Материалы второй межрегиональной научно-практической конференции
Скачать 2.55 Mb.
|
Шадринский государственный педагогический институт Филологический факультет Кафедра литературы и культурологии ШАДРИНСКИЕ ЧТЕНИЯ МАТЕРИАЛЫ ВТОРОЙ МЕЖРЕГИОНАЛЬНОЙ НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ. КУЛЬТУРОЛОГИЯ Шадринск, 2006 УДК 801 + 82.0 ББК 81.2 Рус + 83 Ш 16 Шадринские чтения: Материалы второй межрегиональной научно-практической конференции. Литературоведение. Культурология. / Отв. редактор С.Б. Борисов. – Шадринск: ПО «Исеть», 2006. – 184 с. Сборник включает материалы второй межрегиональной научно-практической научной конференции, состоявшейся в апреле 2006 года в Шадринском государственном педагогическом институте. Среди участников – вузовские исследователи Екатеринбурга, Челябинска, Шадринска, Кургана, Магнитогорска, Сургута. Издание предназначено для специалистов-филологов, преподавателей и студентов гуманитарных факультетов вузов. ISBN 5-87818 Литературоведческий и культурологический анализ художественного произведения А.Р. Дзиов (г. Шадринск) Историческая судьба России в романе Владимира Максимова «Заглянуть в бездну». В своем романе «Заглянуть в бездну», который появился в эмигрантском издательстве «Третья волна» в 1986 году, Владимир Максимов обращается к исторической проблематике. Круг традиционных для него идей воплощается в повествовании о событиях гражданской войны в России – переломному периоду в русской истории ХХ века. Впервые писатель использовал материал, не близкий ему автобиографически. Вся его предыдущая проза была так или иначе навеяна собственной жизненной одиссеей, обусловившей проблематику произведений и прототипичность большинства персонажей. В «Заглянуть в бездну» в центре повествования – судьба адмирала Колчака и события гражданской войны в Сибири. Но назвать произведение исторически романом вряд ли правомерно. История служит здесь не столько самостоятельным предметом художественного исследования, сколько фоном для изображения любви Колчака и Анны Тимиревой. Сам автор подтверждал: «В романе о Колчаке история для меня – фон. Это роман об одиночестве и любви» (1). Тем не менее, любовный сюжет отнюдь не исчерпывает содержания книги. Придавая повествованию лирическую окраску, он сочетается в его рамках с иными аспектами изображения действительности. В пределах романа разворачивается образ смены эпох. Революция и гражданская война предстают знамением коренного поворота человеческой истории, своего рода грандиозным тектоническим разломом, отделяющим старый мир от нового. В самом общем виде такая трактовка событий 1917 и последующих годов традиционна в литературе. В произведениях советских писателей события, означающие гибель старого и утверждение нового мира изображались, как правило, в оптимистических тонах. Старый мир яростно цеплялся за жизнь, но был обречен, а новый его решительно теснил. События революции изображались как борьба прогрессивного с реакционным. Эта борьба находила отражение в душах людей как внутренний конфликт, как мировоззренческая драма. Ее перипетии ставились в центр изображения во многих произведениях. В литературе, создаваемой русской эмиграцией, утверждался противоположный взгляд: революция и торжество большевизма понимались как наступление тьмы, обрыв русской истории и крах государства и нации в исторически сложившихся формах их существования. Для писателей, придержавшихся христианского мировоззрения, вдохновлявшихся в своем творчестве религиозными идеалами, события представали борьбой божественного и сатанинского начал. Своеобразие романа «Заглянуть в бездну» состоит в том, что В. Максимов предпринял в нем попытку синтезировать мотивы, присущие как советской, так и эмигрантской литературам. Эта попытка придала некоторую противоречивость звучания произведения, но ее следует признать безусловно состоявшейся, обогатившей произведение, расширившей творческие возможности писателя. Эпиграфом из «Войны и мира» – «Все свершалось не по воле Наполеона, не Александра I, не Кутузова, а по воле Божьей», В. Максимов вступил в соприкосновение с толстовской концепцией истории как сферы, в которой с наибольшей полнотой проявляется Божественный Промысел, роль исторической личности, «вождя», «гения» минимальна и неверно понимается современниками и потомками, а решающим является народное, «роевое» начало. Следует подчеркнуть, что В. Максимов в своем романе именно соприкасается, оставаясь на почве собственных взглядов, с толстовской мыслью, не растворяя в философии истории гениального творца «Войны и мира» собственной концепции, опирающейся как на советский, так и на эмигрантский опыт осмысления революции. В романе революция оказывается трагедией русского народа, захватывающей все сферы его бытия. Разительными переменами, потрясающими самые основы жизни, охвачено все. Однако не присутствуют в качестве предмета изображения внутренние перемены в людях, которые можно было бы соотнести с революционными потрясениями. Приметы революции проявляются не во взглядах и настроениях отдельных людей, а в предельно широких масштабах даже не социального, а космического порядка. Революция для В. Максимова – природный катастрофический процесс. Показательна символика, используемая писателем для обозначения глубины и масштабов происходящего: «Случившееся теперь в России представлялось ему ненароком сдвинутой с места лавиной, что устремляется сейчас во все стороны, движимая лишь силой собственной тяжести, сметая все попадающееся ей на пути. В таких обстоятельствах обычно не имеют значения ни ум, ни опыт, ни уровень противоборствующих сторон: искусством маневрирования и точного расчета стихию можно смягчить или чуть придержать, но остановить, укротить, преодолеть ее было невозможно» (2, 37). Революция выступает в качестве естественного явления, неподвластного человеку и грозного в своей мощи. Расколы, трещины мира достигают каждого дома, каждой семьи: «Целый мир … рассыпался, рушился … отлагая трещины своего распада даже в таких вот, рубленных из вековых кедров и казавшихся еще вчера несокрушимыми деревенских избах» (2, 196-197). Люди делятся на революционеров и их противников не по убеждению, а в силу стихийной игры мировых сил, которые бросают их из стороны в сторону. Итак, революционизированы не люди, а сам мир, революционный дух не порождается в них социальными условиями, а приходит откуда-то извне, увлекая и захватывая. Соприкасаясь с Л. Толстым в трактовке исторического процесса как явления безличного, природно-стихийного, не зависящего от человеческих расчетов и планов, В. Максимов в то же время совершенно по-иному рассматривает роль народа. В революционных столкновениях народ оказывается жертвой чуждой ему борьбы, а в его безмолвии и пассивности видится грозное предостережение, зловещий знак. Мысль, о «стихийном», «вихревом» начале в революции присутствует в произведениях советских писателей 20-30-х годов. Стихия вступала у этих авторов в соприкосновение с порядком, с рождающейся революционной сознательностью и побеждалась ими, входила в разумное русло. В. Максимов в революции не усматривает рождения какой-то уравновешивающей, упорядочивающей силы. Но в «Заглянуть в бездну» присутствует мотив возмездия за нарушение моральных законов, проявляющегося в закономерностях послереволюционного развития. Безоглядно проливавшие кровь «пламенные революционеры» сами гибнут насильственной смертью. Внефабульные авторские монологи, в которых об этом идет речь, полны сарказма и презрения. Много, много, Адмирал, они еще прольют невинной крови, но Тьма, породившая их, поглотит всю эту свору скорее, чем вы думаете, Ваше высокопревосходительство. Правда, прежде чем поглотить, она протащит их через все девять кругов пыточного ада, и некому им будет помолиться, чтобы облегчить хотя бы душевные свои муки. Когда одного из них уже поволокут на плаху, ему только и останется, что вопить благим матом: «Я Белобородов, передайте в ЦК, меня пытают!» Но ЦК – не Господь-Бог, кричи не кричи, не поможет!» (2, 116). В делах и поступках людей, в судьбах целых народов проявляется их историческая ответственность. Наказание за нарушение заповедей неотвратимо. За предательство Колчака наказаны чехи: «Что ж, матерь городов славянских, златоглавая Прага, теперь ты пожинаешь плоды своего тогдашнего предательства. Пусть же помнят правители и народы, какой ценой расплачиваются потомки за их легкомысленный флирт с дьяволом!» (2, 10). На вопрос, возникающий в романе – в нем же причина революции, почему «обвал» произошел именно в России, В. Максимов не ответил. Но на такой вопрос и невозможно ответить прямо т однозначно. Отчасти ответом явился сам роман – в совокупности своего художественного смысла. Писатель избрал путь дробления произведения на небольшие фрагменты. Фабульно не связаны между собой история любви Колчака и Тимиряевой, судьбы офицера Удальцова и солдата белой армии Егорычева, размышления французского разведчика Бержерона. Авторский голос присутствует среди них – то негодуя, то соболезнуя, то предвосхищая грядущие события. Он то лиричен, то публицистичен – в зависимости от темы высказывания. Лирический авторский монолог обрамляет тему любви в романе. Публицистичность превалирует в эпизодах, касающихся исторической канвы действия. История в произведении выступает полем противоборства Бога с дьяволом. Рассуждения на тему исторических событий в высшей степени обобщенны и касаются главным образом людских масс, народов и государств. Герои идеологически ангажированы и обязательно представляют ту или иную позицию. Число персонажей в романе невелико. Вокруг пяти главных героев распределены второстепенные, которые вводятся в действие через их восприятие. Действие каждой главы развивается вокруг одного из главных героев. Этот принцип положен в основу композиции: два цикла из пяти глав каждый. Главы названы по именам главных героев: «Адмирал», «Егорычев», «Она» (имеется в виду Анна Тимирева), «Удальцов», «Бержерон». Герои «Заглянуть в бездну» действуют в трех иерархиях организованных временных пластах. Это, во-первых, время бытовое – сквозь него в начале действия, в экспозиции, «прорастает» прошлое, в него опускаются некоторые герои, завершив свою деятельность в историческом времени. (Например, Удальцов и Егорычев). Время историческое составляет основной по объему пласт романа, в нем, главным образом, и протекает действие. Наконец, время легендарное – в нем остается адмирал Колчак, его несет в себе Тимирева. Первая главка романа, где представлено взаимодействие всех трех времен, построена как погружение в прошлое из настоящего. Героиня – постаревшая Анна Васильевна Тимирева – доживает свои дни в коммуналке на московской окраине. Реально она присутствует в бытовом времени с его приметами обыденной, устоявшейся жизни, но сознанием она живет в навсегда остановившемся прошлом. Героиня хранит в себе остановившиеся время легенды. Замкнутая на себя легенда в то же время способна саморазвиваться, порождать новое содержание. Человек – вместилище легенды, она живет в нем, она больше человека и подчиняет его себе. Легенда, живя самостоятельной жизнью, становится в конце концов чем-то ирреальным, но связь с подлинной историей не утрачена. Она вторгается в настоящее физическая реальность. Внимание фиксируется на историческом времени: «Было это, было, и никуда от этого не денешься!» (2, 8). В нем соприсутствуют и легендарное, и бытовое время романа. История дана в произведении через многочисленные документальные вставки. События гражданской войны не включены в художественную ткань романа прямо, а присутствуют в тексте через мемуары участников Белого движения, цитаты из трудов историков и т.п. История выступает как документальный фон, на котором развернут рассказ о любви Колчака и Тимиревой, о судьбе офицера Удальцова и солдата Егорычева. Дневник французского разведчика Бержерона содержит попытку истолкования тайного смысла совершающегося. Этому герою, который смотрит на события несколько извне, благодаря чему способен охватить их целиком, к тому же посвященному, по своему положению, в хитросплетения мировой политики, В. Максимов доверяет высказать свои заметные догадки. Бержерон полностью находится в историческом времени. В романе не звучит тема революции в судьбе человека. События макроуровня, предстающие в грандиозном, эсхатологическом масштабе, не сопряжены с личностным сознанием героев. В революции либо безответственно участвуют люди, ограниченные рамками бытового времени, либо люди, сознающие исторический масштаб совершающегося, но в силу своей вовлеченности в события, не видящие их в целом, в объективном протекании. Уродливые, гротескные черты революции определяются, по В. Максимову, тем, что в сфере исторических событий оказались люди, живущие бытовым временем. Эти люди стали важной, подчас, решающей силой истории, перенеся в ее грандиозный масштаб свои сугубо обывательские и убогие мерки. «Февральская встряска» выбросила в историю обывателя, который обернулся в ней разрушительной силой. Солдат Филарет Егорычев представляет в романе народ, оказавшийся против воли втянутым в разрушительные катаклизмы истории: «Сколько Егорычев себя помнил, судьба швыряла его из стороны в сторону без отдыха и оглядки. Не успевал он вытащить ноги из одной передряги, как тут же попадал в следующую» (2, 41). Егорычев вовлечен в историю как ее пассивный участник. «Жись, Филя, поперек нас пошла», – говорит ему отец в начале империалистической войны. С войной разрушились самые основы размеренного крестьянского быта, и им не суждено восстановиться вновь. Своей горестной судьбой Егорычев выражает трагедию родной земли, его сокровенная связь с ней делает их как бы одним целым. В этом мотиве находит выражение идея своего рода зависимости Героя от почвы, «власти земли» над ним. Герой на фронте и в германском плену ведет себя, руководствуясь лишь обыденными стремлениями. Историческая, судьбоносная канва событий остается ему чуждой. Идилличны картины германского плена. Они демонстрируют уживчивость русского солдата, его склонность к мирному труду, к извечной крестьянской работе. Русский человек предстает здесь в своих естественных качествах и жизненном ритме, живущим не историческими бурями, а слитностью с живой природой, с миром. Понимание сущности русского крестьянина в его глубинном родстве с жизнеутверждающими силами природы, сближает в данном случае В. Максимова с традицией русской «деревенской» прозы. Дальнейший жизненный путь Егорычева в романе трагичен – это путь к душевному омертвению, распаду. Вырвавшись из омута гражданской войны, он пытается найти свое место в деревне, обрести семью, дом. Но жизнь безжалостна: лагерные срока и бессмысленные мытарства калечат душу. «…Застыл Егорычев сердцем, оглох душой и принялся жить изо дня в день со своей тоской один на один» (2, 156). Если Егорычев действует в историческом времени невольно, «бессознательно», душой живя в крестьянском мире, то его командир Удальцов добровольно выбирает для себя участие в Белом движении. Для него это – выполнение долга русского офицера. Но патриотическое служение родине оканчивается безрезультатно: герой выброшен историей за пределы страны. «Теперь, когда окончательно определился необратимый, уже, по его мнению, исход того дела, которому он отдал последние годы своей жизни, его вдруг стали кровно волновать вещи, которые еще вчера представлялись ему если важными, но не первостепенными: дом, семья, место под солнцем, хлеб насущный, о каком раньше у него даже не было времени думать» (2, 201). Исторические события завершились, и Удальцов погружается в бытовое время, его одолевают уже обыденные, житейские заботы, до того не имевшие власти над ним как над участником истории. Еще один персонаж, также действующий в историческом времени – французский разведчик Бержерон, офицер союзнической миссии при ставке Колчака. Он представлен в романе исключительно выдержками из своего дневника. Его записи вносят дополнительные штрихи в картину совершающейся исторической драмы. По существу, Бержерон предпринимает попытку прочитать тайный смысл событий, которые видятся ему пугающе-зловещими. Третья, эсхатологическая версия событий, представлена в словах некоего безвестного «старичка»: «Созрела земля наша грешная для большого мора и глада и для больших кровей. …Будет, как в Писании сказано: новая земля и новое небо, все новое, а какое, один Бог знает» (2, 89). В. Максимов, таким образом, в трактовке событий не ограничивается авторской точкой зрения, а включает различные позиции в обсуждение на равных правах. Собственно же авторское мнение, как можно предположить, близко к изложенному в дневнике Бержерона: «Россия вдруг представилась мне огромной опытной клеткой, в которой некоей целенаправленной волей проводится сейчас чудовищный по своему замыслу эксперимент. (…). Может быть, географическое пространство России, ставшее плавильным котлом для множества рас, вер и культур Востока и Запада, оказалось наиболее отзывчивым полем для социальных соблазнов и заманчивых ересей, а может, историческая молодость этой страны сделала её столь беззащитной перед ними, кто знает, но что рано или поздно она втянет в свой заколдованный омут весь остальной мир, сомневаться уже не приходилось. И нечего теперь искать виноватых в этой роковой неизбежности. Большевики, инородцы, еврейский кагал, масоны или русские с их рабскими инстинктами, – какое то имеет значение? Все они, вместе взятые, заодно со своими врагами, лишь слепые пешки в чьих-то искусных и неумолимых руках, от которых не спасется никто: ни побежденные, ни победители» (2, 181). Своеобразие писательского подхода в том, что он отстраняется от конкретно-политической сути происходящих событий, от оценки участвующих в них сил в разрезе реальной политики и сосредотачивается на влиянии религиозного смысла происходящего: «К сожалению, мир – это все-таки заговор. Заговор безбожного человека против всех и самого себя» (2, 183). Революция и гражданская война прочитываются в романе как проявление куда более глобального процесса – бунта человека против Бога, анархического освобождения от норм и законов морали. Российская трагедия для писателя – знамение этих событий. В легендарном времени живет адмирал Колчак. Присутствуя, как политик и военачальник в историческом времени, действуя по законам, продиктованным эпохой, в легендарном времени он предстает человеком, главное в котором – жертвенность: «С самого начала он обрек себя на это сознательно. У обстоятельств, сложившихся к тому времени в России, другого исхода и не было, как не было исхода у всякого смельчака, вздумавшего бы остановить лавину на самой ее быстрине» (2, 11). Исторически адмирал обречен – как военачальник и политик он терпит полное поражение. Жертвенность выделяет Колчака, определяет его исключительность. В романе это человек, опирающийся на нравственные традиции старой России, это, так сказать, «последнее слово» старого, дореволюционного мира. В. Максимов особым образом построил его образ: он разделил Колчака-диктатора, прибегавшего к насильственным методам правления, к террору, ведшего дипломатические игры с западными союзниками, и Колчака-человека: «Политика всегда была чужда его интересам. Соприкасаясь с нею по роду своей деятельности, он тем не менее никогда не чувствовал к ней тяги, влечения, вкуса. Дипломатические и политические хитросплетения, руководя им помимо его воли, не затрагивали в нем его сущности, скользя поверх и мимо его» (2, 33). Писатель рисует образ человека фатально обреченного и религиозно одержимого, оставив в стороне те исторические эпизоды, которые не укладывались в этот образ адмирала как мученика, добровольно приносящего себя в жертву. Колчаку оказывается доступной догадка или, скорее, прозрение, касающее истинного смысла происходящего: «Перед ним вдруг воочию раздвинулся некий покров, за которым его смятенной душе вдруг открылась такая зияющая пустота, что все в нем до колкого холода в кончиках пальцев зашлось от смертной тоски и бессильного крика: «По какие грехи нам кара, Господи!»» (2, 110). Колчак в романе до конца несет свой крест, с его смертью легендарное время кончается. В романе зафиксирован объективный смысл совершающихся событий: обновление мира через катастрофу. «Земля, в крови и крике, словно бы сбрасывала с себя отжившую кожу, выпирая из-под коросты и омертвелой шелухи новым обличьем и другой статью. Можно было кричать, изводиться от бессильного гнева, выгорать в ненависти, пролить еще много и много крови, но изменить единственного хода событий это уже не могло: происходила неподъемная для нормального человека смена эпох» (2, 194). Жизнь в новом мире начинается «с чистого листа, и какой она окажется – эта жизнь – еще никто не знал» (2, 209). Революционной накипи в романе дана жесткая, беспощадная оценка. Но само движение – мощно, непреодолимо, основательно по своей сути. Мотив обновления жизни через катастрофу вступает в противоречие с выраженным в христианской терминологии пониманием революции как «восстания безбожного человека против собственной сущности». В бытовом времени события катастрофичны и однозначно пагубны. В легендарном времени революция имеет эсхатологическое измерение – это война сатаны против Бога. Но в историческом времени события многомерны, включают, помимо катастрофических, и мотивы обновления жизни. Противостояние Колчака рождающемуся на глазах новому миру имело символическое значение, а его смерть знаменовала несовместимость старой и новой России. В последней восторжествовало бытовое время, реальность без истории. Но обнадеживающе звучат слова Анны Тимиревой, адресованные мысленно Колчаку: «Однажды ты мне сказал, что миру, в котором мы родились, наверное, придется умереть заодно с нами, но, как видишь, он не умер, он снова появляется на свет Божий, вопреки всему тому, что ему пришлось пережить. Те же чувства и те же ценности, которыми жили мы, прорастают сегодня в людях, и уже никакая сила не в состоянии этого остановить» (2, 177-178). Восстановление связи времен, преемственности означает, что и новый мир, возникший на пепелище, не выпал из истории, способен возродить в себе нечто из мира старого. |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Материалы межрегиональной филологической конференции Шадринские чтения: Материалы межрегиональной филологической научной конференции / Отв ред. С. Б. Борисов. – Шадринск: шгпи, 2004.... |  | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Современные проблемы борьбы с преступностью. Материалы межрегиональной научно-практической конференции. Изд-во: Томский цнти, 2011... |
| О проведении лингвистической межрегиональной научно-практической конференции школьников | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Психолого-педагогическое сопровождение процессов развития ребенка: материалы межрегиональной научно-практической конференции/ под... |
| I всероссийской научно-практической конференции Менеджмент и маркетинг: современные тенденции развития теории и практики: Материалы I всероссийской научно-практической конференции,... | | Тельная среда как фактор повышения качества образования материалы... Рекомендовано к изданию организационным комитетом международной научно-практической конференции |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... М. В. Козуб. Материалы межрегиональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы организации занятий физической культуры... | | Иокультурные процессы в современном мире материалы II международной... Современная культура коммуникации. Социокультурные процессы в современном мире: материалы II международной научно-практической конференции... |
| Отчет о проведении 2-ой межрегиональной научно-практической конференции «Информационно-мультимедийные технологии в современной библиотеке: вектор развития. Электронные библиотеки в контексте библиотечных... | | Социальные аспекты работы с подростками и молодежью в библиотеках... Социальные аспекты работы с подростками и молодежью в библиотеках: сборник материалов Межрегиональной научно-практической конференции... |
| В современном информационном пространстве материалы I международной... Язык и межкультурная коммуникация в современном информационном пространстве: Материалы I международной научно-практической конференции... | | Научно-практическая конференция Материалы Российской (заочной) научно-практической конференции. – Чебоксары: «Издательство», 2012. – 110 с |
| Урок музыки урок творчества Выступление на межрегиональной научно-практической конференции «Художественно-образный подход в стратегии развития целостной личности»... | | Методические разработки и доклады Методические разработки и доклады... Уткина Г. А. «Инновационные технологии в управлении образовательным учреждением» (материалы межрегиональной научно- практической... |
| Администрация орловской области орловский государственный технический университет Р 89 Русская речь в современном вузе: Материалы Второй международной научно-практической интернет-конференции /Отв ред д п н., проф.... | | О проведении научно-практической конференции В соответствии с планом методической работы лицея, положением о научно-практической конференции, с целью развития творческих способностей... |
