Учебно-методический комплекс по модулю история для направления подготовки
Скачать 6.1 Mb.
|
Критерии оценки письменных домашних работ
Творческий рейтинг студента определяется по итогам выполнения творческих заданий. Критерии оценки эссе
3.1. КОНСПЕКТ ЛЕКЦИЙ
Последние двадцать лет российской истории дали нашему обществу целый ряд наглядных уроков того, что история народа, сохраняемая и воспроизводимая в виде коллективной памяти, — сфера национальной безопасности и надо соответствующим образом к ней относиться. Последствия непрофессиональных, политически ангажированных, предвзятых и безответственных интерпретаций истории могут быть крайне плачевными. Распространение исторических фальсификаций наносит ущерб не столько исторической науке, сколько интересам государства и общества. Сегодня, определяя свое место в мире, обретая новую национально-государственную идентичность, Россия вынуждена уделять особое внимание вопросам исторического знания. История присутствует в нашей жизни в двух качествах: с одной стороны, как знание о прошлом, представленное в работах профессиональных историков, и, с другой стороны — как образ этого прошлого в социальной памяти. Несмотря на то что методология исторического познания содержит некоторые слабые места, делающие возможным возникновение псевдонаучных теорий, в профессиональном историческом сообществе сформированы механизмы, которые позволяют значительно снизить опасность субъективистских подходов, порожденных влиянием современных обстоятельств и авторских идеологических пристрастий. Эти механизмы основаны на рефлексии и самоконтроле историков, представлении альтернативных точек зрения, учете достижений других историографических направлений. Важнейшим условием для этого является признание целью исторической науки и исторического образования дать обществу адекватное представление о собственном прошлом, а также понимание, что историки располагают для этого необходимым научным инструментарием. Нормы современного научно-исторического исследования предполагают такое построение системы аргументов, которое открыто для верификации, то есть для проверки достоверности источниковой базы, критического анализа логических связей, выводов и ценностных установок, на которые опирается автор. Нравственной и профессиональной нормой в сообществе историков признается стремление к объективности научного поиска, элементами которого являются дискуссии, плюрализм мнений. Однако наивно полагать, что историческое знание, доступное экспертному сообществу историков-профессионалов, может быть адекватно представлено в общественном сознании. В этом пространстве история существует как некая система образных представлений, мнений, символов и мифов. Как и память отдельного человека, социальная память сохраняет далеко не все события и эпизоды прошлого. Едва ли вы встретите человека, который сумел бы рассказать вам день за днем свою жизнь хотя бы в течение одного последнего года. Так и народ сохраняет в своей памяти лишь наиболее яркие или трагичные эпизоды: битвы с внешними врагами, походы и завоевания, восстания и революции, крупные социальные преобразования. Череда таких наиболее значимых для народной памяти событий образует тот хребет, к которому крепятся менее значительные события и эпизоды. Историческая наука лишь опосредованно влияет на социальную память — главным образом через массовое историческое образование, художественную литературу и искусство. Литературные произведения на исторические темы, музыкальные произведения, живопись, кинофильмы — вот главные факторы, решающим образом воздействующие на социальную память. Все мы читали об Отечественной войне 1812 года в учебниках — но образ войны, закрепившийся в социальной памяти, в значительной степени навеян «Войной и миром» Льва Толстого. Кто бы вспоминал сейчас Бориса Годунова, если бы не драма Пушкина и не опера Мусоргского? Князь Игорь так и остался бы бледной тенью в ряду почти неразличимых родственников, если бы не «Слово о полку Игореве» и опера Бородина. В последние же десятилетия все большую роль в формировании социальной памяти играет телевидение. Не будет большим преувеличением сказать, что в настоящее время именно телевидение оказывает решающее влияние на социальную память миллионов людей. Если учесть, под влиянием каких факторов формируется социальная память, то не покажется удивительным, что тот образ прошлого, который она хранит, далеко расходится с той реальностью, которую воссоздает история. Этот образ проще и беднее реальной истории, но одновременно ярче и полнокровнее. Социальная память способна придавать событиям и людям гораздо большее значение, чем они имели в реальной истории. В то же время она часто не замечает событий, существенных с точки зрения историка. Но, пожалуй, самое главное заключается в том, что социальная память часто придает событиям и людям символическое значение: она видит в каком-то отдельном событии или человеке воплощение духа и чаяний целой эпохи, наделяя их чертами, в той или иной степени присущими событиям и людям того времени. Сам характер, форма существования истории в общественном сознании — как представлений, образов, мифов — является объективной предпосылкой для использования истории в целях социального проектирования (конструирования). Через актуализацию тех или иных примеров из истории в обществе задается определенная система ценностных координат, происходит ретрансляция социальных норм, нравственных качеств, то есть, шире, осуществляется воспроизводство культуры. Поскольку без соответствующего образа прошлого невозможно формирование клановой, национальной или общегражданской идентичности, социальное конструирование может подразумевать воздействие на процессы «сборки» и «разборки» народов, легитимации или, наоборот, подрыва легитимности государственной власти и т.п. В ХХ веке как историческая наука, так и популярная историческая литература стали испытывать все нарастающее влияние идеологии и политики. В настоящее время ни в одной стране мира политическая элита не может отказаться от воздействия на социальную память, транслируя через массовое историческое образование и другие каналы определенную систему оценок и представлений относительно исторического прошлого своей страны, тем самым оказывая влияние на ее настоящее и будущее. Поэтому «аргументы от истории» неизбежно включаются сегодня в арсенал текущей внутренней и внешней политики государств. Для обозначения связи профессиональной историографии и коллективной памяти с политикой используются такие термины, как «политика памяти» и «историческая политика». Первый применяется, как правило, когда речь идет о различных общественных практиках, направленных на формирование и воспроизведение идентичностей, в первую очередь национальных и этнических. Конкретными способами реализации «политики памяти» могут быть сооружения памятников и музеев, празднование значимых на общегосударственном или региональном уровне исторических событий, знаменательных дат, стимулирование исторических исследований по актуальным для общества вопросам, тематических публикаций исторических источников. Под «исторической политикой», как правило, понимается сознательное использование истории как инструмента в политической борьбе, и внутренней, и внешней. «Историческая политика», таким образом, в первую очередь привязана к актуальному политическому моменту, более сиюминутна по сравнению с «политикой памяти». В очерченном поле работают все акторы, конструирующие, влияющие на пространство социальной памяти в своих интересах, — от политиков и журналистов до писателей и деятелей кино. Анализ создаваемых ими продуктов с точки зрения истинности (соответствия «правде истории») не имеет особого смысла — надо смотреть, зачем, почему из миллиона фактов избран именно этот, какой смысл приписывается факту, какова цель его актуализации? Добросовестные историки и популяризаторы, как правило, не покушались и не покушаются на символы социальной памяти, стремясь лишь обогатить, дополнить, сделать ее точнее и полнокровнее. Социальная память русского народа опиралась на труды Карамзина и Соловьева, Ключевского и Платонова, Забелина и Устрялова, лучших советских историков. Художественная и популярная литература черпала свой материал из работ этих профессиональных ученых. В основе ответственного выбора, так или иначе, лежала парадигма сопричастности, подразумевающая нацеленность на формирование в обществе уважения к собственной стране и ее истории. Следование этой концепции исключало реконструкцию истории России как «истории болезни». Совершенствование средств и способов воздействия на общественное сознание к настоящему времени привело, однако, к тому, что у обладателей соответствующего «ресурса» не мог не возникнуть соблазн воздействовать на социальную память без всякой опоры на историческую науку, игнорируя накопленный историками-профессионалами багаж знаний и представлений. Это явление часто описывается с помощью все шире используемого термина фальсификация истории. «Фальсификация истории», «фальсификатор» — это не просто бранные слова, используемые в пылу полемики применительно к оппонентам. Говоря о фальсификации истории, специалисты имеют в виду сознательное и целенаправленное искажение исторической правды о прошлых событиях, совершаемое прежде всего в политических целях или, шире, как инструмент социального проектирования. Для фальсификаторов главными оказываются вненаучные цели: внушение обществу каких-то идеологических или политических идей, пропаганда определенного отношения к прошлым событиям или вообще разрушение исторической памяти, а вовсе не поиск истины и объективности. По содержанию осуществляемых разными способами «программ» («проектов»), в рамках которых используется историческая аргументация, можно сделать предположение об их целевой направленности. Во-первых, фальсификация истории на постсоветском пространстве призвана обеспечить успех таких проектов «нациостроительства», составной частью которых является ставка на русофобию и общее отторжение от России. Концепции «советской оккупации» и «советского геноцида», сформулированные политиками ряда восточноевропейских стран, призваны также обосновать выдвижение материальных претензий к РФ и дискриминацию в этих странах русского населения. Кроме того, речь может идти об обосновании территориальных претензий к Российской Федерации путем искажения истории вхождения и пребывания в составе России ряда народов и территорий (например, «проблема» принадлежности Курильских островов). Некоторые основанные на фальсификации истории проекты предназначены прежде всего для «внутреннего употребления» и, как можно предположить, имеют в виду ослабление единства российского социума посредством тенденциозных интерпретаций истории взаимоотношений народов России друг с другом, поощрение сепаратистских настроений (например, «автохтонная теория» происхождения казачества, призванная содействовать становлению этнического казачьего самосознания) и т.п. Важнейшей предпосылкой для успешности воздействия на социальную память является дискредитация экспертного сообщества историков, якобы в принципе не способных предложить обществу достоверную и адекватную картину прошлого, и постепенное распространение представления об истории как разновидности литературного творчества. В высшей степени показательно, что в сочинениях «альтернативных» историков общим местом является негативное отношение к «официальной» науке, якобы препятствующей путем «догматических запретов» беспристрастному и объективному освещению прошлого. Эта идея неизменно присутствует в построениях «альтернативщиков», обещающих читателям раскрыть тайны истории, тщательно скрываемые официальной наукой, и обличающих ее мнимую неспособность предложить обществу сколько-нибудь правдивую версию национальной истории. Претензии авторов псевдоисторических концепций к «официальной науке», поставленной якобы современным российским государством «на службу» патриотическому воспитанию, жалобы на невозможность свободного научного поиска в современных условиях являются составной частью любого такого «проекта». Логика понятна: без подрыва доверия к науке и ее представителям рассчитывать на успех внедрения в общественное сознание мифологизированных псевдонаучных представлений и навязать соответствующие идеологические предпочтения крайне трудно. В свою очередь, отождествление истории с литературой снимает вопрос об истинности того или иного описания: каждый историк, публицист или писатель волен создавать свой образ прошлого, и нет смысла требовать от него какой-то объективности или правдивости. Однако следует осознать: принятие данной точки зрения означало бы выдачу своего рода индульгенции на постоянное переписывание истории, конструирование таких ее «прочтений», которые окажутся совершенно не связаны с исторической реальностью, а их содержание будет определяться исключительно задачами и потребностями текущего политического заказа. Сопряжение достижений научной историографии с целями формирования общегражданской и национальной идентичности («политики памяти») не должно сегодня привести к релятивизму в отношении исторической науки.
Россия — часть европейской цивилизации, разделяющая с другими странами Европы ключевые идеи и ценности. Античное наследие и христианство – вот культурные основы, которые объединяют нас с Европой. Византийское влияние, через которое Россия восприняла античную практику регулирования социальных процессов, трудно переоценить. Оно началось, как только у восточных славян появилось государство. После заключения самых первых государственных договоров в IX веке византийский опыт управления и правового регулирования начала применять Русь. Это обстоятельство стало гарантией спокойствия границ Византии, к тому времени — Восточной Римской империи, — и ее обычной стратегией конфедеративного союзничества с варварскими племенами. А для Древней Руси это означало вступление на путь, предопределивший основные черты ее будущих государственных институтов, правовой системы и культуры. Окончательный выбор в пользу европейской цивилизации Россия сделала, приняв христианство. Это обеспечило ей ощущение культурной общности с Западом и отдалило от традиций китайского и арабского мира. Единая с Европой религия стала основой общих обычаев, социальных институтов, ценностей и стереотипов поведения. Именно христианами в процессе культурной самоидентификации считают себя люди, живущие и в Западной Европе, и в России. Влияние Византии сказалось и в нашем конфессиональном выборе, сделанном в пользу православия — религии Восточного Рима. Древнерусское общество сориентировалось на самую сильную и организованную на тот момент евроазиатскую державу. Великий православный сосед стал образцом развития для отказавшейся от язычества Руси. Православная церковь, соединенная с властью константинопольских императоров, прочно связала русские княжества с Византийской империей, превратила их в европейские христианские государственные образования. Благодаря византийской церковной культуре возникла древнерусская письменность, а регулярное управление в рамках сложных религиозных канонов потребовало «писаных законов». Именно поэтому первыми источниками права на Руси стали договоры с Византией, а все остальные письменные источники права в княжествах возникли потом. Кстати, большинство из них содержало прямые заимствования из законов Византийской империи, а также классического Римского права — Кодекса, Дигеста и Новелл Юстиниана. И еще одно историческое событие формально закрепило за Россией статус преемницы античных традиций. После падения Константинополя в 1453 году русский царь Иван III заключил династический брак с наследницей византийского престола Софьей Палеолог. Тем самым за Русью было признано право на преемство византийских традиций, а провозглашенная доктрина «Москва — третий Рим» сделала нашу страну прямой наследницей Римской империи. Созвучие ценностей России и западноевропейских стран ярко отражает русская культура. На всем протяжении истории велся постоянный диалог и шло взаимное обогащение нашей и европейской культур. Если бы мы не имели общих мировоззренческих схем, такой диалог был бы невозможен. Мы прекрасно понимаем и чувствуем западную литературу. Мы знаем западную философию, и во многом ее разделяем. Иногда русским мыслителям, писателям, художникам и драматургам удавалось выразить типичное «европейское» отношение к жизни лучше и точнее, чем самим европейцам. Не потому ли Запад так восторженно принял Пушкина, Достоевского, Толстого, работы русских художников и архитекторов, дягилевские балетные сезоны и многое другое? Согласно археологическим исследованиям славянский этногенез имеет сложную историю. По всей видимости, начало его относится ко времени существования общей среднеевропейской археологической культуры полей погребальных урн, из которой вышли также германцы, кельты и италики. В VI веке н. э. появилась бесспорно славянская – пражская культура, названная так по месту первого обнаружения памятников её принадлежавшей. Прародиной этой культуры были Средняя и Южная Польша. В V – VI веках началось постепенное расселение носителей пражской культуры в Среднее Поднепровье, Подунавье и на Эльбу. В конце VI – начале VII в. группы славянского населения начинают оседать на Балканах. Образование восточнославянских племен происходило в результате движения «пражских» племён на восток и их смешения с местным населением. Учитывая, что эти перемещения шли в разных направлениях и, соответственно, приводили к контактам с различным аборигенным населением, именно этим обусловлены известные этнографические различия между восточнославянскими племенами. У славян уже в VI – VII веках начинаются процессы усложнения социальной структуры, формируются предпосылки создания государства. В это время основная масса свободного населения определялась как «l’udi». Однако эта категория уже была дифферинцирована. Во главе находились: князь, выборные воеводы. Уже имелась знать по рождению «господа» («gospodja»). В свободной массе выделялись «мужи», подчиненное положение занимали: «челядь», «дети», «отроки». Существовало патриархальное рабство. В целом, у славян накануне их широкого расселения в Восточной Европе прослеживаются все основные социальные институты и категории развитого родо-племенного строя. Можно говорить о формировании протогосударственных структур (князь, вече, дар, дань) и начале процессов, которые неизбежно вели к формированию классового раннефеодального государства. К VIII веку н. э. у славян вообще и восточных, в частности, формируются сложные сообщества (близкие к государственным формам), определенные академиком Борисом Александровичем Рыбаковым, как «суперсоюзы». Некоторые из них включали в себя несколько союзов племён. Эти процессы отразились и в углублении социальной дифференциации, консолидации знати. Начинают образовываться примитивные государства. Так, в VII веке образовалось Первое Болгарское царство, государство Само, в IX веке – Великоморавская держава. К середине того же IX столетия восточное славянство имело два межплеменных объединения: северное, с центром в Новгороде и южное, с центром в Киеве. Структура господствующего класса сохраняла родо-племенные черты. Во главе этих объединений стояли князья, родо-племенная знать подчиненных племен – «старцы» - исполняли судебно-административные функции. Впрочем, постепенно «старцы» из реального политического измерения перемещаются в область преданий и под этим термином начинают понимать знатных людей, приближённых князя. Дальнейшее усложнение социальных отношений привело сначала к изменению содержания старых родо-племенных терминов (старцы, старейшины, мужи), а затем и к появлению новых (например, боярин). В контексте этих наблюдений, очевидно, что широко известная «варяжская теория» не имеет отношения к проблеме происхождения государства. В целом она имеет уже историографический интерес, однако, учитывая ее актуальность для политического сознания, рассмотрим её. Традиционно, историю «варяжской/норманнской теории» начинают с ПВЛ, в которой упоминается обращение Гостомысла к варягам Рюрику и его братьям Синеусу и Трувору с призванием взять бразды правления северным объединением, ввиду невозможности преодолеть внутренние противоречия за счёт собственных властных ресурсов. Рюрик согласился и через некоторое время стал единоличным правителем северных областей Руси. После его смерти некий Олег (степень родства которого с Рюриком толком неизвестна) захватил Киев, провозгласил его столицей и тем самым объединил северный и южные суперсоюзы в нечто целое. Предприняв ряд внешних акций (походы на вятичей, Царьград) Олег исчез и на престол взошел Игорь, сын Рюрика. С этого момента начинаются относительно ясные сообщения источников и норманны в них играют всегда подчинённую роль наёмников, но никак не культуртрегерскую. Новое рождение эти сообщения ПВЛ получают во время смуты, когда Швеция претендовала на русский престол, шведские интеллектуалы, получившие доступ к русским летописям сделали простой вывод: начало русской государственности связано с призванием варягов, в которых видели предков шведов. В XVIII веке немецкая профессура русской Академии наук, разрабатывая начала русской истории, также увязывала вопрос происхождения государственности с призванием варягов. Одним из наиболее авторитетных историков этого направления был Миллер, с которым ожесточённо спорил Михаил Васильевич Ломоносов. Надо сказать, что аргументы обоих учённых страдали «романтизмом», нередко были мифологичны и научно недостоверны. В XIX веке «норманизм» стал более академичным по своему характеру, тогда как «антинорманизм» продолжал страдать умозрительностью и недостоверностью своих аргументов. Само понимание «норманнской теории» как объясняющей происхождение государства в то время коренилось в общеевропейском понимании этого вопроса. Тогда образование «государства» понималось в рамках «теории завоевания», разработанной французскими историками. Просто говоря, считалось, что государство появляется в результате захвата более развитым народом менее развитого. Однако уже во второй половине XIX века появляется понимание того, что процесс образования государства более сложен, чем это представлялось ранее. Эти изменения в дискурсе «государства» были связаны в первую очередь с именами Карла Маркса и Фридриха Энгельса. После обобщения колоссального количества материалов стало очевидно, что государство нельзя импортировать, его появление это внутренний сложный процесс. В течение первой половины XX века дискуссия о норманнском вопросе еще шла в рамках старого понимания, а затем она перешла в иное русло и стала иметь более генеалогический характер. Иначе говоря, сейчас под «норманнским вопросом» понимают проблему происхождения династии Рюриковичей. Пикантности этой проблеме придаёт тот факт, что до сих пор не ясно «а был ли мальчик», так как неизвестно реальное ли лицо Рюрик или вымышленное. Таким образом, «варяжский вопрос» никак не связан с происхождением государства, так как примитивные государства у восточных славян, по всей видимости, сложились уже к середине IX века, то есть до легендарного призвания варягов. В течении IX – X веков в Древнерусском государстве продолжались начавшиеся ранее процессы консолидации господствующего класса. В это время начинается процесс интеграции племенной и княжеской служилой знати. Растёт их социальное и экономическое могущество. Дружина частично входит в систему государственного управления, что было результатом замены органов местного племенного самоуправления и племенных князей княжеской администрацией. Развитие консолидации правящих слоев привели к ограничению политических прав свободного населения, что отразилось, в частности, в снижении роли веча (племенного собрания). Формирование государственной системы эксплуатации связано с распространением «дани» на всё население страны (первоначально взималась с покорённых племен) и превращением её в регулярно взимаемый налог. Таким же налогом стал «дар», ранее имевший добровольный характер. С именем княгини Ольги (середина X века) связано развитие системы государственной эксплуатации. Развивается система податей («оброк», «дань», «урок»), которая принимает фиксированный, срочный характер. Так, под «уроком» понималась фиксированная погодная денежная дань с города. Кроме податей существовали «повинности». Перечислим некоторые из них. «Повоз» - государственная повинность по поставке лошадей и по перевозкам подводами для нужд князя и его администрации. В IX – X веках сложилась особая повинность по строительству городских укреплений. В это же время складывалось господское хозяйство, которое включало в себя не только двор (сложный жилищно-хозяйственный комплекс), но и частновладельческие сёла и города. Так, например, княгине Ольге принадлежало село Ольжичи, Владимиру – Берестово. Как личные княжеские города известны: Вышгород, Белгород, Изяславль. Разраставшаяся собственность требовала появления частной администрации, управлявшей этими хозяйствами, и рекрутирования зависимого эксплуатируемого населения. Наиболее раннее определение зависимых людей – это «челядь» (в ед. ч. «челядин»). В целом, в X веке Древняя Русь уже сформировалась в раннефеодальное государство и дальше процессы социально-экономической дифференциации только углублялись. Проявлялось это и в усложнении структуры, как зависимых людей, так и господствующего класса. К XIII веку социальная структура Древней Руси окончательно сложилась, на её содержание не повлиял распад Древнерусского государства в XII – XIII столетиях. Монголо-татарское нашествие 1238 – 1240 гг. разрушившее древнерусскую цивилизацию и приведшее к значительным людским потерям не уничтожило этой социальной системы. В целом она продолжила свою жизнь, чтобы эволюционно развиваясь, измениться в результате развития государства в XVI столетии. Политическая история Древней Руси богата событиями, поэтому мы сосредоточимся на узловых моментах. В конце IX века Олег, захватив Киев и назвав его «матерью городов русских», переносит туда центр новой державы, объединившей северный и южный суперсоюзы. В 911 г. он совершает успешный поход на Константинополь и заключает мирный договор, который урегулировал торговые отношения. После этого своего успеха Олег умирает, а на престол восходит Игорь. Князь Игорь оказался менее удачливым: в 941 году он терпит поражение от византийцев, новый договор с византийцами 944 года лишает древнерусских купцов права беспошлинной торговли, установленного ранее. Делу не помог и победоносный поход Игоря по прикаспийским областям. После же «незаконного» сбора дани с древлян он погибает. Заметно более успешным было правление вдовы Игоря – Ольги. Ей удалось сломить сопротивление древлян, с её же именем связано развитие системы государственной эксплуатации. Ольга регламентировала рыхлую ещё систему повинностей и поборов. Наведя порядок в молодом древнерусском государстве, Ольга около 957 года приняла христианство, установила торговые отношения с Центральной Европой. Её сын Святослав являлся образцом дружинного князя, но был посредственным государственным деятелем. После смерти Ольги в 969 году Святослав «посадил» своих сыновей в важнейших центрах своего государства: старшего сына Ярополка в Киеве, Владимира – в Новгороде, а Олега – в земле Древлянской. Проведя всю жизнь военных походах, он погиб в 972 году от рук печенегов. Кончина отца привела к борьбе братьев за власть. Сначала Олег погибает от рук людей старшего брата, а затем Владимир при поддержке скандинавов захватывает Киев и вероломно убивает брата Ярополка (979 г.). Правление Владимира оказалось для истории Руси важнейшим этапом. Владимир проводит политику, направленную на реальное объединение восточнославянских земель. В русле этой политики было проведено реформирование язычества, заключавшееся в объединение различных богов, возглавляемое княжеско-дружинным Перуном. Кроме этого он изгоняет скандинавов-наёмников из Киева. Проводит активную внешнюю политику, совершая ряд удачных походов на Польшу, Вятичей, Литву, Радимичей, Болгар и Хорватов (в Закарпатье). Но не только военные дела отличали Владимира. При нём происходит развитие административной системы государства: вместо сохранявшихся на местах «племенных» князей он ставит своих сыновей (благо их у него было много). Так, Ярослав получил Новгород, Изяслав – Полоцк, Святополк – Туров, Борис – Ростов, Глеб – Муром, Святослав – Древлянскую землю, Всеволод – Волынь, а Мстислав – самый удалённый от Киева удел – Тмутаракань (Северное Причерноморье). Эти центры соединялись с Киевом, специально сделанными в правление Владимира «дорогами прямоезжими», то есть начинается развитие государственной инфраструктуры. Отличался Владимир Святославович от отца и тем, что он не уповал только на военные походы, но организовывал продуманную систему обороны границ от степных визитёров. По южной и юго-восточной окраинам Древней Руси строились крепости, а их гарнизоны составляли жители не только этих мест, но и новгородцы, смоляне и многие другие. Это мероприятие тоже имело заметный объединяющий эффект. В 988(989) г. Владимир принял христианство константинопольского (восточного) образца, что имело весьма важное цивилизационное значение. С принятием христианства начинается активное каменное строительство, развивается письменность, появляются новые направления в культуре и ремесленном производстве. В 1015 году Владимир умер. Надо сказать, что именно с именем Владимира Святого связано создание Древнерусского государства. Ему удалось преодолеть аморфность ранней государственности, цементировать единство своей державы. Однако он сам заложил под фундамент государства динамит, раздав в управление сыновьям города и земли. На самом деле единство Древней Руси сохранялось бы только до тех пор, пока кто-нибудь из наследником не проявил амбиций либо на верховенство, либо на независимость. Таким амбициозным политиком оказался Ярослав. В 1014 году он отказался платить отцу положенную с Новгорода дань. Владимир отправляется в поход, дабы покарать непослушного сына, но заболевает и умирает. Тут же в борьбу за власть включается туровский князь Святополк. Он убивает молодых князей Бориса и Глеба, впрочем, существуют данные позволяющие связать смерть Бориса с происками Ярослава. Однако именно за Святополком закрепиться слава братоубийцы, и он войдет в историю под прозванием «Окаянный». После этого борьба пойдёт между Святополком, поддержанным поляками и Ярославом, опиравшимся на новгородцев и шведов. В 1019 г. Ярослав разбил брата на реке Альте и овладел Киевом. Эта победа, однако, не означала конца усобицы. В неё включились Брячислав, внук Владимира и Мстислав. В 1024 г. Мстислав Владимирович разбил под Лиственом (близ Чернигова) войска Ярослава. После этого братья примирились и разделили меж собою Русь: Мстислав овладел всем Левобережьем Днепра с Черниговым и Переяславлем, а Ярославу остались Киев и правобережные земли. Десятилетняя усобица утихла. В таком раздвоенном состояние Древнерусское государство просуществовало до 1036 года, когда Мстислав умер, не оставив наследников и всё левобережье отошло к Ярославу. Кроме ожесточённой борьбы за власть, с именем Ярослава связаны также и кодификация права, успехи в культуре, а так же соперничество с Византией. |
Похожие:
 | Учебно-методический комплекс по модулю история для направления подготовки ... |  | Учебно-методический комплекс по модулю российская культура и искусство... ... |
| Учебно-методический комплекс по модулю история этической мысли дпп.... Рассматриваются темы: «Этика Древней Индии и Древнего Китая», «Античная этика», «Религиозная этика», «Христианская этика средневековья»,... | | Учебно-методический комплекс по модулю российская культура и искусство... ... |
| Учебно-методический комплекс рабочая программа для студентов направления подготовки Содержание: умк по дисциплине б в. Од. 19 История зарубежной литературы эпохи Просвещения для студентов направления подготовки 050100... | | Учебно-методический комплекс рабочая программа Матвеева Н. П. “История первобытного общества”. Учебно-методический комплекс. Рабочая программа для студентов направления 030400.... |
| Учебно-методический комплекс дисциплины Учебно-методический комплекс «Зарубежная литература» предназначен для подготовки бакалавров по профессионально-образовательной программе... | | Учебно-методический комплекс дисциплины Учебно-методический комплекс «Зарубежная литература» предназначен для подготовки бакалавров по профессионально-образовательной программе... |
| Учебно-методический комплекс рабочая программа для студентов направления подготовки 050100. 62 Трифонова И. А. Модуль «Сольное пение» дисциплины «Исполнительская подготовка». Учебно-методический комплекс. Рабочая программа для... | | Учебно-методический комплекс рабочая программа для студентов направления подготовки 050100. 62 Овсянникова О. А. Подготовка и защита выпускной квалификационной работы. Учебно-методический комплекс. Рабочая программа для студентов... |
| Учебно-методический комплекс рабочая программа для студентов направления Воронова О. Г. История и методология биологии. Учебно-методический комплекс. Рабочая программа для студентов направления 020400.... | | Учебно-методический комплекс рабочая программа для студентов направления Матвеева Н. П. Археология. Учебно-методический комплекс. Рабочая программа для студентов направления 030400. 62 «История» очной формы... |
| Учебно-методический комплекс по модулю(Физическая культура) для направления 035700 «Лингвистика» Государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования | | Учебно-методический комплекс по модулю (Б. 4 Физическая культура)... Государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
| Учебно-методический комплекс обязательно формируется на каждой кафедре... Умкд – совокупность взаимосвязанных учебно-методических материалов на различных носителях информации по учебной дисциплине конкретного... | | Особо охраняемые природные территории и устойчивое развитие учебно-методический комплекс Учебно-методический комплекс. Рабочая программа для студентов, обучающихся по магистерской программе «Ландшафтное планирование» направления... |
