Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 3.4 Mb.
|
| дополнительных транспортов. Безусловно, что правильно задуманная, но плохо организованная и недостаточно подготовленная десантная операция, уже с первых дней была обречена на неудачу. Посадка на суда проводилась в Керчи и Феодосии. Транспортов не доставало. На более чем 16 тысяч человек, 4500 лошадей, артиллерию, снаряжение и другое имущество, огромный тыл с массой беженцев, чинов гражданской администрации было подано всего 40 судов. Войска были размещены в невероятной тесноте. 1-я Кубанская казачья дивизия генерала Бабиева грузилась последней. Константин Мукиец помнит тот свой первый таганрогский десант, когда он в составе казачьего полка оказался у красных. Помнит он ту неразбериху, толчею при посадке на корабли в Ейске, когда казаки вместе с лошадьми падали за борт. Сейчас этого не было, но, бестолковщина, все же наблюдалась. Первыми грузили казачьи батареи. Орудия и лафеты к ним тянули на руках. Начашаяся качка в море затягивала погрузку. Но все же к вечеру она была закончена. 30 июля 1920 года караван десантных судов все же вышел из двух портов с таким расчетом, чтобы высадку начать на рассвете 1 августа. Весь путь планировали пройти в темное время, особенно зону Керченского пролива, где фарватер проходил в 1-1,5 километрах от таманского берега, занятого красными. Шли с погашенными огнями, в том числе сигнальными. Суда вели опытные лоцманы, не однажды ходившие по этим местам. В этом смысле учли июньский опыт десантирования войск генерала Слащева в районе Кирилловки. Такими мерами все же была достигнута некоторая внезапность. Только к исходу 31 июля, когда суда, вышедшие из Керчи и Феодосии, соединились и стали подходить к местам высадки, они были обнаружены красными. Места высадки до последнего момента знали только генерал Улагай и его окружение. Командирам кораблей были выданы пакеты с указанием этих мест и времени причаливания, которые вскрывались с наступлением темноты, то есть непосредственно перед высадкой. В это же время из Феодосии вышли суда генерала Черепова, благополучно дошли до Анапы, где стали усиленно курсировать, как бы в поисках мест десантирования. Надо отдать должное Улагаю, что ему удалось, несмотря на обнаружение красными целого ряда признаков подготовки десанта, ввести их в заблуждение относительно мест высадки главных сил и провести незамеченными суда через Керченский залив. Высадка десанта началась в самом неожиданном и самом уязвимом для красных месте. На рассвете 1 августа громадное количество, для тех мест, судов появилось в районе Приморско-Ахтарской. Короткий артиллерийский обстрел порта и началась высадка. Для защиты со стороны азовской флотилии красных у станицы Копанской, против Ясенской переправы был выставлен конвой судов в 15-16 километрах от берега, в направлении Ейска и Мариуполя была выслана морская разведка. Первые десантники, юнкера Алексеевского казачьего училища, вступили на кубанский берег у хутора Верещагинского, за ними на песчаной отмели высадились сводно-гренадерский батальон и офицерская рота Алексеевского полка. Местные власти и две роты пехоты красных в панике бросились в сторону Ольгинской. Начало высадки было успешным. Этому успеху способствовала неразбериха среди руководства красных, особенно в 9-й армми, штаб которой размещался в Екатеринодаре. Армия была разбросана по всей Кубани, между штабом и частями связь была ненадежной, растерянность, граничащая с паникой среди командования, создавали благоприятные условия для развития задуманной операции. Врангель, в первые же часы, получает известие об успешном начале высадки десанта. В честь такого события, находясь в Джанкое, он издает приказ и был отслужен молебен епископом Вениамином. ПРИКАЗ Правителя и Главнокомандующего Русской армией №103 1 августа 1920 года г. Джанкой «Сыны Дона, Кубани, Терека, Астрахани! После тяжелых невзгод, оправившись и отдохнувши, вы вновь расправили орлинные крылья. Несите счастье и свободу Родной земле. В братском единении перед грозной опасностью заключим с Вашими Атаманами и Правительствами крепкий договор. Мы не положим оружия, пока не освободим от красного ига Родную землю, пока не спасем матушку Русь. Пусть живут вольности казачьи и мудрости казаков строить жизнь в Родных краях! Минует лихолетье, освободится от красного ига весь русский народ, соберутся верные сыны Родины строить ее счастье. Встретятся на Всероссийском народном собрании казак и горец, горожанин и крестьянин и их устами скажет русский народ, какой быть новой России». Генерал Врангель. Переданный телеграфом приказ Врангеля зачитали во всех полках, сотнях десантной группы. По-разному, он был воспринят казаками, особенно старыми казаками в станицах. Хороши слова, да поданы с большим опозданием, и вера не та, да и силы не те. Но казаки в войсках генерала Улагая, воодушевленные первыми успехами, верили в судьбу, с надеждой смотрели вперед, рвались к родным станицам. Начальный этап десантной операции действительно был успешным. В утренние часы 1 августа о высадке десанта стало известно в штабе 1-й кавалерийской дивизии красных, размещенном в станице Брюховецкой. Сразу же было приказано одной бригаде выдвинуться в район Ольгинской и оттуда нанести стремительный удар по Приморско-Ахтарской. Где-то к 12 часам сведения о высадке десанта докатились до Екатеринодара. Командующий 9-й армией Левандовский и его штаб высадки десанта ожидали в другом месте и пришли к выводу, что в районе Приморско-Ахтарской белыми предпринят отвлекающий маневр, а поэтому посчитали, что для уничтожения этого десанта будет достаточно одной малочисленной кавалерийской дивизии. Начальнику этой дивизии Мейеру дополнительно были переданы в подчинение Ейский укрепленный район, силы которого были сосредоточены в станице Копанской, на хуторе Албаши и в станице Привольной, общей численостью до 500 штыков и двух орудий. Кавалерийская дивизия красных состояла из двух бригад по 500 сабель в каждой. Долгие сборы этой дивизии затянули выход ее в район Ольгинской. Это позволило Улагаю целые сутки беспрепятственно вести высадку десанта. Казаки буквально рвались с пароходов на родную землю. Каждый полк с нетерпением ожидал времени своей высадки. Наконец подошло время высадки дивизии генерала Бабиева. Первым вывел на берег своих коней 3-й Уманский полк, командиром которого был полковник Закревский. Полк входил в состав бригады, во главе которой стоял любимый уманцами и всеми кубанцами полковник Василий Гамалий, герой турецкой войны 1914 года. Казаки, выйдя на берег, падали, обнимали и целовали землю как родную мать. У многих очи туманились слезами не то от радости, не то от глубокой тоски и боли. Прошло более двух лет, как Константин Мукиец покинул родные края. Все это время днями и ночами, в жарких боях, во время передышек у него перед глазами стояла родная станица, дорогие лица батькив, брата и сестер. Сколько же он о них передумал, не получая вестей, не зная, что с ними? Особенно было трудно, когда он узнал, что войска Деникина покинули Кубань и все станицы оказались под большевиками. Тогда он не находил себе места, рвался домой или в те места, где была ближе его родина. Но время шло, он был дважды ранен, но так и не смог попасть в казачьи войска. И вот стало сбываться, он со своими станичками на кубанской земле, в знакомых с детства местах, откуда до Копанской рукой подать. Утром 2-го августа кавалерийская дивизия красных осторожно в боевом порядке стала продвигаться в сторону хутора Каленикова за которым виднелась станица Ольгинская. Чуть больше одной тысячи конников растянулись на пятнадцати километрах. Создавалось такое чувство, что большевики оказались в качестве грабителей, попавших в чужой дом и, вот-вот должен появится его хозяин. Казачья группировка генерала Улагая стала продвигаться вглубь кубанской земли. В центре десантников шла дивизия генерала Казановича. Левый ее фланг прикрывала 1-я Кубанская казачья дивизия генерала Бабиева. Кавалерийская дивизия красных разбита наголову и отброшена за Ольгинскую. 3-й Уманскнй полк вошел в станицу Бриньковскую. Константин не один раз бывал в этой станице, она рядом с его Копанской. Эти две станицы разделяет узкое Бейсугское гирло. Еще в детстве папаша брал его, когда ехал в Брынькив, так называли эту станицу казаки, покупать лошадей или волов. Шли берегом Бейсуга, заросшим густым камышом. На склонах берега высокий бурьян. Солнце катилось к закату. Конный разъезд во главе с Константином вышел к окраине станицы со стороны дамбы. В станице тихо, видны пустые улицы. Два казака высланы вперед, которые на большом аллюре проскакали через всю станицу и на взмыленных конях вышли на разъезд. Казаки на рысях подошли к правлению станицы. Двери настежь, в здании ни души. Со стороны церкви подошли два старых казака. - Вы яки ж будытэ? Кони у вас ны таки, як у большовыкив. - Та козакы мы, а хто есть в станыци? - Та вы ж бачитэ никого ныма, булы москали, так повтикалы. Оставив разъезд в станице, Константин с двумя казаками выехал навстречу подходящему к станице полку с докладом о том, что станица свободна. На площади около церкви собралась почти вся станица. Появление казаков для станицы было таким неожиданным, что люди думали - они свалились с неба. Подходили и малые, и старые, многие плакали, обнимали казаков, несли угощение. Полк выстроился на площади в окружении станичан. Командир полка полковник Закревский принял от станицы хлеб, соль на вышитых рушниках и благословение священика, был отслужен молебен. Командир полка зычным голосом зачитал возвание генерала Улагая к населению Кубани: «Доблестные кубанцы! Весной этого года волна красной нечести захлестнула Кубань и те, из ваших братьев-кубанцев, которые отказались быть рабами комиссаров и коммунистов, ушли в Крым. Собравшиеся в Крыму орлы-кубанцы, помня родные очаги и стонущих под игом большевиков братьев, ринулись на врага и, разбив красноармейцев и коммунистов, идут на родную Кубань, чтобы освободить и сделать вас действительно вольными казаками. Мы пришли в родной край, чтобы освободить его от угнетателей, установить законность и порядок, дать возможность мирному населению отдохнуть от кошмара большевизма и зажить спокойной жизнью. Мы не имеем завоевательных стремлений. Мы будем бороться только с вооруженным противником. Все служившие в большевистских организациях, если за ними нет уголовного прошлого, а также сдавшиеся и добровольно перешедшие, будут освобождены от всяких преследований и ограничений в правах. Наша армия несет с собою действительную неприкосновенность личности, жилища, семьи, свободу слова и печати. Общими усилиями мы должны создать жизнь светлую и свободную. Никакой мести в отношении насильников, злодеев, никаких зверств и репрессий, мы должны победить правдой, а не насилием. Если мы идем с оружием в руках, то потому, что это является единственной активной пропагандой. Мы идем обеспечить населению, без различия классов и национальностей, спокойную жизнь, возможность мирного труда и тишину, права человека и гражданина. Казаки, крестьяне, горцы и иногородние! Час восстания настал, все к оружию! Соединяйтесь в отряды! Перервите железнодорожную, телеграфную и телефонную связь красных! Захватите отряды красных поодиночке! Не давайте соединяться разбросанным частям красноармейцев и коммунистов! Сдающихся красноармейцев разоружайте, но не преследуйте и не разрешайте их грабить! Да здравствует вольная Кубань без комиссаров и коммунистов! Командующий войсками генерал- лейтенант Улагай" Такое возвание зачитывалось во всех освобождаемых станинах и в тылу красных. Несмотря на блестящие успехи первых дней действий десанта в самом начале проявилось то, что стало в последствии роковой причиной неудач. Командование десанта и лично генерал Улагай проявила некоторую инертность, в результате чего сама высадка затянулась, до окончания высадки войска не переходили к решительным действиям, хотя перед собой практически не имели противника, кроме слабой кавалерийской дивизии красных. Время шло, а войска и особенно тылы продолжали медленную высадку. Этим не замедлили воспользоваться красные. Левандовский в помощь кавалерийской дивизии посылает Приуральскую бригаду численностью более 5 тысяч штыков, кавалерийекую бригаду 14 стрелковой дивизии - до 500 сабель, Таманскую кавалерийскую бригаду. Приуральская бригада выходит во фланг 1 Кубанской казачьей дивизии генерала Бабиева в районе станиц Бриньковской и Чепигинской, пройдя со стороны Копанской через Бейсугское гирло, которое оказалось не прикрытым казаками казачьей дивизии. В районе хутора Котлярова красные сосредотачивают конную группу из двух кавалерийских бригад. Однако Левандовский тоже медлил, все еще считая Приморско-Ахтарское направление второстепенным, ждал высадки главных сил белых в другом месте. Это также было упущено Улагаем. Основные бои велись только в районе Бриньковской, которая опять оказалась в руках красных, а также под Ольгинской. Только 4-го августа выгрузка наконец-то была завершена и, Улагай всеми силами перешел в наступление. Вдоль железной дороги быстро стала продвигаться сводная пехотная дивизия генерала Казановича, которая вскоре захватила станицу Тимашевскую. Слева ее 1 Кубанская казачья дивизия генерала Бабиева выгнала полк Приуральской бригады из станицы Бриньковской, на рысях шла на Брюховецкую. 2 Кубанская казачья дивизия наступала в направлении станицы Степной, в обходТимашевской с юга. Генерал Бабиев, имея две бригады в первом эшелоне, с ходу громит бригаду кавалерийской дивизии красных, которая в панике бежит в Новоджерелиевскую. В это же время казаки генерала Шифнер-Маркевича обрушиваются на другую бригаду той же кавалерийской дивизии красных. Красные бегут на всех направлениях. Генерал Улагай принимает решение ударами двух конных дивизий генералов Бабиева и Шифнер-Маркевича по сходящимся направлениям на Новоджерелиевскую и Роговскую завершить разгром кавалерийской дивизии красных и конной группы большевиков в составе двух бригад. Развивая наступление, казаки занимают Новоджерелиевскую, Роговскую, дивизия Шифнер-Маркевича успешно движется в направлении станиц Новониколаевской и Поповической. Кавалерийская дивизия красных перестает существовать. Только 6 августа Левандовский начинает оценивать нависшую угрозу со стороны десантной группировки генерала Улагая. Разбросанная на большой территории дивизия генерала Шифнер-Маркевича овладевает Гривенской, Старовеличковской, Староджерелиевской, Поповической, Николаевской, перерезает железную дорогу между Тимашевской и Крымской. Сводная дивизия генерала Казановича вышла к реке Кирпили. Однако к этому времени несколько осложнилась обстановка на левом фланге дивизии генерала Бабиева. Один полк Приуральской бригады вышел из копанских плавней и, овладев не защищенной Бриньковской, другие два полка этой же бригады перешли плавни в районе Лебяжьего лиманна, повели наступление на Роговскую. Создалась угроза выхода этой бригады в тылы дивизии генерала Бабиева, а в последующем на основную дорогу, соединящую войска группы с основной базой. Генерал Бабиев был вынужден развернуть фронт дивизии и обрушиться на цепи приуральцев. Казачьи полки с марша разворачиваются в лаву и сбрасывают два полка красных в камыши Бейсугского гирла. Бабиев тоже допускает просчет, прекращает преследование красных полков, дает им возможность собраться в районе станицы Придорожной и вновь угрожать левому флангу. Красные продолжали пребывать в растерянности. Левандовекий так и не смог наладить управление, каждая его часть действовала на свой страх и риск. Дивизия генерала Казановича, овладев Тимашевской, преследовала два полка Таманской бригады красных в направлении Новокорсунской, а их |
