«Московский государственный университет культуры и искусств» «утверждаю» Проректор по научной
Скачать 3.52 Mb.
|
| Часть вторая. Аналитический доклад. 2.4. Анализ основных тенденций, направлений эволюции и стратегии развития культурной политики в контексте процессов модернизации Все происходящее на постсоветском пространстве, можно обозначить как модернизацию, но с некоторыми оговорками. С начала 1990-х годов на территории бывшего Советского Союза произошли быстрые структурные изменения. В сфере экономики произошел переход от государственной монополии к рыночной системе хозяйствования западного типа. В сфере политики –переход от однопартийной системы и «выборов без выбора» к свободным выборам на многопартийной основе. Реформаторы стремились провести тотальную и возможно более быструю замену старой закрытой социалистической экономической и социально-политической системы на современную систему западного типа – отрытую и плюралистическую. Модернизация преднамеренно имела всеобъемлющий характер в том смысле, что становление институтов рыночной экономики происходило параллельно с созданием демократических институтов. Однако современные модернизационные процессы представляют собой сложное многоуровневое взаимодействие различных подсистем культуры, маркированных теми или иными акцентами в системе ценностных предпочтений. Подобные акценты принято связывать с историческими «типами» культур или же напрямую – с конкретными социокультурными организмами и ситуациями. Модернизация нередко сопровождаются кризисом национальной идентичности, характеризующейся отсутствием устойчивых социокультурных оснований, разрывом связей с историческим прошлым, индивидуализацией, страхом перед будущим и попытками обратиться к «ложным» ценностям, часто не прошедшим селекцию в культуре. Кризис национальной идентичности в России объясняется разрушением советской коллективной идентичности. Кризис коллективной идентичности в постсоветском пространстве усиливает проблему поиска оснований для общественной солидарности и перспектив на будущее. Важнным способом решения проблемы преодоления кризиса национальной идентичности выступает культурная политика - комплекс государственных мер, обеспечивающих функционирование системы институтов, позволяющих сформировать единство культурных оснований в многокультурной действительности. В таких условиях система межкультурной коммуникации и ее субъекты могут рассматриваться, как минимум, двояко, и разница в нюансах оказывается достаточно существенной. Если под «организмом» на сегодняшний день понимается национальное государство (выступающее, по крайней мере, на уровне правового поля как субъект международно-правовых отношений), то «типы» выступают как довольно размытые геополитические образования, имеющие во внутренней структуре близкие ценностные платформы и при этом не составляющие незыблемого, раз и навсегда данного, монолита. В свою очередь, межкультурная коммуникация распределяется как во внешнеполитическом пространстве (и тогда «игроками» этого поля выступают национальные государства как ее макроакторы), так и в пространстве внутриполитическом (в этом случае речь идет о больших и малых социальных группах, а также социальных институтах и отдельных организациях, представленных, разумеется, конкретными людьми). В современных условиях стратегия культурной политики обусловлена изменением роли культуры в социальном воспроизводстве и расширением социальной значимости культуры. Традиционно культурная политика ассоциировалась с участием государства в решении культурно-просветительских задач, в сохранении культурного наследия и развитии искусства. В свою очередь, культурная деятельность и искусство выполняли идеологический и политический заказ. Обсуждение и принятие законов «О культуре» и «Об образовании» пробудило социальный и политический контекст рассматриваемой темы, ее теоретические и операциональные аспекты. Постиндустриальный тренд превратил социальные практики в функцию культуры в современном мире, в котором наряду с тенденциями глобализации, характеризуется также тенденциями диверсификации и плюрализации. Это повышает степень сложности социальных систем и их синергийную составляющую. Не только синергетические законы самоорганизации культуры и рост демократических тенденций начал государства, играют все более значительную роль. Этому способствует развитие гражданского самосознания. Важным, не лишенным своих противоречий, самоорганизующим фактором общества и культуры является также рынок. Развитие рыночных отношений идет в унисон с развитием плюрализации жизненных стилей и повышением конкурентности жизненных отношений. Каждый индивидуальный субъект рыночного, политического или гражданского действия превращается в актора культуры. В условиях коммерциализации культуры и духовной сферы общества значительно модифицируется традиционные отношения: механизмы социокультурной наследственности попадают в совершенно новую ситуацию, воспроизводство культурных традиций на некоторое время проблематизируется. Меняются финансовые функции и методы государственной политики. Многие виды и формы культурной активности, не удовлетворяющие требованиям рынка, исчезают из сферы культур-ной активности. Творческая и досуговая активность модифицируется в соответствии с технологическими приемами и формами новой культуры, в соответствии с принципами менеджмента и маркетинга культурно-досуговой деятельности. В настоящее время существует ряд типологических моделей политики в сфере культуры, что объясняется разными подходами к определению ее целей, механизмов реализации и результатов. К примеру, французский исследователь А. Моль различает четыре группы культурной политики, основанных на двух противоположных подходах классификации. Он предлагает выделить две основные модели: социостатическую и социодинамическую как наиболее характерные для существующей культурной реальности. Первая или социостатическая модель описывает устойчивые характеристики культурной политики, в частности, ее цели и основные институты. Социодинамическая модель культурной политики призвана подчеркнуть непрерывный характер изменений в культурной сфере, что позволяет фиксировать динамику процессов, происходящих в культуре как на уровне содержания, так и формы в различные культурно-исторические периоды развития общества Выделив две основные модели культурной политики, А.Моль более детально раскрывает их суть и формы актуализации. В частности, социостатистическую модель он дифференцирует на три подтипа: - Популистская/демагогическая (суть - удовлетворение культурных потребностей максимального количества людей, роль государства - создать условия и не регламентировать развитие культуры). - Патерналистская/догматическая (суть – осуществления различного рода регламентаций в сфере культуры, которые важны для правящей элиты, государство программирует и обеспечивает развитие культуры своими средствами). - Эклектическая. Смысл культурной политики формируется с ориентацией на индивидуализацию потребления культурных ценностей и их соответствия признанным в государстве и обществе культурным образцам, их иерархии, а также заявленным приоритетам и мерой доступа к ним). Альтернативный тип культурной политики, социодинамический, также дифференцируется, но только на два подтипа, а именно: прогрессивный и консервативный Первый из заявленных подтипов представляет собой не что иное как активно развивающийся тип культурной политики, тяготеющий к динамическим трансформациям по направлению к положительным изменениям, под воздействием социальной макросреды. Этот тип культурной политики делает ставку на внедрение новаций во имя развития культуры. Второй подтип культурной политики стремится строить свою конструкцию по принципу сохранения устойчивой традиции. В этом случае следование традиции – залог устойчивого развития. Консерватизм хорош до определенных пределов, иногда жесткое следование консервативным традициям может привести к стагнации, хотя культура по своей сути весьма консервативна, ее динамика не может сравниться с динамикой развития технологий и цивилизации. В качестве критериев для выделения культурной политики предлагается также наличие общественной поддержки или идею самостоятельного выживания. Он выделяет две основные модели развития культурной политики. Первая основывается на традиционной идее общественной поддержки искусства и культуры, а вторая – на рыночной модели. В России последовательно осуществляется переход от европейской модели культурной политики, характерной в том числе и для СССР, к модели, которую условно можно назвать англо-саксонской. Если первый тип культурной политики был ориентирован на стандартные категоризации культурного поля (кино, театр, живопись и т.п.), то англо-саксонская модель предполагает разделение культурных сфер по их способам организации и участия в ней государства. Эти различные способы организации предполагают разные логики решений и разные возможные приоритеты государства. Первая сфера – это государственная культура, то есть вся культурная сфера, которая финансируется государством (по т.н. «европейскому типу»). Вторая сфера – это коммерческое и глобализированное, рыночное искусство и культура, которые далеко не всегда имеют какую-то российскую специфику и, при этом, обладают совершенно особой логикой проблем. Третья сфера – это гражданская культура, граничащая с разными формами «неформальной» культуры, то есть те формы самодеятельности и культурного производства, которые не улавливаются ни рыночным механизмом, ни механизмом госраспределения и дотирования. В связи с переориентацией на другой тип культурной политики, возникает круг проблем, из которых, на наш взгляд, особо выделяются следующие: 1. Смешение критериев управления в разных культурных зонах 2. Непрозрачность выбора при распределении государственных средств на культуру 3. Отсутствие явных принципов взаимодействия гражданской культуры и государства 4. Отсутствие очевидных приоритетов государственной культурной политики 5. Слабая и непоследовательная государственная политика в области цифровой культуры Наиболее опасной проблемой общего свойства отечественной культурной политики является попытка использовать для управления сектором госукультуры методов, носящих частично или скрыто рыночный характер. Примером такого рода политичекского сбоя является, ставшая публичной ситуация с библиотеками как экземплярными государственными объектами: принципы регулирования библиотечной деятельности таковы, что библиотечные работники вынуждены подчиняться формальным требованиям спроса. Это вынуждает библиотекарей достаточно быстро освобождать фонды от книг (как правило, это классики и редкие издания), которые впоследствии невозможно восстановить. В действительности, такое псевдорыночное управление достаточно бессмысленно, поскольку получатель книги не платит за услуги. Необходимо отказаться от псевдорыночных способов культурной политики в секторе государственного управления культурой. Государственные библиотеки, кино, снимаемое по госзаказу, государственный театр должны четко подчинять свою деятельность госрегламенту, не ориентируясь на рыночный заказ. Библиотеки не имеют права списывать фонды классики и редкие издания, пусть эта литература сегодня не востребована. Кино и театр, содержащиеся за госсчет, не имеют права производить продукцию антигосударственного характера без угрозы потери финансирования и статуса государственных. Для этогон еобходимо усиление надзорных функций в сфере государственного управления культурой с одновременным ограничением деятельности надзорных органов и консультативных советов при них только сферой государственной культуры. Ни содержание полок частных книжных магазинов, ни содержание постановок частных театров не может быть объектом регламентации и контроля. Зона «государственной» культуры постоянно сталкивается с системной проблемой «непрозрачного» выбора при распределении денег: этот выбор непрозрачен для всех агентов – и распределителей, и получателей. В условиях финансового кризиса эта проблема еще более обостряется, более того, де факто он заставляет постепенно отказываться от европейской схемы, которая предполагала практически полное покрытие бюджетов различных организаций культуры за счет государства. Необходим полноценный переход к условно англо-саксонской системе финансирования культуры, где значительная часть бюджета финансируется частными лицами, фондами, покрывается за счет самоокупаемости и т.п. Введение в более активную практику закона о меценатстве, который существует, однако практически не применяется. Пропаганда и распространение практики меценатства возможны только при наличии базовых образцов, получающих культурный капитал и одновременно некоторые финансовые преференции (прежде всего – налоговые льготы). Возможно создание общенациональной базы меценатов, лучших меценатских практик. Также к введению законы должны быть подключены квалифицированные эксперты финансовой сферы: важно показать, что меценатство действительно выгодно, и именно тогда, когда оно не превращается в налоговую дыру. Поскольку русская культура как объект госуправления является одновременно залогом правильного внешнего позиционирования, решение вопроса о том, какие именно приоритетные направления, объекты и т.п. должны получать финансирование, не должны решаться только в непрозрачной отечественной коммуникации государства-получателя Тем более, что эти отношения подвержены обычным проблемам государственного финансирования и коррупции, и специально здесь не рассматриваются. Возможно создание международной комиссии "Российская культура", в которой могут участвовать международные эксперты, в том числе из числа иностранных искусствоведов, славистов и т.п., которые могут оценивать те или иные – как старые, архивные, так и новые, – объекты и культурные практики, нуждающиеся в государственном финансировании и поддержке. Комиссия может состоять из нескольких частей, быть распределенной и глобальной, включать решение вопросов как чисто коммерческого искусства, так и элементы чисто государственной культуры. Введение дополнительного "актора" в решение вопроса о распределении априори дефицитных средств на госкультуру и инвестирование коммерческой культуры позволит снизить вероятность нечетких и недостоверных сигналов, поступающих как из заинтересованных кругов внутрироссийской культурной общественности, так и от "потребителя", не всегда способного адекватно оценить тот или иной культурный потенциал. Кроме того, создание подобной дифференцированной комиссии ("Open Russian Culture" или в этом роде) позволит создать положительный международный имидж российской культуры в целом, освободив ее от излишних коннотаций "дряхлости" и "архивности" (Лев Толстой, балет, Айвазовский). Гражданская культура может включать достаточно разнородные элементы от традиционной самодеятельности до «неформальной культуры», и по своему существу она соприкасается как с государственными, так и рыночными или политическими механизмами (характерный пример – современный акционизм). Наиболее значимым моментом является создание институтов поддержки той самодеятельности, которая не нацелена на немедленную коммерциализацию, а представляет собой оформление и экспрессию локальных стилей жизни. Именно развитие этой сферы культуры отличает в настоящее время устойчивые социумы от неустойчивых и деградирующих. Коммерциализация и приватизация городских сред не позволяет развиваться этой сфере культуры, которая не нуждается в непосредственном государственном финансировании, играя в то же время важную коммуникативную и политическую функцию. Поэтому культурная политика тут должна сводиться к созданию неагрессивной среды и средств коммуникации различных групп/сообществ гражданской культуры. Первое возможно за счет условно-административных мер и политики благоприятствования, второе – за счет развития систем, в том числе сетевых, управления знаниями самих представителей гражданской культуры. Нынешняя фаза модернизации давно перешагнула порог наивной веры в индустриальное и постиндустриально-информационное могущество как панацею от всех бед. В то же время основание подобного «самопревосхождения» – достижение рядом стран по-настоящему высокого уровня модернизации своих социально-экономических, социально-политических и социокультурных подсистем. Именно это и позволяет им «превзойти» самих себя в «постиндустриальном» типе организации. Отсюда – хрестоматийный вывод о том, что социальное пространство подобных обществ действительно претерпевает в наши дни радикальные трансформации, в том числе социопсихологического плана. Страны, чья экономика включена в глобализационные процессы по принципу «догоняющей» модернизации, не остаются в стороне от подобных трансформаций. В определенном смысле можно утверждать, что модернизация их социально-политического и социокультурного блоков протекает на несколько порядков быстрее, чем собственно социально-экономическая модернизация (индустриализация и соответствующая ей реорганизация социальной жизни). Заметную роль в указанном процессе играет интенсификация функционирования всей совокупности коммуникативных сетей, связанная с ускоренным технологическим развитием, – идет ли речь о транспорте грузов или о «транспорте» информации; о перемещении людей или о перемещении идей и ценностей. Коммуникативный процесс, таким образом, по праву приобретает название «межкультурной коммуникации» – интенсивного многоаспектного взаимодействия культурных форм, представляющих различные, иногда несоизмеримые виды социокультурных организмов. Определенная часть подобных взаимодействий представляет собой стихийное взаимовлияние соприкасающихся подсистем между культурами различных типов (или, если использовать несколько иной подход, между различными социокультурыми организмами). Другая часть межкультурных коммуникаций связана с более или менее продуманными стратегиями влияния – партнерского и непартнерского типов. По логике, партнерство предполагает «мягкое», ненасильственное, взаимовлияние; его антипод – напротив, применение того или иного вида явного либо скрытого насилия. Однако фактически навязывание собственных культурных форм в качестве доминантных присутствует в любом виде сколько-нибудь серьезного взаимодействия, партнерского в том числе. Постиндустриальная модернизация, свойственная современному обществу, характеризуется появлением единых стандартов производства и общества массового потребления. В этот период формируется развитая рыночная система, усиливается конкуренция, свое развитие получают процессы глобализации. В социальном отношении в этот период появляется так называемое «государство благосостояния», которое характеризуется появлением системы социального страхования, льготного и бесплатного здравоохранения и образования. Результатом позднеиндустриальной модернизации стал рост личного потребления для большинства людей, большие возможности для получения образования, развитая система здравоохранения и страхования, возможность заниматься бизнесом. Постиндустриальная (информационная) модернизация представляет собой переход от производства материальных благ к самореализации и самовыражению, индивидуализму и базируется на знаниях человека. Постиндустриальная модернизация связана с изменением системы ценностей, к примеру, возникают новые направления, такие, как гуманизм, процессы глобализации, информатизации. Постмодернизацию часто называют информационной, так как она связана с увеличением объема данных, знаний, всеобщей компьютеризацией, способствовующей процессам виртуализации. Необходимо отметить сложность подбора вариантов развития, представляющих собой альтернативу модернизации. Инновационное развитие представляется одним из основных направлений модернизации. Тенденцией последних десятилетий является то, что инновации приобретают всеобъемлющий характер. Если изначально инновации использовались локально, преимущественно в технической сфере деятельности, то со временем они распространились на различные сферы общественной жизни. Более того, инновационная активность характерна не только для коммерческих структур и научных учреждений, но и для государства в целом. Термин «инновация» тесно связан с такими понятиями, как «новшество», «новация», «открытие» и «изобретение». В настоящее время понятие «инновация» не имеет четкого законодательного закрепления. Истоки термина «инновация» идут от латинского слова «novatio», или «innovare», что можно трактовать как «обновление, улучшение или перемена». В социокультурном контексте полезным представляется сравнить понятия новация, инновация и инновационный процесс. Новация представляет собой какое-либо новшество, которого не было раньше: новое явление, открытие, изобретение, новый метод удовлетворения общественных потребностей. Инновация представляет собой материализованный результат, полученный от вложения капитала в новые продукты или технологию, в новые формы организации производства труда, обслуживания, управления. Инновации играют важную роль как на уровне бизнес-организаций, так и на уровне государства в целом. Одной из политических тенденций развивающихся стран является инновационность. Государство осознает, что в противном случае его ждет непременное отставание в развитии. Социокультурная модернизация определяет траекторию движения общества и государства в пространстве современности. Это многомерный процесс, вбирающий институциональную и индивидуально-личностную составляющие. Их взаимозависимость задаёт систему координат, в которой происходит восхождение к современному обществу. Продвижение по пути к социальной солидарности и повышение порога рисков развития — ключевые критерии, определяющие общество как «современное» (модерное) в смысле соответствия его структур задачам развития человека, его способности преодолевать социальное отчуждение и управлять рисками, оптимизируя свои политико-институциональные основания, т.е. повышать качество развития. Стержнем этих процессов являются культурные изменения, задающие ценностные ориентации и мотивацию его участников. Однако они не синхронизированы с изменениями политико-институционального порядка, и такая рассогласованность снижает адаптационный потенциал социальной системы и закладывает основы социокультурной конфликтности. Конфликтная природа социально-политических изменений в сложных системах даёт основания говорить о состязательности интересов и децентрализации политического участия как механизмах управления современным «обществом риска». Согласие вокруг необходимости поиска общих ориентиров развития между его политическими и неполитическими субъектами свидетельствует, в свою очередь, о модернизационном потенциале общества. В данном контексте критерием оценки такого потенциала оказывается демократичность политических институтов, их настроенность на конструктивное разрешение конфликта и вовлечённость граждан в различные (конкурентные) формы работы на общественное благо. Концептуализация возможных конфликтов в политическом и социокультурном измерениях опирается на понятие политической идентичности в её широком толковании — как проекции национально-цивилизационных, этнонациональных, расовых, религиозных и конфессиональных, возрастных, гендерных, культурных и иных составляющих социальной идентичности в политическую сферу. Категория политической идентичности позволяет осмыслить макрополитические процессы и их отражение в деятельности индивидов и сообществ как субъектов таких процессов, выявить их динамические характеристики и на этой основе — отличительные черты современности. Фундаментальная, базовая характеристика современного общества заключается способность институтов к адаптации в соответствии с потенциалом саморазвития, с духовными и социальными потребностями человека, с его динамичной идентичностью. Происходящие в мире процессы, которые определяет вектор глобализации (становление открытого информационного пространства, бурное развитие сетевых взаимосвязей, высокая индивидуальная мобильность), радикально на глазах одного поколения изменили привязанности включённого в эти процессы человека и его представления о своём месте в мире. Сегодня всё меньше людей полагает для себя жизненно важным связывать личные перспективы с перспективами развития государства и того сообщества, которое опирается на структуры национального государства, на принадлежность к гражданству как правовому институту. Ощущение себя частью национально-государственного сообщества не переживается как жизненная потребность, уступая в системе самоопределения иным — личностным и групповым — приоритетам. Национальная (ориентированная на страну происхождения, которая отождествляется с понятием исторической нации) составляющая в системе идентификационных ориентиров утрачивает былое нормативное значение для позиционирования индивида как полноправного члена политического сообщества. В результате продолжают размываться и устойчивые опоры национального государства. Образы и понятия, структурирующие национальную картину мира, вытесняются универсалистскими моделями самоидентификации. Но идёт и обратный процесс поиска социально значимых и эмоционально наполненных жизненных ориентиров, которые глобальный универсализм дать не может. В систему координат модернизационных процессов в современном мире вписаны пространства и территории. Глобализация стимулирует процессы детерриториализации больших и малых сообществ, таких разных, как диаспоры мигрантов, структуры глобального гражданского общества, сетевые интеллектуальные сообщества или персонал транс-национальных корпораций. Территория как категория самоидентификации не ограничивается пределами государства как политической общности. Поэтому тем более значимым ориентиром и важным психологическим компенсатором такого размывания устойчивых привязанностей оказывается «идентичность места»: она может поддерживать необходимые для самоидентификации человека эмоциональные или иные символические опоры. Локальная идентичность (самоотождествление человека со своей «малой родиной», с местом проживания) утверждается в открытом информационном пространстве в ходе сознательного, а порой и неосознанного противостояния обезличенным глобальным символам. В повседневной жизни потребность национального самостояния утверждается с помощью «осязаемых» этнокультурных ориентиров.Этничность, понимаемая в этом контексте как общий социальный опыт прошлого, материализованный в связанной с исторической территорией проживания культурной традиции и, особенно явственно сегодня, в культуре повседневности, становится эффективным ресурсом политической мобилизации. На «диалектическую противоположность» пространства мест и пространства потоков как «материальной организации социальных практик в разделённом времени, работающем через потоки», обращает внимание Мануэль Кастельс. Такие потоки формируют трансграничные и транскультурные пространства современности. В них вливаются трудовые мигранты и беженцы, международные студенты и передвигающиеся по миру деятели науки и культуры, туристы, волонтёры глобальных гражданских организаций. И, с другой стороны — бюрократия международных и наднациональных организаций, управленческий персонал ТНК. Эти человеческие потоки переплетаются с потоками информации, технологий и виртуальных платёжных средств, формируя несущие конструкции новой экономики и новую конфигурацию рынка труда. В пространстве потоков рождаются универсалистские основания идентичности, а в пространстве мест утверждаются её партикуляристские характеристики. Специфическое соотношение культуры мобильности и культуры укоренённости как важнейших компонент региональной идентичности создают своеобразные «матрицы» глобализма, антиглобализма и партикуляризма». Уточняя эти понятия, исследователь подчёркивает, что «для глобализма характерно доминирование мобильности над укоренённостью, релятивизм в отношении идентичности, для антиглобализма — гармония между укоренённостью и мобильностью, для партикуляризма — преобладание укоренённости над мобильностью. Модернизация свойственна, прежде всего, глобализму и антиглобализму, архаика тяготеет к партикуляризму». Эти характеристики переплетаются в глобальных и локальных изменениях разного уровня — т. н. глокализации. В ходе социокультурной модернизации происходит не только вытеснение партикуляристских установок в сознании человека универсалистскими. Национальные модели модернизации предполагают и элементы синтеза партикуляризма и универсализма, традиции и инновации. Диалектика модернизационных изменений многозначна: она стимулирует выделение индивидуальности, поскольку социальный запрос на индивидуальность — это запрос на субъекта творческой деятельности, способного производить новое, который возникает в современных обществах». Индивидуальная модернизация — процесс не менее драматический, чем социальная. Вероятно, даже и более драматический, поскольку она переживается на неповторимом личном опыте и ставит человека перед новыми моральными вызовами и духовными переживаниями. Этот опыт затрагивает бытийные основания человеческой сущности, те, на которых строятся отношения человека с Богом, с миром и с другим человеком. Он диктует нравственный выбор личности и ответственность за своё предназначение в мире, формирует её социальную идентичность. Социокультурная модернизация становится императивом, базовым условием социально ориентированного развития. И поэтому «основное направление проблематизации понятия модернизации предполагает более детальное изучение влияния на соответствующие процессы факторов культурной и цивилизационной природы». Однако в экспертном сообществе нет более или менее ясного понимания механизмов этого процесса. В социумах, переживающих политико-институциональную трансформацию, таких как Россия, общественный запрос на социокультурную модернизацию не артикулирован. Проблема качества управленческих решений, которую высветил «кризис управляемости», сколь бы важной для России она ни была, вторична по отношению к проблеме качества человеческого и социального капитала, той социокультурной среды, в которой формируется запрос на модернизацию. Модернизационным потенциалом обладают новые практики социального взаимодействия. Но непреложным условием его реализации становится договороспособность и доверие в разных сферах и на разных уровнях общественной жизни. Рост обособленности людей и становление «индивидуализированного общества» (Зигмунт Бауман) ведёт к фрагментации социума, и правовое сознание «сцепляет» граждан, поддерживая необходимый уровень социального доверия. Динамика правового сознания и его институционального обеспечения во многом определяет «современность» демократической социокультурной системы. И неслучайно вопрос о допустимости инокультурных правовых практик и норм обычного права (в частности, шариата) в демократическом правовом государстве стал одной из самых острых проблем в повестке дня публичной политики. Ключевым для эффективного государства оказывается вопрос о том, насколько происходящие трансформации соответствуют задаче обеспечения жизнеспособности и социально ориентированного развития национального сообщества. Ведь именно это и является, в конечном счёте, главной целью национального по содержанию проекта развития. В России правовое сознание не стало общепризнанной общественной ценностью, и сама категория «общественного» не наполнена энергией социального действия. Российское общество можно в этом смысле назвать «расколотым». Традиционные расколы (между элитами и массовыми слоями, между «западниками» и сторонниками «особого пути», между «включёнными» и маргинализированными группами) углубляются и прирастают новыми проявлениями, например, всё более глубокими разрывами между постмодерном и архаикой в современном российском социальном и культурном поле. Характерной чертой российской современности стало и состояние расколотого индивидуального сознания: в нём сталкиваются европейские и чуждые европейской цивилизационной традиции поведенческие установки, постсоветские и советские ориентиры, правовые и неправовые ценности. Сама социальная ткань социума оказывается разорванной, и негативно-критический настрой общества по отношению к своим институтам и к своей повседневности требует осмысления в контексте кризиса развития. Глубинная причина социального неблагополучия, в том числе и во внешне благополучных обществах, видится в «несогласованности индивидуального потенциала человека, т. е. его потенций деятельности, с доступными ему формами социальных связей и социально значимой деятельности». В основании фундамента правового государства лежит проблема доверия. И для России вопрос о доверии — между согражданами, между обществом и властью, к институтам правоприменения — ключевой для оздоровления социального климата в обществе. В российском контексте едва ли не самой насущной задачей становится преодоление кризиса общественной морали. Именно по этому показателю, по качеству социального климата, а отнюдь не по объемам ВВП, Россия наиболее заметно выпадает из круга развитых стран. Важнейшие условия сочетания принципов эффективности и справедливости — укоренение в обществе института частной собственности и правового сознания, развитие социального государства и социальная консолидация на основе общественного договора о развитии. В современных условиях модернизации в Российской Федерации возникает необходимость формирования интегрированного социокультурного пространства. Подчеркивая исторически сложившуюся важность государственного фактора в проведении модернизации, необходимо не упускать из вида, что отмеченные выше мозаичность, поликультурность, многонациональность российских регионов требует все большего внимания к культуре с учетом различных конфигураций локальных культурных пространств. При этом обозначились существенные различия и особенности культурной политики, необходимо основывающейся на организации и самоорганизации этих пространств. Дополнительным усложняющим фактором является также спонтанность развития различных инициативных движений, этнокультурных и социокультурных сообществ, творческих формирований. Поэтому возросла потребность в создании такого единого культурного пространства региона, которое включало бы в себя возможности объединения культурных инициатив, социально-культурного партнерства, межрегиональных и международных культурных контактов. В этом контексте мобильность личности, социума, конкретной среды требуют новой динамичной культурной политики региона, сочетающей глобальность стратегии, учёт регионального своеобразия, индивидуальной неповторимости архитектоники культурно-исторического пространства. Современная социокультурная ситуация в культурном пространстве России в целом и в отдельных регионах демонстрирует важность стабилизации, упрочения и укрепления внутри- и межрегиональных связей, системных взаимоотношений, что требует её рассмотрения с позиций междисциплинарного и системного подходов. Это позволяет увидеть многаспектность субкультурных, этнокультурных и культурно-экологических позиций, улавливать спонтанные процессы в изменении инфраструктуры культурного пространства и формировать установки на целенаправленную самоорганизацию культуры. В этих условиях важно установление локальных приоритетов культурной политики, соотнесенных с характером социально-культурной ситуации, социально-экономическими, демографическими и экологическими характеристиками региона. Дополнительным фактором является то, что изменение спектра прав и обязанностей государства в сфере культуры повлекло за собой появление новых субъектов культурной политики, которые стали дополнением к ранее существовавшим государственным структурам. При этом расширились полномочия органов региональной и муниципальной власти, а также – организаций и учреждений культуры. Современное законодательство возложило ответственность за обеспечение населения культурными благами на местные органы власти, отнеся к их компетенции многие аспекты формирования культурной политики, в том числе решение вопросов собственности, финансирования, определения локальной инфраструктуры культуры. Таким образом, ситуация в системе организации культурного пространства региона становится все более сложной и противоречивой. Эффективность культурной политики теперь все в большей мере зависит от того, насколько её формы, характер и целенаправленность отвечают имманентным, и зачастую спонтанно проявляющимся, закономерностям динамики культуры. Но при этом теоретико-методологическая база подобного понимания культурной политики пока отстает от выше описанных реальных процессов в сфере региональной культуры, а ситуационный анализ на регулярно действующей основе не достаточно эффективен или вообще не проводится. Перемены в России в первом десятилетии XXI века характеризуются необходимостью выхода страны на устойчивую траекторию экономического развития. В условиях модернизации экономики и всей общественной жизни, меняются векторы, приоритеты и ориентиры культурной политики, которые необходимо учитывать в выработке вариативных форм деятельности, опирающихся на объективные закономерности организации и самоорганизации культурной жизни, соотнесенных с социально-экономическими характеристиками региона. В результате наложения и взаимодействия всех этих факторов и процессов возникают кумулятивные эффекты, приводящие к созданию новой социокультурной ситуации, характеризующейся неустойчивостью, нестабильностью, требующей обновления культурной стратегии и выработки новых организационных технологий и ценностей в культурном пространстве России и ее регионов. Стало очевидным влияние социокультурных факторов на социально-экономическое развитие, сочетание ценностей традиционных культур с модернизацией, влияния культурного многообразия и этнокультурной идентичности. Необходимость расширения базы культурной политики, новые представления о роли государства в этой области, налаживание отношений с новыми субъектами, реализующих культурную политику не могут сформироваться сразу. Вместе с тем, ускоренное развитие тех областей культуры, которые могут определить облик России как равноправного участника глобальных культурных процессов, является ключевой проблемой общества. Назрела необходимость конкретно-исторического анализа хронотопов региональной культуры. Здесь уместны методы исторических аналогий и сочетание логического и историко-генетического подходов, позволяющих установить системную зависимость региональной культурной политики от характера инфраструктуры культуры региона. Эффективность реализации культурной политики определяется характером следующих процессов: - уровнями эволюции инфраструктуры культуры; - характером взаимодействия объекта и субъекта культуры в изменяющейся культурной среде; - действием культурных механизмов, влияющих на открытость культурного пространства в системе пересечения горизонтальных и вертикальных взаимодействий в иерархии управления сферой культуры; - особенностями структурирования культурного пространства региона в контексте национально-культурных и субкультурных сообществ с учетом культурно-исторического и ментального своеобразия; - характером соотношений организации и саморегуляции в процессе модернизации культуры. Раскрытие содержательно-логических взаимосвязей системы понятий, связанных с анализом культурной политики в ее соотношении с инфраструктурой культуры выявляет перспективность использования системного, структурно-функционального и синерегетического подходов для рассмотрения проблем культурной политик в контексте модернизации культурного пространства региона. В настоящее время выявлены четыре уровня эволюции инфраструктуры культуры: культурно-личностный, этнонациональный, цивилизационный и общечеловеческий. В рамках этого видения определены аспекты эволюции инфраструктуры культуры, связанные с развитием культурного ландшафта, культурно-исторические слоями, способами организации пространственно-культурной конфигурации и векторами культурного развития региона. Разработаны теоретические основы и конкретные механизмы инфраструктурной детерминации культурной политики в аспектах совершенствования её регуляции и саморегуляции. На этой основе представлена как система инфраструктура культурного пространства региона, построенная на взаимодействии объекта и субъекта культуры в изменяющейся культурной среде. Сюжа вхожит и текстологическая концепция русской культуры – как суммы и системы локальных текстов. Дифференцирована объектная и субъектная ориентации в формировании инфраструктуры культуры региона, согласно которой объектная включает в себя материальные ресурсы, интеллектуально-технологические, институциональные, содержательно-деятельностные и пространственные компоненты. Субъектная выявляет коммуникации, стратегии, личностные ресурсы и формы организации и управления культурной деятельностью в регионе. Выявление конкретных региональных тенденций и направлений модернизации инфраструктуры культуры региона позволяет определить стратегии модернизации, включающие в себя программно-целевое планирование, комплексное развитие и сохранение культуры региона. Это и есть основание для концепции инновационной модели реализации региональной культурной политики, включающей структурно-функциональные взаимодействия компонентов инфраструктуры культурного пространства региона, детерминирующих развитие культурных стратегий модернизации. Структурирование культурного пространства России и ее регионов предполагает выделение в нем национально-культурных, субкультурных и иных сообществ. Наличие и особенности локальных культурно-исторических хронотопов порождают в культурной политике вариативность и множественность организационных, стратегических и синергетических предпосылок её развития. Многофакторная конфигурация культурного пространства проявляется в специфике культурно-исторических традиций, своеобразии культурного облика, ландшафта и культурной среды региона и, тем самым, обусловливает его особую инфраструктуру. В связи с этим выделяются важнейшие сферы структуризации и, в частности, локализации культурного пространства: жизнедеятельностная, этнокультурная, историко-культурная, ландшафтно-мемориальная и ментально-личностная. Эволюция культурного пространства региона в единстве процессуальности и конфигуративности приводит к качественным изменениям его культурного ядра, которые распространяются на всю архитектонику культурной среды региона, что находит конкретное отражение и в изменениях ресурсов культурной деятельности. Соответственно этим изменениям ресурсов формируются региональные культурные отношения, локальный культуротворческий рельеф с присущими ему способами взаимодействия. Это, в свою очередь, определяет основные направления культурной политики: культурно-историческая преемственность, передача духовного опыта, приобщение к культурным традициям, использование инновационных технологий, проектной деятельности. Динамика инфраструктуры культуры региона исходит из уровней распределения культурной среды в предметном, природном и социально-культурном аспектах и отвечает логике формирования культурного пространства региона, которая включает в себя локально-мемориальный, культурно-рекреативный и культуротворческий компоненты социально-культурной среды. Их особенности создают объективные условия формирования соответствующей иерархии управления и изменений форм культурной политики, выражающихся в системе организации и инициативной самоорганизации, а также в структуре культурного потенциала региона. Инфраструктура культуры может рассматриваться в плане как субъектной, так и объектной ориентации. Первая из них выражается в ресурсной базе, представленной в стратегических, организационно-управленческих и информационно-коммуникативных компонентах. Вторая – включает соответствующие ресурсы, содержательный, деятельностный, пространственный, материально-экономический, институциональный и личностный компоненты. Модернизация затрагивает не только общество, но и человека. Отличительной чертой последнего становится интерес ко всему новому, готовность к изменениям; разнообразие взглядов; ориентация на информацию; серьезное отношение ко времени и к его измерению; эффективность; планирование эффективности и времени, личное достоинство, партикуляризм и оптимизм Индивидуальная модернизация — процесс не менее драматический, чем социальная. Региональная культурная политика способствует формированию в единого, при всем многообразии, многоукладного, полиэтнического, поликонфессионального культурного пространства, Концепция вариативной культурной политики учитывает специфические алгоритмы протекания культурных процессов, на основе чего формирует ряд направлений организационной деятельности. Это способствует развитию национально-культурных движений, активизации народного творчества, сохранению культурного наследия, культурной идентификации, развитию межрегиональных отношений. Исходя из этого контекста, формируются региональные приоритеты, обеспечивающие безопасность, стабильность и устойчивость в условиях модернизации и становления гражданского общества. Моделирование культурной политики предполагает выделение ряда системообразующих оснований, к которым относятся типология культуры, культурной среды, особенности региональных культурных традиций. Открытость данной социально-культурной модели обеспечивается мобильностью адаптации культурной политики к социально-культурным инициативам, активизирующим процессы культуротворчества. Инновационная вариативная модель культурной политики, основанной на типологических характеристиках инфраструктуры культурного пространства региона, предполагает повышение роли субъектов культуры, культурной индустрии и, в то же время, - государственного регулирования процессов организации и самоорганизации. Центром, ядром модели является культуротворческий процесс, который обусловлен традициями и архетипами культурно-исторического пространства региона. Он, в свою очередь, определяет систему инфраструктуры культуры и характер организации культурной деятельности, которая включает в себя механизмы управления межрегиональной координации, культурного проектирования и нормативного обеспечения, регулирования и взаимодействия. В контексте основных направлений реализации культурной политики региона на основе изменяющейся инфраструктуры культуры выделяются следующие блоки: национально-культурный, культурно-экологический, массово-зрелищный и локально-интегративный. В этих рамках определяются специфические структурные компоненты: некоммерческое партнерство, использование коммерческой деятельности и охрана культурного наследия. Рассмотрение современного модернизационного периода определило необходимость поиска новых парадигм культурной политики. Культурные и институциональные изменения привели к образованию социально-культурного вакуума, на смену которому активизируется инициативная культура. При этом формирующаяся модель культурных процессов представляет собой стихийный набор элементов различных культур, которые отличаются и даже противоречат друг другу по своим мировоззренческим ориентациям. В условиях несовпадения ценностей, присущих локальной культурной политике, основной упор делается на коррекцию и регуляцию базовых ценностных ориентаций, задаваемых социально-культурной средой. Диссертантом выделяются приоритетные цели региональной культурной политики: всестороннее развитие системы охраны культурного наследия, формирование региональной идентичности, использование ценностно-обоснованного социально-культурного заказа (задания), повышение ценности ресурсов, способных формировать определенную целостность человека и социума, взаимосвязь национальных и этнокультурных особенностей региона, диалога культур. Анализируя содержание региональных программ развития культуры, автор отмечает идентификацию и унификацию не только по отношению к структуре, которая носит типовой характер, но и к деятельности, средствам и формам. Автор рассматривает необходимость привлечения особого внимания к разработке и реализации региональных программ, отмечая, при этом, что развитие программ требует привлечения дополнительных средств из различных источников. Плодотворным становится анализ проблемного поля регионов, в составе которого экономическое и социальное положение, демографические сдвиги. Очевидно, что совокупность понятий в контексте регионализации определяет социально-нравственную дифференциацию приоритетов, выработку определённых критериев в сочетании с мерами, подкрепляемыми общественным сознанием, культурными традициями, влиянием субкультур и образом жизни. Под образом жизни понимается характер осуществления различных видов социально - и личностно-значимой деятельности, включающей саморазвитие, социальную мобильность, культурные коммуникации и рекреации, предусматривающие определённое соотношение во времени, в содержании, в формах. Относительными свойствами обладает понятие «качество жизни», в котором сфокусирована содержательная сторона образа жизни. В культурном отношении здесь на уровне показателя принято считать уровень социально-культурной активности человека, а критерием - удовлетворённость досугом в целом и качеством культурного обслуживания в отдельности. Реализация задач по улучшению качества жизни вызывает необходимость определения культурного потенциала, позволяющего некоторым образом ориентировать культурную политику. В это понятие можно включить сближение социальных групп населения на основе гражданского равенства при обеспечении культурной услугой; создание приоритетного пространства потребления культуры гражданами, проявляющими повышенную культурную и социальную активность, а также выдающимися одарёнными личностями с позиции интеллектуальной элиты; установление компромиссов и устранение причин культурной деградации; опору на ощутимый результат и интеграцию культурных ресурсов. Для Российского общества на современном этапе его модернизации основную динамическую функцию выполняют следующие ценности политической культуры: - правовое общество, где важным регулятором общественных отношений является закон; - равноправие граждан и концепция социальной справедливости, сочетающая уравнивающее (социальные гарантии) и распределительное (обеспеченность по труду) основания; - демократия - расширение общественного самоуправления, ориентированность на отыскание компромиссов между группами интересов, многопартийность; - высокая культура гражданства, включающая в себя профессионализм и ответственность в сфере труда, социальную активность, адекватную степень освоения культуры. Проявление тенденций государственной политики в сфере культуры на региональном уровне проявляется в расширении форм и видов деятельности, мобильности и интеграции организационных форм, преобладании презентационных форм, снижении бюджетного финансирования, необходимости реорганизации и модернизации, сохранении любительского и этнокультурного движения, развитии корпоративных инноваций, активизации общественного взаимодействия, обновлении репертуара, омоложении состава участников. Перспективы деятельности учреждений культуры связаны с комплексными формами, реструктуризацией, созданием рекламно-демонстрационных площадей, развитием медиапространства, слиянием выставочной и сервисной деятельности, развитием традиций, национально-культурных движений, гражданских инициатив, этнокультурных и этноконфессиональных движений, моделированием сезонно-адаптированных систем культурно-досуговой деятельности, повышением активности зрительской культуры. |
Похожие:
 | Фгбоувпо «Марийский государственный университет» Факультет культуры... | | «Томский государственный педагогический университет» (тгпу) «утверждаю» Проректор по научной работе и информатизации А. Э. Калинина |
| Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение... Федеральных государственных требований к структуре основной профессиональной образовательной программы послевузовского профессионального... |  | Российской Федерации Российский государственный университет нефти... «методика подготовки автореферата диссертации на соискание ученой степени кандидата наук» |
| Фгбоу впо «кемеровский государственный университет культуры и искусств»... Анализ потребностей отрасли культуры в квалифицированных кадрах в области библиотечного дела и социально-культурной деятельности | | Фгбоу впо «Орловский государственный университет» утверждаю проректор по научной работе Гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право |
| Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения... О работе уфимского филиала фгбоу впо московский государственный гуманитарный университет | | Выполнение курсовых проектов (работ) по специальности прикладная Алтайский филиал федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «московский... |
| Государственное образовательное учреждение высшего профессионального... Цель курса – совершенствование культуры письменной речи слушателей в интересах повышения эффективности речевого общения | | Фгбоу впо «Орловский государственный университет» утверждаю проректор по научной работе Настоящая программа адресована соискателям ученой степени кандидата юридических наук, ведущим исследования в рамках специальности... |
| Фгаоувпо «Казанский (Приволжский) федеральный университет» утверждаю... Предмет изучения – общеделовое и общепрофессиональное общение на иностранном языке | | Российской Федерации Российский государственный университет нефти... Основная задача дисциплины вооружить студентов теоретическими знаниями и практическими навыками работы с нормативными правовыми актами,... |
| Образовательное учреждение высшего профессионального образования... | | Фгбоу впо «Орловский государственный университет» утверждаю проректор по научной работе Окружающая среда как сочетание природных, антропогенных и социальных факторов. Материальные и психогенные (информативные) факторы... |
| Тюменский государственный университет «утверждаю»: Проректор по учебной работе Рассмотрено на заседании кафедры зарубежной литературы 11. 04. 2011. Протокол №10 | | Тюменский государственный университет «утверждаю»: Проректор по учебной работе Лингвистика, профиль подготовки: Перевод и переводоведение (английское отделение) |
