Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 10.78 Mb.
|
 синтаксиса современного  Из архивных записей к «Проблеме речевых жанров» ческой перестановке или расстановке синтагм, а в разнообразии средств синтагматического выражения, отражающих жизнь в ее сложном движении и внутренних противоречиях, во всем разнообразии ситуаций, мотивов личной деятельности и т. п.» (стр. 251). «Легко заметить, что и целое предложение становится синтагмой, когда мы рассматриваем его не само по себе, а как компонент или смысловую часть более сложного единства, когда мы стремимся понять его смысл в контексте сложного целого». (252). «Синтагма — это семантико-синтаксическая единица речи, отражающая «кусочек действительности», наполненная живой экспрессией и интонацией данного сообщения. Она находится в тесной смысловой связи со всеми другими такими же семантико-синтаксическими единицами того же высказывания, той же речи». (253). «Само собою разумеется, нельзя изучать связь синтагм только по их смежности. Объединяясь в более крупные смысловые единства, в синтагмы высшего порядка, как выражался Л. В. Щерба, они уже в этом новом качестве сопоставляются и сливаются с однотипными же синтаксическими единствами. Возникают не только новые более сложные синтаксические целые, но и складывается новый уровень смысловых сочетаний». (253). «Раскрытие способов сочетания синтагм в системе разных типов предложений, описание синтаксических приемов образования разных видов «синтагм высшего порядка» в составе сложного синтаксического целого, изучение принципов взаимодействия и соотношения синтагматического членения предложений и более крупных синтаксических объединений с разными формами их грамматических построений — все это и многое другое, относящееся сюда, — задача особого исследования». (254). «Углубленная разработка теории синтагм на основе диалектико-материалистической языковедческой методологии должна соответствовать глубокому, стилистико-синтаксическому исследованию состава и строя сложных речевых единств современного русского языка». (256)28. Из архивных записей к «Проблеме речевых жанров» Доц. Н. С. Поспелов. «О грамматической природе сложного предложения»29. Материалистическое понимание предложения как живой клеточки цельной единицы человеческого общения. «Наряду с простыми и сложными предложениями мы, конечно, должны признать наличие в языке и синтаксически организованных групп предложений, рисующих одну картину, в которой мы осмысляем отдельные ее части, или выражающих такую сложную мысль, которая распадается на ряд отдельных мыслей. Так построенная группа образует сцепление предложений, связанных единством высказывания при сохранении синтаксической самостоятельности отдельных предложений в ее составе. Такую группу предложений условно можно назвать сложным синтаксическим целым», (стр. 326). Н. С. Поспелов. «Сложное синтаксическое целое и основные особенности его структуры». («Доклады и сообщения Ин-та русского языка», вып. 1, изд. Акад. наук СССР, М.-Л., 1948). Н. С. Поспелов. «Проблема сложного синтаксического целого в современном русском языке». («Труды кафедры русского языка МГУ», кн. 2-я, изд. МГУ, М., 194Ö). <...> Единица речевого общения (высказывание) и единица становления мысли (некоторые типы предложений). Взаимодействие и взаимовлияния этих единиц, невозможность проведения между ними четкой границы. Нельзя отрывать становление мысли от общения, но ни отождествлять, ни сливать их нельзя — их нужно строго различать. Бывает сообщение готовой (чужой, непродуманной) мысли другим и бывает мышление для себя с максимальным отвлечением от сообщения другим. Общение (речевое) глубоко содержательно, имеет объективную почву (говорящие общаются, так сказать, в истине). Говорящий ничего не сообщает только ради сообщения, но обязательно исходит из объективной значимости сообщаемого (его истинности, красоты, правдивости, нужности, выразительности, искренности). Общению нужна объективная значимость (во всех ее многообразных формах в зависимости от сферы общения), без нее общение выродилось бы и разложилось бы. Всякое высказывание в той или иной форме имеет дело с объективной действительностью, не зависящей от сознания Из архивных записей к «Проблеме речевых жанров» и воли людей (говорящих, общающихся), не зависящей и от самого общения. Всякое высказывание в своей сфере стремится овладеть объективной сущностью явления, и язык должен удовлетворять этому стремлению. Не допустим релятивизм. Язык обладает способностью выражать объективную, независимую от самого языка, от сознания, от общения, истину. Не допустим и социальный прагматизм, ограничивающийся ближайшей социальной нужностью высказывания (эта нужность может быть очень далекой, мыслящий может, а иногда должен от нее отвлекаться)30. Высказывание как целое оформляется отношением к другому, предложение же — своей относительной предметной законченностью. Сочетание представлений в уме говорящего. Проблема внутренней речи. Проблема понимания. Проблема контекста. Границы контекста31. <...> Субъект речи и субъект языка. Язык, как и научное познание, не нуждается во множественности говорящих (множественности сознаний). Система языка укладывается в рамки одного говорящего сознания. Диалога, спора (как и классовой борьбы) нет в языке. Язык гарантирует понимание, следовательно, слияние, отождествление говорящих сознаний в акте их взаимного понимания; расхождение же их (индивидуация), спор и диалог начинаются за пределами языка. Даже индивидуальный язык должен быть устойчивой постоянной системой, чтобы гарантировать свое единство и свою понятность для самого (одинокого) говорящего (определенное слово каждый раз должно обозначать одно и то же и т. п.). Единство и непрерывность сознания32. Различные определения отдельного слова: фонетические критерии (пауза и ударение), семантические (выражение отдельного представления или отдельного понятия), грамматические (потенциальный минимум предложения). <...>33. Особенности высказывания, отличающие его от языка. Новизна высказывания34. Всякое высказывание сообщает нечто новое в самом широком смысле слова, хотя бы в виде указания, что надо Из архивных записей к «Проблеме речевых жанров» делать, или в виде подтверждения уже известного (новым является именно подтверждение). Это новое — обязательный момент замысла высказывания (замысел, правда, не всегда удается). Это новое входит в замысел как новое для слушателей (читателей), т. е. оно всегда относительно. Ответ на вопрос: который час. Популярная работа не сообщает ничего нового для науки (для специалистов), но предполагается, что она сообщает нечто еще неизвестное тем читателям, для которых предназначается популяризация. Новое — творческий момент высказывания. Это одновременно и действенный момент высказывания. Эта действенность имеет разнообразнейший характер. Признание, согласие или несогласие, оскорбление, обман, угроза, клевета, проклятие и т. п. Раскрытие позиции говорящего. Высказывание меняет взаимоотношения говорящих (объединяет или разъединяет их, превращает во врагов или в друзей, приводит к бракам или разрывам и т. п.). Особая действенность драматических реплик. Всякое высказывание продвигает жизнь вперед, не только сообщает нечто новое, но и вносит нечто новое во взаимоотношения людей (более или менее широкого круга); каждое высказывание в этом отношении исторично35. Запись такого высказывания — исторический документ. В узких рамках журнальной статьи36 приходится отказаться от обзора (анализа) интересной и сложной (запутанной) истории вопроса (от Аристотеля, который уже поставил эту проблему, до Соссюра и американских бихевиористов). Новизна содержания и новизна факта высказывания, но одно неотделимо от другого. Дополнительные, не входящие в замысел высказывания, особенности высказывания: раскрытие характера самого говорящего и др. Особенность высказывания: возможность различать замысел и его выполнение (осуществление)37. Объективное определение замысла. Замысел не должен быть субъективным домыслом истолкователя. Противоречия между замыслом и его выполнением, их перебои — объективный факт, который может относительно точно наблюдаться в высказывании. Из архивных записей к «Проблеме речевых жанров» Отсюда двойной критерий в оценке высказывания: верна ли мысль (замысел) и хорошо ли эта мысль выражена (осуществление замысла). Различие между содержанием и замыслом. Общее становится индивидуальным, известное — новым, обязательное — свободным. Завершенность, пронизывающая каждый элемент высказывания. Отнесенность к целому каждого элемента высказывания. Это дает дополнительный оттенок каждому элементу. Отношение каждого элемента к целому сочетается с отношением его через это целое к чужому высказыванию, к ответному пониманию слушателя (читателя). (Синтагма у Виноградова) зв. Отношение к чужому высказыванию (ответному пониманию) и дифференциальный момент (дифференциальная природа языковой единицы)39. Анализируя отдельное предложение как относительно законченную мысль, мы примышляем к нему некий общий нормальный контекст, в котором обычно фигурирует или могло бы фигурировать подобное предложение (словесный или несловесный контекст, ситуацию и т. п.). Этот примышляемый контекст минимален. Он содействует оцельне-нию предложения, превращению его в потенциальное высказывание. Определение коммуникации как сочетания двух представлений или, наоборот, как расчленения цельного представления на составляющие его элементы40. Это оценивают как исходный пункт, содержание и цель коммуникации. Но так ли это? Такое понимание коммуникации чрезвычайно упрощает дело. Например, коммуникация «трава зеленая» или «трава зеленеет»41. Говорящий исходит из этого кусочка действительности42 (или своих представлений о нем) и сообщает о нем другим. Но почему он заговорил об этом и зачем понадобилось это сообщать другому? Все это остается за пределами упрощенно понятой коммуникации. Трава зазеленела и говорящий сообщил об этом. Сообщению предшествовал только факт зеленения травы. Коммуникация отражает только этот факт как нечто чистое и самодовлеющее. Этим все начинается и этим все кончается. Из архивных записей к «Проблеме речевых жанров» На самом деле всякая коммуникация на что-то отвечает и на какой-то ответ рассчитывает (хотя бы на ответное понимание). Коммуникация отражает не только факт действительности, составляющий ее содержание, но и предшествующие высказывания о том же факте или о чем-то, имеющем к нему отношение (то, что заставило обратиться к данному факту). Эти предшествующие высказывания и предполагаемый ответ не могут не найти своего отражения в высказывании. Разные степени и границы контекста, необходимые для понимания. Тропы (метафора, сравнение и т. п.) как способ вовлечения нового материала в высказывание, как его расширение, обогащение. Слово как название предмета (номинативная ?ункция слова). С этим не совпадает значение слова. )дин и тот же предмет может быть назван словами разного значения. Имена собственные только номинативны (т. е. только называют предмет, нр^ не имеют характеризующего предмет значения)43. <...> Понимание как вызывание у слушающего того же представления как и у говорящего. Однако анализ актов сознания указывает, что представления, возникающие у слушающего и говорящего, отнюдь не входят непосредственно в предмет сообщения. Зрительные образы, вызываемые словами (т. е. представления), случайны, индивидуальны и причудливы. Поэтический образ не допускает яркости чувственных восприятий. Итак, индивидуальные представления не являются общим звеном понимания. <...> Этимология слова сама по себе не раскрывает нам всего содержания слова. Этимон слова часто лишь исторически входит в его содержание. Выражение значений и выражение эмоций. Значение слова раскрывается как сложное структурное целое, включающее: 1) сумму различительных признаков, в <том> числе и этимон, с помощью которого обозначается (т. е. выделяется и классифицируется) данное явление действительности; 2) предметную отнесенность, т. е. указание на известный предмет или множественность предметов; 3) социаль Из архивных записей к «Проблеме речевых жанров» н у ю оценку обозначаемого, в том числе и те элементы эмоциональности, которые часто воспринимаются в плане индивидуально-психологической оценки. <...> Три момента в семантике предложения: 1) законченность сообщения, законченность речевой коммуникации; завершенность речевой коммуникации в предложении препятствует непосредственному продолжению его как той же единицы сообщения. Поэтому Г. Пауль называет предложение «закрытой конструкцией»; А. Мейе указывает, что предложение «довлеет само себе, не завися грамматически ни от какого другого предложения или его части». (А. Мейе. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. 1938, стр. 359). 2) Предикативность предложения. 3) Модальность предложения (отношение говорящего к реальности). «Таким образом, предложение определяется как грамматически оформленная единица сообщения (коммуникации), выражающая свое содержание (предикативную связь своих членов) в аспекте его отношения к действительности». (Р. О. Шор и Н. С. Чемоданов. Введение в языкознание. М., 1945 г., стр. 140)44. «Являясь основным средством общения, речь имеет своею главною функцией) законченное и конкретное выражение коммуникации. Поэтому, слово не ограничивается одним только своим свойством обозначать наименование предмета и понятия. Напротив, само это наименование устанавливается в языке потребностями общения. Следовательно, не может быть ни одного слова, которое не находило бы себе места в законченном высказывании. Когда исследовательским путем составляется словарь языка, слово включается в него с теми значениями, которые закрепляются за ним в речи... Но и те слова, которые в своей форме и значении устанавливаются по их использованию в живой речи, взятые в отдельности приобретают в словаре некоторый оттенок отвлеченности. Этого оттенка они лишены в предложении, откуда и изъемлются для их помещения в словарь. В предложении, наоборот, слово, в отличие от своего абстрактного словарного содержания, выступает в своем конкретном бытии. В таком виде оно и существует в речи, используемое без каких-либо затруднений в самых различных сочетаниях в значительном коли Из архивных записей к «Проблеме речевых жанров» Громадность различия между высказываниями и составляющими его языковыми элементами (словами, предложениями, формальными элементами). Элементы языка как бы входят здесь в иную честве языков, вовсе не имеющих академически составленных словарей». «То, что слово есть непосредственный соучастник речи, видно хотя бы из того, что оно может приобретать выражение законченного предложения и в своем отдельном употреблении. Но в последнем случае данному слову придается жизненный, экспрессивный оттенок, и оно не ограничивается только своим, отмеченным выше, словарным назначением передачи общего представления о предмете или понятии, ср. стол!, когда хотят предупредить, что на дороге стоит стол, на который можно натолкнуться и т. д. В последнем случае наличествует законченное высказывание». (И. И. Мещанинов. Члены предложения и части речи. М.-Л., 1945 г., стр. 6-7). [Значение непрямого употребления слова (речи во всех ее моментах), ироничного, пародийного, оговорочного и т. п. — в истории формирования литературного языка во Франции XVI в.] Ведь язык литературы в значительной степени есть непрямое использование речи (отраженная и переданная чужая речь)45. «Так как предложение конкретизирует субъект в его бытии согласно действующим нормам сознания и, в основном, устанавливает субъект в его действии или состоянии, то субъект с предикатом и являются теми необходимыми элементами предложения, о которых сейчас идет речь. Субъект без предиката и предикат без субъекта не дают каждый в отдельности законченного выражения высказывания. Субъект сам по себе не определяет своего места в реальной действительности. Он остается отвлеченным от бытия, пока рассматривается лишь в своем предметном содержании и лексической форме словесного выражения. Предикат, передаваемый тоже словом, т. е. лексической единицей, равным образом выступает носителем отвлеченного понятия, пока он не уточнен субъектом», (стр. 168)46. <...> Из архивных записей к «Проблеме речевых жанров» сферу бытия: они становятся здесь реальным утверждением или отрицанием, получают отношение к истине, добру и красоте, отношение к реальности, становятся позицией индивидуального лица, приобретают событийно-исторический характер. Предложение, как грамматическая форма, остается в арсенале средств языка, и только высказывание приобщает ее к действительности47. <...> Различные степени и формы проявления индивидуальности говорящего в зависимости от сферы общения. Различные степени и формы влияния чужого высказывания. Всякое целое имеет границы (оно, так сказать, обтекаемой формы), и эти границы, как границы целого, существенны. Словарное слово и грамматическая форма (в том числе и форма предложения) безразличны к разделам между высказываниями. При составлении словаря и грамматики границы высказываний, их индивидуальность, их взаимоотношения, их идеологический смысл совершенно безразличны. Две столкнувшихся противоречивых реплики, из которых одна истинна, а другая ложна, одинаково дают материал и для словаря и для грамматики (например, для типологического анализа форм предложений, хотя бы и по их модальности)48. Высказывание в его целом никак нельзя оторвать от его отношений к другим чужим высказываниям. Недопустимость противопоставления языка и речи. Речь — язык in actu. И язык и речь одинаково социаль- ны«>. Дублирующее понимание бесполезно для общества. Понимание как схождение в одной практически осмысленной точке. Экспрессивная сторона речи. Стилистический ореол50. <...> Как меняется слово, переходя из устного контекста в литературно-письменный, книжный контекст, какие новые качества оно в нем приобретает и что оно в нем теряет. С другой стороны, что приносит слово устной речи в письменную речь. Передвижка из одной сферы речевого общения в другую. Дело не только в изменении экспрессивной стороны слова («стилистического ореола»), но в степени и направлении обобщения. Когда слово может стать руга Из архивных записей к «Проблеме речевых жанров» тельством. Степень предметности (образности) и отвлеченности слова в духе античных риторик. Название единственного предмета и связь с образностью. Элемент собственности и нарицательности есть в каждом слове. Необходимо правильно определить их взаимоотношения и их стилистическое значение. Исчерпанность вопроса в высказывании. Предложение (простое) никогда почти не исчерпывает (оно не доказывает, не описывает и т. п.). Подобно суждению и понятию оно имплицитно, высказывание же всегда эксплицитно. Высказывание изучали сквозь призму предложения, притом простого предложения. Поэтому самый факт сложного предложения ставил лингвистику в тупик. Даже однословное высказывание эксплицитно: его эксплицирует внесловесный контекст. Чем восполняется отдельное слово до целого высказывания (эксплицирующий контекст «Пожар! »51 и <пр.>) и чем восполняется отдельное предложение до целого высказывания (эксплицирующий контекст: «трава зелена», «я пришел» и т. п.). Суждение («человек — смертен») высказывают ради выводов из него (эксплицирующий контекст). Предложение и слово имеют внутренний контекст (в речи того же говорящего), высказывание же — чужесло-весный контекст. Слово или предложение в чужесловесном контексте становится высказыванием. Мы не отвечаем (слыша предложение), пока не убедимся, что это всё, что продолжения не будет. Тогда предложение превращается в высказывание и приобретает способность вызывать ответ. Дело не в субъективном намерении говорящего, а в объективной завершенности высказывания, отличающей его от предложения. Высказывание в его целом указывает за свои границы в чужесловесный контекст. Слово и предложение — во внутренний контекст. В некоторых сферах общения имеет место крайняя профессионализация языка, в других — жаргонизация. Что происходит при перенесении стиля из одного жанра в другой (как меняется стиль и как меняется жанр). Из архивных записей к «Проблеме речевых жанров» Реальное отражение чужой речи <в> высказывании (даже состоящем из одного слова): чужие слова, переданные со своей интонацией (иронической, возмущенной, пи-этетной и т. п.); пропуск слов, имеющихся в чужом высказывании (например, при ответе на вопрос: Ив. Ив. пришел? — Пришел, и т. п.); экспрессивная интонация, определяемая не содержанием данного высказывания , а < отвечающая > на предшествующее чужое высказывание или на предвосхищаемое последующее (смущенная, уступающая, вызывающая, дразнящая, примирительная и т. п.), т. е. определяемая чужим высказыванием; цитаты всякого рода и т. п. Чужое слово, хотя бы одно слово (даже без вещественного значения: «Что за "но", без всяких "но"!»), приобретает значение целого высказывания, отношение к которому носит диалогический характер. К нему всегда устанавливается отношение согласия или несогласия (в соответствующей экспрессивной оболочке: одобрения, восхищения, возмущения, иронии и т. п.). Интонация слова, противопоставленного чужому высказыванию («стриженный — бритый» и т. п.). Грамматический синтаксис и стилистический синтаксис, в частности учение о синтагме. В последнем случае словосочетание и предложение (как синтагмы) рассматриваются в целом высказывания (следовательно, в аспекте личности говорящего, экспрессии, ситуации, отражения чужой речи: выделенная синтагма иногда прямо определяется предшествующим или предвосхищаемым высказыванием53). Но отсюда следует и необходимость выхода за пределы данного высказывания (учет диалогических обертонов и т. п.). Сочетание грамматических и композиционно-стилистических категорий в синтаксисе. Отсюда важность нашей проблемы для разработки синтаксиса. Чистый волюнтаризм высказывания. <...> Высказывание всегда обосновывается объективно (в самом широком смысле). Понимание языка и понимание высказывания. Индивидуально-творческому акту высказывания (la parole54) соответствует индивидуально-творческий же акт ответного понимания данного высказывания партнером. Такое понимание подобно не высказанной вовне реплике. Из архивных записей к «Проблеме речевых жанров» Мы одинаково понимаем каждое слово, каждую грамматическую форму, каждое предложение (как грамматическую форму), но при этом из тех же самых одинаково понимаемых элементов речи мы строим два диаметрально противоположных высказывания по данному вопросу. Что из этого следует: 1) что язык нейтрален к диаметральному расхождению точек зрения, 2) что противоположность определяется отношением высказываний (а не языка) к объективной действительности (научно, эстетически или этически воспринимаемой)^5, 3) что язык нейтрален к спору и борьбе говорящих, одинаково являясь орудием как одной, так и другой из спорящих сторон. Однако не все точки зрения одинаково содействуют развитию языка56. Синтагматические отношения (по Соссюру) — только в пределах одного высказывания. Диалогические отношения протяженности им игнорируются. Каждый элемент протяженной линии речи получает свою значимость лишь в меру своего противопоставления предшествующему и последующему в пределах того же высказывания. Но высказывание в его целом получает свое значение в меру своего противопоставления предшествующему и последующему чужому высказыванию, но это противопоставление носит совершенно иной диалогический (а не синтагматический) характер57. Даже коммуникация во внутренней речи отвечает на внутренний же заданный себе самому вопрос (зеленая ли трава). Типологическая интонация законченности (ритми-ко-мелодический строй) входит в грамматическую структуру предложения, экспрессивная же интонация — индивидуальная и совершенно свободная — определяется высказыванием как целым и является не грамматическим, а композиционно-стилистическим моментом. Об экспрессивной интонации высказывания. Наличие экспрессивной интонации — один из основных признаков высказывания. Слово и предложение получают экспрессивную интонацию лишь в целом высказывания, как неотделимые от этого целого элементы (части) его. Если от |
