Глава 3.1 Исконно русские слова
Лексика современного русского языка формировалась на протяжении столетий. В ней представлены различные по происхождению и времени возникновения слова. Основную её часть составляют исконные слова, однако в различные эпохи в неё проникали заимствования из других языков.
Исконным считается слово, возникшее в русском языке по существующим в нём словообразовательным моделям (в том числе образованное от заимствованного слова: компьютеризация, спикерский, девальвировать) или перешедшее в него из более древнего языка-предшественника.
В разных родственных языках есть слова, которые при сходном значении похожи по звуковому облику и являются в каждом из них исконными.
В глубокой древности существовал бесписьменный индоевропейский язык — общий предок многих современных европейских языков, отдельные слова которых (обычно наиболее старые и употребительные) за время самостоятельного развития сильно изменились, но всё же имеют некоторое сходство именно в силу своего давнего родства. Они составляют индоевропейский пласт исконной лексики разных языков, в том числе и русского. Например, сестра (лат. soror, ср. англ. sister,), сидеть (ср. лат. sidere, англ. to sit), левый (ср. лат. laevus, англ. left).
С течением времени язык группы европейских племён, расселявшихся между средним течением, верховьями Западного Буга и Вислы и говоривших на своих диалектах индоевропейского языка, обособился от остальных. Этот бесписьменный язык племён, являвшихся предками славянских народов, называется праславянским (общеславянским). Слова, появившиеся в этот период, составляют общеславянский пласт лексики, в несколько изменённом виде они представлены в разных славянских языках: лес (ср. болг. лес, словен. les, чеш. les, но англ. forest, лат. silva), любить (ср. болг. любя, польск. lubic, словац. l’ubit’, но лат. amare).
Постепенно эти славянские племена также утратили языковое единство. Примерно в VI—VII веках н. э. праславянский язык разделился на южнославянский, западнославянский и восточнославянский (древнерусский). Слова, возникавшие в языке восточных славян, относятся к древнерусскому пласту лексики русского языка: весна, дождь, трава (ср. с польск.: wiosna, deszcz, trawa, но в англ. spring, rain, grass).
В XIV веке древнерусский язык распадается на русский, украинский и белорусский. Русский язык становится языком русской народности, а затем — русской нации. Слова, возникшие после XIV века, то есть после распада Киевской Руси составляют собственно русский пласт лексики: грустить, мужчина, путешественник (ср. укр. зiтхати, вуйко, мандривник).
Итак, в исконно русской лексике выделяют четыре пласта: индоевропейский, праславянский, древнерусский, собственно русский. Все слова, пришедшие в русский язык из языков-предков (индоевропейского, праславянского, древнерусского), являются исконными.
Глава 3.2 Заимствования
Заимствование — это иноязычный элемент (слово, морфема), а также сам процесс перенесения этих элементов из чужого языка в русский.
Если слова заимствуются целиком, их называют лексическими заимствованиями. При словообразовательном заимствовании из языка-источника берутся морфемы (корни, приставки, суффиксы), которые используются для образования нового слова по словообразовательным законам русского языка. Иногда происходит своеобразное семантическое заимствование, калькирование значения: у уже существующего в языке слова под влиянием иноязычного образуется аналогичное переносное значение: трогать ‘прикасаться’ и ‘вызывать сочувствие’ — второе значение образовалось под влиянием многозначного французского слова toucher, переносное значение слова левый ‘радикальный’ образовалось под влиянием многозначного франц. gauche ‘левый’ и ‘радикальный, революционный’.
Основными способами заимствования являются транскрипция и транслитерация. При транскрипции передаётся звуковой облик иноязычного слова (бизнес < business, лидер < leader; лайнер < liner), при транслитерации побуквенное написание слова в языке-источнике передаётся средствами русского алфавита (клуб < англ. club, эскалатор< англ. escalator, трамвай < англ. tramway).
Особым видом заимствований являются кальки (фр. calque ‘копия’) — слова, образованные путём буквального перевода на русский язык каждой из значимых частей иноязычного слова (корней, суффиксов, приставок): Богородица, православие, благотворительность. В русском языке могут присутствовать оба слова: и калькированное, и собственно заимствованное (правописание — орфография от греч. orthos ‘правильный’ и graphō ‘пишу’, жизнеописание — биография от греч. bios ‘жизнь’ и graphō ‘пишу’).
В различные исторические периоды в русскую лексику попадали заимствования как из родственных (например, славянских), так и из неродственных языков. Среди славянских заимствований в русской лексике наиболее широко представлены старославянизмы — это заимствования из старославянского языка, который не является предком русского, относится к южнославянской группе языков.
В 863 году князь Ростислав, стоявший во главе славянского княжества Великая Моравия, попросил императора Византии — центра православной культуры — прислать людей, чтобы перевести православное богослужение и богослужебные книги с греческого языка на славянский. По поручению императора Михаила в Великую Моравию отправились братья Константин (в монашестве Кирилл) и Мефодий, уроженцы города Солуня (Фессалоники). Этот город в то время являлся греческой колонией на славянской территории и был окружен славянскими поселениями, вследствие чего братья знали и славянские языки, и греческий. Константин составил славянскую азбуку (глаголицу) и перевёл греческие богослужебные тексты на славянский (древнеболгарский) язык.
Таким образом, старославянский язык — это первый литературный, письменный язык славян, в основу которого легли болгаро-македонские говоры, относившиеся к южной группе славянских языков. В древних богослужебных книгах, написанных на старославянском языке, используются две азбуки — кириллица и глаголица. В настоящее время признано, что древнейшей, составленной Константином, является глаголица. Лишь позднее, в конце IX — начале X века, была создана азбука, сходная с греческой. Предполагается, что её создателем был ученик Мефодия Константин, который с течением времени стал отождествляться славянскими книжниками с Первоучителем Константином-Кириллом. Сама азбука получила название кириллицы и легла в основу русской, украинской, белорусской и других азбук.
После крещения Руси (в 988 г.) для богослужения стал использоваться старославянский (южнославянский) язык. В средние века старославянский (получивший впоследствии также название "церковнославянский") язык на Руси функционировал как литературный, поэтому играл значительную роль в русской культуре и оказал большое влияние на развитие русского языка. Это касалось, в частности, проникновения старославянизмов в древнерусский, а затем в русский язык (и в деловую письменность, и в устную речь).
Некоторые слова заимствовались из старославянского целиком или имеют в своём составе старославянский по происхождению корень. Часто это церковные термины, имена абстрактных понятий: свящённый, грех, благословение, благодать, суеверие, добродетель.
Старославянизмы часто имеют оттенок книжности или принадлежат к высокой лексике (часто так бывает, когда в языке существует исконный стилистически нейтральный синоним: брег — берег, врата — ворота), однако многие старославянизмы стилистически нейтральны и не являются книжными: влага, главный, среда, сладкий. Многие старославянские по происхождению слова не осознаются носителями языка как заимствования.
Хотя старославянизмы внешне очень похожи на исконные слова, многие из них имеют особенности (приметы), которые отличают их от исконно русских слов. Эти особенности могут касаться звукового облика слов, их морфемной структуры, стилистических характеристик.
Старославянизмы заимствовались русским языком непосредственно из языка-источника. Напрямую вошли в русский язык многие слова из английского, французского, немецкого и других языков (афера < франц. affaire ‘дело’; бизнес < англ. business; цейтнот < Zeitnot, Zeit – ‘время’ Not – ‘нужда, необходимость’). Однако иногда слова проходят долгий путь заимствований и попадают в русский через посредничество третьих языков. Так, через старославянский в русский язык вошли многие грецизмы (слова, связанные с богослужением, имена собственные): апокриф, митрополит, патриарх, архангел, Петр, Елена и др. Многие заимствования из древнегреческого (физика, политика, демагог) и латинского (максимум, июль, декан) языков попали в разное время в русский через посредство других языков. Одним из таких языков-посредников, через который в русский попадали также заимствования из романских и германских языков, часто был польский язык: оказия ( < польск. okazja < лат. occasio – ‘случай’) рынок (< польск. rynek < нем. Ring ‘кольцо, круг’).
Большая часть грецизмов и латинизмов входит в интернациональный языковой фонд научной лексики. Интернационализмы — слова, образованные в основном от греческих и латинских корней, представленные в том же значении и похожем фонетическом оформлении в разных, в том числе неродственных языках: филология, биология, коммуникация, диктатура, демократия, орфография. Интернационализмами являются многие термины. И сейчас новые термины часто создаются на базе латинских и древнегреческих слов и частей слов.
В русском языке, как и в любом другом, появление заимствований обусловлено историческими условиями, культурным, политическим, торговым, научным, бытовым взаимодействием с другими странами и народами. Заимствование новых слов происходит постоянно, однако в истории русского языка можно выделить периоды активизации этого процесса.
Середина XIII – XV век (татаро-монгольское иго). В этот период заимствовались, прежде всего, названия предметов быта и некоторых явлений, связанных с властью кочевников (сферой управления, хозяйствованием, деньгами): алтын, базар, башмак, зипун, деньги (> деньга > тенге), кабала, казна, колпак, каблук, сундук, шатер и др.
Начало XVIII века (реформы Петра I). В этот период в русскую лексику влилось очень большое количество слов из западноевропейских языков, прежде всего голландского и немецкого. Это были слова, связанные с морским делом (верфь, мичман, фарватер), с военным делом (арьергард, батальон, лагерь, гарнизон, марш, лафет), с научной сферой (апогей, горизонт, зенит, эфир), с администрированием (инспектор, канцлер, министр, рапорт), со сферой дворянского быта (ассамблея, бал).
Вторая половина XVIII–начало XIX века (ориентация на французскую культуру в среде российского дворянства). В этот период активно заимствовались слова из французского, а также других романских языков (итальянского, испанского): боа, пюре, жюри (из французского), адажио, лагуна, либретто (из итальянского), какао (из испанского).
В XIX веке развитие науки сопровождается появлением большого количества научных терминов (конвергенция, презумпция, аккумуляция, прогресс, регресс), в том числе калькированных (мировоззрение > Weltanschauung), во второй половине XIX века появляется большое количество общественно-политических терминов (фракция, бойкот, плебисцит, президент, феминизм).
На рубеже XX–XXI веков основным источником заимствований является английский язык (допинг, дайвинг, дайджест, пейджер, чипсы, дилер). Появление некоторых из них оправданно, связано с возникновением новые предметов, явлений, технологий, однако многие из современных англицизмов являются данью моде, вызваны ориентацией на англо-американскую культуру.
В русском языке также представлены заимствования из скандинавских языков (якорь, сельдь, некоторые имена собственные), финского (пурга, морж), венгерского (лечо) и многих других.
Заимствуя иноязычные слова, русский язык их осваивает, то есть приспосабливает к собственным законам (фонетическим, грамматическим и др.). Освоение заимствованного слова - это уподобление его исконным словам, утрата им специфических примет. Приметами заимствований являются нехарактерные для исконно русских слов сочетания гласных (адажио, какао, боа), сочетания ей, ой в корне слова (дайвинг, дайджест, пейджер), -инг, -ос, -ус в исходе слова (митинг, допинг, дайвинг, косинус, космос), -дж- (дайджест, пейджер), -жд- (одежда), начальная буква а- (адажио), наличие безударного [о] (адажи[о], кака[о], б[о]а), произношение перед звуком [э] твердого согласного (пюре [рэ]), а не мягкого, что свойственно исконным словам (ср. на заре [р'э]). Заимствования часто не имеют или имеют очень мало производных (адажио, боа, пюре. жюри, какао, дайджест), некоторые из них являются неизменяемыми (адажио, какао, боа, метро, пюре, жюри).
Заимствования могут быть освоены русским языком в неодинаковой степени. Некоторые имеют целый комплекс особенностей (адажио, боа, какао, жюри), у других специфических примет меньше (митинг, допинг, дайвинг, дайджест, пейджер, метро). Есть и хорошо освоенные слова, практически не отличающиеся от исконно русских: чтобы определить их заимствованный характер, нужны специальные знания. Как правило, это слова, давно вошедшие в русский язык.
Некоторые заимствования почти не освоены русским языком, представляют собой иноязычные вкрапления, переданные средствами русской графики: дежа вю, комильфо, тет-а-тет, рандеву, бизнесвумен, эксченч, киндер. Такие слова называют варваризмами. Иногда они могут передаваться в русском тексте графическими средствами языка-источника: cito, merci, pardon. Большая часть варваризмов не входит в русский литературный язык, но в настоящее время они (преимущественно англицизмы) достаточно широко распространены в речи и пополняют жаргон. Варваризмы обычно имеют точные эквиваленты в русском языке.
Основная часть заимствований, закрепляющихся в языке, не дублирует по смыслу уже существующие в нём слова, а приобретает новые специализированные значения. Ср.: портной — модельер — кутюрье, образ — имидж.
Заимствованные слова, обозначающие реалии жизни и быта других стран и народов, называются экзотизмами. В их толкование обычно входит указание на принадлежность к определённому государству или национальности: динар ‘денежная единица в Югославии, Ираке, Тунисе и некоторых других странах’; сари ‘индийская одежда из куска материи, оборачиваемого вокруг тела’; духан ‘небольшой трактир на Кавказе’, плахта ‘кустарная украинская ткань, полосатая или клетчатая, а также четырёхугольный отрез её, носимый в виде юбки’.
Среди заимствований следует различать прежде всего слова усвоенные и освоенные и слова усвоенные, но не освоенные.
Освоение иноязычных заимствований — это, прежде всего, подчинение их строю заимствовавшего языка: грамматическому и фонетическому. Непривычные грамматически в русском языке слова кенгуру, какаду, пенсне, кашне, сальдо, колибри, чахохбили и т. д. своими «концами» у, е, и не подходят к моделям существительных и поэтому остаются неосвоенными до конца (хотя бы фонетически они и подчинились обычным произносительным нормам русского языка. Слова, освоенные в заимствовавшем их языке, делаются «незаметными», входят в соответствующие группы своих слов, и их былую чужеязычность можно открыть только научно-этимологическим анализом. Например, в русском такие слова, как кровать, бумага, кукла (греч.); бестия, июль, август (лат.); халат, казна, сундук (арабск.); караул, лошадь, тулуп, башмак, сарафан, кумач, аршин, кутерьма (тюркск.); сарай, диван, обезьяна (перс.); солдат, котлета, суп, ваза, жилет (франц.); спорт, плед, ростбиф (англ.); бас, тенор (итал.); руль, флаг, брюки, ситец, пробка (голландск.); ярмарка, стул, штаб, лозунг, лагерь (нем.); мантилья (исп.); козлы, коляска, кофта, лекарь (польск.) и т. п.
Конечно, те иноязычные слова, которые усвоились в заимствовавшем языке грамматически и фонетически, не всегда становятся кандидатами в основной словарный фонд, иногда как слишком специальные или специфические по своей тематике и сфере употребления, иногда по своей экспрессивной окраске. Тогда они тоже остаются недоосвоенными, но уже чисто лексически.
Таковы применительно к русскому слова клизма, епископ, ихтиозавр, лизис (греч.); коллоквиум, инкунабула, петиция (лат.); альгамбра (арабск.); кавардак, курдюк, беркут, бакшиш (тюркск.); фужер (франц.); бридж, вист, нокаут (англ.); шихта, фрахт, штрейкбрехер (нем.); грот, фок, бугшприт (голландск.) и т. п.
Однако это никак не исключает возможности иноязычным словам войти в основной словарный фонд заимствующего языка; например, в русском языке изба, хлеб (герм.); казна с её производными (арабск.); табун, башмак, башня (тюркск..); сарай, обезьяна (персидск.); солдат, суп, помидор (франц.); спорт, клуб, футбол (англ.); вахта, ярмарка, лампа (нем.); зонтик, брюки, ситец (голландск.); сбруя, кофта, бляха (польск.); борщ, бондарь (укр.) и т. п.
И даже обычно при этом вытеснение «своего» слова, занимавшего это место в лексике, в специальный или пассивный словарь. Например, взятое из татарского слово лошадь (алаша от — «маленький конь», «мерин») вытеснило слово конь, которое в русском литературном языке стало словом экспрессивным (для имитации фольклора, в профессиональной кавалерийской лексике или в высоком стиле). Другие слова, заимствованные из чужих языков, не только не претендуют на вхождение в основной словарный фонд заимствовавшего языка, но остаются именно «чужими». Значит ли это, что их вообще нет в данном языке? Нет, они «присутствуют», хотя бы в пассивном словаре (но как раз не в потенциальном, так как они единичны и по грамматическому облику непродуктивны).
Эти слова употребляются по мере надобности, особенно в художественной и публицистической литературе, для достижения так называемого «местного колорита»; особенно важно сохранение таких слов при переводах с чужих языков, где вовсе не всё надо переводить, а иной раз необходимо сохранять названия, данные в чужом языке, лишь транскрибируя их. Многие такие «транскрипции» получают права гражданства и входят уже в запасной (для специальных нужд) словарный состав. Таковы обычно личные собственные имена (ономастика), названия монет, должностей, деталей костюма, кушаний и напитков, обращения и т. д., что при переводе всего остального текста сохраняет «местный колорит» и отвечает мудрой поговорке Гердера: «Надо сохранять своеобразие чужого языка и норму родного».
Такие слова и существуют в словарном составе как варваризмы, т. е. иноязычные слова, пригодные для колористического использования при описании чуждых реалий и обычаев. Такие неосвоенные иноязычные слова выглядят инкрустациями, которые даже «писать своими буквами» как-то неудобно, поэтому-то они и могут выполнять функцию изображения местного колорита.
Интересно, как Пушкин в «Евгении Онегине» подходил к таким варваризмам:
Пред ним roast-beef окровавленный (I, XVI).
Beef-steaks и страсбургский пирог (I, XXXVII).
Как dandy лондонский одет (I, IV).
А вот место, где Пушкин сам комментирует отношение к варваризмам:
Никто бы в ней найти не мог Люблю я очень это слово,
Того, что модой самовластной Но не могу перевести;
В высоком лондонском кругу Оно у нас покамест ново,
Зовется vulgar. Не могу... И вряд ли быть ему в чести.
Сейчас слова ростбиф, бифштекс, вульгарный перешли уже в разряд усвоенных, но слово денди и до сих пор, пожалуй, воспринимается как варваризм (чему содействует трудность грамматического освоения слова на -и).
Наряду с заимствованными словами, когда заимствуется прежде всего звуковая сторона слова (хотя порой и с искажениями, особенно по народной этимологии), а затем его номинативная направленность (слово-название), существуют и иного порядка «заимствованные» слова и выражения, когда иноязычный образец переводится по частям средствами своего языка. Это кальки.
 Категория
слов
|
Собственные
|
Монеты
|
Должности и
|
Детали костюма
|
Кушанья и
|
Обращения и
|
Языки
|
имена
|
|
обозначения лиц
|
и украшений,
|
Напитки музыкальные инструменты.
|
титулы при
именах
|
Французский
|
Мари, Жан, Марго, Анри, Жак
|
су, сантим, луидор, франк
|
кюре, консьерж, портье, мэр,
гризетка
|
редингот,
шапокляк,
митенки
|
аперитив, сидр, абсент
|
месье, мадам, мадемуазель, сеньёр
|
Немецкий
|
Ганс, Гретхен, Генрих, Якоб
|
пфенниг, талер, крона
|
шуцман, фохт, бургомистр
|
|
шнапс, рейнвейн, бирзуппе
|
фрау, херр, фрейлейн
|
Английский (европейский)
|
Мери, Джон, Генри, Джейк
|
фунт, стерлинг, шиллинг, пенс, гинея
|
полисмен, констебль, грум, клерк
|
бутсы, гольфы
|
эль, виски, грог, бренди, сандвич
|
мисс, миссис, мистер, сэр, лорд, леди
|
Английский (американский)
|
Билл
|
доллар
|
бармен, гангстер, босс
|
|
коктейль, грейпфрут
|
|
Арабский (и вообще восточный)
|
Харун-ар-Рашид
|
|
муэдзин, мулла, бедуин
|
|
шербет
|
Пышные восточные обращения
|
Персидский
|
Шагане, Медине
|
|
везир, дервиш
|
сюзане
|
пахлава
|
|
Итальянский
|
Франческа, Пьетро,
Джузеппе
|
лира, чентезимо, сольдо
|
чичероне, падре
|
|
|
донна, синьор, синьорина,
эччеленце
|
Испанский
|
Хулио, Хосе, Долорес, Пакита
|
песо
|
идальго, тореро, матадор, пикадор, дуэнья
|
кастаньеты
|
фрутти де паре, олья
|
дон, донья, сеньор
|
Часто происходит параллельно заимствование и калькирование, причём калька получает более широкое значение, а заимствование более узкое, специальное, например:
оригинал
objectum
essentia
affectus
positivus
naturalis
eugēnēs
|
заимствование
объект
эссенция
аффект
позитивный
натуральный
Евгений
(собственное имя)
|
калька
предмет
естественность
страсть
положительный
естественный
благородный
|
Вопрос о допустимости заимствования и использования иноязычной лексики всегда вызывал горячие дискуссии.
Ломоносов как учёный, переводчик, публицист и поэт держался такого мнения: «Из других языков ничего неугодного не ввести, а хорошего не оставить», «Рассуди, что все народы в употреблении пера и изъявлении мыслей много между собою разнствуют, и для того береги свойства собственного своего языка. То, что любим в стиле латинском, французском или немецком, смеху достойно иногда бывает в русском»; античное наследство Ломоносов оценивал очень высоко: «Оттуда умножаем довольство российского слова, которое и собственным своим достатком велико и к приятию греческих красот посредством славянского сродно». Ломоносов выступал против засорения иноязычием своего языка: «...старательным и осторожным употреблением сродного нам коренного славянского языка купно с российским отвратятся дикие и странные слова нелепости, входящие к нам из чужих языков, заимствующих себе красоту из греческого, и то ещё через латинский. Оные неприличности ныне небрежением чтения книг церковных вкрадываются к нам нечувствительно, искажают собственную красоту нашего языка, подвергают его всегдашней перемене и к упадку преклоняют».
Засорение русского языка галлицизмами изобразил Д. И. Фонвизин в комедии «Бригадир»; Грибоедов это пересыпание речи галлицизмами назвал «смесью французского с нижегородским».
Однако критическое отношение к заимствованиям у некоторых деятелей русской культуры переходило в националистический пуризм, например у А. С. Шишкова, В. И. Даля, которые предлагали все заимствованные и уже усвоенные слова заменить своими: не калоши, а мокроступы, не фортепьяно, а тихогромы (Шишков), не синоним, а тождеслов, не атмосфера, а мироколица, колоземица, не гимнастика, а ловкосилие, не эгоист, а себятник, самотник (Даль) и т. п. Нелепость таких предложений очевидна.
Сведения о происхождении слов можно получить в этимологических словарях и в словарях иностранных слов.
Задания по теме:
Рассказать о четырёх пластах иконно русской лексики.
Дать определение лингвистическим терминам «заимствование» и «калька», определив их различия.
Ответить на вопрос, кто и когда был основателем древнейших азбук: «глаголица» и «кириллица».
Рассказать о происхождении старославянизмов книжной, высокой и нейтральной лексики.
Охарактеризовать и привести примеры варваризмов.
МОДУЛЬ 4 ИСТОРИЧЕСКИЕ ПЛАСТЫ ЛЕКСИКИ
|
