Гюнай Видади кызы образ «джентльмен» как лингвокультурный феномен: когнитивный и коммуникативно-прагматический аспекты
Скачать 2.18 Mb.
|
1.3. Образ как проблема лингвокультурологии Принципиально важным, на наш взгляд, является установление приоритетов научных изысканий в координатах смежных, но не тождественных по своему объекту и предмету, сфер современной науки о языке – когнитивной лингвистики и лингвокультурологии. В нашем случае выявление общего и различного в этом проблемном пространстве связано с тем, что терминами концепт, понятие, значение, образ оперируют обе науки, проецируя результаты исследований на новые модели знания. С конца XX в. системно-структурная, статическая исследовательская парадигма постепенно заменяется парадигмой функциональной, когнитивной, динамической. Именно эти характеристики свойственны антропоцентризму как основному подходу в современной науке о языке. Исследователи переключаются с объектов познания на субъект, таким образом, анализу подвергается человек в языке и язык в человеке. Когнитивная лингвистика, изучая язык как механизм познания, помещает в центр исследовательских интересов взаимосвязь языка и мышления, лингвокультурология вскрывает специфику взаимодействия языка и культуры. Когнитивная лингвистика обращена, в конечном счете, к выявлению особенностей индивидуального концепта как единицы хранения информации в сознании конкретного человека, лингвокультурология описывает общекультурные концепты, которые репрезентируют факты национального сознания. Целью когнитивной лингвистики является понимание механизмов процессов восприятия, категоризации, классификации и осмысления мира; лингвокультурология как комплексная научная дисциплина возникает на «стыке» лингвистики и культурологиии, её целью становится раскрытие взаимосвязи и взаимодействия культуры и языка в его функционировании, причем этот процесс изучается как целостная структура единиц в единстве их языкового и внеязыкового содержания при помощи системных методов и с ориентацией на современные приоритеты, отражающие новую систему ценностей (См.: Воробьев, 1996: 4). Общим объектом исследования для обеих наук является концепт, но ракурс его параметрирования различен. Для когнитивной лингвистики аксиоматичен тезис о языковой объективации концепта средствами национального языка, т.е. как единицы концептуальной системы, концепты путем вербализации фиксируют информацию о мире (См.: Пименова, 2004: 8). Однако, как отмечалось в п. 1.2, концептуальная информация может быть манифестирована как в вербализованном виде, так и в невербализованном – в образах, картинках, схемах и пр. Для когнитивной лингвистики диада «язык – человек» превращается в триаду «язык – человек – сознание». Предметом исследования лингвокультурологии также предстает концепт, но закономерно, что когнитивной линвистикой изучается когнитивный концепт, а лингвокультурологией – лингвокультурный или культурный концепт. Концепт постулируется лингвокультурологией как «культурно-ментально-языковое» образование, своего рода «сгусток культуры в сознании человека, то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека, тот «пучок» представлений, понятий, знаний, ассоциаций, который сопровождает слово (Слышкин, 2004а: 14), как многомерное ментальное образование (Степанов, 2001: 41; Карасик, 2002: 129). Практически во всех лингвокультурологических дефинициях подчеркивается вербализация лингвокультурного концепта (Ср.: «знаменательный образ, отражающий фрагмент национальной картины мира, обобщенный в слове» (Нерознак, 1998: 81); «любая дискретная единица коллективного сознания, которая отражает предмет реального или идеального мира и хранится в национальной памяти языка в вербально обозначенном виде» (Бабушкин, Жукова, 1999: 11). Та же диада антропоцентрической парадигмы «язык – человек» в лингвокультурологии модифицируется в конструкцию «язык – человек – сознание – культура». В работах последних лет наметилась устойчивая тенденция разграничения когнитивного и лингвокультурного концептов: «1) для когнитивиста одному концепту соответствует одна языковая единица; для лингвокультуролога концепт обладает свойством полиапеллируемости, то есть может и должен реализовываться при помощи целого ряда единиц языка; 2) для когнитивиста каждому слову соответствует свой концепт; для лингвокультуролога именами концептов является ограниченное число культурно значимых единиц (концептами являются лишь абстрактные сущности)» (Слышкин, 2004а: 22). С.Г. Воркачев указывает на следующие обстоятельства: «Лингвокогнитологические исследования имеют типологическую направленность и сфокусированы на выявлении общих закономерностей в формировании ментальных представлений. Интерес лингвокультурологов фокусируется на изучении специфического в составе ментальных единиц и направлен на накопительное и систематизирующее описание отличительных признаков конкретных культурных концептов» (Воркачев, 2001: 43-44). Следовательно, культурный концепт отличим от когнитивного наличием аксиологического компонента, поэтому лингвокультурологические исследования своим итогом имеют словари концептов в ценностном понимании, как основополагающих понятий культуры (Ср.: Степанов, 2001). С позиций когнитивной лингвистики и лингвокультурологии различна и структура когнитивного и лингвокультурного концептов. Полевая структура концепта в обоих случаях представлена различным порядком манифестирования слоев: для когнитивного ядро состоит из прототипических слоев, первичных, наиболее ярких образов, и периферии, включающей абстрактные признаки, а также интерпретационного поля, содержащего выводы из разных когнитивных признаков (Попова, Стернин, 2004: 12-16). Лингвокультурный концепт как многомерное смысловое образование включает понятийную, образную и ценностную стороны. Понятийная сторона концепта как фиксация концепта языковыми средствами представляется его обозначением, описанием, признаковой структурой, в которой выявляются интегральные и дифференциальные черты конкретного концепта в определенном ряду концептов. Образная сторона – это характеристики предметов, явлений, событий, полученные с помощью органов чувств, которые отражены в нашем сознании в том или ином виде. Аксиологический компонент концепта свидетельствует о степени важности этой ментальной единицы для индивидуума и коллектива (См.: Карасик, 2002: 154). Поскольку для лингвокультурологии принципиально важной является ценностная составляющая, аксиологический компонент, предлагается изучать также ценностную картину мира на основе исходных постулатов: • ценностная картина мира в языке включает общечеловеческую и специфическую части; • ценностная картина мира в языке реконструируется в виде взаимосвязанных оценочных суждений, соотносимых с юридическими, религиозными, моральными кодексами, общепринятыми суждениями здравого смысла, типичными фольклорными сюжетами; • в ценностной картине мира существуют наиболее существенные для данной культуры смыслы, ценностные доминанты, совокупность которых и образует определенный тип культуры, поддерживаемый и сохраняемый в языке; • ценностная картина мира в рамках одной языковой культуры представляет собой неоднородное образование, поскольку у разных социальных групп могут быть различные ценности; • ценностная картина мира существует как в коллективном, так и в индивидуальном сознании (См.: Карасик, 1996: 5). Особый интерес представляет также изучение индивидуальных и лингвокультурных (культурных) концептов в их многообразных отношениях, которое активно разрабатывается в русле современной лингвистики. Наиболее точно значение термина индивидуальный концепт передано, по нашему мнению, в дефиниции, данной А.А. Залевской (Залевская, 2002). Для исследователя концепт – «спонтанно функционирующее в речемыслительной деятельности индивида базовое перцептивно-когнитивно-аффективное образование динамического характера» (Залевская, 2002: 16). Исходя из характерных признаков индивидуального концепта, которые заявлены в данном определении в качестве основных, становится ясно, что для этого вида концепта облигаторна связь с речевой и мыслительной деятельностью конкретной личности, поэтому структурация индивидуального концепта базируется на его эмоциях, опыте и когнитивном потенциале. Рецепция и эмоциональный опыт, личностная когнитивная деятельность постоянно модифицируют концепт, внося определенные коррективы в его структуру, зачастую вплоть до формирования нововй мыслительной единицы. Именно в этой связи становятся важными две основные черты концепта. Первая – его динамический характер, изменчивость, связанная с самим процессом жизни. Вторая – субъективный характер, т.к. опыт индивида всегда личностен. Для конкретного социума индивидуальные концепты не могут представлять единую систему, т.к. они детерминированы индивидуальным опытом, личностными смыслами и ориентирами. В своей дефиниции А.А. Залевская приводит и спонтанность как третью характеристику концепта, имея в виду неосознанность употребления концептов в мыслительной и речевой деятельности. Однако необходимо уточнить, что и лингвокультурные концепты употребляются нерефлексивно. Важной чертой концепта следует считать также его эмоциональность. Ю.С. Степанов подчеркивает, что «концепты не только мыслятся, они переживаются. Они – предмет эмоций, симпатий и антипатий, а иногда и столкновений» (Степанов, 2001: 43). И лингвокультурные, и индивидуальные концепты эмоциональны, но их эмоциональность имеет различную природу. Так, культурным концептам присуща «объективная» эмоциональность, имеющая фиксированный характер, т.к. культурный концепт содержит аксиологический компонент, окрашенный эмоционально, что сформировано в культуре на протяжении определенного периода времени. Такие ценностно-эмоциональные установки изменчивы под влиянием информации, которая поступает в сознание, и эмоций конкретной личности. Индивидуальный концепт может полностью трансформироваться на основе ассоциаций, оценочных суждений, эмоциональных в своей основе. Лингвокультурный концепт не подвержен такой детерминированности эмоциональностью: он формируется в конкретный исторический период, изменчив, но на протяжении более длительного времени, нежели концепт индивидуальный. Зачастую изменения, происходящие в лингвокультурном концепте, затруднительно зафиксировать ввиду их протяженности во времени, причем они могут отражать особенности социальных и экономических процессов, которые постепенно меняют и сам язык этноса. Отметим, что индивидуальные концепты не характеризуются узостью: напротив, их формирование происходит в самом широком контексте восприятия мира личностью. Эту мысль можно подтвердить высказыванием К. Леви-Брюля: «Когда я вижу свою собаку или свою лошадь, я вижу их, конечно, с их индивидуальными особенностями, но вместе с тем я вижу их как принадлежащих к виду собаки и лошади. Строго говоря, образ собаки или лошади может образоваться в моем зрачке и появиться в моем сознании как особь лишь тогда, когда я не обращаю на него внимания. Но как только я воспринимаю этот образ, он становится неотделимым от всего того, что вызывается в моем сознании словами “собака” и “лошадь”, т.е. от бесконечного количества других потенциальных образов, похожих на первые, но также и от того непрерывного сознания, которое имеется у меня одновременно о себе, обо всем мире возможного опыта, логически упорядоченного и мыслимого» (Леви-Брюль, 1994: 105). Такое понимание мира личности в качестве «строительного материала» данной личности подразумевает концепт. Индивидуальный концепт тем богаче, чем богаче культурный, национальный, сословный, профессиональный, семейный и личный опыт человека (См.: Лихачев, 1993). Лингвокультурный концепт, в свою очередь, характеризуется тесной взаимосвязью с культурой, но не с мыслительными и речевыми структурами личности, что дает возможность рассматривать лингвокультурный концепт как основную составляющую культуры: «Культура – это совокупность концептов и отношений между ними», – указывает Ю.С. Степанов (Степанов, 2001: 40). Для В.И. Карасика и Г.Г. Слышкина (Карасик, Слышкин, 2001) корреляции концепта и культуры выступают в качестве основы тезиса о детерминированности концепта культурой, это ментальная проекция элементов культуры (См.: Карасик, Слышкин, 2001: 76). А. Вежбицкая использует термин «ключевые слова» культуры, который фактически является синонимом термина концепт: «Ключевые слова» – это слова, особенно важные и показательные для отдельно взятой культуры» (Вежбицкая, 2001: 35), они «могут анализироваться как центральные точки, вокруг которых организованы целые области культуры» (Вежбицкая, 2001: 37). Такими словами (культурными концептами), по А. Вежбицкой, являются те, изучение которых позволяет выяснить о данной культуре нечто существенное и нетривиальное. Исследователь указывает на то, что существуют различные обычаи, общественные установления, даже определенные виды пищи, у которых есть обозначения в одном языке, но нет в другом. «Уха», «борщ», «пошлость», «правда», «подлец» и т.д. – это те специфические русские концепты, которые, с ее точки зрения, могут служить прекрасным введением в целую систему установок и впечатлений русского народа. Индивидуальные концепты фиксируются в сознании индивида, культурные – в коллективном языковом сознании, которое представляет собой общенародное достояние, консервацмия которого в памяти народа происходит посредством вербализации. Д.С. Лихачев вводит в научный обиход значимый для современной лингвистики термин «концептосфера» (См.: Лихачев, 1993), это позволяет исследователю выделить различные концептосферы: концептосферу конкретного человека, концептосферу национального языка, которые не изолированы друг от друга, а взаимно обогащаются. Для Д.С. Лихачева концептосфера языка и есть концептосфера русской культуры. Национальный язык манифестирует богатство культуры народа, при этом закономерным является тот факт, что концептосферы разных этносов различны, т.к. лингвокультурные концепты имеют этноспецифический характер, а близость смыслового содержания концептов наглядно репрезентирует близость и даже родственность культур. В работе Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова «Язык и культура. Три лингвострановедческие концепции: лексического фона, рече-поведенческих тактик и сапиентемы» (Верещагин, Костомаров, 2005) этот тезис ярко проиллюстрирован. Анализируя в одном из разделов перевод на русский язык гетевского «Фауста» Пушкиным, авторы обращают особое внимание на фигуру Мефистофеля. Аналитические методики, примененные в ходе исследования, позволили установить, что Мефистофель Гёте и Мефистофель Пушкина – совершенно различные персонажи. По Е.М. Верещагину и В.Г. Костомарову, Мефистофель Гёте – герой значительный и серьезный, раскрывающий в произведении онтологические темы. Для Пушкина Мефистофель становится мелким бесом – озорным и вовсе нестрашным: «…Русский бес – это не черт, не сатана, не злой дух, не злой демон, не лукавый, “не чернявый” и не “Господь-буди-с-нами”. Мефистофель Пушкина – это русский бес, и пушкинский Мефистофель не выдерживает никакого сравнения с германским» (Верещагин, Костомаров, 2005: 222). Одной из причин такой метаморфозы исследователи называют принадлежность Пушкина к русской культуре, которая и влияет на изображение переводчиком Мефистофеля, тогда как текст оригинала становится лишь поводом к развитию образа. Значит, художественный образ может трансформироватьсяпод влиянием национальной концептосферы, лингвокультурных концептов. Несомненно, национальная концептосфера детерминирует восприятие и интерпретацию культурных и прочих фактов конкретной личностью, а разные культуры продуцируют различное понимание пусть даже и одинаково поименованных концептов. В этой же работе содержатся интересные наблюдения, полученные в ходе сравнения образов демона у Пушкина и Лермонтова. Для Пушкина демон предстает типичным русским бесом, это лингвокультурный концепт, истоки которого – в русской национальной концептосфере. Демон Лермонтова порочен и жесток, но красив, призывает к познанию, свободе: «…ясно, что демон Лермонтова – это не бес Пушкина, Евангелия или фольклора. Лермонтовский демон – это явление явно земное, он не имеет корней в национальной действительности. Источники влияний мы указали выше: они были как косвенными (Мильтон, Байрон, Гёте и др.), так и прямыми (поэма А. де Виньи “Элоа, или Сестра ангелов”)» (Верещагин, Костомаров, 2005: 262). Демон у Лермонтова представляет индивидуальный концепт, сформировавшийся на основе использования различных источников, что характеризует его как изолированный от национальной концептосферы, но впоследствии ставший также народным. Деление концептов на индивидуальные и культурные имеет по сути формальный характер. Зачастую в лингвистических работах наблюдается контаминирование этих понятий. Рассматривая культурные концепты, некоторые исследователи фактически обращаются к концептам индивидуальным, акцентируя внимание на их изменчивости, субъективности и прочих чертах именно таких концептов. Например, Г.Г. Слышкин подчеркивает, что существование лингвокультурного концепта протекает на трех уровнях (См.: Слышкин, 2004): 1) на системном: как зафиксированное в лексикографии лингвистическое достояние культуры, т.е. совокупность средств апелляции к концепту, предлагаемых носителю языка; 2) на субъектном: как арсенал языковых средств, которые консервированы в сознании индивида. «Данный уровень более узок, чем предыдущий, в том смысле, что ограниченность памяти и различия в образовательном уровне не позволяют каждому индивиду овладеть всей совокупностью языковых средств, апеллирующих к тому или иному концепту. Однако он более обширен в том смысле, что в нем появляются новые единицы и связи между ними, которые еще не получили фиксации на первом уровне. Уровень системного потенциала всегда является вторичным и запаздывающим по отношению к уровню субъектного потенциала» (Слышкин, 2004б: 33); 3) на текстовом: как апелляции к концепту в конкретных коммуникативных целях. «Если предыдущие уровни воссоздаются искусственно (первый – при составлении словарей и справочников, второй – путем лингвистического эксперимента), то данный уровень является естественным существованием концепта, отражающим его свойство диалогической направленности. Но этот уровень является и наименее упорядоченным: в каждом конкретном случае текстовой реализации мы имеем дело лишь с незначительной частью концепта, которая оказывается востребована для воплощения определенной коммуникативной потребности. В рамках третьего уровня единый концепт, существующий в культурной и индивидуальной памяти, распадается на подконцепты, функционирующие в отдельных жанрах и дискурсах» (Слышкин, 2004б: 33). Для В.И. Карасика и Г.Г. Слышкина сферой фиксации лингвокультурного концепта является сознание, в то время как в языке и(или) речи концепт опредмечивается (См.: Карасик, Слышкин, 2001: 76). Отметим, что вектор здесь обратный: сохраняющийся в национальном языке культурный концепт оказывается в сознании личности посредством усвоения языка. В целом, в лингвистической научной парадигме на данный момент явно преобладает изучение культурных концептов, тогда как индивидуальные концепты (а в нашем случае, и коррелирующие с ними более тесно образы) не подвергаются детальному анализу. Ряд исследователей утверждает, что индивидуальный концепт вообще не может быть подвергнут описанию: так, Ю.С. Степанов постулирует описание лишь культурных концептов ввиду наличия в структуре индивидуальных концептов интимно-личностного круга ассоциаций (См.: Степанов, 2001: 82–83). Дифференцирование индивидуальных и лингвокультурных концептов может быть проведено следующим образом. Формирование индивидуальных концептов происходит на основе личного когнитивного и эмоционального опыта личности и в процессе усвоения языка, поэтому такие концепты изменчивы, субъективны, пребывают в сознании личности, это те концепты, которые человек оперирует постоянно. Культурные концепты экзистенциально значимы для индивида, описывающие сущностно значимые объекты; они характеризуются несколькими чертами: объективность, культурная общность, формирование в пределах исторического процесса развития этноса посредством закрепления опыта народа, консервация в языке. Однако у индивидуальных и лингвокультурных концептов есть и интегральные признаки. Индивидуальные концепты могут стать основой лингвокультурных концептов (например, так происходит в сфере художественной литературы, искусства вообще); они сами могут быть сформированы в процессе взаимодействия с лингвокультурными концептами, т.к. лингвокультурный концепт, интересуя конкретную личность, преломляется через её индивидуальное сознание, тем самым обогащая своё содержание. Наиболее значимые для личности концепты всегда представляют собой синтез индивидуального и культурного начал: так, онтологические концепты «жизнь», «смерть», «хаос», «космос», «добро», «зло» всегда имеют как культурные истоки, так и индивидуальные смыслы. Одной из перспективных сфер развития филологии следует считать интерпретацию концептов в контексте культуры через призму коллективного сознания. Другим направлением, в котором возможно взаимодействие различных филологических наук, является изучение концептов как индивидуально-авторских психические образований, которые соотносимы с единицами художественного мышления – образами. Так, образ, по В.Ф. Переверзеву, имеет внерациональный, интуитивный, органический характер, эмоциональную основу, противопоставленность идее и понятию как единицам логического мышления: «Любая попытка выразить образ идеей терпит поэтому неизбежный крах: содержание художественных образов не укладывается в логические формы, не передается языком идей» (Переверзев, 1982: 444). Акцентирование в структуре образа идеологического компонента представляет собой интеллектуалистическую трактовку данного понятия, что, бесспорно, приближает его к концепту. Подчеркнем, что кроме различий по своему происхождению, образ отличим от концепта большей степенью детерминированности аналоговых «картиноподобных» репрезентаций контекстуальными связями. Именно поэтому образ синтетичен, концепт аналитичен. Несомненно, категория образа традиционно связывается с продуцированием и функционированием художественного текста. Однако, лингвистические исследования последних лет всё чаще актуализируют понимание художественного образа как лингвокультурного феномена. Данный процесс закономерен ввиду наличия лингвокультурных маркёров в художественных текстах, поскольку именно они консервируют, а затем транслируют информацию не только об авторской концепции мира, но и об этноспецифических компонентах индивидуально-авторской картины мира, всегда репрезентированных (эксплицитно либо имплицитно) в таких текстах. Языкознание «пронизано культурно-историческим содержанием, так как своим предметом имеет язык, который является условием, основой и продуктом культуры» (Маслова, 2001: 26). Именно поэтому проблема образа становится одной из сфер, в которой сходятся фокусы исследовательских интересов различных направлений лингвистики: когнитивной лингвистики, прагмалингвистики, социолингвистики, лингвокультурологии, стилистики и риторики и пр. Исследования последних лет в сфере лингвокультурологии, психолингвистики и лингвоперсонологии активно рассматривают литературный персонаж в качестве одного из способов конкретизации лингвокультурного типажа: «Лингвокультурный типаж может конкретизироваться как персонаж художественного произведения. Вместе с тем типаж представляет собой обобщение реально существующих исторических лиц либо вымышленных персонажей» (Карасик, Дмитриева, 2005: 17). Совокупность таких лингвокультурных типажей как узнаваемых представителей определенной культуры и составляет культуру конкретного общества (См.: Карасик, Дмитриева, 2005: 8). Как абстрактное ментальное образование, лингвокультурный типаж в исследовательском плане – разновидность концепта, представляющая интерес для смежных с лингвистикой наук. Объем термина «лингвокультурный типаж» шире, чем терминов «литературный образ» и «литературный персонаж». Образ персонажа предстает зачастую как частный случай лингвокультурного типажа, что определяет методологию исследования: изучение данных феноменов должно проводиться с позиций комплексного анализа «словесно-речевых и художественно-композиционных способов создания образа ряда конкретных литературных персонажей» (Козеняшева, 2006: 9). При этом в такого рода исследованиях анализ должен оперировать следующими ключевыми параметрами и категориями: интродукция образа, портрет персонажа, описание его поступков, речевая характеристика, категория авторского отношения (Там же: 6). Под интродукцией образа персонажа понимается его введение художественный текст посредством определенных словесно-речевых и художественно-композиционных средств; с помощью портрета описывается комплекс физических особенностей героя (в том числе внешность, манера поведения и пр.); поступки персонажа составляют основу сюжета произведения, оказывая определенное влияние на композиционные решения автора, тем самым, направляя ход повествования и характеризуя данного героя как целостную личность; речевая характеристика персонажа манифестирует индивидуальные и социально-профессиональные, социостратные черты конкретного героя. Образ реализует свой когнитивный и коммуникативно-прагматический потенциал только в случае, если эстетический, социальный и лингвокультурный опыт реципиента достаточен для адекватной интерпретации этого феномена. Каждая эпоха имеет свою систему образов – некоторый код, знание которого обеспечивает саму возможность восприятия информации. В художественном тексте немаловажное значение имеет категория персональности, которая на уровне персонажной сферы реализуется, в том числе, и в репрезентированных в данном тексте образах. Также принципиально важным в изучении образа как лингвокультурного феномена является прецедентность. Прецедентные феномены имеют семиотическую природу и принадлежат одновременно разным семиотическим системам – языку и культуре, требуя, соответственно, двойного декодирования. Прецедентные феномены – лингвокультурные сущности, что закономерно влияет на продуцирование и рецепцию текстов в пределах национального языкового сознания и конкретной культуры в целом. Ю.Н. Караулов глубоко исследовал природу прецедентных текстов, что получает дальнейшее плодотворное развитие в современной лингвистике (См.: Слышкин, 2000). Для Ю.Н. Караулова прецедентные тексты – «хрестоматийные», они хорошо знакомы языковой личности, значимы для нее как в когнитивном, так и в и эмоциональном отношениях: таковы, например, тексты Библии, мифов, преданий, устного народного творчества (притчи, сказки или анекдоты), художественные и публицистические тексты историко-философского и политического характера. Прецедентные тексты имеют сверхличностный характер, т. е. известны широкому окружению личности, включая ее предшественников и современников (См.: Караулов, 1987: 216). Для нашего исследования особое значение имеет концепция В.В. Красных (Красных, 1999),согласно которой прецедентные феномены образуют систему, детерминируя национальную маркированность коммуникации, и включают, помимо продуктов речемыслительной деятельности (вербальных или вербализуемых феноменов), произведения живописи, скульптуры, архитектуры, музыки и т.д., т.е. могут быть невербальными. Вербальные прецедентные феномены представлены прецедентным онимом и прецедентным высказыванием, как вербализуемый прецедентный феномен квалифицируется прецедентный текст. Основанием для такой позиции становится тот факт, что прецедентные феномены хранятся в нашей памяти не от первого до последнего слова, а как «сжатые образы», концепты, максимально уплотненные представления о сюжете, персонажах, основных событиях и т. д. Еще одним вербализуемым прецедентным феноменом объявляется прецедентная ситуация – «эталонная ситуация», имевшая место в действительности («Смутное время») или в мире вымысла (Ромео и Джульетта) (См.: Красных, 1999: 38 – 46). Г.Г. Слышкин указывает, что прецедентные тексты и прецедентные феномены плодотворно могут быть изучены с позиций формирования ими концептов в картине мира человека. Особое внимание при этом уделяется выявлению ценностного отношения к прецедентному тексту, поскольку именно оно обеспечивает вхождение прецедентного текста в систему ценностей личности (и/или группы людей) и играет роль в процессе формирования соответствующего концепта. Уникальный статус прецедентных текстов объясняется их пограничным положением – они находятся на стыке языка и культуры. Как явление культуры прецедентный текст обладает ценностной значимостью для определенной культурной группы. Как явление языка прецедентный текст является текстом и разделяет все свойства данной структурной и смысловой единицы (См.: Слышкин, 2000: 28). Прецедентные феномены и лингвокультурные концепты – тот понятийный ореол, в который непротиворечиво вписываются и образы. Герои могут восприниматься как символы, если их образы имеют характеристики, свойственные не только индивидуальным, но и лингвокультурным концептам: таковы, например, Дон Кихот, Дон Жуан, Фауст, Кармен, Обломов, Ноздрев, Плюшкин. За такими прецедентными онимами стоят определенные специфические черты характера, сведения, мироотношение. Границы авторского текста в этом случае уже никак не влияют на функционирование прецедентных онимов в национальной концептосфере и культуре. Тем самым, лингвокультурные феномены, являясь по своей природе образами, формируют и реализуют свой метатекстовый потенциал: возникают понятия типа обломовщина, маниловщина, гамлетизм, донкихотство. Поливариативность изучения образа в лингвистической парадигме обусловлена многомерностью этого феномена. Образ, как указывалось в п.1.1, был и остается предметом исследования различных научных дисциплин: эстетики, поэтики, литературоведения, семиотики, лингвостилистики, теории информации. Специфика образа, выявляемая и интерпретируемая в рамках различных методологических подходов, в той или иной степени связана со сферой культуры как специфическим способом существования человека. Все конституирующие черты образа детерминированы культурой: действительность и ее фрагменты, ценности и идеалы, особенности поэтики и специфика языка как основного материального репрезентанта образа. Как справедливо считает О. В. Евтушенко, образ следует причислить к объектам лингвокультурологии, так как преобразование реальности в образе обусловлено в том числе и историко-культурными причинами (Евтушенко, 2010: 40). Изучение образов состоит, прежде всего, в установлении их особенностей, обусловленных культурой и значимых для нее, т.к. «концептуальное осмысление категорий культуры находит свое воплощение в системе образов» (Маслова, 2007: 250). С этой целью необходима реконструкция репрезентированных в образе элементов духовной культуры определенного исторического этапа. Именно здесь облигаторна корреляция понятий «образ» и «лингвокультурный концепт». Концепт как «сгусток культуры в сознании человека» (Ю.С. Степанов) является ключом к пониманию и соподчиненности доминант той или иной культуры. Несомненно, концепт и образ – разнопорядковые явления: концепт – категория ментальности и культуры, фиксируемая в естественном языке, образ – феномен вторичной моделирующей системы. Интегральные черты концепта и образа выявляются в том, что образ всегда манифестирует определенные культурные доминанты – собственно лингвокультурные концепты и особенности их осмысления личностью и нацией. Лингвокультурологическое поле образа структурируется через язык как основной репрезентант культурной информации. Система культурных констант (См.: Алефиренко, 2010) для каждого исторического периода, каждого этноса и каждого этапа в его развитии своя, что отражается в наличии главенствующих в ту или иную эпоху категорий культуры (реальности или идеи, доминирующих над другими на протяжении длительного времени). Лингвокультурологический ракурс изучения образа базируется на дефиниции, данной В.А. Масловой: «Образ — это важнейшая языковая сущность, в которой содержится основная информация о связи слова с культурой» (Маслова, 2004: 44). В п. 1.1 мы подчеркивали релевантность образа и образности для филологической научной парадигмы. Здесь подчеркнем, что в аспекте изучения образа как лингвокультурного феномена образность трактуется как «способность языковых единиц создавать наглядно-чувственные представления о предметах и явлениях действительности» (Маслова, 2004: 44). Действительно, образность представляется реальным свойством языковых единиц, которое манифестировано в их «способности вызывать в нашем сознании «картинки»» (Там же). При том, что в сознании есть и обощенные, абстрагированные представления – мыслеобразы, они всё же остаются «картинкой». Образ как предмет лингвокультурологии предполагает включение в исследовательскую парадигму следующих понятий, в которых культурная информация репрезентирована в языковых единицах: культурные семы, культурный фон, культурные концепты и культурные коннотации. Наиболее значимыми составляющими для изучения образа как проблемы лингвокультурологии представляются культурная традиция, ментальность, менталитет, язык культуры, установки культуры, культурные ценности, ключевые концепты культуры, культурная коннотация. В.А. Маслова трактует ментальность как «миросозерцание в категориях и формах родного языка, которые соединяют в себе интеллектуальные, духовные и волевые качества национального характера в типичных его проявлениях» (Маслова, 2004: 49), а единицей ментальности является концепт данной культуры (См.: Степанов, 2001). В целом, ментальность – определенный уровень сознания социума, на котором мысль не отделяется от приемов сознания и имплицитно наличествующих в системе культуры «привычек», «тот незримый минимум духовного единения людей, без которого невозможна организация любого общества» (Маслова, 2004: 49). Отражая внутреннюю системность и дифференциацию ментальности, менталитет представляется в самом общем виде складом ума и души народа, это «психо-лингво-интеллект» национальной культуры. Менталитет детерминирован лингвистическими и экстралингвистическими факторами (социо-культурными, географических, экномическими и пр.). Подчеркнем, что национальный менталитет репрезентирован на уровне языковой, наивной, но не концептуальной картины мира. Важным компонентом в рамках изучения образа как лингвокультурного феномена представляется также описание культурной традиции как некоего совокупного явления, которое эксплицирует групповой опыт в стереотипизированном виде, накапливаемый и воспроизводимый социумом. Сходной категорий являются установки культуры – «идеалы, в соответствии с которыми личность квалифицируется как «достойная/недостойная». Вырабатываются они на протяжении исторического пути, проходимого народом, который откладывается в социальной памяти и формирует установки» (Маслова, 2004: 50). Культурные ценности в структуре образа имеют смыслообразующее значение, поскольку они информация о ценностях народа, фиксированная в языке, позволяет сделать перспективные выводы о его менталитете и этнокультурной специфике. Категории культуры всегда обусловливают функционирование культурных коннотаций как интерпретации образно-мотивированного или денотативного аспектов значения образа или концепта. Исследование образа непредставимо без обращения к ключевым концептам культуры: это «ядерные (базовые) единицы картины мира, обладающие экзистенциальной значимостью как для отдельной языковой личности, так и для лингвокультурного сообщества в целом» (Маслова, 2004: 50). Таким образом, изучение образа при учете корреляций различных понятий лингвокультурологической парадигмы обеспечивает помещение данного понятия в координаты языка культуры как знаковой сущности, некоего кода, с помощью которого «устанавливается координация ценностно-смысловых форм и организуются существующие или вновь возникающие представления, образы, понятия и другие смысловые конструкции. По отношению к другим этническим культурам ее язык понимается как совокупность всех знаковых способов вербальной и невербальной коммуникации, которые объективируют специфику культуры этноса и отражают ее взаимодействие с культурами других этносов» (Маслова, 2004: 50). С позиций антропоцентрической парадигмы в лингвистики материал для реконструкции данных доминант представляют тексты, при этом «образность лучше поддается изучению, когда мы обращаемся к изучению первоначального источника художественной культуры – к фольклору» (Аникин, 2004: 226). Поэтому оправданно и научно корректно параметрирование центральных фольклорных образов как культурных доминант, результатов эвристической деятельности той или иной этнокультуры. Образ как лингвокультурный феномен может быть адекватно описан сквозь призму изучения аксиологической системы эпохи и её конкретных маркёров, которые репрезентированы в конкретном образе. Основанием для такого подхода выступает представление лингвокультуры в ценностно-смысловом пространстве языка как методологической доминанты лингвокультурологии (Алефиренко, 2010: 99), поэтому «в лингвокультурологии личность целесообразно описывать через систему ценностных ориентаций» (Воробьев, 2008: 160). Такой вектор изучения позволяет поместить образ в координаты когнитивного пространства культуры: исследование аксиологических концептов, которые подлежат интериоризации посредством образа, концептуального пространства художественного образа, особенностей концептов – конституентов образа. Актуальным представляется исследование образа в лингвокультурологической перспективе, что позволяет выявить взаимонаправленность движения «язык – образ»: образ выступает продуктом культуроспецифичного освоения действительности, находя свое концептуальное отражение в языке; на конкретном историческом этапе своего развития язык детерминирует особенности экспликации образа. ВЫВОДЫ 1. Интегральные черты объекта изображения в искусстве образ выявляет благодаря тому, что является формой эстетического осмысления действительности: он устанавливает систему связей между индивидуальными эмоциями и общественным сознанием. Художественный образ всегда продуцирует новое знание, прежде всего, в сфере аксиологической системы и концепции мира автора. Функции художественного образа – познавательная, коммуникативная, эстетическая и воспитательная – представляют собой целостный комплекс, который детерминирует характер рецепции и интерпретации любого эстетического объекта, формируя семантическое пространство художественного текста в широком толковании термина. Когнитивный потенциал художественного образа определяется направлением познания и самоутверждения личности, реализуемых в образе. 2. Изучение художественного образа с позиций литературоведения позволяет установить его специфику: посредством представления внешнего предметного плана манифестируется внутренний образный, что составляет главный вектор формирования многоплановости художественного текста; реальная действительность в художественном образе предстает не только как объект, переосмысленный в аксиологических системах автора / персонажа либо в их синтезе, но и как творчески преобразованная в авторском сознании эстетическая действительность. Категория образа с позиций лингвистики тесно связана с образностью, которая изучается традиционно в двух направлениях: образность языковых единиц и образность на уровне текста, прежде всего, художественного. 3. Установление статуса образа в лингвистической парадигме диктует необходимость выявления коррелятивных связей образа и слова, значения, понятия и концепта. Знаковая природа слова и образа позволяет выявить их интегральные черты, которые манифестированы в их функционировании в пределах микро- и макроконтекста. Семантика образа детерминирована свойствами слова / слов, с помощью которых он продуцируется; и слово, и образ имеют денотативное и коннотативное значения, проецируясь на означающее и означаемое. Дифференциальные признаки фиксируются в сфере экспрессивности и оценочности, которые для образа облигаторны, тогда как для слова коннотативное значение факультативно и поливариативно. Соотношения концепта и значения слова эксплицируют проблематику связи лингвистических и экстралингвистических знаний, концептуальной и лексико-семантической информации. Когнитивная природа обоих явлений обусловливает их восприятие как результатов деятельности разных видов сознания человека – концептуального и языкового. Концепт отличается от понятия тем, что является совокупностью описательно-классификационных, чувственно-волевых и образно-эмпирических характеристик объекта познания. Выяснение корреляций концепта и образа наиболее важно для нашей исследовательской концепции. Эта актуальная проблемная сфера связана с проблемой вербальности / невербальности сознания и мышления. Концепт объединяет в своей структуре образные и рефлективные компоненты: его формирование представляет собой «наслаивание» на ядерную (образную) составляющую рефлективных компонентов, репрезентирующих социальный, перцептивный, эмпирический и деятельностный опыт человека. Образные компоненты концепта изменчивы ввиду постоянной коррекции и дополнения в процессе жизнедеятельности человека. Дифференциальными признаками образа следует признать его наглядность и оценочность, конкретность, в отличие от абстрактности концепта. Образ, являясь базовым слоем концепта, детерминирует кодирование информации при формировании мыслительной единицы. Виды концептов непротиворечиво соотносятся с концептом и образом по критерию оценочности и наглядности: когнитивный концепт в большей степени отражает суть понятия концепта вообще, тогда как образ приближен в своих основных значениях к лингвокультурному концепту. 4. Культурная детерминированность свойственна образу на всех уровнях его структуры: действительность и ее фрагменты, ценности и идеалы, особенности поэтики и специфика языка как основного материального репрезентанта образа. Для корректных и научно доказательных анализа и интерпретации образа необходима реконструкция репрезентированных в образе элементов духовной культуры определенного исторического этапа, которая определяет обязательный характер связи между образом и лингвокультурным концептом. Различия состоят в том, что концепт – категория ментальности и культуры, фиксируемая в естественном языке, образ – феномен вторичной моделирующей системы. Черты сходства определяются тем, что образ всегда манифестирует определенные культурные доминанты – собственно лингвокультурные концепты и особенности их осмысления личностью и нацией. Лингвокультурологическое поле образа структурируется через язык как основной репрезентант культурной информации. Лингвокультурологический аспект исследования позволяет установить двустороннее взаимодействие языка и образа: на конкретном историческом этапе своего развития язык обусловливает специфику экспликации образа, который является продуктом культуроспецифичного освоения действительности, находя свое концептуальное отражение в языке. |
Похожие:
 | Когнитивный аспекты Языковое бытие человека и этноса: психолингвистический и когнитивный аспекты. Вып. 11. /Под ред. В. А. Пищальниковой. – М.: Мгэи,... |  | Когнитивный и психолингвистический аспекты материалы Языковое бытие человека и этноса: психолингвистический и когнитивный аспекты. Материалы Международной школы-семинара (V березинские... |
| Асимметрия терминов гибких мобильных сооружений: когнитивный и мотивационно-номинативный... Асимметрия терминов гибких мобильных сооружений: когнитивный и мотивационно-номинативный аспекты | | Шелестюк Е. В. Лингвокультурный аспект языковой политики Шелестюк Е. В. Лингвокультурный аспект языковой политики // Вестник Челябинского государственного университета. 2012. №36 (290).... |
| Темы рефератов влияние самооценки и уровня притязаний на эталонный... Развод как социально- психологический феномен и особенности протекания в разных социальных группах | | И теория аргументации Карпенко И. А, к филос н. Москва, 2010 Мышление, познание, язык. Естественные и искусственные языки. Знак, значение, смысл. Синтаксический, семантический и прагматический... |
| Феномен социального паразитизма в современном обществе: социально-философские аспекты | | Дисциплины: «Образ женщины католицизме, православии, протестантизме... ... |
| Реферат "Феномен любви в русской национальной культуре" Культурное тело как-бы надстраивается над телом антропологическим и социальным, корректируя механизмы жизнеобеспечения. Образ "телесного... | | Феномен языковой игры в рекламном дискурсе: лингвокультурологический... Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
| Здоровый образ жизни Понятие «здоровый образ жизни» однозначно пока ещё не определено. Представители философско-социологического направления рассматривают... | | Т. Д. Жукова, кпн, президент Русской школьной библиотечной ассоциации,... Библиотека как когнитивный ресурс инновационных образовательных процессов в школе |
| "религия как феномен культуры" Целью работы является проанализировать, как, каким образом повлияло принятие христианства на культурную жизнь русского народа | | Рабочая программа дисциплины психологические аспекты Место дисциплины «Психологические аспекты восприятия ландшафта как пейзажа» в структуре ооп магистратуры |
| Многоаспектная экологическая проблема наиболее полно и всесторонне... И забота” начиная с выпуска №9 из серии “Энергия созидания добра” наша библиотека содействует пропаганде здорового образа жизни в... | | Моя работа называется «Образ мантисса в древнегреческой литературе».... С греческого mantis переводится как пророк. Данный герой является одним из типичных героев, присутствует во многих трагедиях |
