», позволяющего, как мы видели, анализировать также аксиологические системы. Между тем, более ранняя модель, изложенная в «Структурной семантике», интересна, как нам представляется, тем, что учитывает риторически важную иерархию между контекстуальными и ядерными семами. В качестве примера обратимся к анализу лексемы tete ('голова'). Анализ осуществляется путем индексации контекстуального распределения сем и типологии контекстов. В первом приближении, здесь можно выделить такие контексты, как: а) «лысая голова» (индексируется: 'часть, покрытая волосами'); б) «ломать голову» ('костная часть'); в) «стадо из ста голов» ('организм как дискретная единица'); г) «венценосная голова» ('статус человеческой личности') и т. д. Существенную роль играют контексты, основанные на оппозиционных отношениях: «с головы до ног» (de la tete aux pieds), «ни хвоста, ни головы» (ni gueue ni tete). Тот факт, что 'голова' противопоставляется либо 'ногам', либо 'хвосту', выявляет наличие семантической артикуляции 'вертикальное/горизонтальное', коррелирующей, через посредство оппозиции 'антропоморфное/зооморфное' с универсальной категориальной парой 'культура/природа'. Следовательно, существует корреляция между контекстуальными (дискурсивными) вариантами и вариантами словарного содержания лексемы, которые в каждом конкретном случае проявляются как отношения, определяемые в рамках элементарной структуры значения. На этой стадии можно выделить семи-ческое ядро (Ns), содержащее инвариантные семы и семические варианты или контекстуальные семы (Cs). В этом случае смысловой эффект, производимый в определенном контексте, или семему (Stn) можно определить как комбинацию (Ns) и (Cs); Stn~Ns + + Cs. В фигуративных выражениях нуклеарная сема может нейтрализоваться и тогда вся смысловая нагрузка приходится на фигуративную сему. Например, в стершейся метафоре: «J'ai faut la gueue plus d'une demi-heure au guichet de la poste» ('Я более получаса простоял в хвосте у почтового окошка') 'голова' пред-72 ставлена in absentia в силу актуализации оси 'горизонтальности', вводимой лексемой 'хвост'. В целом, ансамбль рассматриваемой лексемы упорядочивается вокруг двух ядерных сем 'оконечность' и 'сфероидность', комбинируемых с различными контекстуальными семами. Архисемема в данном случае конструируется как инвариант, а контекст функционирует как система соответствий между семическими фигурами. Их совместимость состоит в том, что два ядра могут комбинироваться с одной и той же контекстуальной семой. Проявление более чем одного ядра влечет за собой итерацию одной или нескольких контекстуальных сем. Однако термин «контекстуальная сема» неоднозначен, так как семы могут быть контекстуальными относительно рассматриваемого ядра, но принадлежать смежному ядру, а не контексту. В противоположность ядерным семам, контекстуальные семы в собственном смысле слова могут рассматриваться как «классемы». Этот аспект семантической теории А.-Ж- Греймаса, на который обычно обращается мало внимания, представляется чрезвычайно существенным с точки зрения неориторического подхода к вопросам семантики. На уровне элементарных составляющих французский ученый дифференцирует «словарные» и «дискурсивные» значения. Поскольку изотопия (семическая однородность) дискурса образована итерированной последовательностью контекстуальных сем, регулирующих правила семического комбинирования на всем его протяжении, продуцирование дискурса может интерпретироваться как интеграция в нем контекстуальных (фигуративных) элементов, обеспечиваемая классема-ми. В результате рассказ, развернутый на уровне глубинной семантической структуры, оказывается «большой метафорой мира» [72, с. 205]. Именно эти идеи структурной семантики и оказались базовыми для теории изотопии текста Льежской неориторической школы и тематического анализа Т. А. ван Дейка. 2.2. Границы формально-синтаксического анализа метафоры Первые попытки определения специфики метафорической речи в лингвистике были предприняты на основе синтаксических критериев (см.: [35; 1231). Син- 73 таксический подход представляется для лингвиста соблазнительным в нескольких отношениях. Во-первых, он предполагает построение чисто лингвистической модели функционирования метафоры. Во-вторых, не противоречит установкам дескриптивной лингвистики, что до сравнительно недавнего времени было немаловажным обстоятельством, особенно в англоязычных странах. Наконец, в-третьих, синтаксис является наиболее изученным лингвистическим объектом. В конце 50-х гг. анализ метафоры строился на основе отношения морфо-синтаксических классов (то есть с учетом принадлежности метафорических терминов к различным частям речи). Такая методика ориентировалась главным образом на стилистическое употребление метафоры. Выделенные категории оказались слишком общими, чтобы их можно идентифицировать со строго определенными лингвистическими механизмами. Эта неудача породила отрицательное отношение к применению синтаксических методов в риторической области. Предполагалось, что синтаксис принимает участие в передаче «логической» ('референциально соотнесенной') информации и нейтрален относительно фигуративных процессов. Так, по мнению А. Генри, грамматика не принимает участия в выработке метафоры, тогда как сравнение (предполагающее рефе-ренциальную соотнесенность) располагает собственными грамматическими средствами (см.: [76]). Обычно, как отмечает Ж. Тамин, эти утверждения основываются на анализе выборочных примеров. Для понимания риторических теорий немаловажно учитывать форму тех метафор, которые цитируются авторами. Унитарный анализ метафоры возможен только при фокализации одного типа, поэтому противоречащие друг другу теории часто являются взаимодополнительными [123, с. 70]. Распространенный способ критики синтаксического подхода состоит в редукции отношений метафоры и сравнения. Кажется, таков случай концепции Ж. Же-нетта (см.: [68]), где воспроизводится восходящая к латинской традиции тенденция объединения сравнения, метафоры и символа как группы тропов, основанных на аналогии. В современной литературе эта позиция характерна также для С. Ульмана (см.: [135]) и в более нюансированном виде представлена у Г. Ба-шляра (см.: [30, с. 33, 71]), объединяющего сравне-74 ние с символом и ^противопоставляющего их метафоре. Оригинальность работы Ж. Жанетта состоит в том, что он сводит эту группу тропов ,к метафоре in absentia. Этот «базовый» троп может быть получен с помощью серии эллипсисов. Обыгрывается синтаксическое различие между сравнением, вводимым с помощью comme ('как') *и метафорой in absentia, которую обычно представляют как «чистую субституцию». Упростим для наглядности эллипсическую последовательность. Рассмотрим сравнение: (I) Жак глуп как осел 14 3 2 Производя эллипсис прилагательного, получим формулировку, перекрывающую то же логическое отношение: (II) Жак как осел 1 3 2 При этом возникает искушение перейти к третьей форме, которая представлена метафорой in praesentia: (III) Жак (есть) осел 1 2 Осуществляя эллипсис сравниваемого термина, эту форму можно перевести в метафору in absentia: (IV) Какой осел! 2 Возникает иллюзия 'непрерывности: каждая формулировка получена с помощью эллипсиса предыдущей, что 'Предполагает идентичность сравнения и метафоры. Такое объяснение основано на допущении, что лингвистическая семантика ограничивается референ циальной функцией речи. При допущении, что линг вистическая коммуникация является референциальной и подвержена правилам элементарной логики, мы не можем установить различия между метафорой и срав нением. Уточним в этой связи, о каком «сравнении» идет речь.' В грамматической терминологии «сравнение» (со-mparaison) обычно заменяется латинскими терминами comparatio и similitudo, которым соответствуют два различных понятия. Под именем comparatio группируют средства, служащие для выражения сравнительных понятий типа «больше», «меньше» « «равно». Следовательно, с помощью comparatio вводится количественная оценка, тогда как similitudo служит для вы-75 ражения качественных суждений (см.: [74; с.52—53; 1371). Во- французском языке синтаксические средства сравнения классифицируются по двум различным сериям: plus... que, moins... que, aussi... que для compa-ratio; semblable a, pareil a, de nieme que и т. д. для similitude Однако обе конструкции могут образовываться и с помощью comme; одна и та же формальная структура может использоваться для выражения семантически различных отношений. В этом случае конструкция с comme может приводить к «синтаксическим метафорам». Во фразе: «Пьер силен, как его отец» существует эквивалентность между comme и aussi... que: это com-paratio. Однако ошибочно было бы таким же образом идентифицировать фразу: «Пьер силен, как лев». В сомнительных случаях различие между этими формами может устанавливаться подстановкой вместо comme грамматических маркеров, образующих парадигму similitude. Например, фраза: «Пьер глупее своего отца» сохраняет структуру количественного сравнения. Зато фраза: «Пьер глупее осла» (со всеми ее дериватами) приводит к гиперболе (или литоте). Следовательно, качественное сравнение входит в одну группу с гиперболой и литотой и противопоставляется метафоре, -независимо от реализованной в нем синтаксической структуры. В рассмотренном выше примере (III) может интерпретироваться как редуцированное сравнение, тогда как (IV) действительно является метафорой. Серия эллипсов оказывается разорванной. Таким образом, синтаксис не предоставляет эффективного инструмента для дифференциации фигуративных- механизмов. Семантические и синтаксические критерии на этом уровне находятся в отношении дополнительной дистрибуции. Однако неоднозначность классификационных критериев не означает, что синтаксические исследования в области риторики не имеют никаких перспектив развития. Существует тенденция ■к рассмотрению синтаксического и семантического анализа как взаимодополнительного (см. напр. Ц. То-доров: [127, с. 322—323]). Впрочем, позиция Ц. Тодорова по этому вопросу неоднозначна. С одной стороны, взаимодополнительность предполагается в плане различения «лексического» и «■пропозиционального символизма»: синтаксический анализ мало продуктивен при типологии фак- 76 U тов «лексического символизма» (то есть собственно метафор), но представляет необходимый аспект анализа фактов «пропозиционального символизма». Но это различение неявно предполагает выделение метафоры из контекста, что противоречит данным о тек-стообразующих функциях метафоры (см.: [63]). С другой стороны, Ц. Тодоров настаивает на взаимодополнительности синтаксического и семантического анализа текста, имея в виду синтагматические и парадигматические отношения (хотя синтагматика сама по себе не обязательно синтаксична). В конечном счете, тезис о «взаимодополнительности» остается декларативным. Более продуктивным представляется подход Ж-Тамин, позволяющий определить реальные границы синтаксического анализа, в рамках которых он коррелирует с семантическими процессами (см.: [123]). Исходя из анализа дискурсивной метафоры (metaphore filee), основанной на функционировании анафорических индексов, Ж- Тамин предлагает радикализацию синтаксического анализа метафоры. Метафорическая конструкция должна быть изучена в ее отношении к контексту. Следует обращать внимание не только на метафорические термины, но и на нефигуративные элементы, с которыми они синтаксически связаны. Обращение к модели metaphore filee симптоматично в том отношении, что ставит вопрос о «сфере действия» метафорического термина. Метафора, однажды употребленная, воздействует на контекст в рамках фразы и «адфразовых дискурсивных единиц. Правда, Ж. Тамин игнорирует вторую возможность, ограничивая метафору фразовым уровнем. Тем не менее, существенно, что метафора рассматривается «е как «точечный» троп, а как синтагма, содержащая прямой и метафорический термины, взятые в синтаксической (конструкции. Если обозначить с помощью (Тр) прямой термин, (Тпг) метафорический термин и (R) устанавливаемое между -ними отношение, схема метафоры приобретает вид (Тр R Тпг). Тогда части речи, к которым принадлежат (Тр) и (Тпг) распределятся по двум рубрикам. а) Метафоры, где (Тр) и (Тпг) не принадлежат к одной части речи. Для французского языка эта рубрика представлена комбинациями: Глагол-(-Наречие, Имя+Прилагательное и метафоры, объединяющие глагол с субъектом и/или дополнением. Эта категория

Похожие:

	Парадигма философско-культурологический альманах В. Голик; д-р филос наук П. М. Колычев; д-р филос наук Б. В. Марков; д-р филос наук В. Н. Сагатовский; д-р филос наук Е. Г. Соколов;...		Парадигма философско-культурологический альманах В. Голик; д-р филос наук П. М. Колычев; д-р филос наук Б. В. Марков; д-р филос наук В. Н. Сагатовский; д-р филос наук Е. Г. Соколов;...
	Социология О. А. Логунова, канд филос наук, доцент; С. П. Печерских, канд филос наук, доцент; М. А. Полищук, канд филос наук, доцент; Л. А....		Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Перевод канд филос наук Э. М. Телятниковой Перевод "Приложения" канд филос наук Т. В. Панфиловой Общая редакция перевода д-ра филос...
	Программа дисциплины «Социология культуры» для направления: 031400. 62 «Культурология» Авторы: — к филос наук, Т. А. Дмитриев, к филос наук, В. А. Куренной, к эконом наук А. М. Никулин		Вестник балтийской педагогической академии Доктор психол наук, проф. И. П. Волков; доктор мед наук, проф. Ю. А. Горяев, канд мед наук, доц. А. Н. Калягин, доктор мед наук,...
	Реферат Курачев Д. Г., д-р филос наук, проф кафедры Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования		Методические рекомендации по выполнению реферата по дисциплине «история и философия науки» Составители: Ветров В. А., канд филос наук, профессор Добренкова Н. А., канд филос наук, доцент
	Рациональное в творчестве журналиста альшевская К. С. научный руководитель... Концепция школьной научно-практической конференции учащихся «Наука и творчество»		Воронежского государственного архитектурно-строительного университета студент и наука Главный редактор издания – д-р техн наук, проф проректор по науке и инновациям Рудаков О. Б
	Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Авторский коллектив: В. Г. Антонов, д э н., проф., О. Н. Громова д э н., проф., Г. Р. Латфуллин, д э н., проф., А. В. Райченко, д...		Компьютерная верстка И. В. Кутумова Дизайн обложки Ф. Б. Денисов Выходные данные Азоев Г. Л.  д-р экон наук, проф. Балашов В. В.  д-р экон наук, проф. Глазьев С. Ю.  акад. Ран
	Компьютерная верстка И. В. Кутумова Дизайн обложки Ф. Б. Денисов Выходные данные Азоев Г. Л.  д-р экон наук, проф. Балашов В. В.  д-р экон наук, проф. Глазьев С. Ю.  акад. Ран		Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Азоев Г. Л.  д-р экон наук, проф. Балашов В. В.  д-р экон наук, проф. Глазьев С. Ю.  акад. Ран
	Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Азоев Г. Л.  д-р экон наук, проф. Балашов В. В.  д-р экон наук, проф. Глазьев С. Ю.  акад. Ран		Аэрокосмического приборостроения Составители: д-р экон наук, проф. В. Б. Сироткин, д-р экон наук, проф. С. Д. Бодрунов, ассистент В. А. Семёнова