Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 1.38 Mb.
|
Страсти по эссе. Примерно к концу декабря я определился с вариантом защиты концепции и считал себя почти подготовленным к участию в конкурсе, оставался последний штрих- третья сессия курсов и регистрация некоторых документов предварительного этапа, в которых не последнее место играло эссе «Моя педагогическая философия». Прослушав уйму информации и прочитав несколько вариантов подобных произведений, я был неприятно удивлен: почти все доступные материалы страдали одной и той же болезнью: безграничной любовью авторов к детям и собственной профессии. Простая, живущая во мне ненависть к штампам, не объясняла глубокой хандры, которую я испытывал всякий раз, как намеревался написать эссе. Понимание того, что моя педагогическая философия в значительной степени различается с общеизвестной, производило своеобразную закольцовку противоречий: когнитивная часть сознания требовала повторения некоторых общеупотребительных выражений как то: «Я с детства мечтал стать учителем», или «Глядя на мою первую учительницу я решил…», наконец «О эти детские глаза! Когда я вхожу в класс- это всегда праздник». Мало того, что лично я не испытываю особой радости, входя в класс, мало того, что говорить о любви мужчины к детям я считаю по меньшей мере неприличным, так я еще должен прилюдно врать о том, что профессию свою считаю лучшей в мире! ( Хотя на самом деле лучшей в мире я считаю профессию инструктора по дайвингу). Креативная часть сознания требовала выражения с наибольшей степенью откровенности, с живописанием всех прелестей и лишений, с саморазрушающим сарказмом и истовой печалью. Осуществи я любой из вариантов и результат был бы предсказуем- в первом случае бесцветное и безвкусное серенькое месиво (так как особым литературным слогом я не обладаю, то оценка эссе была бы даже ниже средней), во втором- лучше даже и не думать, скорее всего волна благородной ярости жюри смела бы меня с горизонта событий как вентилятор фирмы «Silver» сдувает пушинку. Я долгое время обдумывал создавшуюся ситуацию, иногда даже во сне или вернее в том сумеречном состоянии, которое нельзя однозначно описать как сон или бодрствование. В таком состоянии встаешь утром с твердой уверенностью, что не спал, но спать почти не хочется, усталость накатывает после полудня, когда нужно работать с особой интенсивностью. В этот момент думаешь только о том, как продержаться и не наломать дров, невзирая на приступы отключения сознания. Впрочем, это чувство знакомо многим учителям и без написания всяких там эссе. Решение возникло как обычно неожиданно и абсолютно не вовремя. Я шел по замерзшему тротуару недалеко от магазина «Титаник» и обдумывал предстоящие во вторую смену уроки, когда обычный гул улицы перекрыл сигнал гражданской обороны, похожий на завывание пароходной сирены. Я поднял глаза от ледяной уличной крошки и увидел в витрине магазина модель небольшого парусного корабля, оглянувшись назад я вдруг отчетливо осознал, что только прошел мимо гимназии, которая имеет сходство с моей школой, напоминающее сходство между хрустальной бригантиной и старым речным работягой, способным только издавать звуки подобные сирене. Дальнейшее осмысливание передать трудно- мысли возникали одна за другой, аллегория казалась уже единственным способом решения проблемы, красивых сравнений и всяких там маразмов из повседневной жизни уже не хотелось. Пожар вдохновения захватывал все новые директории мозга, хаос из нерешенных проблем вдруг начал складываться в совершенно четкую определенную одной идеей структуру. Даже ледяной воин, дремавший внутри меня, проснулся и шесть уроков второй смены, обычно выматывающие меня подобно центрифуге, на этот раз пролетели совершенно незаметно и с большим душевным подъемом. (Вероятно это почувствовали и ученики, так как они не хотели уходить не закончив очередной работы- это были резные карнизы для штор, которыми мы были намерены украсить мастерскую). Дома я не стал тратить время на ужин, а сразу уселся за толстенную тетрадь, в которой вел все записи, связанные с конкурсом и конкурсными заданиями. К ночи первый вариант был почти готов, не хватало эффектной концовки, но она манила к себе и одновременно скрывалась в дымке сладкого предчувствия успеха. Трудно сказать, возможно ли объяснить это физиологически, но в такие моменты у меня начинают сладко побаливать внутренние поверхности передних нижних зубов. Перечитывая написанное, стараешься отложить момент окончания в полной уверенности, что он уже рядом, и что будет он замечательным и красивым как дельфин в природной среде обитания. В такие моменты хочется как следует оттянуть завершение и сотни раз, рассматривая свое неоконченное дело, отойти к окну или выпить чая или вообще помыть посуду. Это чувство возникает при конечном этапе выполнения любой сложной работы, независимо от ее характера. Помню, однажды, мне заказали изготовить раму для зеркала, весьма необычной формы и с использованием ажурной резьбы. Я склеил и вырезал основу, отфрезеровал фальцы и кромки, изготовил несколько цветов и завитков лиан- оставалось только приклеить элементы декора на основу и отполировать готовую раму, но… Что собственно «но»? Дело было в расположении цветов и лиан друг относительно друга. Поскольку заказчик не дал жестких указаний, предоставив поле для фантазии, сладкое чувство близкого окончания затормозило работу на несколько дней: я прикладывал лианы и так и эдак, но наилучшего варианта не находил. Умом я конечно понимал, что любой из вариантов пригоден и заказчик будет только рад, с другой стороны, душа просила не торопиться, продлевая сладкую муку предвкушения успеха. В конце концов, последний вариант, как водится, полностью воспроизвел самый первый. В случае с эссе, я как раз долгое время обдумывал окончание, так как оно уже не имело особого значения, общее построение, раскрытые мысли аллегорически раскрывали мое восприятие повседневной действительности и в какой- то степени могли называться моей педагогической философией. Поскольку произведение это было в первой редакции совсем небольшим я пожалуй приведу его полностью, используя старые записи. Эссе на тему “Моя педагогическая философия”. Жить- вот ремесло, которому нужно обучить ребенка... Жить значит уметь пользоваться всей полнотой чувств, всеми способностями, всеми частями своего существа” Жан- Жак Руссо. На берегу... Солнечные осенние дни на берегу реки сплошное удовольствие. Спокойное течение настраивает на неторопливость мысли, чистота и глубина хрустальных вод дают чувство умиротворенности и настраивают на философский лад. Хотя на улице тепло, вода все же очень студеная- не всякий отважится искупаться, даже если жара становится невыносимой. Безветрие, тишина, свобода и даль. Словно и нет в этом мире ни тревоги, ни печали. Светло и тихо на душе... “На берегу так оживленно, людно.”- поет Андрей Макаревич из неизвестно где притаившегося динамика. И правда людно: вот любитель низких температур готовится к ежедневному ритуалу купания, вот рыбаки возятся с резиновым мешком, а вот неспешный селянин готовит свою утлую лодчонку. Из- за кустов выпархивает стайка подростков. Им на реке особенно хорошо- жизнь только начинается, столько интересного вокруг. Слышится смех и веселая болтовня: “Ребята, айда на тот берег! Там красота, цветы, деревья, ягоды!” Все обернулись: голос прозвучал громко и призывно- явно в расчете на сочувствие собравшихся. - Ну что, молодежь, поплывем?- это “ морж”, зайдя в воду, обратился к детям. - Водичка отличная, бодрит как летом. Один из подростков засучил штанины и смело пошел в воду, но почти моментально выскочил обратно- слишком холодно. Смех разорвал тишину, идея купания всем показалась просто немыслимой, а спортсмен оттолкнулся ото дна и поплыл уверенно и спокойно, посмеиваясь в душе над несмышленышами. -Может попросимся к рыбакам? -несмело предложила кудрявая девчушка, и все устремили взгляды на надувное суденышко, в которое превратился резиновый мешок. Однако рыбаки народ хоть и отчаянный, но практичный: -Возьмем только одного человека, да и то в одну сторону! -был их ответ. Проходившая мимо дама с собачкой, посоветовала: -Ребята, вверх по течению есть отличный мост, правда он далеко, но вам ведь все равно делать нечего... Рыжеволосый взлохмаченный мальчишка резонно заметил: -Пока дойдем до этого моста, уже будет нужно возвращаться. И время потеряем и ноги собьем. Все взгляды устремились к пожилому мужчине, который меж тем деловито вставлял весла в уключины лодки. -Так чтож, хлопцы, поплывем?- спросил он. -Только, чур, уговор, грести будете сами, да и многовато вас, кому-то нужно остаться. Присутствующие посмотрели на кудрявую девчушку, но она уже все поняла сама и быстрой походкой направилась к легкой, но ненадежной резиновой лодке. “Я получил эту роль, мне выпал счастливый билет.” -пропел невидимый Юрий Шевчук из того же динамика. Однако ребята его уже не слышали- они плыли дружно распевая совсем другую песню. “Черный бумер, черный бумер девкам сильно нравится!” - Что в переводе на простой русский язык наверняка означало: «Автомобили немецкого концерна БМВ черного цвета очень нравятся девочкам, девушкам и молодым женщинам свободной независимой России» Да, мы, учителя, тоже получили свою роль и нам также выпал счастливый билет. Но только вот беда: в счастье главное не обладание, а осознание. Кто мы? Пловцы- одиночки, гордящиеся мускулами знаний и стальными нервами малочувствительными к холоду, или свободолюбивые и практичные рыбаки- репетиторы? Проводники, знающие отдаленные пути к красоте знаний или работяги- землепашцы, плывущие на багаже добротных, но нелегких старых знаний? Наверное, ответ очевиден: мы разные и поэтому совершаем абсолютно разные поступки, имея одну и ту же цель: сделать своих учеников счастливыми людьми. И для этого всего лишь нужно научить, воспитать и развить хорошего человека в каждом из пришедших к нам людей. Продолжая аналогию, мы все плывем на своих кораблях, иногда по течению, иногда против. Сквозь дождь непонимания и ветер перемен, на галерах математики и хрустальных ладьях литературы, на канонерских лодках коррекционных школ и круизных лайнерах гимназий и лицеев . Плывите же мальчики и девочки по океанам жизни байдарками и катерами, на каноэ и аквабайках, на шаландах и бригантинах. Радуга путей познания, которую вы получили прекрасна, прекрасна и ваша роль -создание будущей жизни. Только вот песни эти бросьте. Не девки вы, и не в бумерах счастье... “На берегу... На берегу. Моей земли, Кто-то грустный, жжет мои корабли.”- поет Павел Кашин, но это уже совсем другая история. (Весь фрагмент прилагался в виде выцветшей ксерокопии, напечатанной на матричном принтере) Вот такая получилась история, немного наивная, немного грустная, такая, какой я видел ее на первых порах. Много позже, варианты этого эссе размножились подобно грибам после дождя. Один из вариантов даже был опубликован, но самый первый опыт как первая нереализованная любовь остался в памяти пламенным и безнадежно устаревшим цветком. Когда не помнишь его названия и форм, но зато никогда не забудешь, что он был. Испытание огнем Время, несмотря на всю казуистику, разводимую вокруг факта его существования и скорости течения, все же весьма субъективная вещь. Иногда оно бежит, мелькая пощечинами дней с ненастной погодой и поцелуями солнечных вечеров, иногда замирает, становясь самым безжалостным и жестоким палачом. Отгремели зарницы Нового года и Рождества Христова, пробежали безнадежные зимние каникулы и жгучий ополоумевший январь- приближался момент истины. В нашем городе конкурс «Учитель года» решили провести 19-22 февраля, учитывая тот факт, что 23 февраля отныне и вовеки веков объявлялся выходным днем, давая конкурсантом лишние сутки для отдыха. Рассказывая о перипетиях подготовки к конкурсу региональному, я совсем упустил из вида милую непосредственность местных провинциальных условий. Самым первым из серьезных разночтений в программах, было не соответствие положений, благодаря чему в срочном порядке пришлось перешивать мастер – класс в старинный урок- импровизацию, педагогический ринг был заменен на пресс- конференцию для средств массовой информации, а конкурсный урок и защиту личной концепций было решено объединить в один рабочий день. Представьте ситуацию, когда соискателю звания, скажем, кандидата наук за две недели до защиты говорят: «Вы, батенька не переживайте, но перед защитой нужно будет съездить на производство и поработать там по специальности до обеда, а мы посмотрим, как у вас получается- это ведь мелочь, по сравнению с глобальным потеплением климата на нашей планете, верно?» Верно, еще как верно. Один день с мылом на известных частях тела- и считай свободен, никаких вопросов не возникает, возникает желание самым мерзким образом нарушить положения о здоровом образе жизни и начать как раз образ жизни нездоровый, пьяный и соблазнительно безответственный. Еще одна немаловажная деталь занимала мои мысли: повальное увлечение всякого рода шаманологией знакомых и друзей отразилось и на моем, некогда весьма трезвом и практичном самовосприятии. Дело в том, что по восточному гороскопу, цикличность коего составляет двенадцать лет, выходило, что наступивший год должен был стать моим, то есть тридцатишестилетие неким магическим способом, по идее, должно было принести успех. Однако восточный календарь весьма значительно не совпадал с григорианским, и начало «моего» года могло еще не начаться. С другой стороны день моего рождения еще не наступил и вообще не собирался наступать в течение ближайших девяти месяцев, стоило ли вообще рассчитывать на помощь восточных мифологических животных, названиями которых метились определенные астрономически обоснованные промежутки времени? С третьей стороны восток дело тонкое, и по глубочайшему моему убеждению мудрое. Проще говоря если Лао- Цзы сказал, что нельзя избежать неизбежного, то так оно и есть. Совсем другое дело, что он же говорил о том, что неизбежностей не существует, но кому это интересно, когда речь идет о благосклонности высших сил? (N.B. Наивысшей из которых является ваше собственное сознание, кроме которого в принципе ничего не существует, так как существование чего- либо имеет место только в вашем сознании. Если кто не согласен, советую проделать следующий эксперимент: возьмите литр водки и один соленый огурец, употребите все это внутрь, и мир исчезнет. Есть конечно более радикальные способы проверки, но после их применения восстановление окружающего мира в текущих опциях не представляется возможным). (Написано неровным, пляшущим почерком, в конце пририсован логотип Уржумского СВЗ) Ну не идиот? До конкурса остается каких- то две недели, а я пытаюсь выяснить дату начала нового года по восточному календарю. Такое состояние называется в психологии защитной реакцией организма на стрессы. Их вообще много существует, этих самых защитных форм. Например, замещающая деятельность, это когда не добиваешься результата в одной, зато с бешеной настойчивостью штурмуешь совсем другую. (То- то я думаю, чего меня так потянуло волейболом заниматься пару лет назад?) Психология, наука, честно говоря, мерзкая, я уже говорил про тесты Люшера и иже с ним. Так мало того, что ощущаешь себя говорящим куском мяса, мало того, что загадочная русская душа не более чем плод плохого усвоения алкоголя организмом северных народов, так даже занятия спортом в среднем возрасте не более чем реакция ослабленного мозга на полное неудовлетворение основной деятельностью. Каково? Бог с ней, психологией, (точнее как раз наоборот, бог не с ней а против нее) в феврале меня ждало первое серьезнейшее испытание- боевое крещение, в котором должны были победить или погибнуть основные тезисы моей стратегии. Накануне конкурса была назначена репетиция, так как участников было совсем немного, то организаторы предложили сопроводить выступления участников выступлениями групп поддержки. Поскольку группа поддержки была совершенно не в курсе моего выступления, то сценарии предлагалось срастить в одно действие продолжительностью не менее 15 минут. Я не был потрясен- участие в разных конкурсах выработало в организме определенный иммунитет против такого рода неожиданностей. Но чувство легкой досады осталось хотя бы потому, что наши сценарии не вязались друг с другом в одном маленьком но существенном пункте- они были абсолютно несовместимы. Если свою концепцию я прорабатывал в стиле гордого и слегка трогательного нейтралитета к себе, то выступление группы поддержки носило ярко выраженный «нашей школы шовинистический характер», что в свою очередь напоминало расхваливание товара на рынке. Возражать я не стал, потому как понимал, что люди старались и делали все, с их точки зрения, возможное для «отмывки черного кобеля добела». В том испытательном конкурсе был здоровенный плюс- место проведения, новоиспеченное статусное образовательное учреждение. Я давно дружил со многими учителями из этой школы, они по человеческим качествам наиболее импонировали мне, дружба эта началась еще тогда, когда я играл за них в волейбол, и мы стали чемпионами. Редко встретишь такое большое количество единомышленников в одном месте, но в этой школе был удивительно сработанный целенаправленный мирок. Например, звукорежиссер Андрей понимал то, чего я от него хотел и принимал решения, порой опережающие мое желание: когда я сказал ему о проблемах со скоростью воспроизведения фонограммы, он предложил зафиксировать после репетиции необходимые настройки с помощью компьютера. Ему не нужно было объяснять необходимость работы с уровнем звука микрофона от акустической гитары, и даже необходимость перестройки частот эквалайзера для усиления эффекта от заключительного (и главного!) проигрыша. Андрей играл большую роль в организации шоу и знал это, как не удивительно, это знали даже люди осуществлявшие руководство школой! И никаких конфликтов, во всяком случае на моих глазах, не происходило. Перед самым выступлением меня напутствовала Екатерина Владимировна: - Не обращай внимания на обстановку, американская улыбка, как ты умеешь, и ноль эмоций. Как сам чувствуешь, все в порядке? -Все хорошо, - ответил я, - лучше и быть не может. Одновременно я подумал, что и хуже тоже быть не может поскольку, ничего пока не произошло. -… свое дело и делай дальше, главное не думай о результате. Хотя конечно выиграть нужно из самоуважения.- Екатерина Владимировна продолжала гнуть свою линию. - Потом скажут, что наша школа, конечно же, не может конкурировать с гимназиями и лицеями… Я совершенно неожиданно вспомнил о том, что не показывал ей материалов, подготовленных к конкурсу, и хотя получилось несколько неловко, я протянул папочку с моим эссе, оборвав тем самым на полуслове пространную речь. -Екатерина Владимировна, прочитайте это и скажите мне свое мнение. Она посмотрела несколько смущенно и обескуражено, взяла папку и резюмировала: -Вижу, что настрой у тебя правильный, не буду мешать. Настрой у меня действительно был «боевым». Когда я вошел в зал, частично заполненный зрителями и участниками, то мне, не сговариваясь, начали уступать дорогу. Я поймал себя на мысли, что выгляжу сейчас так, как выглядели участники подобных мероприятий других лет, и над которыми я так зло подтрунивал в своих записях. Тогда я решил стать чертовски доступным и начал это мероприятие с многочисленных раскланиваний и рукопожатий. Впрочем, долго этого делать не позволили корреспонденты местной газеты. - Как вы думаете, кто победит?- спросили они после обычных анкетных вопросов. -Кто бы ни победил, я буду участвовать в областном конкурсе, и рассматриваю данный этап, как генеральную репетицию.- был мой ответ. Пожалуй, слишком самодовольный и даже нагловатый, хотя в то время положение о процедуре конкурса вполне предусматривало подобное положение дел. Вязко потянулись различные приветственные слова, говорили о том, что профессия учителя издревле почиталась и о том, как важна миссия подвижничества в учительстве и о том с чего начиналось молодое Советское государство и о том, что многие великие люди почитали своих учителей. В конце концов, речи кончились, и мне пришлось выйти на сцену. Несмотря на то, что выступление было хорошо отрепетировано, перед самым появлением в свете софитов нервы меня едва не подвели. Если заготовленные слова лились довольно ровно, то руки покрылись противной мелкой испариной, и когда пришлось ставить аккорды на гитаре, пальцы начали разъезжаться. Видимо мои личные переживания были видны и из зала, но воспринимались видимо по- другому: как минимум половина приняла слова песни вкупе с музыкой, за чистую монету, которая представляла собой истинные переживания рядового учителя за судьбы образования. Аплодисменты сначала оглушили, потом я заметил двух плачущих женщин и мысленно поздравил себя с неплохим дебютом, хотя мнение жюри было в тот момент абсолютной загадкой. Далее вечер сморщился и как- то незаметно перешел в эндшпиль, сознание уловило лишь распорядок следующего дня- открытые уроки и защиту концепций. Лично мне не терпелось посмотреть на мастерскую и договориться с местным учителем технологии о подготовке к конкурсному дню. Тут опять появились корреспонденты, они представляли местное телевидение и я дал какое- то несуразное интервью о необходимости проведения подобных мероприятий и о прекрасной атмосфере- словом сделал все правильно и достаточно корректно. Следующий день начался с того, что я оставил дома новенькие ботинки и пришел в школу в армейских берцах, которые использовал в качестве повседневной обуви. Вспомнил я о ботинках только тогда, когда времени уже не оставалось, и нужно было готовить мастерскую к предстоящей шоу- программе. Между тем подготовки было порядочно, поскольку необходимого оборудования не хватало, я принес с собой складную демонстрационную технологическую карту, шаблоны, ножницы, необходимые заготовки, листы исследований, напечатанные заранее и наборы лекал для учеников. Поскольку урок я посвятил проектной деятельности, то в конечных результатах урока можно было усомниться- но тут я применил военную хитрость, без которой как известно нельзя выиграть настоящего сражения. Хитрость была такая: я построил урок столь элементарно, что даже совершенно неподготовленные ученики могли бы справиться, не применяя особых усилий. С другой стороны хотелось немножко присмотреться к классу и хоть как- то оценить задуманное «в полевых условиях». То и другое произошло почти одновременно. Когда ученики вошли в мастерскую, диковато озираясь на разложенные аксессуары, я понял, что работа с ними уже была проведена и работа немалая. По всей видимости, вышестоящие инстанции школы настолько сердечно и доходчиво объяснили бедным школярам задачу на ближайшие пару часов, что они были готовы провалиться сквозь землю задолго до начала урока. Поэтому мне пришлось их слегка раскачать. Через три минуты некоторые из них улыбались, через пять многие начали размораживаться, через десять они были в рабочем состоянии. Однако обольщаться не стоило, так как при появлении первых гостей из числа комиссии и разного рода любопытствующих процесс пошел в обратную сторону. Как бы там ни было, прозвенел звонок, я поприветствовал класс, включил магнитофон (фонограмму для песни «Клен ты мой опавший») и начал декламировать стихи: «Лес, точно терем расписной….» и далее по тексту. Потом мы поговорили о главном богатстве нашего лесного края, потом о сути современного лесопильного производства, потом посмотрели на обрезки досок, обычно уничтожаемые в кострах. Потом обсудили морально- этическую сторону этого уничтожения, потом задали вопрос «Что делать?», потом получили ответ, а уж потом занялись творчеством и попытались спроектировать изделия, которые вполне могли бы изготовляться из отходов. В общем, все прошло неплохо, если не считать некоторой пассивности запуганных детей- могло быть и хуже. На этапе самоанализа я что- то рассказывал об экологии, разъяснял содержание различных частей и мотивировал свои действия исходя из местных условий. Все это происходило как во сне, волнения не было, было желание быстрее все закончить и даже пожалуй поспать. Однако чего- чего, но здорового сна не предвиделось, поскольку комиссия стала задавать разные вопросы, которые, по моему мнению, вообще не имели практического значения. Меня спросили, какие технологии мною используются в обычной повседневной работе? Я отгрузил их по полной программе и рассказал много хорошего и нового даже для себя. Поскольку никто ничего не понял (об этом можно было судить по лицам присутствующих), то обсуждение зашло в тупик и меня наконец отпустили. Защита концепции через двадцать минут прошла в том же духе¸ мне даже не пришлось отвечать на вопросы- их просто не было. Я мучился только одной проблемой: произвело ли мое выступление достаточно проникающее впечатление? Поскольку на защиту отводилось двадцать минут, то я, ориентируясь по специально закупленным часам, несколько растянул резиновую часть доклада и приводил множество примеров из практики. Комиссия вела себя хорошо: большинство ее членов смотрели на меня неотрывно, не делая попыток зевать и не отвлекаясь на важнейшие дела как то: звонки по сотовым телефонам и выставление закорючек в фирменных блокнотах, изготовленных специально для конкурса. Когда я закончил говорить и скорчил приличествующую случаю вопросительную гримасу, в зале стояла гробовая тишина и было понятно, что что-то умерло, но было ли это мое мировоззрение или надежды комиссии на потеху было не ясно. Следующий день планировался как финальное действо и не требовал никакого напряжения- пресс конференция проходила в атмосфере вялой шизофрении. Например девочка, представлявшая одну из газет спросила меня как звали художника Малевича: столь неожиданная постановка вопроса привела меня в идиотское состояние: буквально пару недель назад я прочитал книгу Татьяны Толстой «Изюм» в которой приводилось среди прочего впечатление от просмотра «Черного квадрата», но о том что Малевича звали Казимиром я просто забыл! Правда язык как всегда начал выпутываться: он говорил о том, что Малевич был поляком по национальности и его имя вертится у всех на языках, и что если бы мы располагали временем, я бы непременно вспомнил и т.д. и т. п. В общем для всех присутствующим был объявлен перерыв, а участников попросили остаться для консультаций. Консультация состояла в том, что нам предоставили возможность высказать свое впечатление от конкурса, что было вдвойне глупо, так как итоги еще не были подведены. Потом снова зазвучали здравницы и славословия и начальник управления образования произнес сакраментальную фразу: «Учителем года хххх года города хххх признан…» А далее последовало мое не совсем благозвучное имя. Что сказать? Я был конечно рад, и после того как мне вручили пылесос, я начал опасаться, что скоро последует и чайник- но я ошибся, вместо чайника на этот раз был чайный сервиз. Потом были какие- то интервью, небольшой фуршет, поскольку напиваться не хотелось, я немного поел и тихонько смылся, благо этого никто не заметил, так как все торопились по своим делам. Настоящий конкурс начался после - когда я пришел в школу. Это был неприятный и весьма ощутимый ветерок неприязни, от которого я вначале слегка ошалел, потом посмеялся, а затем серьезно задумался о бескорыстной любви к ближнему, коей должен обладать каждый человек. Те кто недолюбливал меня и раньше отношения не изменили, но те кого я считал либо нейтральными либо хорошо относящимися ко мне- вдруг изменили мнение. Может я чего- то не понял? Быть может нужно было проиграть? Такие мысли лезли в голову, абсолютно не спрашивая мнения владельца, но одно успокаивало: ледяной воин спал и его поведение вносило в жизнь чувство стабильности и мира. Приближалось совсем другое время- время настоящего конкурса и его я ждал сильнее, чем расстраивался по поводу мелких проблем личностного характера. Пожалуй, это все, что я могу вспомнить о НАЧАЛЕ… |
