«Московский государственный университет культуры и искусств» «утверждаю» Проректор по научной
Скачать 3.52 Mb.
|
| Часть 3. Практические рекомендации. 3.4.Предложения по внедрению результатов работы. Примерный перечень организаций, подведомственных Министерству культуры Российской Федерации, которым рекомендуется направить результаты данной работы Реформирование России, растянувшееся уже на четверть века, по-прежнему содержит большое количество проблем и рисков. Исторический опыт показывает, что именно в эпохи преобразований существует наивысшая угроза социальным системам. В эти исторические периоды – их называют фазовыми переходами – общество, ослабленное непосильным грузом собственных проблем, а также активным вмешательством внешних сил, ищет новые варианты решения стоящих перед ним за-дач. И поэтому обращается за опытом к сопредельным и/или «передовым» странам. Заимствование чужого опыта далеко не всегда бывает продуктивным. В конце ХХ в. на какое-то время дискурс модернизации был почти полностью вытеснен из социально-гуманитарных исследований глобализационной проблематикой, но в последнее десятилетие он вновь отчетливо проявился. Причем понятие «модернизации» стало ускоренно обрастать уточняющими смысловыми толкованиями и контекстовыми коннотациями, явно произраставшими из российских реалий. Это является не бесполезной попыткой раскрыть многозначность и сложность модернизации как явления нового этапа развития и переосмыслить закрепленное за этим феноменом понимание в общественных науках. Наиболее распространено понимание модернизации как социально-экономического «подтягивания» развивающихся обществ к уровню стран, уже находящихся в процессе преобразования в постиндустриальные (информационные) общественные организмы. Это так называемая «догоняющая модернизация». Этот тип модернизации был характерен в большей степени для второй половины ХХ в. И на определенном этапе сыграл свою позитивную роль в решении не только экономических задач, но и социокультурного обновления. Таким образом, на опыте стран, достигших существенных успехов на пути такой модернизации, стало очевидно, что средствами одних только экономических, политических и инфраструктурных преобразований всеобъемлющую модернизацию осуществить невозможно. Не менее значимую (если не основную) роль играет именно социокультурное обновление всей общественной системы стран, вступивших на путь модернизации. Современная модернизированная экономика не в состоянии конструктивно функционировать в условиях архаической социокультурной системы, в отсутствие политических и социальных свобод населения, при практикуемых обычаях, сдерживающих предпринимательскую инициативу граждан, в ситуации доминирования традиционных ценностей в культуре повседневности. Осмысление России как страны с незавершенной модернизации объясняет многие явлении нашей современной жизни. В условиях незавершенной модернизации между нормами повседневной жизни и официальными нормами возникает разрыв, в котором наибольшие шансы на успех оказываются у структур, организованных по типу мафии. Поэтому, утверждает автор, нормы тюремного мира пронизывают все нашего общество сверху донизу от государственных институтов до повседневной жизни. Сложность и неоднозначность социокультурных изменений, происходящих в разные культурно-исторические периоды, в разных странах и с разной степенью интенсивности, а главное – с разными результатами, позволяет нам считать, что любые попытки представить современный этап модернизации России в рамках какой-либо одной «жесткой» модели не охватывает суть изменений в том варианте, который осуществляется в России. Речь идет онеобходимости создания новой культурной среды социального функционирования общества как системы, которая сможет обеспечить и поддержать такое функционирование адекватными нормативами социальных практик и культурных порядков. Для осуществления подобной программы социокультурной модернизации нужно с большей или меньшей ясностью ответить на два других вопроса: какую культурную среду необходимо создать и какие ресурсы могут способствовать решению этой задачи в ближайшие десятилетия? Политическая власть и элита должны определиться: на какие ограничения исторической культурной традиции они готовы пойти ради ускорения социального и экономического развития; сколь решительно они готовы преодолевать консервативно-патерналистские ожидания, свойственные зависимым от государственного патронажа социальным аутсайдерам (пока еще составляющим электоральное большинство); какую степень свободы политического, социального и культурного самовыражения людей власть готова допустить и т. п. Реализация модернизационных стратегий посредством таких механизмов, как интеграция в мировую систему хозяйствования, развитие экономической и научно-технической системы, информационно-коммуникативных технологий, внедрение новых образовательных практик и пр., порождает серьезные социально-культурные трансформации. Отечественный и зарубежный опыт модернизации свидетельствует о том, что при отсутствии баланса модернизации/архаизации на разных этапах преобразований социокультурные изменения влекут за собой обострение проблем, связанных с несоответствием жизненного уровня населения и общественной морали идеям смены социально-экономического и культурно-исторического типа развития. В контексте обозначенной проблемы наиболее приемлемой представляется трактовка культуры как особой программы социального поведения, взаимодействия и коммуникации людей, задающая этому взаимодействию упорядоченный и конструктивный характер и обеспечивающая эту сферу социальной жизни продуктами специальной деятельности, называемой «символическим производством», в его интеллектуальных, художественных, религиозных, этнографических и иных формах. Если мы апеллируем к коммуникативной сущности и семантико-символическим ресурсам культуры, то целесообразно понимание культурной политики как части государственной политики, обеспечивающей функционирование культуры общества. Эта политика базируется на определенных ценностно-смысловых основаниях, отвечает определенным целям и имеет приоритеты, соответствующие типу государства. Оперирование понятием «культурная политика» позволяет институтам власти перевести ценностно-смысловые основания, ядро которых определено в Основном законе страны — Конституции РФ, на уровень реалий и конкретных управленческих решений. На основе определенных ценностно-смысловых «параметров порядка» разрабатываются инструменты и механизмы культурной политики, посредством которых реализуется комплекс разного рода программ и проектов, имеющих стратегическое значение для социокультурного развития страны (региона, локальной территории и т. д.). Цели культурной политики могут быть определены как: • обеспечение актуальных социокультурных интересов и запросов общества; • реализация государственных интересов в социокультурной сфере; • регулирование социального поведения людей средствами культуры; • развитие идеологии коллективного существования в социально конструктивном направлении. Множественные функциональные задачи культурной политики могут быть сгруппированы в три основных блока. Все они отвечают коммуникативной направленности действий акторов культурной политики и прежде всего – государства, обеспечивая целостность социокультурного ландшафта и устойчивость коллективной идентичности, поскольку в область стратегирования включены разноуровневые и разномасштабные срезы современной социокультурной политики. Система коммуникаций призвана удерживать трудно достигаемое концептуальное единство модернизационной стратегии с ее ориентацией на кардинальное обновление культурной среды и укрепление человеческого капитала. «Встраивание» идей модернизации в стратегию культурной политики основывается на принципах социальной справедливости и политической стабильности, сбалансированных с целями рыночной экономики. Первый блок задач культурной политики направлен на формирование ценностно-смыслового ядра сознания (картины мира) и регуляцию социокультурного поведения людей, придание ему необходимого нормативного характера посредством: • воспитания и образования (социализация и инкультурация личности); • социального контроля (мониторинг социокультурных запросов и ожиданий населения); • социокультурного управления (осуществление культурных экспансий, манифестаций и табуирования). Второй блок задач связан с культурной деятельностью и включает производство и реализацию продуктов актуального символического творчества, обеспечивающего нормативное осуществление социокультурных порядков сознания и поведения людей в разных формах: • вербальных художественных, философских и беллетристических; • невербальных художественных (изобразительных, скульптурных, архитектурных, музыкальных, пластических, игровых); • религиозных обрядово-ритуальных; • этнографических обрядово-ритуальных. Третий блок задач ориентирован на обеспечение кумулятивных и трансляционных функций культуры с учетом ее модернизационных контекстов, тo есть связан с охраной и функциональным использованием символических продуктов прошлых эпох, сохраняющих свою идеологическую значимость в указанных целях, в формах. Не только государство, но и общество заинтересовано в поддержании основных направлений управленческой активности как инструмента культурной политики. Она проявляется: • в осуществлении социального контроля над общественными процессами средствами культуры; • в диагностике социальных проблем общества на основании его культурных проявлений; • в научной экспертизе вероятных социокультурных последствий социально значимых проектов и решений; • в культурной регуляции нормативного социального поведения населения; • в манифестации культурно поощряемых примеров социального поведения средствами искусства; • в регулировании практик культурного досуга населения; • в стимулировании развития гуманитарной эрудиции населения; • в сохранении объектов историко-культурного наследия (материальных, художественных, письменных), идеологическая историко-патриотическая работа с использованием этих объектов и т. п. Результатом последовательного и согласованного решения этих задач и стимулирования развития в намеченных направлениях культурной деятельности станет формирование новой культурной среды с запрограммированными ценностными доминантами и иерархиями. Поэтому первостепенной задачей стратегической разработки направленности культурной политики должно стать ясное формулирование желаемых культурно-ценностных композиций в социальных ориентировках населения. Российское общество (как и любое другое) – самоорганизующаяся естественно развивающаяся система. Управлять – значит знать законы этой самоорганизации, устройство образующих общество самовоспроизводящихся структур, что может подсказать, какие управленческие воздействия необходимы и реализуемы, а какие нет. Итак, третий тезис – «эффективное управление развитием России предполагает знание механизмов общественной самоорганизации. Общество предстает в единстве трех его срезов – экономики, политики и идеологии, образующих важнейшие сферы социальной жизни. Регулирующие их институты являются базовыми элементами данной модели. Совокупность базовых экономических, политических и идеологических институтов мы называем институциональной матрицей. Как устойчивые самовоспроизводящиеся структуры данные матрицы формируют своеобразный «невидимый» скелет общества, его архетипическую структуру. В институциональной структуре обществ действуют базовые (доминирующие) и комплементарные (дополнительные) институциональные матрицы. Это означает, что институты рынка сосуществуют с институтами редистрибуции, демократия и федерация – с принципами унитарности и централизации, а субсидиарные личностные ценности уживаются в общественном сознании с ценностями коллективными, коммунитарными. Принципиально важно, что история стран характеризуется устойчивым доминированием одной матрицы, которая определяет рамки и пределы действия комплементарных институтов. Именно доминирующая матрица отражает основной способ социальной интеграции, стихийно найденный социумом в условиях проживания на данных пространствах, в определенной окружающей среде. Цели модернизации обусловливают, почему в современную модель экономического управления наряду с такими факторами производства как земля, труд и капитал должны быть включены институ-циональные формы получения и организации знания. Это, несомненно, относится в первую очередь к постиндустриальным обществам, но также и к индустриальным обществам, которые желают быть «современной, устремлённой в будущее молодой нацией», занимающей достойные позиции в мировом разделении труда. Земля как фактор производства была институционализирована в общест-вах суверенитета. Собственник земли, феодал, воплощал законную власть. Позднее дисциплинарные общества институционализировали капитал в либерально-демократических системах политических партий. Политическая власть капитала стала возможной во многом благодаря буржуаз-ным революциям, потрясшим Европу в новое время. Труд как фактор производства также имел рево-люционное значение, пока не был институционализирован кейнсианскими реформами в формах жё-сткого государственного регулирования рыночных отношений. Таким образом, обрели второе дыхание профессиональные союзы, возникла система социального обеспечения и охрана труда. Что касается знания, его институционализация в политической системе государства была осуществлена разве что в утопиях. Ныне роль научного сообщества не может и не должна ограничиваться разработкой экспертных оценок экономического развития страны, к которым и прибегают-то впервые за последние двадцать лет: такие оценки, к примеру, были даны в материалах заключительной сессии 2008 г. Общего собрания РАН «Научно-технологический прогноз – важнейший элемент стратегии развития России». Уровень производительности труда на одного занятого в российской экономике по паритетам покупательной способности составляет 27 % от уровня производительности в США и 42 % от уровня Германии и Японии. Это означает, что российская экономика находится в стадии развития Западной Европы конца 1960-х гг. и Южной Кореи начала 1990-х. Как исходные молекулы ДНК и РНК являются матрицами для построения соответствующих макромолекул, так и матрицы базовых и комплементарных институтов создают основу для считывания информации и последующего синтеза живых социальных и институциональных форм. Но если в биологии эти процессы происходят за сотые доли секунды, то в человеческой истории взаимодействие базовых и комплементарных форм с отбором тех сочетаний, которые соответствуют исходным матрицам и одновременно эволюционно модернизируют социальные формы, занимает порой от нескольких лет до десятилетий и даже столетий. История рано или поздно находит необходимый институциональный баланс, адекватное времени и месту соотношение базовых и комплементарных форм. Общества начинают свою жизнь тогда, когда они приобретают способность генетически воспроизводить «нажитую информацию», и институциональные матрицы служат механизмом ее передачи. Поэтому выявление институциональных матриц закономерно только для обществ с воспроизводящейся историей, и их бесполезно искать «в доинституциональной» эпохе. Определение специфики, содержания доминирующей в обществе институциональной матрицы, как и механизма взаимодействия базовых и комплементарных институтов, позволяет осознанно осуществлять институциональное строительство и минимизировать социальные издержки эволюционного развития государств. Покажем на иллюстративном примере, как действует механизм самовоспроизводства общественной структуры России. В конце XIX века в Российской империи институциональный баланс был смещен в сторону редистрибутивных экономических механизмов и унитарно-централизованных политических процедур. Личностные и демократические ценности находились на периферии общественного сознания. Но полноценная общественная структура и ее динамическое развитие предполагают сосуществование базовых (доминирующих) и комплементарных (репликативных) институциональных форм. Поэтому неизбежно параллельно с традиционными механизмами стали выстраиваться дополнительные практики, заимствованные преимущественно из европейских стран. Причем развитие новых институтов зачастую было не столько актами взвешенной политики, сколько стихийной реакцией сверху и снизу на проблемы общественного развития. Поэтому они внедрялись или половинчато, или, наоборот, без меры. Так, в экономической сфере стал агрессивно развиваться рынок – «русский капитализм». В политической сфере началось партийное строительство, борьба за выборы и новую прозападного типа конституции. Лозунги свободы личности и индивидуализма, борьба с присущей стране соборностью характеризовали идеологическую сферу. С точки зрения принципа матричного воспроизводства происходила пристройка комплементарных (репликативных) форм к базовым. Но под влиянием социальных сил этот процесс стал носить неестественный характер. На фоне предшествующего кризиса предпринимались попытки не дополнить и компенсировать, а заместить базовые формы комплементарными, то есть демонтировать институциональную матрицу российского государства. Это привело к угрозе его не только самого его развития, но и выживания, что выразилось (после временного подъема) в социально-экономическом упадке и внешне наблюдаемом хаосе, которые современные синергетики назвали бы точкой бифуркации. Еще раз стоит воспользоваться аналогией из биологии. Выбор режима воспроизводства живого организма определяется геномом, или банком данных, где хранится вся генетическая информация. Попытка пойти по другому пути в истории России и привела к тому, что процесс этот завершился революцией как спонтанным возвращением общества к доминированию базовых институтов, наблюдавшаяся в России в начале ХХ-го века – демонстрация объективного действия матричного принципа самовоспроизводства институциональных структур. Приведенный пример иллюстрирует важную в политическом отношении особенность проявления механизма самоорганизации социально-экономических систем, то есть систем с участием сознательного человека. Она состоит в том, что для подстройки институциональной структуры посредством использования комплементарных форм необходима целенаправленная и взвешенная деятельность социальных субъектов. Иначе стихийное действие доминирующих структур хотя и будет обеспечивать развитие, но только через кризисы. Они хорошо описаны в экономической теории как кризисы перепроизводства (в рыночных экономиках) и кризисы недопроизводства (в редистрибутивных экономиках). В первом случае к ним приводит стихийное действие рыночных сил, не компенсируемое редистрибутивными механизмами централизованного (государственного) регулирования. Во втором случае - экономические кризисы являются следствием недостаточного внедрения в практику редистрибутивных экономик обменных рыночных институтов. Во всех случаях задача состоит в том, чтобы проложить оптимальный для каждой конкретной страны путь между Сциллой революций, если доминирующая матрица займет тотально господствующие позиции, и Харибдой кризисов, когда развитие институтов комплементарной матрицы явно ограничено. То есть, обществу предстоит формировать оптимальный институциональный баланс и каждый раз находить требуемые пропорции базовых и комплементарных институтов. Современная Россия для обществоведов – гигантская научная лаборатория, где в режиме реального времени осуществляются грандиозные социальные эксперименты. Их результаты опровергают одни теории и подтверждают другие. Содержанием деформации советского периода являлось нарушение институционального баланса, то есть оптимального соотношения базовых и комплементарных институтов. Но законы институциональной самоорганизации отменить невозможно, и поэтому неизбежео возникавшие альтернативные элементы носили в этих условиях латентный, нелегальный или уродливый характер. Таковыми были обменные отношения на «черных» и «серых» рынках, сепаратная деятельность местных властей, фактически отделявшая экономико-политическую жизнь целых регионов от жизни страны, диссидентские движения по защите прав человека в идеологической сфере и т.д. Другими словами, политика в этот период не обеспечивала в должной мере каналов «конвариантной редупликации», блокируя механизм самособорки институциональной структуры с одинаково необходимыми базовыми и комплементарными элементами. Подобный социальный организм не мог быть жизнеспособным, что и выразилось в глубоком системном кризисе. Начало рыночных реформ 1990-ых годов также характеризовалась отсутствием у проводивших их социально-политических сил (и не проводить было нельзя!) адекватных теоретических концепций. Политэкономия социализма обанкротилась, других убедительных отечественных разработок не было. Поэтому на вооружение были взяты теории, заимствованные у западных стран. Достаточно высокий уровень их социально-экономического развития послужил основным аргументом в пользу разработанных учеными этих стран концепций, а практиками – конкретных мероприятий. Тот факт, что эти теории отражали особенности институционального развития стран, где они были созданы, во внимание принят не был. Поэтому теоретической основой проводившихся в России преобразований (явно или неявно) служили концепции, закреплявшие доминирующее положение институтов в общественном устройстве. Целью реформ было формирование рынка, внедрение федеративных принципов политического устройства, а также обеспечение прав человека и иных личностных ценностей в идеологической сфере. Жизнь, как всегда, подправила тех, кто пытался нарушить ее законы. В данном случае - законы самоорганизации институциональной структуры в условиях коммунальной материально-технологической среды. Поэтому в процессе реформирования заимствуемые элементы частью отвергались, как неадекватные и социально неприемлемые, а частью модифицировались по ходу внедрения и так встраивались в общественную жизнь, что нередко служили противоположным целям сравнению с теми, для которых они заимствовались. В качестве доказательства рассмотрим два значимых для современного российского общества процесса - административную реформу и плана преобразований РАО «Единые энергетические системы» (РАО ЕЭС). Известно, что важнейшими декларируемыми целями административной реформы являлись децентрализация управления и осуществление принципа разделения властей. По мере реализации все более явным становился ее объективно необходимый смысл – создание управляющей системы, адекватной по принципам, сложности и устройству управляемой системе. И именно этот смысл, а не декларативные цели, стали определять ход реформы и набор конкретных мероприятий. Так возникли федеративные округа, которым была делегирована часть полномочий федерального центра, прежде всего, исполнительной власти. Новая структура федеральных органов исполнительной власти также модифицировала исходный замысел. Во-первых, в ней сохранился отраслевой принцип управления. Во-вторых, осталась вертикальная подчиненность введенных указами структур. Службы и агентства находятся в ведении министерств. В-третьих, упрочилась практика назначения (контроля сверху) всех руководителей федеральных органов исполнительной власти. В то же время данная реформа позволила сделать работу всех выделенных структур более прозрачной и контролируемой, поскольку были четко обозначены права и ответственность элементов новой структуры. Министерства рассматриваются как правоустанавливающие органы, поскольку имеют полномочия готовить законопроекты и издавать нормативные акты, а задачи агентств и служб – выполнять решения министерства и осуществлять специальные надзорные функции. Если внимательно проанализировать ход реформирования РАО ЕЭС, то также можно обнаружить интересные тенденции. Как известно, руководство компании проводит активный курс на акционирование и приватизацию энергетического комплекса, на создание свободного рынка электроэнергии. Им предлагается ряд мероприятий по созданию новых холдинговых структур и подразделений в составе РАО. Но внешне сложный и причудливый рисунок реформирования компании содержит очевидную схему. Во-первых, воссоздается (через систему материнских компаний и структуру владения акциями) иерархическая вертикаль энергетики, разомкнутая при «первой приватизации». Во-вторых, как и в процессе административной реформы, обособляются с четкими полномочиями и ответственностью виды деятельности в рамках одной иерархической структуры. Наконец, в-третьих, в ходе реформирования осуществляется поиск эффективного баланса рыночных и редистрибутивных институтов. С одной стороны, обособляются сферы, где сохраняется государственная собственность и присущий ей механизм централизованного хозяйства – это преимущественно энергосетевой комплекс. С другой стороны, определяется сфера доминирования рыночных институтов и частных субъектов хозяйствования – к ней предположительно будут отнесены генерирующие компании, то есть производители энергии. По мнению многих российских учёных (А. Панарин, В. Межуев, В. Федотова), Россия должна отказаться от «догоняющей» модернизации и перейти к «национальной» модели модернизации, к тому «типу развития, который диктуется национальными нуждами. Национальный в данном контексте по-нимается не как этноцентристский, а как соответствующий интересам основной геополической единицы страны – национального государства». Возражает против отождествления модернизации и вестернизациии А. Панарин: с точки зрения философа идея вестернизации скомпроментирована, прежде всего, экологическими проблемами, причиной которых является бурный рост производства и потребления западных стран. Происходит осознание естественного порога в развитии, нарушение которого грозит необратимыми последствиями. Медленно, но происходит осознание того, что на Западе цели жизни подменены средствами жиз-ни, и экологические проблемы есть плата за прогресс. Известно, если бы население мира осуществи-ло западный эталон жизни (а именно это стремление есть побудительный мотив всех модернизаций), то планета взорвалась бы от экологической перегрузки. Модернизация не есть построение общества западного образца, возможны и другие варианты модернизации. Для России целью её является построение православной цивилизации, но эта грандиозная культурно-историческая задача не может быть решена без понимания основ этой цивилизации и путей к ней. Участвовать в глобальном развитии возможно лишена основе осознания ценностей своей на-циональной культуры и истории. Национальная самокритика П. Чаадаева выросла на почве неприятия подражательных, модернизационных форм развития; вспомним его сетования на неоригинальность, вторичность культурных форм, Его же убеждённость, что России ещё предстоит сказать миру своё слово, «стать совестным судом человечества», предполагает веру в глубинные самобытные основы русской жизни. Обретение этих основ в современной России чрезвычайно затруднено: социально атомизированное общество, значительная часть которого живет с разорванным, шоковым сознанием, вряд ли способно не только на адекватные ответы перед вызовами истории, но и стоит перед угрозой самосо-хранения себя в качестве субъекта исторического действия. Одним из основных препятствий для успешной модернизации России является сильное влияние идеологии рыночного фундаментализма. Рыночный фундаментализм является убеждением, что свободный рынок при любых условиях является наиболее эффективным и справед-ливым способом хозяйствования, что рыночные, экономические ценности, выявляемые посредством индивидуального обмена, являются наиболее значимыми ценностями для человека и общества. Соответственно, основными мотивами поведения человека, по мнению рыночных фундаменталистов, являются стремление к максимизации личной выгоды и стремление к минимизации издержек. Такое убеждение разделяется как представителями элиты общества, так и многими обычными гражданами страны. Ярким образчиком рыночного фундаментализма являются изыскания либералов, сосредото-чившихся в Институте современного развития (ИНСОР). Модернизация страны, по нашему мнению, должна решить несколько задач. Во-первых, преодолеть технологическое отставание России. Во-вторых, смягчить социальные конфликты и проблемы в направлении достижения большей социальной справедливости и равенства. В-третьих, обеспечить каждому гражданину России достойный уровень жизни и высокое качество жизни. В-четвертых, про-двинуться вперед в плане решения экологических проблем. Модернизация необходима для того, что-бы наш народ смог ответить на вызовы времени, смог продолжить свое существование и развитие, несмотря на большое количество самых разнообразных проблем и негативных тенденций. Состояние российского общества характеризуется массой отрицательных явлений. Здесь и аномия, и большое количество социальных патологий, и моральный кризис, отчуждение людей друг от друга, пассивность и откровенный эгоизм, истощение творческого начала. По нашему мнению, эти явления неслучайны. Они являются необходимым следствием принятого обществом образа мышления, парадигмы восприятия мира, который мы называем примитивным ли-берализмом, составной частью которого и является рыночный фундаментализм. Либерализм как классическое идеологическое учение и сам по себе страдает односторонностью. Но в российских условиях его недостатки многократно усилились из-за бездумного, крайнего его понимания. К сожалению, взгляды многих российских либералов характеризуются абсолютизацией свободы индивидуума, некритическим, почти религиозным, восприятием рынка и некритическим же идейным подчинением Западу. Причем Запад, в данном случае, воспринимается не в его реальности, а в искаженном, пре-парированном образе. Принимается неолиберализм, модный сейчас на Западе, а другие западные же идеологии и институты или не замечаются, или не считаются важными. Почему рыночный фундаментализм не работает? Потому что рынок не является совершенным способом хозяйствования и взаимодействия людей. Рынок имеет ограниченную эффективность и большие социальные издержки. В странах со свободной рыночной экономикой наблюдаются резкое имущественное расслоение населения с многочисленным классом бедных и неимущих. В плане эффективности экономической наукой давно уже установлены так называемые провалы рынка. Рынок плохо работает в массовом образовании и здравоохранении, мало заботится о внешних эффектах, например, о состоянии окружающей среды. Наконец, последний мировой кризис со всей очевидно-стью показал, что и в плане возможности саморегуляции рыночной экономики, спонтанного достижения ею оптимальной сбалансированности существуют большие проблемы. Попытки управления процессами развития были более эффективны, если учитывали описанные механизмы и принципы самоорганизации институциональной структуры российского общества. Когда же управленческие воздействия и решения вступали с ними в противоречие, социальное напряжение возрастало, а хозяйство развивалось неоптимально. Поэтому понимание учеными и специалистами механизмов самоорганизации объективно развивающихся динамичных систем, частным случаем которых являются российское общество и его экономическая сфера, может оказаться весьма полезным при принятии решений в политической и социально-экономической областях. Современная культурная политика России, осознаваясь как политика конкретного ведомства, приобретает четкие законодательные границы, фиксированный диапазон ведомственного подчинения. Система управления наделяется определенными компетенциями, позволяющими развивать конкретные направления культурной политики, связанные с сохранением культурного наследия, работой учреждений культуры, кинопроизводством, организацией некоторых форм досуговой деятельности, эстетическим развитием, художественным образованием подрастающих поколений и др. Вместе с тем различные направления культурной политики практически осуществляют в собственных формах и другие крупные отрасли и ведомства федерального уровня власти, которые, как отмечено выше, интегрированы в социокультурную сферу. Разноуровневое деление культурной политики обусловлено сложным характером любой национальной культуры и трудностями ее регулирования посредством системы государственного управления. Реализация современной культурной политики России нацеливается на важные содержательные ориентиры, определяется рядом ведущих факторов ее эффективности. Так, одной из главных ее целевых ориентации является формирование человеческого капитала, что связано с аккумуляцией широкими слоями населения высокого жизненно-рекреационного, образовательного и интеллектуального потенциала, а также социально-гражданской активности и гуманистических жизненных установок, духовно-нравственных запросов, способных оказывать конструктивное воздействие на культурное развитие современного общества. Анализ результатов социологических исследований и докладов экспертов, несмотря на признание проблем и трудностей, позволяет говорить о положительном влиянии национальных проектов на формирование социокультурной среды, значимые аспекты культурного развития граждан, их духовные запросы; на повышение роли науки и образования в реализации широко понимаемой культурной политики. Через систему образования молодые поколения призваны осваивать конструктивную часть культурного наследия, использовать информационно-коммуникативные практики, овладевать навыками научного творчества, разрабатывать и внедрять инновационные разработки в профессиональной деятельности. Но ныне этого недостаточно. Целевое назначение научно-образовательной политики должно быть ориентировано на экологизацию мышления новых поколений, освоение ими принципов социальной ответственности, здорового образа жизни, семейных ценностей и др. В качестве одного из базовых факторов совершенствования культурной политики в исследовании выступают информационно-коммуникативные параметры и характеристики, что обуславливает необходимость разработки теоретических основ и практических оснований для коммуникативных стратегий отечественной культурной политики. Базирование коммуникативных стратегий культурной политики на ценностно-смысловых основаниях, отвечающих задачам модернизации, должно отличаться как от сугубо просвещенческих установок имперского и советского периодов, так и от установок потребительской модели массовой культуры. В настоящее время имеет место переход коммуникативных основ культурной политики к новым целям: формированию духовного потенциала общества, совершенствованию качеств человеческого капитала, способствующих модернизации национальной культуры. В целом необходимость глубоких разработок коммуникативных стратегий государственной культурной политики вытекает из усиливающейся информационно-коммуникативной активности населения нашей страны. Это обусловлено широким распространением в мире новых форм технической связи (как между гражданами одного государства, так и гражданами разных государств), ростом мультимедийных способов отображения действительности, мировыми сетями социальных контактов и интерактивных видов взаимодействий. В этих условиях в российском обществе появляются возможности не только для диалоговых отношений, но и для полилоговых взаимодействий «многих с многими». Данные тенденции неизбежно ведут к тому, что государственная культурная политика меняет свое место в системе отношений «государство - российская культура», «власть -гражданское общество», «государство - человек». Переход коммуникативных основ государственной культурной политики к новым целям и практикам отражен в деятельности подавляющего числа учреждений культуры ведомственного подчинения федеральным и местным органам власти (библиотеки, театры, зрелищные организации, клубы, музеи, галереи, парки, цирки, музеи-заповедники и т.п.). В меняющихся условиях работа этих учреждений осложняется недостаточным финансированием, низкой платежеспособностью населения, технико-технологической отсталостью отраслевой инфраструктуры. Однако персонал этих учреждений в изменившихся условиях предпринимает попытки сохранить высокие цели своей деятельности и одновременно найти свое место в условиях рынка и демократических преобразований. Эти учреждения изыскивают возможности использовать в работе широкий спектр коммуникативных взаимодействий с публикой, начиная от личного контакта аудитории и артистов и заканчивая продажей товаров культурно-художественного назначения. Одновременно ведется учет потребностей разных групп аудитории; публике (особенно в крупных городах и туристских центрах) предлагаются собственные инновации в виде возможности потребления культурных ценностей - высокохудожественных произведений искусства, к примеру, а также оригинальных культурных программ, арт-продуктов, современных форм обслуживания. Широкие возможности совершенствования социальных практик и технологий культурного обслуживания посредством новых коммуникативных взаимодействий с аудиторией далеко не всегда наделяются конструктивной содержательной доминантой, широко не используются в деятельности различных организационных структур сферы культуры. Подобные издержки проявляются также в «самодостаточном» развитии медиаиндустрии, которая в настоящее время выведена за рамки ведомственной ответственности Министерства культуры РФ. Подавляющее число каналов и структур медиаиндустрии безальтернативно ориентировано на коммерческие задачи, хотя потенциал их воздействия на «конструирование социальной реальности», на общественное сознание остается высоким. Данное противоречие оценивается экспертным сообществом как проявление «культурного экстремизма», духовной деградации, что чревато серьезными последствиями для всей отечественной культуры. В ряду коммуникативных стратегий государственной культурной политики необходимо усилить те направления, которые связаны с активизацией российской культуры в межкультурных глобальных диалоговых взаимодействиях, с расширением русскоязычного информационного пространства в странах СНГ, с деятельностью российских культурно-образовательных центров за рубежом. Указанные направления тесно переплетены между собой и предполагают расширение отраслевого диапазона культурной политики, укрепление ее межведомственных связей. Все это позволит создать серьезные предпосылки для формирования и продвижения конструктивного имиджа России внутри страны и за ее пределами. В разработке имиджа страны в настоящее время доминируют шаблонные, культурологически не обоснованные подходы, в рамках которых не используется все разнообразие и богатство российской культуры. В основном имидж современной России строится на образно-символическом ряде и жизненных стилевых стереотипах столичных центров и туристских территорий. Между тем этот образ значительно обогатится, когда будут найдены нужные приемы, отображающие жизнь «региональной», «провинциальной», «деревенской», «полиэтнической» и «поликонфессиональной» России. Имидж также призван отобразить культурное многообразие России, ее богатый опыт в деле интеграции (но не размывания) культур разных народов страны, который ныне приобретает немалое международное значение. Важность разработки и внедрения коммуникативных стратегий государственной культурной политики в нашем обществе одновременно поднимает политический статус культурной политики в условиях модернизации. Это значит, что культурная политика выдвигается в ряд ведущих направлений гражданской консолидации нашего общества и упрочения единого (целостного) информационно-духовного пространства России. Ее авторитет должен быть повышен в сознании не только населения, но и чиновников органов государственной власти, представителей бизнеса, культурной сферы. Государство является первопричиной культурной политики. Это его прерогатива. Его деятельности в этой области адресована различным субъектом, которые являются активными участниками культурных процессов в любой стране. Между государством и его гражданами, которые становятся основными потребителями культурных ценностей есть еще целый ряд субъектов, от которых напрямую зависит уровень и качество развития культуры. Итак, к основным субъектам культурной политики следует относить: - государство - учреждения и организации культуры - бизнес-структуры - средства массовой информации, - экспертное сообщество - общественные организации - граждан как основных потребителей культурных ценностей Государство – важнейший инструмент управления, состоящий из различных организаций, осуществляющих законодательную, исполнительную, судебную, информационную власть. Культурная политика определяется органами государственной власти. Если государство конституционное, а цивилизованные страны являются таковыми, то ключевые моменты культурной политики прописываются в Конституции как основном законе страны. В исполнительной власти, в частности, правительстве страны создаются структуры, отвечающие за эту сферу деятельности государства. В России – это Министерство культуры и средств массовой информации, а также Федеральные агентства по данным направлениям). Государство в лице Министерства культуры учреждает, т.е. создает определенные организационные формы реализации поставленных задач. В этой ситуации одним из приоритетных направлений деятельности органов государственного управления становится социальное регулирование. Оно необходимо, прежде всего, потому, что именно государство по Конституции приняло на себя роль гаранта в обеспечении принципа доступности для своих граждан к источникам удовлетворения культурных потребностей. Сфера культуры – традиционно относится к сфере услуг, удовлетворяющих духовные потребности человека. В условиях рынка культура должна стать реальным сегментом экономики, но при этом выполнять миссионерские функции (развивать, образовывать, возвышать все слои общества). Основными субъектами культурной политики приято считать учреждения и организации культуры и искусства, которые актуализируются в различных традиционных и не традиционных организационных формах: – Театры – Музеи – Библиотеки – Фонды – Творческие союзы – Учебные заведения – Культурно-художественные площадки (концертные и выставочные залы) – Творческие коллективы – Агентства Наряду с указанными выше организационными формами и направлениями деятельности культуры и искусства важным субъектом реализации культурной политики в условиях рыночных отношений является бизнес |
Похожие:
 | Фгбоувпо «Марийский государственный университет» Факультет культуры... | | «Томский государственный педагогический университет» (тгпу) «утверждаю» Проректор по научной работе и информатизации А. Э. Калинина |
| Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение... Федеральных государственных требований к структуре основной профессиональной образовательной программы послевузовского профессионального... |  | Российской Федерации Российский государственный университет нефти... «методика подготовки автореферата диссертации на соискание ученой степени кандидата наук» |
| Фгбоу впо «кемеровский государственный университет культуры и искусств»... Анализ потребностей отрасли культуры в квалифицированных кадрах в области библиотечного дела и социально-культурной деятельности | | Фгбоу впо «Орловский государственный университет» утверждаю проректор по научной работе Гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право |
| Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения... О работе уфимского филиала фгбоу впо московский государственный гуманитарный университет | | Выполнение курсовых проектов (работ) по специальности прикладная Алтайский филиал федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «московский... |
| Государственное образовательное учреждение высшего профессионального... Цель курса – совершенствование культуры письменной речи слушателей в интересах повышения эффективности речевого общения | | Фгбоу впо «Орловский государственный университет» утверждаю проректор по научной работе Настоящая программа адресована соискателям ученой степени кандидата юридических наук, ведущим исследования в рамках специальности... |
| Фгаоувпо «Казанский (Приволжский) федеральный университет» утверждаю... Предмет изучения – общеделовое и общепрофессиональное общение на иностранном языке | | Российской Федерации Российский государственный университет нефти... Основная задача дисциплины вооружить студентов теоретическими знаниями и практическими навыками работы с нормативными правовыми актами,... |
| Образовательное учреждение высшего профессионального образования... | | Фгбоу впо «Орловский государственный университет» утверждаю проректор по научной работе Окружающая среда как сочетание природных, антропогенных и социальных факторов. Материальные и психогенные (информативные) факторы... |
| Тюменский государственный университет «утверждаю»: Проректор по учебной работе Рассмотрено на заседании кафедры зарубежной литературы 11. 04. 2011. Протокол №10 | | Тюменский государственный университет «утверждаю»: Проректор по учебной работе Лингвистика, профиль подготовки: Перевод и переводоведение (английское отделение) |
